«Прости»

«Бог всегда забирает самых лучших раньше остальных.» Она никогда не верила в Господа, но всегда возвращалась к нему. Глава еврейской банды сидел в своём излюбленном кресле у камина и курил сигару, выдыхая терпкий дым. В руке у мужчины лежала бумажка исписанная кривым почерком. Соломонс невидяще смотрел перед собой, щурясь от облаков дыма. Воспоминания градом  проносились в прожженной мыслями и копотью Лондонских предприятий, голове. Камилла Орлова— русская до мозга костей, прекрасно понимающая и говорящая на английском языке. Она могла сымитировать любой акцент. Запуталась в собственной лжи. Однажды забрала сердце жестокого гангстера. Эта девушка была полна противоречий: сегодня она рассуждает об Ансельме Кентреберийском *, а завтра насмехается над Соломонсом за его веру. Казалось, никто не был в силах приручить эту диковинную зверушку. Будучи ещё совсем юной дамой Камилла низвергала королей и держала собственную жизнь в своих руках (что было несвойственно женщинам того времени). Дама — совершенно неподходящее этой девушке наименование. Она знала, что такое тяжёлый труд, борьба за жизнь. Она была борцом - чудовищным и беспощадным - хваталась за нить жизни, стирая руки в кровь. Сначала она предстала перед Соломонсом нежным цветком, ромашкой. Красивой и беззащитной. Позже, когда мужчина смог подкрасться к ней поближе, открыла новую сторону себя. Камиллу нельзя было назвать ни розой, ни ромашкой, ни любым другим цветком. Не было на этой земле ещё одного такого же создания. Желанная, граничащая между страстным безумием и сводящим с ума холодом. Она знала как заманить Алфи в ловушку и знала далеко не из учебников. Интуитивно, словно подкрадываясь к своей жертве, она долго подбиралась к еврею в конечном итоге схватив его за горло, окутывая своими мозолистыми пальцами красивых рук. Она была женщиной контрастов. Плавные движения, прямая спина и всегда немного вздёрнутый подбородок шли наперекор тяжёлому взгляду из-под опущенных ресниц и крепкому рукопожатию. Это вызвало вопросы, которые мужчина не осмеливался произносить вслух. Лишь наводил справки. Соломонс усмехнулся своим мыслям, прикрывая глаза и откидывая голову на спинку кресла. Он причмокнул губами, словно пробуя на вкус воспоминания. Мужчина давно признался себе, что Камилла была ангелом. Ангелом с подрезанными крыльями и рогами на голове. Девушка никогда не была идеальной, совершала много ошибок и не раз подставляла Алфи из-за своих опрометчивых поступков. Сейчас, раздумывая над этим Альфред точно мог сказать, что пару раз она ставила свою и его жизнь на кон, но гангстер никогда не злился, не обвинял девушку. Идеализировал её и боготворил. Увидев её однажды — не сможешь забыть никогда. Так случилось и с ним, и с многими мужчинами до него. Алфи не раз закрывал её своей широкой спиной от неугомонных ухажеров, не отстающих от неё. Закрывал своей спиной, а после закрывал изуродованные лица бывших симпатичных мужчин грязными тряпками и отдавал приказ своим людям, чтобы те отдали тело на растерзание гончим псам. Алфи любил псов, а ещё любил Камиллу Орлову и это сподвигало на жестокие поступки. Девушка долго не догадывалась о деяниях мужчины (или делала вид, что не догадывалась), но однажды всё - таки завела разговор с гангстером. « » — Альфред,— послышалось тихо за дверью кабинета мужчины, обставленного мебелью из дорогого дуба. Сегодня мужчина остался работать дома по просьбе Камиллы. — Проходи, — мужчина не выдержал необычной скромности девушки, что так и осталась стоять за дверью, дожидаясь приглашения. Обычно девчонка фурией врывалась в кабинет Соломонса, не обращая внимания на его недовольство. Этот жест стал каким-то привычным, родным, а сейчас обычно наглая девчонка, тихо стучится в дверь и смиренно ждёт приглашения. Алфи напрягся, сведя брови к переносице и снял очки в золотой оправе. Камилла открыла дверь и медленно закрыла её, представая перед Алфи в домашнем наряде. В его рубашке и каких-то обшарпанных рабочих брюках, которые она любила таскать на себе в его доме. Альфред поначалу неопределённо хмыкал при виде девушки в брюках и осуждающе вёл бровью, а потом привык и в какой-то степени смирился с подобным проявлением доверия. На людях Камилла всегда выглядела идеально, будто только что сошла с картины известного художника. Сейчас она выглядела по-домашнему. За время проживания в доме Альфреда она обжилась здесь и вела себя вполне расковано. К тому же, девчонка была до жути неаккуратна. Разбрасывала вещи по дому, словно метила свою территорию. Когда такое сравнение впервые посетило его голову, мужчина отмахнулся, но со временем всё больше и больше утверждался в правоте собственных мыслей. Камилла была кошкой. Изворотливой, гибкой и соблазнительной кошкой. Не только её манера речи и привычки выдавали это в ней, но и плавные движения, взгляды и даже улыбка. Альфред впервые встретил такую девушку. Она была..странной. Порой он не понимал причин её поступков, не понимал ход её мыслей. Камилла частенько кусалась. Она могла подойти к Алфи и укусить его, а затем, довольная своим поступком просто уходила, оставив бедного мужчину недоумевать. Возвращаясь к девушке перед собой, мужчина уставился на неё. — Алфи, — девчонка босиком мягко прошлёпала по холодной поверхности пола к мужчине и запрыгнула на стол по правую руку от него. Соломонс, не упуская момент, положил свою тёплую шершавую ладонь на её бедро и легонько сжал, вызвав этим действием улыбку у Камиллы. — Мне птичка напела, что ты делаешь плохие вещи,—девчонка сжала пухлые губы в тонкую полоску и мягко провела пальцами по бороде мужчины, как он любил. Сам гангстер никогда в этом не признавался, но прикрывающиеся от удовольствия глаза выдавали его с потрохами. В этот раз Алфи не проделал привычных движений, убрал свою руку с её бедра и взял в руку ручку, продолжая заполнять какой-то документ. Девушка нахмурилась и уставилась на мужчину. Тот в свою очередь безмятежно исписывал бумагу. — Алфи? — она спрыгнула со стола и не отрывая взгляда серых глаз, обошла предмет мебели, становясь прямо напротив мужчины. Тот не обратил на это никакого внимания, продолжая смотреть на листы перед собой. Обычно он игнорировал девушку, когда не хотел отвечать на какой-то неприятный вопрос и обычно Камилла мирилась с этим. Не в этот раз.—Ты не ответишь мне? Гангстер раздражённо выдохнул и положил ручку на стол перед собой, поднимая глаза на девчонку. — Чего ты от меня хочешь, а, любовь моя? — Соломонс откинулся на спинку кресла и сцепил пальцы в замок. — Я хочу твоего чистосердечного признания, Альфред, ты прекрасно это понял. — Камилла свела брови к переносице и взгляд её стал невыносимо хмурым из-за низкой линии бровей. — Ты, кажется, кое-что путаешь, дорогуша, так, да, — мужчина равнодушно уставился на девушку. — Я не припоминаю момента, когда позволил тебе лезть в мои сранные дела, ага. Так что же ты пытаешься вынюхать? — Знаешь, Алфи, для того, чтобы построить здоровые отношения нужно говорить партнёру то, что тебя не устраивает, ага, — девушка почти зашипела, подходя ещё ближе к столу, будто пытаясь вплотную прижаться к Альфреду. — А меня не устраивает то, что ты кромсаешь, как чёртов психопат, мужчин, которые не так посмотрели в мою сторону. Это, по - твоему, нормально? — Я хочу сказать, что наши с тобой отношения очень далеки от здоровых, ага,—мужчина спокойно смотрел на разрастающуюся агрессию в глазах Камиллы. Она всегда было такой. Импульсивная, вспыльчивая и агрессивная. В конфликтах. В повседневной жизни Камилла была наимилейшим созданием из самых плохих качеств которого был постоянный сарказм и ирония ( автор и сам Альфред ни в коем случае не пытается оправдать девушку ). С Алфи. С остальными - расчётливая женщина с холодом во взгляде и усмешкой на губах. Из чего мужчина сделал вывод - как прикормишь зверька, так он и будет к тебе относиться. Дай кошке рыбу и она будет боготворить тебя до конца своей отнюдь не длинной жизни. Дай ей мышьяк и, к сожалению, от животинки ничего не останется. Так было и с Камиллой. Вот только прикормить её однажды - не достаточно. Нужно показывать ей заботу, любовь и теплоту. Оступишься — для этой женщины тебя больше не существует. Алфи понял это ещё в самом начале, когда узнал, что девчонка подставила свою самую близкую, давнюю подругу после того, как та предала её. Что-то вроде той самой классической истории, где девушка спала с парнем свой подруги. И сейчас, когда Камилла осуждающе поджала губы и рвано выдохнула, мужчина напрягся. Девушка, заметив это, усмехнулась и оттолкнулась от стола. — Хорошо, я тебя поняла. Она торопливо вышла из кабинета мужчины и понеслась вверх по лестнице в сторону комнаты, где двое спят. Спали. Второпях девушка закидала вещи в сумку и сняла рубашку, когда половица позади скрипнула и девушка почувствовала взгляд на спине. Не поворачиваясь, она сняла штаны и взяла в руки платье, но не успела надеть его. Крепкие мужские руки обвили её талию. Алфи потёрся бородой об её висок и поцеловал шею девушки. Знал, что шея - одна из самых чувствительных мест на её теле. Никакой реакции не последовало и Соломонс повторил свои действия. Потом ещё раз и ещё, пока девушка не испустила короткий выдох. Её кожа покрылась мурашками и мужчина усмехнулся, смотря на это. Камиллу, очевидно, не устраивал подобный исход событий и девчонка начала вырываться из крепкого кольца рук. Надо ли упоминать о том, что все её старания были напрасны? Альфред развернул её лицом к себе одним лёгким движением и прижал к своему телу, поглаживая по голове в попытках успокоить разбушевавшуюся фурию. — Ненавижу тебя. — Я хотел извиниться, но, видимо, ты не заинтересована, ага, — мужчина сделал шаг назад, выпуская Камиллу и увидев короткий неосознанный шаг вперёд девочки перед собой, остановился. Альфреду не было жаль. Вернее, он не был способен на жалость, вину также, как не был способен на искренние извинения. Слов из его уст - пустой звук. Камилла всегда понимала это. Они так и стояли пару минут, пока мужчина наконец не заговорил. — Прости старого еврея, — он серьёзно посмотрел на Камиллу, ожидая реакции. Чёрт её подери, эту девчонку, она заставила его извиняться перед ней. Впрочем, маленькая уступка со стороны Алфи имела место быть. Девушка помялась пару секунд, а затем прильнула к мужчине, открывшем руки для объятий. Она стояла в одном белье, но холодно Камилле не было, огромные руки мужчины были настолько тёплыми, что согревали не только её тело, но, казалось, и душу. — Алфи? — М? — Мне холодно. Гангстер коротко усмехнулся и подбросив девчонку на руки, посадил на кровать, заворачивая в десяток слоёв одеяла. Это была самая сладкая часть в девушке. Она, обычно колючая, представала перед Соломонсом нежной и милой. Он готов был хохотать от удовольствия, настолько ему нравилось такое её поведение с ним. Мужчина чувствовал себя особенным, избранным. — Достаточно было дать мне мою одежду, — она закатила глаза и получше зарылась в одеяло. Но спустя пару секунд протянула руки к мужчине и с наслаждением поцеловала его так, как умела только она. —  Отнеси меня в свой кабинет,—девочка любила командовать, а мужчине нравилось давать ей иллюзию контроля. Впрочем, над ним она имела огромную власть. « » Соломонс открыл глаза, сигара в руке истлела и обжигала кожу, но мужчина не обращал внимания на эту мелочь. Его вечера часто бывали такими. Алфи сидел у камина и думал. Думал о Камилле. Каждый вечер. Ночь. Утро. Пора бы признаться себе, что девчонка заняла всё его сознание, мысли. Ну и Бирмингемские цыгане, которые в последнее время шибко широко шагают прямо к Лондону. К его территории. Алфи думал о всяком, сейчас его мысли смешались, закрутились вокруг дел, а потом вновь вернулись к Камилле, стоило гангстеру перевести взгляд с бумажонки в руках на небольшой столик перед собой. Пора бы ему убрать настольные часы, что так долго мозолят глаза, но отчего-то Соломонс не мог решиться на этот шаг. Потому что выбросить его — выбросить воспоминания о ней. На это мужчина отчаянно отказывался идти. « » — Алфи-и-и,— девушка растянула последний звук, находясь в настолько расслабленном состоянии, что даже обычные слова было произносить непросто. Мужчина перевёл взгляд на девушку в его объятиях и в который раз удивился, насколько она крохотная. Камилла помещалась в руках гангстера, словно игрушка. Кукла. Не впервые Алфи замечал это. Соломонс, при желании, мог свернуть своей огромной лапой шею девчушке за все проблемы, которые она свалила на его голову. Хмыкнув, мужчина посмотрел на макушку девчонки в кольце его рук. Камилла сильно прижималась к груди Алфи и отчего-то расслабленно улыбалась. Мужчина не видел этого, но мог чувствовать. — Что, милая? — уменьшительно - ласкательное сорвалось с губ гангстера прежде, чем он смог обдумать сказанное. И даже сделав это, мужчина ни на секунду не удивился. Он частенько называл девушку так. У себя в голове. Однако на Камиллу случившееся возымело невероятно бурный эффект. Девушка замерла на пару секунд, казалось бы не дыша, потом медленно подняла голову и посмотрела в лицо расслабленного гангстера, вздёрнула брови повыше, показывая мужчине складки на молодом лбу и растянула губы в широкой улыбке. Она любила улыбаться так в особо радостные моменты. Альфред понял это совсем скоро после их сближения. — Милая? Мужчина продолжал безмолвно разглядывать лицо девушки, впитывая в себя каждую её эмоцию. — Алфи, — Камилла взяла мужчину ладонями за лицо и заставила посмотреть себе в глаза. — Мне не послышалось? — Что же в этом такого, милая? — мужчина аккуратно взял ладошку девушки в руку, поднёс к своим губам и легко поцеловал, не разрывая зрительного контакта. Уши Камиллы мгновенно вспыхнули и она заёрзала на мужчине. — Ты меня смущаешь, — Камилла посмотрела мужчине в глаза и медленно моргнула. — Но мне нравится, продолжай. Говоря это, девчушка выглядела настолько соблазнительной и счастливой, что Алфи залился громким хохотом, притягивая её к себе и укладывая вновь на свою грудь, к которой Камилла с охотой прижалась посильнее. Альфред понял, что девушка невероятно тактильная. Ей хочется обниматься буквально каждую секунду. Целует мужчину она ещё чаще. Это вообще возможно? С этой дикой кошкой всё было возможно. Тактильная и гиперактивная. Соломону нравилось подмечать её особенности, привычки, манеру поведения, мелкие детали и изменения в ней, когда он находился рядом. Девушка словно расцветала. Это подмечали и «чужие». — Точно, Алфи, ты меня совсем сбил, чертяга, — Камилла стукнула мужчину по плечу и резво вскочила с кровати. Ещё одна особенность - она очень часто говорила какие-то вульгарные словечки. Алфи каждый раз хмурился и кривил губы, не мог привыкнуть к этому. Не для женщин это — так выражаться. Вот и сейчас проделал то же, чем вызвал широкую улыбку Камиллы. Девушка вообще была не подвластна критике. Камилла была свободной. Или сама была свободой? Чёрт разбери. Девушка выдвинула одну из полок её туалетного столика и порылась там пару секунд. Что-то подсказывало Альфреду, что ненужного там было больше, чем нужного. И хлам там был всякий. Алфи мог руку на отсечение за это дать. Через пару секунд она всё-таки нашла свой клад и спрятав его за спину, повернулась к Соломонсу. — Закрывай глаза. — девчонка серьёзно глянула на него. Альфред громко цокнул и прикрыл веки. Камилла закатила глаза и прошлёпала к кровати. — Открывай давай, — в руках у девушки была маленькая коробка, которую Алфи сначала повертел в руках, затем неаккуратно раскрыл, чем вызвал не просто недоумение, а возмущение девушки. Мол, «такую красивую коробочку выбирала, а ты разорвал». Что в коробке было красивого Соломонс не знал и не понимал, а потому равнодушно взглянул на Камиллу и продолжил разворачивать коробочку. В ней лежали часы. Не часы на руку, а настольные большие часы с гравировкой медведя. — Чертовка, — гангстер хмыкнул и поставил подарок на тумбу рядом с кроватью. — Тебе понравилось? Алфи не то что бы не понравилось, он не чувствовал ничего по отношению к подарку. Не было и радости от такого презента от любимого человека, как это описывают во второсортных женских книжонках. Мужчина задумчиво промычал и уставился в потолок. — Не думаю, любовь моя, не думаю. Камилла хмыкнула. Лучше уж горькая правда, чем сладкая ложь. Пусть сладкая ложь и была бы приятнее, но таков был Соломонс и менять его не было в планах девочки. А планы у неё были грандиозные. « » Если бы Альфред знал, как этот её подарок будет мозолить глаза после ухода, в жизни бы не поставил его на такое видное место. Бутылка рома наполовину опустела, а глаза мужчины захмелели. Ах, как трудно ему было отпустить эту женщину из своей жизни. Признаться честно, Альфред искал её, по меньшей мере, год. Поиски, очевидно, не принесли никаких результатов. Девчонка словно сквозь землю провалилась, оттого Соломонс и решил, что она мертва. Это не удивляло Алфи, да, расстраивало, да, он не верил первое время, но спустя вот уже три года - смирился. Не удивительным было то, что её убили. Наверняка она связалась с опасным мужчиной, воспротивилась ему и отошла в мир иной. Или была застрелена в одном из переулков трущоб какого-то грязного городка вроде Бирмингема. Да, это вовсе не удивляло его. В человеческих глазах вдруг расплескалась нечеловеческая печаль. — Вот о чём говорила эта чертовка, — Альфред вдруг громко рассмеялся, точно пытаясь скрыть накатившие слёзы, прячась от собственной тени в вечном страхе показать слабину, — Вот о чём она говорила! «Придёт день, Алфи, когда ты сможешь говорить обо мне либо хорошо, либо никак.» Тогда это звучало как очередная бессмысленная и глупая попытка разозлить мужчину во время разгорающейся ссоры. — Мистер Соломонс, — тихо позвала гангстера служанка, работающая в его доме от силы недели три, но уже такая надоедливая. — Я закончила все дела, я могу идти? Мужчина вперился в молодую девушку на удивление ясным взглядом. Долго смотрел на неё, пытаясь отозвать наваждение. — Как тебя зовут? — Что? — Ты оглохла, милочка? — Альфред нахмурился, видя знакомы черты лица. Да нет. Не может быть. — Меня зовут Камилла, сэр. Соломонс чуть было не соскочил с собственного места, вовремя сдержавшись. — Как? — Катерина, сэр. Моё имя Катерина Элленберг. — служанка было явно неловко и даже страшно. Мужчина перед ней выглядел разъярённо. — Хорошо, Катерина, ступай домой, ага, выспись, завтра будет новый день. — Альфред потёр виски, успокаиваясь. Он точно слетел со всех возможных катушек. Девушка быстро поклонилась и боязливо убежала прочь. Кто-то коснулся его плеча почти невесомо, лишь лёгкий холодок говорил о присутствии постороннего. — Ах, Алфи, ты сходишь с ума, это неизбежно, ми-лый. — галлюцинация усмехнулась перебираясь на столик перед мужчиной. — Как бы ты не отрицал, это придёт. Не надо делать такое лицо, ты и сам это знаешь. — Или это последствия той дорожки, что я вынюхал пару часов назад, да. Камилла громко расхохоталась, вызывая у Соломонса отвращение. Его Камилла никогда так не смеялась. Её смех был звонким и заразительным. — Ты так смешон, Альфред. Убиваешься по суке, что бросила тебя ради другого мужика. — «Камилла» едко улыбнулась, увидев как искривился рот мужчины. — Признай, ты не хочешь, чтобы это было правдой. «Пусть лучше она будет мертва, чем наслаждаться жизнью с кем-то другим.» Или я не права? — Права, — мужчина раздражённо слегка повёл плечом, тяжело вставая с кресла. — Чертовски права, оттого и тошно, дорогуша. Пошла вон. Галлюцинация противно оскалилась, через мгновение исчезая. — Чёрт бы тебя побрал, Орлова. Мужчина тяжело опустился на кровать. Закрыл глаза и провалился в тяжёлое сновидение. Встав следующим утром, он поклялся себе больше никогда не вспоминать об этой женщине. Так прошло много времени. Шли дни, недели, месяцы. Всё было хорошо, пока через год Альфреду Соломонсу не пришла весточка от одного из его людей. Мужчина степенно открыл письмо, поправив любимые очки и вчитался в текст. Всего несколько предложений. «Орлова Камилла Ильинична была убита пулей в голову, случайно попав в перестрелку мелких банд на окраине Камден-Тауна двумя днями ранее. В её сумке нашли несколько старых вещей и «Вальтер» 1916 года выпуска, также была найдена короткая записка, она приложена к письму.» Негнущимися пальцами мужчина нащупал огрызок бумаги в том же конверте. Раскрыл и увидел всего одно слово, точно предназначавшееся ему. «Прости.» Соломонс, король Камден-Тауна в тот день впервые за долгое время почувствовал облегчение. Словно тяжелый груз разом упал с его плеч. Любил ли безжалостный еврей ту маленькую девчонку? Любил, но любил не настолько, чтобы ставить ей могилу. Отныне Камилла Ильинична была погребена в задворках его разума. А следующим днём Орлова была выкинута в один из тех грязных каналов Лондона, откуда с огромным трудом выбралась когда-то. И жалобное «Прости» набатом стучало в его голове.