Пруд

      В прозрачной глади пруда отражался желтоватый диск луны. Водомерки у берегов редко переплывали от одних зарослей рогоза к другим. Редкий ветер срывал со стоящих на берегу дубов слабые листья и пытался донести их до воды, но у него не хватало сил. Тишину не хотел нарушать никто. Даже сидящий на мостушке воробушек редко чирикал, восхищаясь видом.       Юра не особо любил плавать, если оба берега забиты. Днём, даже вечером, некуда было наступить. Поэтому он приходил на пруд ночью. Эта привычка у него осталась с детства. Да, этот пруд не пользовался популярностью, о нём знали только местные жители, но Юра всё равно приходил на него только в тёмное время суток.       Вода была прохладной, но это было то, что нужно после целого дня, проведённого на жаре за работой. Обычно он буквально влетал в воду самыми разными способами, но сейчас он осторожно спустился по лестнице и так же осторожно отплыл от берега. Не хотелось шуметь. На пруду царило такое умиротворение и спокойствие, что воробушек на мостушке даже не дёрнулся, когда Юра приблизился. Он лишь посмотрел на него и своими любопытными глазками-бусинками стал наблюдать за каждым движением.       — «Вот ты и попался, — Слава ехидно усмехнулся. Юра был погружён в свои мысли, любуясь небом, усеянным звёздами, и даже не слышал шуршание на берегу.»       Слава спрятался за ивой, прихватив с собой одежду Юры. Словами нельзя было описать, как он любил наблюдать за ним. Без разницы, где. Его шёлковые длинные волосы, блестящие глаза и мягкая очаровательная улыбка были прекрасны всегда. Когда Слава слышал его задорный и искренний смех, он будто влюблялся заново, будто перерождался. Сколько он себя помнит, Юра всегда был рядом. Будь то трудности в группе или в жизни или просто плохое настроение. Слава мог сколько угодно рассказывать ему о чём угодно. И он всегда слушал и не перебивал. С ним он мог посоветоваться о чём угодно, Юра в любое время был готов помочь советом или чем-либо другим. Одной своей улыбкой он мог прогнать нехорошие мысли и поверить в себя и в то, что он может всё.       Слава оставил свою одежду там, где только что была одежда Юры, и тихо зашёл в воду, тут же ныряя. Юра посмотрел туда, откуда маленькими волнами исходили водные блинчики, и осмотрелся. Никого не было. Он прислушался. Где-то под водой было шевеление. Юра поспешил отплыть к мостушке.       — Паша, я тебе сейчас чем-то потяжелее прожектора тресну, если это ты, — он напрягся, когда всё стихло. До берега оставалось несколько метров. — Вылезай давай, спалился.       Когда Юра обернулся к середине пруда, сзади его заключил в объятия вынырнувший Слава. Тот вскрикнул и попытался освободиться, но, почувствовав родные руки, успокоился. Тихо смеясь, он развернулся к Славе лицом и обнял его в ответ.       — Доброй ночи, — Слава погладил его по волосам и коснулся губами его макушки. — Я скучал. Ты где пропадал всю неделю?       — На огороде, где ещё, — прикрыв глаза и расслабившись, буквально промурлыкал Юра. — Извини, что не предупредил.       Какое-то время они плескались в воде, обливая друг друга, играя в догонялки и соревнуясь друг с другом. Вылезти пришлось, так как надвигалась гроза.       — По-моему, это не моя одежда, — Юра вопросительно вскинул бровь, глянув на Славу. Нет, он, конечно, ходил в его футболках, когда оставался на ночь, но идти на другой конец посёлка в майке, юже была на размер больше, и в плавках было бы неловко.       — Ты прав, это моя, — Слава взъерошил свои волосы и потряс ими. После, как ни в чём не бывало, подошёл к воробушку на мостушке и вернулся уже с ним.       — Слава, — смеющийся и просящий взгляд Юры чётко выражал немой вопрос. Но он решил его озвучить: — Где? — вместо ответа Слава посадил ему на макушку птичку. Пернатый тут же начал елозить в волосах Юры и делать гнездо. Он тихо засмеялся. Глаза заблестели ярче.