***
Солнце так сильно жжет глаза, что Лит кажется, будто она ослепла. Океан из синей магмы, именуемый небом, оказывается безграничным, а оттого пугающим. Но очень скоро она перестает боятся упасть и заинтересованно оглядывается, расспрашивает у Дункана о том и о сем. Особенно ее интересуют цветы — под землей таких не встретишь. В поле за деревней, через которую они проходят, девочка плела венки и подарила ей один. Он так сладко пах свободой. И если поначалу Лит боится, что не приживется здесь, то теперь понимает, что ни за что не вернется домой. Ей бы еще вытащить Рику… Но пока о таком думать рано. Дункан предлагает ей купить разной еды по чуть-чуть, чтобы попробовать наземные яства. Она соглашается, только смущена ценами. Это яблоко и должно так дешево стоить? Да? Это совсем не дешево? Откуда ей знать, в Орзаммаре ей всегда все продавали в три цены, ведь она неприкасаемая. Лит машинально касается рукой щеки с клеймом. Хоть она и набила поверх другую татуировку, спрятать его все же не получается, оно навсегда будет напоминанием, кто она и откуда пришла. Она вскидывает голову. Теперь это неважно. Теперь она Серый Страж.***
Первый кошмар приходит к ней в лагере, который они спешно разбили возле Лотеринга. Дети камня не видят снов, но этих избежать теперь не удастся — Дункан ее предупреждал. Лит немного подрагивает, она вспотела и — не хочет признаваться даже сама себе — напугана. Алистер сочувственно смотрит на нее. Ей хочется, чтоб он отвернулся. Он не должен видеть ее слабой. Никто не должен. Лезвия ее топоров слабо поблескивают в тусклом свете догорающего костра. Сейчас они бесполезны, Лит не привыкла к такому. Оружие всегда было ей верным другом и спасало в самых безнадежных ситуациях. Но в сегодняшнюю ночь врагом ей стал собственный разум, а не полчища врагов. Лит накрывается тонким одеялом с головой, будто ширмой ограждая себя от мира, в котором ей теперь предстоит выживать.***
— Что это ты делаешь? Лит фыркает, когда замечает перепуганный взгляд Алистера. — Смазываю оружие ядом, — она выдерживает паузу, но видит, что ответом он не удовлетворен. — И принимаю свою порцию. — Зачем?! — Потому что без него мое тело ослабеет. Она вздыхает и решает поделиться с ним маленькой тайной. В конце концов, они с ним теперь в одной лодке. И рассказывает, что подглядела в свое время в хартии. — Они боятся, что их отравят. На самом деле они всего боятся, стараются подстраховать себя. Поэтому принимают яд маленькими порциями. Тело привыкает, вырабатывает устойчивость, и когда тебя отравят по-настоящему, то сможет выдержать. — Ты сказала когда, а не если. Лит усмехается. — Такова жизнь в Орзаммаре. Наемникам такой роскоши как защита никто не предлагал, естественно, мы — расходный материал. Но я решила, что моя жизнь все-таки чего-то да стоит. Яды добыть нетрудно — Берат частенько посылал меня забрать товар, если крохотная часть исчезнет — никто не заметит. Поначалу было непросто. Тебя будто ломает. Но потом возникла другая проблема — стало сложно без них. Как я и говорила — тело привыкает и начинает требовать свою порцию. — И прекратить уже нельзя? — Нежелательно. Но я в любом случае не стала бы, ведь один раз это уже спасло мне жизнь, — она приподнимает штанину, чтобы показать ему уродливый шрам на ноге, тянущийся от икры к середине бедра. — Всадили отравленный нож. Долго лихорадило. Но я выжила. Она любовно смазывает оставшиеся ножи и непринужденно прячет их в ножны. Топоры стоят тут же, их лезвия идеально отточено. — Я люблю яды. Ты сам видел, какими действенными они бывают.***
Лелиана предлагает девушкам идти купаться всем вместе, чтобы сэкономить время. Морриган, естественно, отказывается. Ей проще обернуться птицей и найти укромный уголок, чтоб привести себя в порядок. Лит хотела бы обладать таким же полезным умением, но увы, она может лишь травить себя ядами. Иногда не только себя. — Не беспокойся, я не буду смотреть. Если ты, конечно, не захочешь, — подмигивает Лелиана. Лит закатывает глаза. Она чувствует легкое смятение, когда окидывает стройное подтянутое тело Лелианы быстрым взглядом. Не хочет, но не может не сравнивать. Дома, в Орзаммаре, она считалась тощей. Многие, если не все, в Пыльном городе были болезненно худыми и бледными. Но здесь, в наземном мире, Лит поражается, насколько же ее тело отличается от человеческих и эльфийских. Она кажется себе слишком огромной и бесформенной. У нее широкие бедра и плечи, полная грудь и мягкий живот. И все это при низком росте (как же надоело задирать голову каждый раз в разговоре, из-за чего потом болит шея). Ей хотелось бы знать, что по поводу ее фигуры думает Алистер, но она никогда не признается себе в этом. — А какие женщины нравятся здесь, на поверхности? — зато может спросить у Зеврана. На лице того немедленно появляется хитрая усмешка. — Ты никак флиртуешь? Лит фыркает и смеется. Ей нравится Зевран. С ним всегда можно говорить открыто о чем угодно. Она почему-то не стесняется быть самой собой с ним. Он напоминает ей Леске. — Здесь нравятся разные, — отвечает он на ее вопрос. — Ты уж поверь, я вырос в борделе. У нас было много шлюх, и ни одна не оставалась без работы.***
— Роза? — от удивления она едва не роняет ножи, метанием которых развлекала себя в последние полчаса, пока Лелиана трудилась над похлебкой у костра. — Роза для меня? — У вас есть много общего, — Алистер выглядит так будто оправдывается, и это ее смешит. — У нее, как и у меня, шипы? — иронизирует Лит, изо всех сил стараясь сохранять серьезное выражение лица. Алистер краснеет. — Знаешь, наверное, это была действительно дурацкая идея… — Почему же, — не соглашается она. — Давай ее сюда. Его лицо яснеет. — Я заметил, как они понравились тебе в Лотеринге. И сорвал одну на память. Улыбка пропадает с ее лица, когда Алистер уходит. Она украдкой оглядывается, вдыхая аромат, а затем безжалостно сминает лепестки. Хрупкий цветок уничтожен, но Лит сожалеет не о нем, а об возникшей привязанности к подарившему его. Так не должно быть. Сейчас не время и не место для этого. Она закрывает глаза и медленно считает до ста, пока глупое сердце не перестает колотиться где-то в горле. Лит уходит к костру, наступив ногой на смятые лепестки. Она решительно настроена не давать больше слабину.***
Лит никогда не научится красться в тенях, она неуклюжая. Столько лет тренировок, но результат один — ей проще вылететь из засады и встретить противника лицом к лицу. Так быстрее. Зевран с ней не согласен, зато полностью поддерживают Алистер и — нехотя — Стэн. Впрочем, у них тоже порой случаются разногласия. — И что мы будем делать с этой проблемой? — нерешительно спрашивает Алистер. — Я предлагаю прихлопнуть, — мрачно отрезает Лит. Тут и обсуждать нечего — если эти разбойники рискнули ограбить их, значит, они выбрали смерть. — Согласен, — кивает Стэн. — Заманим в проулок что за таверной, а затем… — Создатель милосердный, — рычит Алистер и возводит руки к небу. — Почему у вас на все один ответ — убить? Разве нельзя решить этот вопрос по-другому для разнообразия? Мирно, например? Если он надеялся, что хоть кто-то смутится, то ошибся. Лит лишь ухмыляется привычной кривой улыбкой. В глубине души ей не хочется, чтобы Алистер расстраивался, но менять привычную схему действий она отказывается. Не в этот раз. — Прости, но ты в меньшинстве.***
В тейгах немудрено заблудиться, что с ними и случилось. Порождения тьмы устроили засаду на уставший отряд. Бой кипит вот уже полчаса как — Лит чувствует раздражение и усталость. Но к этим чувствам неожиданно примешивается страх — когда порождения тьмы оттесняют Алистера от нее. Он уже где-то потерял свой щит. Они привыкли сражаться спина к спине, прикрывая друг друга, и сейчас Лит чувствует уязвимость. В одно мгновение — короче, чем биение сердца — тварь заносит кривой меч и с размаху опускает на его незащищенную руку. Доспех из драконьей кости принимает на себя большую часть удара, но все же Алистер оседает за землю со стоном, неслышным в этом кавардаке, но видимым ей. Он выпускает из рук оружие. Саму ее окружает не меньше восьми гарлоков. «Не выбраться» Мысли мечутся, будто перепуганные наги в клетке. Они в ловушке. Ее спутники, кажется, тоже это понимают. Винн и Морриган одновременно произносят какое-то заклинание, воздух вибрирует от преизбытка магии, потолок дрожит, осыпая их камнями. Лит знает, что произойдет дальше. — БЕГИТЕ! — истошно орет она, а сама подхватывает Алистера и тащит за собой, пока камни падают, оглушая. Пару мгновений спустя, когда пыль и тишина оседают, Лит останавливается, хватаясь за бок. Неуклюже сбрасывает Алистера рядом, растирает плечи, потом склоняется над бледным лицом. — Пожалуйста, будь живым, будь живым, будь живым… — Я жив, — выдыхает он со стоном. — Ты волосами мне нос щекочешь. — Хвала Камню, — нервно смеется она, но облегчение уже волнами накатывает на нее. — Ты как? — Алистер пытается подняться, но она решительно укладывает его обратно, а затем роется в своей поясной сумке с припарками. — Клинок не был отравлен, повезло, — она слышит, как Алистер облегченно выдыхает, и сама окончательно успокаивается. — Но рану все равно нужно обработать как можно скорее. — Где наши спутники? — Проход обрушился, — она достает из сумки иголку, чистую ткань и воду. — Я надеюсь, что им удалось спастись. У них есть карта. Мы сможем догнать их на той развилке возле тейга Ортан, если вернемся немного назад. Не думаю, что они отправятся без нас вниз.***
— Как ты себя чувствуешь? — Уже получше. Она с недоверием поднимает брови, окидывая взглядом его покрытый испариной лоб. — Пока ты спал, я обследовала парочку соседних пещер, отметила несколько потенциальных выходов на карте. Но если ты чувствуешь себя луч… — Чувствую. Поможешь надеть доспех? — Ты пока не сможешь сражаться, — брови ее сходятся на переносице, а взгляд становится угрожающим, но Алистера, кажется, это лишь забавляет. — Суток даже не прошло. — Но мы должны торопиться. Если найдем отряд, то Винн быстро исцелит меня. — Хорошо. Хорошо, — она поднимает руки в знак капитуляции. Лит хочет скрыть, что волнуется за него, но тревога не покидает ее внимательных глаз. — Мы будем идти. Но медленно.***
— Сколько мы здесь? — спрашивает он, очнувшись в очередной раз. Они продвинулись немного вперед, а затем Алистер потерял сознание. Ему неловко, что она нянчится с ним, хочется быть полезным, а не обузой. Лит сидит перед небольшим костром и держит что-то в руках. Это что-то соблазнительно вкусно пахнет. Алистер понимает как сильно проголодался. — Два дня, — она протягивает ему что-то похожее на ножку курицы, но явно курицей не являющееся — где б она добыла ее здесь? — Что это? — Просто ешь и не задавай лишних вопросов, — усмехается она. — Поймала на тропах недавно. А еще нашла грибы. Пока от голода не погибнем. Алистер подозрительно косится на мясо, но все же отправляет первый кусочек в рот, ощущая как вкусовые рецепторы заходятся в экстазе. — Рана затянулась, — сообщает Лит, вонзая зубы в свою порцию. — Я наложила свежую повязку, должно стать полегче. Сегодня сможем перебраться в другое место.***
— Сколько дней прошло? — Ты знаешь, что три, — закатывает глаза Лит. Она сидит в позе лотоса перед разложенными ядами и смесями для бомб. Алистер лежит рядом, подбрасывая в воздух рунный камень. — Я хочу помыться. — Неженка, — она показывает ему язык, он закатывает глаза. На поверхности они не то чтоб часто общались. Лит старалась его избегать. Но здесь ей хочется хоть как-то отвлечь его от боли в руке. Алистер смиренно принимает ее игру. Они говорят обо всем и ни о чем одновременно, шутят, дразнят друг друга, но негласно избегают любых острых тем. Таких как Дункан или… Леске. Лит невольно сжимает губы, так что они превращаются в тонкую линию. После посещения логова Хартии, она старалась не вспоминать о Леске, будто бы раз и навсегда закрыла для себя ту главу своей жизни, когда переступила через труп бывшего друга. Алистер видит ее смятение и не продолжает оборванный разговор. Будто бы понимает, о чем она подумала. Лит благодарна ему за терпение. Некоторое время они сидят в тишине, нарушаемой лишь треском огня. Наконец она снова берет себя в руки и криво улыбается. — Раз уж мы застряли здесь, то открою тебе секрет. Мое полное имя — Хризолит. — Потому что глаза зеленые? — Тебе что Рика сказала? — она легонько шлепает его по здоровой руке и делает страшные глаза. — Да, — покаянно кивает он. — У тебя очаровательная сестра. — Я знаю. — И ты очаровательная. — О нет, кажется, у тебя снова жар, — она в притворном ужасе касается рукой его лба, будто бы проверяя температуру. Алистер фыркает от смеха. — У меня швы сейчас разойдутся. — Ты сам меня спровоцировал.***
— Ты можешь лечь мне на колени и поспать немного. Тебе нужно набираться сил, — она машинально убирает ему с глаз непослушные волосы, успевшие отрасти, затем, не удержавшись, проводит рукой по ним еще раз, перебирая отдельные пряди. Алистер щурится, будто довольный кот. — У меня есть идея получше, — он неуклюже убирает изрядно пропылённый дорожный плащ под голову, ложится как можно ближе к костру, потому что от холода их обоих немного потряхивает, а затем хлопает на место возле себя. — Так будет теплее. Она колеблется пару секунд, а затем аккуратно ложится рядом, щекоча его нос непослушными рыжими прядками. Он притягивает ее ближе, обнимая. — Так будет теплее, — повторяет он, будто оправдываясь. — Да, — она делает вид, что верит, а сама прижимается щекой к его руке.***
Они все-таки нашли горячие источники и помылись. Вода будто смыла часть тревог, те растворились в темноте дальних уголков одинаковых проходов. Место для ночлега было отличным — пещера чуть на возвышении, рядом вода, горячая от протекающей неподалеку лавы. Тепло и почти уютно по меркам сложившейся ситуации. — Скоро мы найдем их. Или они нас найдут, — храбрится Лит. По ее подсчетам они почти добрались до нужного тейга, хоть и потеряли на это больше времени, чем рассчитывали. Алистер молчит. Она вздыхает и касается его небритой щеки, проводит пальцами по скуле, пытаясь сделать это нежно, хоть руки, покрытые мозолями и ссадинами, нежными нельзя назвать никак. Алистер закрывает глаза, отдаваясь этому, новому для обоих, ощущению. Сжимает ее ладонь, целует в запястье. Они долго смотрят друг другу в глаза. Лит понимает, что сейчас случится то неизбежное, чего она боялась, но так давно хотела. — Прежде, чем это случится, я хотела бы признаться, что у меня… — она запинается, подбирая слова. — У меня никого не было. — У меня тоже. — Что? — растерянно улыбается она. — Ты, наверное, меня дурачишь? Неужели… — Мы можем обсудить это позже? — в его потемневших глазах она видит отражение собственной страсти. Кивает, приближаясь, открывая губы навстречу его губам. Он немного неуклюже прижимает ее к себе, целует лицо, шею. Дрожащими пальцами она развязывает пояс, рубашка сползает с ее плеч, обнажая бледную кожу, усеянную веснушками. Затем касается пальцами его ремня. Лит выглядит непривычно робкой. Он помогает ей справиться с этой преградой. Все то, что случилось дальше, пещера обещает оставить в секрете.***
Наковальня Пустоты так пугает Лит, что ей становится трудно дышать. Как только она узнает, что за история скрывается за этими легендами, как только она понимает, как это работает, Лит сразу же собирается уничтожить это. Никаких колебаний. Она уничтожит это, потому что знает кого первым принесут в жертву. Неприкасаемых. Наименее ценных в глазах Камня его жителей. Никто и глазом не моргнет, когда их с визгом и ляганием потащат к Наковальне, а значит, ее нужно уничтожить. — И это не обсуждается, Огрен.***
Король Белен благодарит ее за помощь. Лит оставляет Рику в Орзаммаре с тяжелым сердцем — не знает, когда увидятся они снова. И увидятся ли. Жизнь Серого Стража может оборваться в любой момент. Но сестра в безопасности и это единственное, что волнует Лит сейчас. О себе она подумает, когда придет время. Алистер незаметно, как ему кажется, наблюдает за ней, когда они неспешно покидают обитель гномов. Лит думает, что он вспоминает случившееся в заброшенном тейге, но сейчас проницательность подводит ее. — Послушай, я хотел бы кое-что рассказать тебе… О своем королевском происхождении Алистер сообщает Лит со смущением. Он не смотрит ей в глаза, а потому не видит, как загорается ее взгляд. Она нацепляет на лицо равнодушную маску, когда он все-таки решается посмотреть. Он не должен ничего заподозрить. С тех пор ее голову не покидают планы. Он станет королем, а она будет рядом. Может быть, Алистер даже пожалует ей какой-нибудь титул. Губы Лит кривятся, когда она думает о себе как о королеве. Конечно, она понимает невозможность этого. Не в этом мире. Возможно, если бы она была человеческой тэйрной… Лит даже фыркает, представляя себя высокой, ухоженной и в пышном платье аристократки. Это была бы не она. Фантазия рассеивается как дым, а Лит думает, не слишком ли много она взяла на себя. Но образ советницы самого короля слишком соблазнительно маячит на горизонте. И было бы глупо отказываться от власти, о которой ни один неприкасаемый и мечтать не смел.***
— Этот болван — твоя слабость, — с усмешкой говорит Морриган. Со времен злополучных орзамарских злоключений прошло полтора месяца. Лес Бресилиан встретил их равнодушием и тишиной — этого как раз и не хватало Лит, чтобы собраться с мыслями. Она натирает ножи ядами — это занятие всегда успокаивало, но не теперь. Замечание Морриган застает ее врасплох, она пытается сохранить невозмутимый вид, но все же ее нижняя губа привычно выпячивается — верный признак раздражения. — Что ты имеешь в виду? — Наш наследный принц, именуемый также болваном. Он — твоя слабость. Ты любишь его, — в голосе ее упрек и отвращение. Лит молниеносно оглядывается на палатки — надеется, что никто не услышал, но остальные спутники заняты своими делами. Тогда она вздыхает — ей не хочется, чтоб Морриган посчитала ее слабой. — Он лишь средство для достижения цели, — фыркает она. Ложь непривычно ложится на язык. Она врала много лет, но сейчас слова почему-то застревают в горле. — Скоро у него будет то, чем он сможет со мной поделиться — власть. Морриган ничего не отвечает, но по ее взгляду Лит понимает, что та ей не поверила. Она мысленно выдает незатейливое ругательство и идет к палаткам. Алистер приветливо кивает ей — он жарит пойманную днем рыбу. Она выдавливает жалкую улыбку и ныряет вглубь палатки. «Он — твоя слабость». Она закрывает лицо руками и стонет от раздражения. Морриган слишком проницательна, не стоило подпускать ее так близко.***
— Ты будешь королем, но править буду я, — выдает она на одном вздохе. Алистер лишь холодно поднимает брови. — Что это значит? — Подумай! Тебе это ничего не стоит. Они выберут тебя, потому что у тебя королевская кровь. Ты сможешь наслаждаться жизнью, а я буду принимать все решения. Помогать принимать тебе, — исправляется она, не выдержав его взгляда. — Значит, в этом был твой план с самого начала? — горько усмехается Алистер. — Ты просто хотела власти. И ты… не любишь меня? Он задает вопрос так, будто боится ее ответа. Голос его дрожит. Лит вздыхает и дерзко поднимает взгляд. — Люблю. — Но это ничего не меняет? Она колеблется с ответом. Одно неверное слово — и она потеряет его навсегда. — Алистер, мы не можем отдать власть в руки Аноры. Я… Мы не сможем ее контролировать. — А меня, значит, сможешь? Я тебя понял, — он поднимает руки будто в защитном жесте, отступая к двери. — Я понял. Но твой план не сработал. Я отказываюсь быть королем. Ищи себе другую марионетку. Он поспешно выходит из комнаты. Пару мгновений она порывается броситься за ним, но затем оседает на кровать, лицо ее сереет. Все кончено. Морриган была права. «Он — твоя слабость». Для Лит в этих словах нет ничего нового, она сто раз повторяла их себе, но сейчас они воспринимаются как пощечина. Кулаки сжимаются. Значит, нужно найти возможность превратить эту слабость в преимущество. Лит вздергивает подбородок, когда понимает, что есть последнее средство, с помощью которого она сможет убедить Алистера. Пусть он и возненавидит ее после этого.***
— Что? — Алистер не верит своим ушам. — Ты хочешь призвать его в Стражи? Лит кивает, не отводя взгляда от бледного лица Логэйна. Тот удивлен не меньше. — Это твоя месть, да? — едва слышно шипит Алистер, хватая ее за руку. Она не отвечает, старается не смотреть ему в глаза, но он и не нуждается в ее оправданиях. Ловушка сработала. — Значит, у меня нет другого выбора. Я стану королем. И покину орден. Можешь принимать в Стражи кого угодно теперь. Они обмениваются взглядами полными раздражения и боли. Лит невольно вспоминает ночь в тейге и понимает, что тех чувств больше не вернуть. Но все равно считает, что поступила правильно. Он поймет ее позже, просто нужно немного времени… — Как вы того пожелаете, Ваше Величество.***
С Логэйном Лит не разговаривает, кроме как по делу, и вообще старается не замечать. Она не ожидала от самой себя, что настолько болезненно воспримет уход Алистера. Тот уехал вместе с Эамоном в Редклиф, не утруждая себя попрощаться. Лит хочется его ненавидеть, но она его любит и поэтому ненавидит себя. Логэйн ставит палатку в отдалении, избегая ее спутников. Наверное, только Зевран настроен к нему иронически-нейтрально, да еще Огрен (и только потому что он пьяный валяется где-то возле озера). От остальной части отряда веет холодом и осуждением. Лит на деда плевать. Он пытался плести интриги да не вывез — пусть искупает теперь грешки.***
До рассвета всего пара часов, скоро им нужно выступить и победить Архидемона. Но какой ценой? И почему Риордан не мог рассказать раньше? Лит раздраженно пинает дверь. В комнате ее ждет Морриган. — Решила наконец-то предать меня? — зло шутит Лит. Она с разбегу падает на кровать, не глядя на подругу. Морриган не язвит привычно в ответ, она выглядит… взволнованной? Лит садится и внимательным взглядом ощупывает ее лицо. — Говори. Морриган делает неожиданное предложение. На секунду Лит чувствует позыв согласиться. Но нежелание связываться с непонятной магией пересиливает ее страх. Она даже не старается смягчить отказ. — Морриган, я не собираюсь уговаривать Логэйна переспать с тобой, ты можешь сама попросить его об этом. А что касается неминуемой гибели… Она запинается, перед мысленным взором ее всплывает сердитое лицо Алистера. Мысль обиженного ребенка «я умру, а он пусть плачет» зреет где-то в подсознании, но Лит быстро отгоняет ее. — Я что-нибудь придумаю. Прощай, Морриган. Я буду помнить тебя.***
Лит собирается на битву, но руки ее непослушные — то и дело роняют ремни и не могут пристегнуть нагрудник. Эти последние мгновения жизни кажутся ей такими ценными. Лучше бы она не знала… Лучше бы она убила архидемона и мгновенно ушла следом за ним — тогда не было бы этих последних мучительных часов ожидания смертельного приговора, нависшего над ней. Лит не хочется умирать, но разве у нее есть выбор? Неожиданно, но да — есть. Логэйн преграждает ей путь из комнаты, явно намереваясь поговорить наедине. Лит поднимает брови, когда он делает предложение не менее неожиданное, чем то, что поступило недавно от Морриган. — Зачем тебе принимать на себя последний удар? Позволь мне сделать это. Разве не для этого я здесь? Лит шокировано молчит. Не то, чтоб она не думала об этом, но… Дед снова удивил ее. Он выглядит решительным и спокойным — полная ей противоположность. — Вы хотите уйти героем? — пытается она уличить его в корысти. Логэйн горько смеется. — Думаешь, обо мне будут вспоминать как о герое после того, что я сделал? Я в этом не уверен. Я совершил столько ошибок… Создатель знает, мне есть за что расплачиваться. Так позволь мне хотя бы в последний раз поступить правильно. Лит борется с искушением. Совесть предлагает ей компромисс. — Как пожелаете. Если вы окажетесь ближе к архидемону… Если рядом больше никого не будет… — Не бойся, девочка. Я не боюсь умирать. Пусть свершится то, что уготовано мне судьбой.***
Церемония коронации пышная и торжественная. Лит откровенно скучает, но она теперь Героиня Ферелдена и обязана присутствовать. Сначала толкает речь Эамон, а затем слово берет Алистер, и у Лит замирает в груди, но она не подает виду. Когда с необходимыми условностями наконец покончено, дворяне разбредаются по залу, пьют алкоголь и шумно обсуждают победу. Лит обходит их по второму кругу и понимает, что больше игнорировать его не может — это уже вызывает подозрительные взгляды. Она подходит к новоиспеченному королю и слегка кланяется — с вызовом и наглой улыбкой. Алистер, к ее удивлению, кланяется в ответ. — И снова здравствуй, героиня. — Алистер… — Лит, не нужно. Ты сделала то, что сочла должным. Твоя стратегия сработала. Как и всегда. Логэйн мертв… Полагаю, в этом есть определенная доля справедливости. Так что все в порядке. В воздухе буквально витает неловкость. Они не говорили наедине со времен Собрания земель. — Ты сердишься? — Нет. Нет, я просто… — Алистер трет переносицу, в голосе горечь. — Не так представлял себе наше будущее. Лит без ножа режет это «наше». — Ты командор, я больше не Серый Страж, а король… Никак не могу привыкнуть. Но я не сержусь на тебя. Лит аккуратно глядит на него исподлобья и замечает улыбку. Она теплая и грустная и более того предназначенная ей — после стольких недель хмурых взглядов и игры в молчанку. — Хорошо. Тогда я… — она делает невнятные знаки руками, зачем-то еще раз кланяется и уходит, не сказав самого главного. История окончилась совсем не так, как она предполагала. Но окончилась ли? «Это мы еще посмотрим», — Лит надевает привычную дерзкую маску на лицо, подмигивает своим, теперь уже бывшим спутникам, и выходит из тронного зала навстречу восхищенной толпе.