Недосерость

Седьмой не любил спать. Это нервировало окружающих, знакомцев и случайных собеседников. Эти бесконечные вопросы «Почему?!» раздражали. Этой ночью Седьмой кинулся в объятия Морфея аки лемминг, что самоотверженно бросается в пропасть. Он снова видел сны. Полупрозрачный дом из сухих деревьев, листья по углам, стены, узкие проходы, низкие потолки. Нежданные гости – будто из самых жутких детских страшилок или из желтого дома. Тоска. Бледные мотыльки, кидающиеся на все живое с непонятной жадностью. Мыши, что так противно попискивают и скребут маленькими лапками дыры в сознании. Мокрые веревки. Одна из комнат – спальня. Скрипучая пружинная кровать, тумбочка с книгами на неизвестном языке, по стенам сушеные листья. Следующая – проход. Бетонная коробка, обои с узором из ушей, патефон, говорящий сам с собой. Табурет и петля над ним. Все готово для тебя, Седьмой. Но ты бросаешься оттуда с чувством необъяснимого страха. А внизу ванная. Кафель, откалывающиеся плиточки, ржавая вода из старого крана, капля, что точит душу не хуже камня, решетки вентиляции. Затем «мягкая комната». Ее ты ненавидишь больше всего. Эти стены, покрытые подушками - место, куда не дойдет ни один звук, да и откуда тебя никто не услышит. Балетный станок – вещь совершенно абсурдная здесь, но предыдущие владельцы были особо изощренными извращенцами. И наконец, самое неприятное – гипсовый манекен. С пробитой грудной клеткой, без глаз, с тупой улыбкой и странными позами – каждый день новая. А гости все идут к Седьмому. Идут, идут, а найти не могут. Он уже бегал по дому с безумными криками, бился об стены, терзал свой воспаленный разум все больше и больше, но никто не видел. Не мог, не хотел, не замечал. После – провал. И ты вновь на рельсах. Стоишь, смотришь на качающие головками полевые цветы, на само бесконечное поле, на эти ржавые рельсы. Слышно тихое гудение. Пора. Ты очнулся и побежал навстречу шуму. Ворваться, кинуть свое ослабевшее тело в поток воздуха, пахнущий металлом и огнем, избавиться от мук подсознания. Все. Седьмой тяжело дышит. Седьмой сидит и смотрит в стену пустым взглядом. В этот раз ему повезло, он сбежал. Но когда-нибудь он не успеет. Вы спрашивали его, почему он не любит сон? Рассвет. Долгожданный. Сейчас весна, смотреть бессмысленным взглядом в окно приходится гораздо меньше, нежели зимой. Птицы, ветер, серое небо. Первые жаворонки встают, а последние совы ложатся. Блестят рыжим дома. Ослепляют своей медной красой. Недолго это – наступает полноценное утро. Угрюмые прохожие, кутающиеся в пальто, всеобщая серость и некоторая злоба. Седьмой с горестным вздохом отходит от балконных перил. И ныряет из этого слишком веселого мира в свой, личный мирок, не менее холодный. Теплый свет лампы, кактусы, засилье кружек на столе. Какие-то клочки бумаги с кривыми буквами и косыми лицами, глаза на стене, глаза на потолке, книги стопками на полу, всхлипы флейты и шепот гитары. Тише. Где-то спит ребенок.