Эти алые глаза...

Вспышка молнии озарила ночное небо, её свет пронесся быстро и на многие километры от места удара где, предположительно, мог начаться и пожар. Так же по пути бледный свет попадал в окна и очерчивал фигуры стоящие напротив них. Прелестное зрелище было бы, будь сегодняшний вечер романтическим, но, к сожалению, судьба-злодейка решила все иначе. Сегодня она свела двух врагов, хотя и имеющих в прошлом нежные моменты эмоциональной и физической близости. Попав в окно на первом этаже поросшего мхом частного дома, холодный свет стал стелиться по небольшому, в виде немного вытянутой вверх трапеции, каменному алтарю, украшенный живыми распустившимися цветами внутри, маленькими изваяниями снаружи в виде богоматери, оплакивающей свое, или чужое, горе смерти, маленьких ангелочков, священно тянущих настоящую, вставленную в их руки, полу-прозрачную пурпурную ткань, символ безграничной скорби, а так же с потекшими от частого использования по назначению свечами. Некоторые из них даже слиплись, настолько близко стояли восковые светильники друг к другу, но от этого они выглядели еще более запоминающимися, особенными и вносящими свою изюминку в важнейший предмет в жизни близ алтаря стоящего светловолосого юноши. Злой, не скрывающий ненависти, взгляд алых глаз уперся прямо в зашедшего ночного гостя, у которого до сих пор камнем на сердце висел один должок. Рубиновые глаза светились в темноте комнаты даже когда свет от молнии пропал, оставляя после себя лишь одно воспоминание и рябь в глазах. За фигурой скрываются и другие, цвета кровавой зари, глазные яблоки в банках, бережно расставленные в цветочных нишах алтаря. Невероятно красивый цвет, на века застывший с предсмертным ужасом и агонией.. — Не смей произнести хоть слово, чертов подонок, — цедит сквозь зубы и приложенную к лицу руку с цепями худой юноша в черном облегающем костюме еще до того, как его собеседник успевает издать хоть один звук. Усмехаясь, настолько тихо, что, казалось, вовсе не делая этого, просто ухмыляясь, незваный гость садится в дорогое, обитое темной кожей, кресло. В комнате стоял запах ладана и воска от когда-то горящих свечей. Вдыхать этот воздух было приятно, в голове тотчас всплывали особенно приятные воспоминания, сопровождаемые светом горящих восковых фигурок, мирно капающих на поверхности под своими же основаниями. Однако сейчас темнота комнаты лишь изредка прерывалась бледными вспышками далеких молний, свечи горели до его прихода, может за пол часа.. Сев в кресле поудобнее, поставив локти на подлокотники и оставив пальцы домиком, Люцифер слегка улыбнулся, видя в свете новой вспышки от грозы бирюзово-голубой блеск из-под светлых, при дневном свете будто пшеничных, волос. Как мило что последний выживший из клана Куруто до сих пор носит его подарок. — Каким бы ты меня не называл, ты не слишком отличаешься, милый Курапика, — теперь же смешок обретает четкий звук, а не застывает на уровне простой ухмылки. — Не смотри на меня так, золотце, не я виноват что тогда ты лег со мной и оставил нам обоим крайне приятные воспоминания...