Но разве это возможно?

Ястреб улыбается, когда Даби сравнивает его с канарейкой, всю жизнь сидящей за железной решеткой. Неоднозначный. Из него вышел бы отличный злодей. Даби резко толкает про-героя номер два на себя за бедра. Ястребу приходится опереться ладонью о грудь Даби, чтобы не грохнутся на него. Даби тянет его ближе к себе за ворот водолазки, мокро и тягуче целует, сжимает его ягодицы, разводя их в стороны, пока Ястреб сам не отстраняется, чтобы перевести дух. — Я тебя так оттрахаю, что ходить не сможешь, — хрипло шипит Даби ему на ухо, надавливая на чужой торс и прижимая его к себе. Хотя это и не требуется. Ястреб сам трется пахом о его пах, пошло постанывая. Даби целует его в щеку. Что же он делает? Ястреб хороший. Со всеми его подколами в сторону Старателя и игрой сразу за две стороны. Он — герой. А Томура — злодей. Он ненавидит весь мир и себя самого тоже, потому что никому не удалось спасти маленького Тенко Шимуру. Шигараки хочет уничтожить геройское сообщество. Ястреб — часть этого сообщества. Выходит, они не могут существовать на одной планете. Даби закидывает руки за голову, пока Ястреб расстегивает ширинку его брюк и опускается на колени. Если честно, ему все чаще кажется, что у Томуры выходит устранять противников, даже не стараясь. Ястреб хороший. Очень подходящий. Но мысли Даби совсем не здесь. Шигараки злой. Он хочет делать больно. И не важно, кому. Даже если себе. Томура кусал за шею, царапал живот и использовал причуду на Даби. Он рассуждал о сущности бытия. И даже если Даби не был дорог ему, Шигараки понимал его. Разделял его ненависть, хотя и называл выродком. А Ястреб отсасывает Даби с таким усердием, что хочется выть. И сам наслаждается этим. А Томура так просто не соглашался на секс. На любую близость. И все это больше походило на драку, чем на занятие любовью. Он травмированный ребенок, не доверяющий никому. Даби погибает. Кажется, он — то самое, чего не должно быть в здоровых отношениях, потому что это как-то… Скучно? А с Шигараки по несколько раз за день мотало из стороны в сторону. То вскрыться хочется, то жить вечно. — Это твоя причуда или ты сгораешь из-за меня? — выдыхает Ястреб, вылизывая шрамы неровно зажившей кожи, на чужих запястьях. Откуда у тебя эти шрамы, Даби? Откуда ожоги? Откуда желание жертвовать собой? — На острый угол напоролся, — отмахивается Даби. Но где это видано, чтобы у острых углов были длиннющие пальцы и желание калечить все, что движется? Не выходит ли тогда, что Даби обладает болезненной привязанностью к угольной мебели? От Ястреба пахнет чем-то терпким и приятным, он неровно и протяжно выдыхает, насаживаясь на член Даби до самого конца. Томура. От Томуры пахнет страхом и кровью, когда Даби утыкается в его расчесанную шею, пытаясь спрятаться от этого мира. От него несет алкоголем. Когда Шигараки напивается, жизнь становится немного лучше. Когда Томура трезвый, пальцы сами складываются в кулак и прилетают в живот Даби. — Да-би, — стонет Ястреб. — Томура-ах, — рвано выдыхает Даби, когда Шигараки сдавливает его шею, — сильнее. Время останавливается. Ястреб медленно крутит бедрами, Даби переворачивается и подминает его под себя. Трахает так жестко, что Ястреб не успевает вздохнуть между толчками. Кусает в перекат шеи. Иногда становится до жути страшно. Иногда хочется, чтобы все повторилось, даже если Даби уверен, что это неправильно. Иногда Ястреб улавливает в его глазах задумчивость и нарочито заслоняет собой обзор. Только он не знает, что Даби больше не думает. Он точно уверен. Раньше Даби расшибал кулаки о барную стойку, чтобы напугать Томуру. А потом ломал колени о твердый пол, старательно поднимая ему настроение. Шигараки тогда почти до самого конца не давал никакой реакции, кроме пристального испепеляющего взгляда. Куда все это делось? Есть люди, которые просто не заслуживают нормальной жизни. Может, Даби как раз из таких? Ястреб не требует ничего серьезного. И Даби как-то плевать. Только бы Томура потребовал никогда больше не уходить и поклясться в вечной верности своему хозяину, потому что, как потрепанную вшивую дворнягу, его никто не заберет домой. Ястреб крепче хватается за его плечо, доходя до пика. Даби вернул бы все назад. Но разве это возможно?