Его "Э.М."

Лиам Уэйн всю свою жизнь называл себя счастливчиком. У него были чудесные родители, связанные узами родственных душ. А ещё у него была чудесная девушка, которую он знал чуть ли не лучше себя. Эшли Милтон не любила американские горки, засыпала с плюшевым медведем до семнадцати лет, обожала свой маленький сад на заднем дворе и мечтала о большом доме со счастливой семьей. А ещё Эшли была родственной душой Лиама. Они познакомились много-много лет назад, когда один громила, имени которого боялись многие дети, дергал за волосы крошку Эш и дразнил ее с утра до вечера. Лиам, такой же хрупкий мальчишка, как и многие в его возрасте, подошёл к рыжеволосой девочке и потянул за руку за собой. А потом они до самого позднего вечера играли с её кукольной семьей, пока родители не забрали их домой. И после этого каждый день они проводили вместе. Когда им было четырнадцать, они, наконец, обратили внимание на инициалы на своих запястьях: «Л.У.» – у Эшли, а «Э.М.» – у Лиама. Все сходилось просто идеально. Но, смущенные этим открытием, Лиам и Эш отпустили этот момент, отложив разбор всех тонкостей этой связи на более позднее время. В пятнадцатый день рождения Эшли Лиам поцеловал ее. Нервно, скомкано и почти мимо губ. На пару мгновений прижался своими к ее губам, а потом с трудом открыл глаза, чувствуя жар, поднимающийся к щекам. Эш глупо моргала, а потом протянула руку и переплела их пальцы вместе. Они, к слову, не считали тот день началом их отношений. Всё случилось чуть позже, когда им обоим было шестнадцать. Лиам в тот день свалился со скейта, разодрав ноги в кровь. Эшли сидела на корточках перед Лиамом, обрабатывая его раны. А потом, когда услышала тихое жалкое шипение сверху, начала дуть на коленки. Эш подняла глаза, встречаясь взглядом с Лиамом. Он хмурил брови и гнул губы в поддельной улыбке, а его глаза блестели от влаги, которая так и не превратилась в слёзы. — Сильно болит? — Глупо спросила девушка, прекрасно зная ответ. — Вообще не больно, — соврал Лиам. Эшли тихо усмехнулась, поднимаясь обратно, а Лиам подался вперёд, зарываясь рукой в ее прекрасные, недавно отстриженные волосы. Это был их настоящий поцелуй. Такой замечательный и правильный. Без лишних движений и грубости. Эшли была из тех, кто любит нежность и романтику. Из тех, кто тает от цветов и мягких игрушек в подарок. Кто млеет при виде маленьких детишек и жаждет поскорее повзрослеть, чтобы завести свою семью и двоих, нет, троих детей. А Лиам просто полюбил нежность вместе с Эш. Ради Эш. Ведь кто ещё мог похвастаться тем, что нашёл свою пару в таком раннем возрасте. Кто ещё мог быть таким счастливым, как эти двое? Они даже поступили в один университет в двух часах езды от дома. И жили они в одном корпусе общежития, словно сама судьба сталкивала их каждый раз вместе, не давая разделиться. Сосед Лиама, Грег Симонс, завистливо присвистывал каждый раз, когда Эш приходила к ним в комнату. — Голубки, вы друг от друга не устаёте? Эшли рассмеялась, но улыбка не тронула ее глаз. Она ответила: — Иногда меня пугает, что у нас абсолютно нет личного пространства. Но в остальном я довольна жизнью. — Фу, вы такие сладкие, что даже тошно. – Грег надул и без того пухлые щеки. Лиам кинул в Грега своей подушкой, которая сразу же прилетела обратно. Еще в августе, когда они заселись в общагу, Лиам быстро нашел общий язык с Грегом. Сосед оказался дружелюбным парнем, душой компании и тем еще болтуном. С его не самым спортивным телосложением Эшли в шутку назвала его медвежонком, но Лиам не стал рассказывать об этом Грегу. Грег накинул рубашку, захватил телефон и покинул комнату, мурлыкая себе под нос мелодию. Он не был против того, что Эшли практически ночевала в их комнате, и часто находил несколько предлогов, чтобы предоставить Лиаму и его девушке личное пространство, обещая, что когда-нибудь и Лиам будет его так выручать. Лиам был благодарен Грегу за понимание и уединение, но последние две недели не особо восторгался пониманием своего соседа по комнате. Лиам не сильно ждал сегодняшней встречи с Эшли. Он хотел на несколько дней побыть один, будто это могло заставить его начать скучать по Эшли, чтобы вернуть искру. Эта мысль, возникшая не первый раз, заставила Лиама внутренне съежиться. Ему было немного все равно на то, о чем рассказывала Эш. Он не хотел сидеть здесь, слушая рассказ Эшли про ее соседку. Не хотел знать, как зовут футболиста, который донёс ее сумку после тренировки до комнаты. — Ты мог бы прийти хоть на одну тренировку, — без доли обиды произнесла Эш. Скорее, как факт, что он и правда может посмотреть, как тренируются черлидерши. Мог посмотреть, как они учат новые кричалки и размахивают своими золотыми помпонами. Мог, но это вовсе не обязательно. Эшли не настаивает, а Лиам не рвётся придумывать отмазку, почему его там нет. — Как-нибудь, — обещает Лиам, завлекая Эш в поцелуй. *** Метка на руке, с такими же, как и раньше инициалами, остаётся без изменений. Лиам смотрит на нее все время после тех слов, что произнесла Эш. Все еще его Эш, его девушка, луч всей его жизни. Девчонка с длинными рыжими волосами, которую он защитил от того мальчишки, который задирал хрупких девчонок. Все та же Эшли, у которой глаза на мокром месте, а слезы, скатываясь лицу, тянут со собой темные разводы от туши. – Я ничего не понимаю, Лиам. – Ее голос дрожит. Она вся дрожит. И Лиам ничем помочь ей не может. Да и какой в этом всем теперь смысл, если его девушка – бывшая девушка – нашла свою родственную душу. И это не Лиам. Это не его инициалы на ее запястье, это все звучит, как шутка. Знаете, такой большой и совсем не смешной прикол, который мог выдумать, например Грег, или тот парень шутник, с которым они общались в старших классах. Ох, ну или прямо сейчас из его тесного шкафа вылезет оператор, а из-за двери покажется ведущий и скажет: «Поздравляем, вы были выбраны участниками для нашего нового шоу, где мы проверяем на прочность узы истинных пар». Но никакого ведущего нет, зато есть Эшли, которая тянется к Лиаму рукой, проводит по его щеке своей мягкой ладонью, прямо как он любит, а потом шепчет тихое «прости». Лиам поднимает глаза и смотрит на Эш. Все ту же девушку, которую он любил. Всегда будет любить. – Как это произошло? – наконец спрашивает Лиам, сглатывая тугой ком в горле. – Это было похоже на фейерверк в груди, а потом буквы стали розовыми, будто только-только появились. У нас же с тобой никогда такого не было, верно? – Эшли быстро шепчет, будто в полный голос говорить нет сил. – Верно, – подтверждает Лиам, чувствуя в груди пустоту. Словно кто-то вырвал его сердце из груди, а потом вернул вместо него механизм. Холодный и неживой. – Лоренс Уолт, – произносит Лиам, перекатывая имя родственной души Эшли на языке. Пробуя на вкус слова. – Он хороший? – Он играет в сборной университета по футболу. Изучает историю и языки. У него две младшие сестры, и Лоренс обещал с ними меня познакомить. – Давно ты поняла? – Почти сразу, – признается девушка, устраивая голову на плече Лиама. – Я так улыбалась, когда он подошел знакомиться. Ты даже не представляешь, сколько всего я испытала за пару секунд. Но я отказывалась поверить в это. Думала, что это ошибка. Ведь у меня есть ты, а у тебя – я. Мы же с тобой были вместе почти всю нашу жизнь. – Я тебя люблю, – аккуратно произносит Лиам, совсем потерянный от ее рассказа. – Всегда любил и буду продолжать, но видимо это было что-то другое. Но… – он на секунду замолкает, подбирая слова, а Эш не торопит. – Я рад, что ты рассказала. По крайней мере, я буду уверен, что отдаю тебя в хорошие руки, но постараюсь все равно за тобой присматривать. – Конечно, – смеется Эш. – Кто ж еще защитит меня от козлов, кроме тебя? А потом Эшли целует Лиама в лоб, оставляя кожу гореть огнем. Когда она уходит, Лиам несколько раз повторяет имя Лоренса Уолта. «Л.У.» – инициалы на руке Эшли. И это не его имя. Это не значит Лиам Уэйн, это значит, что Эш обрела свою родственную душу, но не в лице Лиама. Это значит, что где-то на свете есть его пара. Его «Э.М.». Грег заваливается в комнату в шестом часу вечера, подшучивая над своим приятелем, который заходит следом. Лиам сначала не отрывает взгляда от экрана своего ноутбука, собирая все силы, чтобы его лицо не выглядело таким измученным, а глаза не выдали, как ему на самом деле тяжело. Лиам же парень. Представитель сильного пола и бла-бла-бла. Так ему всегда говорил его дедушка, не позволяя плакать. А Эшли, словно его личный ангел хранитель, из раза в раз повторяла, что слёзы – это нормально. Каждый имеет право на чувства, право на слёзы и право на то, чтобы быть слабым. — Мы не роботы, милый, — повторяла Эш, утыкаясь лбом в грудь Лиама. — Мы люди. И мы так устроены. Это нормально чувствовать боль. Нормально поддаваться эмоциям. И Лиам поддался. Когда за Эш закрылась дверь, он пару раз тяжело вздохнул, а потом почувствовал первую слезинку на своей щеке. Она быстро скатилась, упала на джинсы, оставив мокрый след, и Лиам дал эмоциям волю. Позволил себе на этот несчастный час побыть слабым. Пожалеть себя, поплакать о своём будущем рядом с Эш. Спустя время он наконец понял, что у него не разбито сердце. Это всего лишь обида. Страх снова ошибиться. Страх остаться одному. Но это не боль потери. — Чувак, ты же собирался в кафе с Эшли, — в голосе Грега совсем нет упрёка. Он вроде даже рад, что Лиам остался. Грег ведь предлагал ему пойти с ним, поиграть в приставку, выпить пива, а потом съесть столько бургеров, чтобы ещё месяц пытаться сжечь все те калории, которые они наели. А Лиам сказал, что не может. Что уже пообещал Эш. А теперь Лиам сидит тут, залипая в экран. На фоне играет что-то непринужденное, на кровати валяется пустая упаковка чипсов, а на столике рядом две жестяные банки колы. Тоже пустые. Вот так вот Лиам, серьезный девятнадцатилетний парень, переживает своё горе. С чипсами и колой. Дедушка, пожалуй, оттаскал его за уши за такое поведение. Но дедушки давно нет, а Эш больше его не успокоит. — Планы поменялись, — объясняет Лиам, поднимаясь с кровати. — И... — хмурится, а потом тяжело вздыхает. — Если твоё предложение в силе, то... — Да, чувак, — перебивает Грег, слишком уж оживленный. У него на лице чуть ли не детский восторг. А за его спиной мнётся другой парень, наверное, друг Грега, неловко оглядывая комнату. — Класс, — только и произносит Лиам, выкидывая мусор. — Так какой план? — Для начала, — Грег кивает в сторону своего приятеля. — Лиам, это Тони. Я про него тебе рассказывал. Тони, это Лиам, — тянет с улыбкой, когда парни пожимают друг другу руки. Лиам чувствует, как начинает зудеть запястье, словно в напоминание о недавнем разговоре. Он хочет почувствовать хотя бы небольшой укол вины за то, что так быстро меняет планы, будто чуть больше часа назад не было самого тяжелого разговора в его жизни. Вместо этого Лиам дружелюбно улыбается Тони, рассматривая его. Тони оказывается выше на несколько сантиметров и чуть шире в плечах. Лиам предполагает, что Тони один из спортсменов, о чьих инициалах на своих запястьях мечтают девушки и парни. — Это здорово, что ты присоединишься к нам, — любезно произносит Тони, и Лиам думает, что Тони и правда такой же классный, как об этом ему рассказывал чуть раньше Грег. — Может тогда в «Койот»? Лиам не успевает согласиться. Не успевает отказаться. Грег просто кивает, и они втроём выходят из комнаты. Лиам, конечно же, уже был там. Славный «Койот» славится своими бургерами, жареной картошкой и потрясным пивом. Но только им нет двадцати одного, а Лиам почему-то сильно сомневается, что заказывать они будут молочные коктейли. И ему на самом деле так все равно, куда они идут, и что они будут делать, что спускает все на тормозах. В баре почти все места заняты. В кабинках теснятся студенты. Парни признают даже несколько знакомых лиц. Они проталкиваются к бару, и к ним почти сразу подходит бармен, на вид не больше двадцати. — Дик, приятель, — Тони тянет руку к бармену, и они обмениваются дружескими рукопожатиями. — Как твоё здоровье? — Тони широко улыбается и втягивает в разговор Грега. Они втроём шутят про коровье стадо и розовых овечек. Лиам не понимает этого тонкого юмора, а поэтому чувствует себя паршиво. Чувствует себя так, словно пытается казаться кем-то другим. Смотрите, сегодня я не Лиам Уэйн, сегодня я просто обычный студент, как и вы все. Но только с зудящей рукой, словно после прогулки по полю с борщевиками. Закончив с Диком, они втроём направляются к столику, расположенному в самом углу. Местечко так себе, но выбирать не приходится. Грег довольно бьет ладонью по столу и широко улыбается: — А мы счастливчики, парни. Лиам подхватывает его улыбку и пытается сосредоточиться на том, что происходит сейчас, а не на том, чтобы было пару часов назад. Её тихое «прости» все ещё крутится в голове, словно сломанная пластинка. И жизнь у Лиама теперь такая же: сломанная. — Давай-ка колись, розовая овечка, — произносит Тони, обращаясь к Лиаму. — Где вторая? — Вторая? — глупо хлопая ресницами, переспрашивает Лиам. — Вторая розовая овечка. Твоя родственная душа. Пара. Твоя жизнь, любовь и далее по списку. Я много разных синонимов слышал. Лиам теперь понимает. Розовые овечки, конечно же, Тони из тех, кого все эти милости и нежности выводят из себя. На секунду Лиам представляет, как тяжело жилось бы его паре. И как с таким вообще можно ужиться? Лиам представляет себя, если бы Эш была такой как Тони. Ну, или просто Тони вместо Эш. Лиама заносит на поворотах, и он сбавляет скорость своих мыслей. Снова и снова возвращается к Эшли. Снова и снова режет себя на кусочки. Режет, но боли почти не чувствует. Только неприятный зуд внутри. Обида за будущее. Сожаления о прошлом. Или наоборот? — Эшли, она... — Лиам кривит губы в улыбке, но выходит хреново. Он и сам это знает. А потом стирает со своего лица этот беспечный вид и поднимает глаза на парней. На его лице усталость, а в душе — что-то трещит по швам. — Мы ошиблись. — Только и произносит он. — Ошиблись с кафе? — глупо переспрашивает Грег. Хмурится и ждёт продолжения. — Ошиблись с нашими инициалами. Её «Л.У.» оказался тот футболист со второго курса. Лоренс Уолт. Знаете такого? — Та ещё заноза в заднице, — шутит Тони, подмигивая. — Я думаю, он вообще не спит. Наверное, он вампир. Днём он играет в футбол, а ночью учит историю. Ставлю сотку, что ему на самом деле лет двести. Грег подхватывает шутку, принимает ставку и подбрасывает новые колкости в сторону Лоренса. Ничего такого ужасного, правда. Прилично, но с долей сарказма. Мол, посмотри на его идеальные зубы, наверное, он оставил целое состояние у стоматолога ради этой улыбки. — Так значит, ты теперь холостой волк без своей овечки? — уточняет Тони, будто его эта новость радует. Будто эта новость хоть как-то касается его. — Получается, что так. Лиам не продолжает эту тему, позволяя Тони и Грегу закинуть ещё две-три шутки про идеальность Лоренса, а потом им приносят их заказ. Пиво и бургеры. Пока парни жуют, разговор стихает. Каждый думает о своём. Лиам думает, Грег, на самом деле, счастлив, что ему удалось вытянуть Лиама. И пусть такой ценой. Лиам не особо расстроен, что в предыдущие разы отказывал. Сейчас-то он нагонит все упущенные дружеские встречи. А Тони, он довольно странный. Слишком грубый? Слишком отстранённый? Слишком что? Лиам не может понять. Не может не уловить волны негатива, исходящие от него, когда речь заходит о родственной душе. Но всё это неважно сейчас. Лиам обещает себе, что займётся самобичеванием потом. Все рассуждения потом. — А метка, она изменилась? — спустя пару часов спрашивает Грег, глядя на запястье Лиама, спрятанная под рукавом рубашки. — Только чуть-чуть зудит. Но это не больно. Как будто даже немного приятно, — отвечает Лиам, чувствуя, наконец, подступившее опьянение. Совсем немного. Как раз для того, чтобы говорить об Эш было не больно. — Да ты, как я посмотрю, мазохист у нас, — подшучивает Тони. — Но она не изменилась? Не стала красной, не превратилась в шрам? — серьезно уточняет Грег. – Нет, все в порядке. – Значит, тебе повезло, чувак. Грег говорит «чувак» сотый раз за вечер, и Лиама это даже не бесит. Лиама уже даже не бесит то, что они снова вернулись к тому, что он остался один. Один, без пары. – Очень повезло, – беззлобно огрызается Лиам. – Ой, только не ной, – неожиданно отзывается Тони, и Лиам, не ожидающий с его стороны выпада, вскидывает голову, отвлекаясь от разглядывания пуговицы на рукаве. – Некоторые люди за всю жизнь не могут найти свою родственную душу, а другие вовсе страдают от боли. Тони ведет, его сильно ведет. Он выпил немного, как и все они, но почему-то выглядит так, будто пил что-то крепкое и быстро. А в его глазах застыла детская обида, которую скрыть не получается. Да и Тони не стремится скрывать свои чувства. – У Тони вместо инициалов шрам, – поясняет Грег, косо поглядывая на друга. – Мне было четырнадцать, когда эта штука начала болеть. В пятнадцать я думал, что раздеру руку в мясо. В шестнадцать я думал, что умру от боли. А потом случилось это. Инициалы покрылись коркой, будто заживающая рана, а на следующий день превратилась в ужасный шрам. – Тони выдает это быстро, на одном дыхании. А потом замолкает, и Лиам видит, как тухнут его глаза, как хмельной блеск исчезает, уступая место глубокой печали. Лиаму вдруг становится стыдно. Тони прав. Кто-то всю жизнь не может найти свою пару, а Лиам, он же любил ее. Любил ведь? А у Тони на руке шрам, у него в глаза стоят боль и печаль. Теперь Лиам понимает шутку про розовых овечек, понимает, почему тот не любит нежности. У него просто не было того, кто мог себя так с ним вести. Ни девушки, ни парни. НИ-КО-ГО. И все тут. Любой бы стал таким черствым сухарем. – Прости, – шепчет Лиам. Тони, наверное, даже бы не услышал его, но он смотрит. Видит, как тот шевелит губами в извинении. – Забей, – не весело произносит Тони, закатывая рукав своего лонгслива. А там, где должен быть шрам, расцветают розовые полосы, словно Тони снова десять лет. Словно его родственная душа только что родилась заново. – Какого… Тони психует, чуть не сносит свою бутылку с пивом и подскакивает со своего места. Он словно в бреду повторяет один и тот же вопрос: «Что происходит?». И Лиаму тоже интересно, что происходит. Тони не прощается с парнями, вылетая из «Койота». Лиам и Грег молча провожают его взглядами, а через полчаса расплачиваются за заказ лично с Диком, который подмигивает им на прощание. Грег почти в самом начале объяснил, что Дик немного незаконно продает пиво, даже не проверяя документы. В сторону общежития они идут сначала в тишине, будто разговоры сейчас будут лишними, но Грег не выдерживает больше десяти минут. Покачивая головой, он произносит: – Ну и ну. – Как такое возможно? – Спрашивает Лиам, озадаченно нахмурившись. Грег отвечает не сразу. – Я не знаю всей истории, но судя по его объяснениям, если одна из родственных душ делает выбор в пользу другого человека, может появиться шрам. Я еще в школе об этом слышал, но не думал, что такое возможно. – Грег пропускает Лиама вперед, прикладывая ключ-карту к двери. – Поэтому Тони такой хмурый все время. Представь, сколько насмешек он пережил в школе в таком нежном возрасте. Я бы на его месте головой тронулся, а этот вроде еще держится. Уже в комнате парни сменяют пластинку на более позитивную. А Лиам, как бы сильно не старался, не мог выбросить из головы все эти мысли. «Мне было четырнадцать, когда эта штука начала болеть». Тони было десять, как и всем, у кого появляется метка. Отличный возраст, чтобы понять, что это значит. Чтобы принять, что там, где-то в мире, живет твоя родственная душа. А потом, спустя четыре года, когда ты еще ребенок, что-то идет не так. Лиам бы не вынес этого. «В пятнадцать я думал, что раздеру руку в мясо». «В шестнадцать я думал, что умру от боли». «А потом случилось это». Но шрама больше нет. Лиам не мог отделаться от мысли, что жизнь несправедлива. К каждому из людей. Тони страдал так долго, потерял любую надежду на счастье, перестал ждать, а потом обнаружил это. Что насчет Лиама? Он сам не мог понять, что лучше. Судьба Тони или его? Прожить так много счастливых лет рядом с потрясающей девушкой, а потом обнаружить, что вообще-то она не для тебя. Жизнь несправедлива вот и всё. Лиам страдал от любопытства. Сейчас у него было так много свободного времени, которое он мог спокойно тратить на то, чтобы двадцать четыре часа в сутки думать-думать-думать. И этим он и занимался. В воскресенье поздним вечером Лиам сдался: – Слушай, как там Тони? – Оу, – смущенно пробормотал Грег, спрятав лицо в ладонях. – Можно сказать, Тони немного выпал из социальной жизни. – Когда Лиам ничего не ответил и не спросил, Грег продолжил. – Он убедил себя, что в его жизни не будет места любви и счастью. Он или она накосячил, и Тони не готов простить эту ошибку. Я думаю, ему нужно время. Рано или поздно он придет в норму. – Он или она? – тупо переспросил Лиам. – Парень или девушка, – пояснил Грег. – Ему все равно, кто это будет? – А для тебя это имеет значение? Лиам не отвечает, отвернувшись к стене на своей кровати. К счастью, долго крутить в голове эти мысли не удается. Лиам проваливается в глубокий сон, прерывая весь поток вопросов, засевших в голове. «А для тебя это имеет значение?» Когда Лиам чистит зубы утром следующего дня, он пристально смотрит на свое отражение. Представляет себя рядом с парнем и это почему-то не вызывает ничего внутри. Парень? Девушка? А есть большая разница? Родственная душа – это не то, что бы твой выбор. Это то, что происходит само по себе. В десять лет, когда ребенок достаточно развит, чтобы принять важную информацию, появляется метка с инициалами. Первые буквы имени и фамилии человека, с которым ты можешь быть по-настоящему счастлив. Бывают случаи, когда он, твой человек, живет в другой стране, на другом континенте. И вот это уже плохо. Но таких случаев один из тысячи. Судьба вроде как и так много чего постановила за человечество, решив не подкидывать еще больше проблем. Лиам сидит на занятиях, продолжая крутить в голове тот вечер. Что же произошло тогда? Почему метка Тони пришла в норму, когда последние пять лет доставляла ему столько дискомфорта? Все эти «что», «как» и «почему» не дают Лиаму сосредоточиться на главном, будто он упускает что-то важное из вида. Что-то важное, что находится на самой поверхности стоит только открыть глаза пошире. *** Возвращение в кампус после рождественских каникул оказывается самым приятным за все последнее время. Новость о расставании Лиама с Эшли так сильно ударила по родным, будто это их «родственная душа» оказалось не больше, чем ошибкой в природе. На протяжении всего времени, проведенного с семьей, Лиам активно переписывается с Грегом, у которого дома обстановка такая же тухлая. Грег сообщает, что некоторые ребята с его курсов решили устроить внеплановую вечеринку по поводу приезда в общежитие. На сей раз Лиам сразу соглашается присоединиться к Грегу в пятницу вечером, потому что других дел у него естественно не находится. В «Койоте» их дожидаются несколько ребят, двое из которых Лиам без труда узнает. Забронированный столик в укромном уголке с большим диваном формой «П» оказывается отличным местом для небольшой компании. Лиам старательно запоминает имена, пожимает руки и отвечает на стандартные вопросы о том, как он провел рождество, получил ли подарок и катался ли на лыжах. Через час к ребятам присоединяются еще двое, которых Лиам, к своему счастью, тоже знает. Трейси, девушка с которой он ходит на общий курс, и Тони. Когда Лиам поднимает взгляд, что-то внутри него совершенно неожиданно совершает кульбит, будто желудок в миг решает протиснуться к легким и выместить со своего законного места сердце. Это волнение, будто страшный вирус, замечает Лиам, передается и Тони, который раньше мог болтать обо всем на свете, вдруг тушуется и молчаливо присаживается по другую сторону от Лиама в совершенно несвойственной ему тишине. Он никак не реагирует на «чувак» от Грега и почти не улыбается, приветствуя остальных в компании. Расслабившись в довольно спокойной обстановке, созданной отдельным столиком в конце зала, ребята быстро находят темы для разговора, и вечер проходит в дружелюбной атмосфере. Бокалы с пивом сменяются не так часто, как представлял себе Лиам, а поэтому сохраняя трезвость, он начинает собираться в общежитие уже в одиннадцатом часу. Грег поднимается следом и скромно улыбается приятелям. – Ты не хочешь остаться еще ненадолго? – удивленно спрашивает Лиам. – Пожалуй, на сегодня хватит, – отмахивается парень. – Лучше мы поболтает в комнате, иначе я продолжу пить и мне станет совсем плохо. Тони, а ты как, идешь с нами? Лиам задерживает дыхание всего на секунду, ожидая ответа, а потом качает самому себе головой. Какая ему к черту разница? Тони даже не его друг. Он просто приятель его соседа по комнате, вот и все. И все эти волнения, словно ты на экзамене, когда сердце стучит где-то в горле, а желудок скручивает, абсолютно точно лишние. Верно, это все лишнее. – Да, я тоже пойду. Спасибо за вечер, ребят. Оставшиеся парни бросаются пожимать ему руки, называть «бро» и тут же планировать следующую встречу, будто уже в понедельник они не встретятся на лекциях. Девушки скромно машут ручками и просят быть аккуратными по дороге. Несколько «бро» и «чувак» достается и Лиаму, который дружелюбно отвечает всем на эти немного пьяные приглашения на следующие вечеринки и совместные походы в кино. Компания, оказывается настолько приятной, как и сам вечер в целом, подмечает Лиам, что все переживания по поводу Эшли, о которой он говорил с родными все каникулы, уходят на второй план. И это чувство распирает его изнутри чем-то сладким и пьянящим, вызывая улыбку. – Посмотрите-ка, Лиам наклюкался и теперь сам себе улыбается, – дразнит Тони, пихая Грега локтем. – Да не наклюкался я, – бубнит Лиам, касаясь своих губ большим пальцем, будто стараясь стереть улыбку с лица. Конечно, он наверняка выглядит, как полный идиот. Он надеялся, что в сумраке вечера его лицо не будет видно, но, спасибо администрации университета за освещенную аллею, оказывается не прав. – Ну, – хмыкнув себе под нос, произносит Тони. – Как у тебя дела в целом? Как… эм, там твоя бывшая девушка? – Неплохо, – честно отвечает Лиам. – Я принял всю эту ситуацию и сейчас мне проще. – Если закрыть глаза на твои каникулы и прожарку от предков, то да, чувак, у тебя все хорошо, – Грег не выглядит так, словно пытается задеть Лиама за живое. Грег произносит это с какой-то грустью в глазах, что от этого Лиам теряет любое желание оспорить его заявление. Просто пожимает плечами, принимая свое поражение. Может быть он сейчас и не совсем в порядке, но позже обязательно будет. И пока рядом с ним есть Грег, готовый заполнить каждую секунду тишины, пока рядом есть Тони, чувак-загадка, ему есть с кем поговорить. Ему есть с кем поделиться своими мыслями и выслушать адекватный ответ. Лиам и Грег останавливаются у первого корпуса общежития, прощаясь с Тони. Грег с широкой улыбкой говорит: – Чувак, я рад, что ты перестал киснуть. А то ходите вдвоем с этим, – Грег кивает в сторону Лиама и усмехается. – Как две девицы во время их «женского периода», ну вы поняли. – Грег изображает пальцами в воздухе кавычки, и тут же получает от Лиама толчок локтем. – Что за бред? – По-твоему это смешно? Одновременно произносят Лиам и Тони, встречаясь взглядами. Оба согласно кивают друг другу. – Никаких претензий к девушкам, – Грег поднимает ладони в извиняющемся жесте. – Не нашел другого сравнения. Только не рассказывайте моей «П.И.». – Твоей «П.И.» вполне может оказаться мой профессор по немецкому языку. Его зовут Патрик Истон. Как тебе такой поворот? – Хмуро произносит Тони, не находя в шутке Грега чего-то смешного. – Нет, я уверен, что это точно будет девушка. Знаете, такая, – Грег рисует в воздухе песочные часы, изображая фигуру девушки. – Мы будем ходить на шоппинг каждые выходные, потом есть начос и пиццу за просмотром мелодрамы, после которой я буду реветь, как ребенок. А еще я буду давать ей свои рубашки в клетку, и все у нас будет зашибись. – Да ты мечтатель, чувак, – задумчиво произносит Лиам, представляя эту картину во всей красе. Особенно живо он видит то, как ему придется сидеть в библиотеке или «Койоте» часами напролет, чтобы не застать эту парочку за какими-то важными делами после просмотра мелодрам. А еще Лиам говорит «чувак» сам того не замечая. – Какой ужас. Лиам, если он начнет стонать во сне или произносить эти буквы, запиши это на видео. Я выложу это убожество на сайт нашего университета. – Придурки, – с улыбкой выдает Грег. Грег и Тони улыбаются, и Лиам начинает улыбаться следом. Он переводит взгляд с Грега на Тони, вглядываясь в его глаза, будто сможет найти там ответ на множество интересующих вопросов. В карих, таких же как у самого Лиама, глазах ответов не находится, и он на секунду смущается своему порыву. Парни прощаются с Тони, и уходят дальше, к своему корпусу. Лиам мечтает поскорее оказаться в душе и прокрутить сегодняшний вечер в голове, отпечатывая в памяти самые приятные моменты. Лиам находит время, проведенное в компании Грега и его друзей, классным. Он думает, что мог бы и раньше ходить с ним. Хотя бы ненадолго, а не проводить любую свободную минуту с Эшли. Ведь в этом нет ничего плохого. Нет разврата или чего-то непристойного. Нет девушек или парней, которые пытаются флиртовать или испортить чьи-то отношения. После душа, когда Лиам уже выключает свой светильник и убирает телефон, устраиваясь поудобнее, Грег начинает рассказывать о каком-то парне, который решил проверить на верность свою девушку и специально нашел чувака с такими же инициалами, как у него самого. Он говорит, что это было забавно и потом вся старшая школа, в которой учился Грег, без остановки обсуждала этот случай. – Это же несправедливо. Такие, как я, до сих пор ищут свою родственную душу, а тот парень устраивает такие сцены. Полная жесть, чувак. – Или такие, как Тони, – подсказывает Лиам. – Тони сказал мне, что у него есть предположения относительно его «тупоголовой пары», бро, это была его фраза, я всего лишь повторил. Но он не хочет отношений и всего того, что бывает у парочек. Не хочет быть одним из стада розовых овечек. – Какой в этом смысл? – удивляется Лиам. – Почему он не хочет поговорить с ней? Или с ним, не важно. – Это же Тони, он странный тип. Возможно, он обижен на свою пару. Или обижен на весь мир. Пусть они разбираются в этом сами, не моего ума это дело. – А Тони не поделился своими предположениями? – Очевидно, это кто-то тупоголовый и из университета. Может быть, у них есть общий курс или типа того. Ладно, закроем эту тему. Иначе ты сейчас начнешь вспоминать свою милую Эшли и плакать. – Тогда ты должен снять это на видео и выложить на сайт университета, – вспоминает Лиам и повторяет шутку Тони. Грег выключает свой светильник, погружая их комнату в темноту, продолжая хохатать. Лиам отворачивается к стене с улыбкой на лице, представляя какой хорошей рекламой это может послужить для их учебного заведения. Проходит чуть меньше недели, когда Лиам сталкивается с Тони в библиотеке. Обычно Лиам никогда не видел Грега или кого-то из его знакомых в библиотеке, потому что они всей толпой предпочитали заниматься в чьей-то комнате для «большей продуктивности», как это называл сам Грег, хотя, честно признать, Лиам видел в этом не больше смысла, чем в попытках читать книгу в перевернутом виде. Поэтому встретить в четверг Тони в библиотеке, да еще и не в конце учебного года, когда студенты усердно готовятся к экзаменам, стало чем-то новеньким. Сам Лиам стабильно приходил в библиотеку в понедельник и четверг, чтобы уменьшить количество домашних работ на выходные или наоборот что-то доделать. Это стало его небольшим ритуалом, которого он старался придерживаться и не хандрить. Также это время, проведенное с учебниками, помогало наверстать упущенное и всегда быть готовым к неожиданным тестам. – Привет, – произносит Лиам, присаживаясь на свободный стул напротив Тони. – Ты не против? – Привет. Ты все равно уже сел, – отмахивается Тони, возвращаясь к книге, которой оказывается словарь по немецкому языку. – Наверстываешь упущенное? – Вроде того, – совсем невесело отозвался Тони. – Я уснул на последней лекции, а в следующий раз у нас будет тест. – Уснул? – глупо переспросил Лиам. – Может, тебе стоит больше спать по вечерам, а не играть в приставку с соседом? – Очень умно, Лиам, приму твои слова к сведению, но дело не в этом. И… – Тони оторвался от книги и посмотрел Лиаму прямо в глаза, прищурившись. – Если Грег начнет что-то говорить тебе обо мне, не слушай его. Слишком уж он печется обо мне. Это, во-первых. Во-вторых, я плохо сплю последнее время. – Почему? – несмело спросил Лиам, сбитый с толку выпадом Тони. – Потому что моей родственной душой оказался один тупоголовый баран. – Громче положенного отозвался Тони, и будь где-то рядом миссис Флэт, заведующая библиотекой, она бы непременно яростно шикнула на парней. – Значит, ты все-таки понял, кто это? – едва слышно прошептал Лиам, у которого, кажется, уходила земля из-под ног. Он не смог бы назвать причину такой реакции, но что-то определенно было не так. Тони тяжело вздохнул, но еще ничего не ответил, будто знал, что Лиаму нужно некоторое время, чтобы переварить информацию. Спустя долгую минуту он продолжил: – Да, я понял. А он нет. И он из-за своей очевидной тупости продолжает приносить мне боль. И пока ты не начал ту же песню, что и Грег, я скажу сразу: я не хочу ему говорить, потому что он сейчас мучится так же, как и я мучался много лет. Считай это маленькой местью. – Я и не собрался ничего говорить, – заверяет Лиам и встречает хмурый взгляд Тони. Он снова вздохнул, как вздыхают уставшие от выходок своих детей родители, и отложил словарь в сторону, принимаясь записывать слова в тетрадь. – Вот и хорошо, – не поднимая головы произносит Тони. Два часа, проведенные в молчании с Тони, не приносят много продуктивности Лиаму, который то и дело отвлекался на своего компаньона, который иногда начинал шептать какие-то странные слова. Некоторые он вовсе произносил по слогам, которые никак не могли стать настоящим словом, хотя Лиаму было сложно судить, потому что он отказался от немецкого языка и теперь совсем не жалел о своем решении. Обычно Лиам заканчивал задания за час, но сегодня дела обстояли куда хуже, поэтому, когда Тони начал собирать свои вещи, Лиам обреченно вздохнул, как делал до этого Тони. У него еще оставался целый набор нерешенных уравнений, а время неумолимо двигалось к шести. На самом деле, Лиам мог остаться в библиотеке подольше, но в шесть он должен был встретиться с Грегом, у которого как раз заканчивались лекции. На выходе из библиотеки, которую парни покидали в таком же молчании, Тони произнес: – Ну, – протянул он. – Увидимся еще. Лиам не успел что-либо ответить, потому что Тони с несвойственным ему недружелюбием умчался в сторону общежития. Лиам собирался при встрече с Грегом узнать у него, что происходит с Тони и почему он так агрессивно настроен, но позже решил, что это не его дело. В конце концов, повторял себе Лиам, Тони был другом для Грега, а не для него. Его не должен так сильно беспокоить простой знакомый. Лиама хватило на пару часов. Он честно не поднимал тему родственной души Тони пока Грег таскал его по магазинам. Парни приобрели почти одинаковые рубашки в клетку, хотя, как помнил Лиам, у Грега уже была такая. Подбирая для Лиама вещь на размер меньше, его сосед неумолимо предлагал как-нибудь явиться на вечеринку в одинаковой одежде, чтобы все поняли, какие они хорошие друзья. Лиам отмахнулся от этой идеи, но спустя еще минуту уговоров поддался. Когда парни вернулись в общежитие, Лиам не поднимал интересующую его тему, пока они не разложили свои покупки в шкафу. Подбирая наиболее подходящие слова, Лиам не отводил взгляда от соседа. Выбрав наиболее простую форму, он произнес: – Что там с Тони? – Ты же видел его сегодня, – озадаченно ответил Грег. – Да, но я не про это, – смущенно отозвался Лиам. – Ну, я хотел спросить про… Ладно, забей. Наверное, меня не должно это интересовать, – произнес Лиам, потирая запястье, которое продолжало зудеть с того дня, как Эшли сообщила ему новость. Грег серьезно посмотрел на Лиама, будто видел его впервые. На его лице появилась ухмылка, которая пропала секундой позже. – Чувак, я пообещал Тони, что не буду лезть во всё это. Но иногда мне хочется надавать по щам эти двум придуркам. Кем бы ни оказался второй. – Ясно, – хмыкнул Лиам, которому ни капли не удалось выяснить от Грега. – Он не говорит, кто это, да? Грег не ответил, покачав головой. Он кинул еще несколько озадаченных взглядов на Лиама, будто собирался что-то сказать, но так и не проронил ни слова. Позже, когда Грег занялся домашней работой, а Лиам небольшой влажной уборкой на своем столе, его не покидали мысли о Тони и о словах, которые он произнес в библиотеке. «Считай это маленькой местью». Лиам совсем этого не понимал, но не собирался винить в этом Тони. Если он знал, кто был его родственной душой, с которой он стал бы счастлив и, возможно, назвал себя одним из стада розовых овец, то эта месть была ни к чему. Разве он не стремился стать счастливым? Все эти вопросы не затихали в голове Лиама до тех пор, пока темнота ночи не начала давить на глаза, и он наконец не уснул. *** Небольшой парк около кампуса всегда был людным местом, поэтому Лиам совсем не удивился, когда встретил там Эшли. Она сидела на скамье под деревом, увлеченная перепиской. Лиам не собирался надолго задерживаться около нее, но их небольшой диалог неожиданно свернул в сторону ее нынешних отношений с Лоренсом, и Эшли немного виновато, но все-таки со счастливой улыбкой на губах рассказывала, как на рождественских каникулах они вместе гостили у его родителей. Со своими она планировала познакомить Лоренса на весенних. – А как обстоят дела у тебя? – Аккуратно поинтересовалась Эшли, разглядывая запястье Лиама. – Никак, – честно ответил он. – Кожа немного зудит после того, как… В общем, ничего не изменилось. – Так значит, ты встретил ее? – Удивленно спросила девушка, вглядываясь в глаза Лиама, будто могла разглядеть в них ответ. Лиам видел свое отражение каждый день, и ответа в его глазах точно не было. Он качнул головой. – Нет. – Когда я первый раз увидела Лоренса, у меня начало зудеть запястье, – произнесла Эш тоном учительницы. – Тогда я подумала, что это из-за долгой разлуки с тобой. Зуд не прошел, – пояснила она, встретив удивленный взгляд Лиама. – Когда мы с ним показали друг другу запястья, все встало на свои места. Я уже говорила тебе, это ощущалось, как фейерверк в груди. – Хм, – Лиам растер место, где под слоем одежды скрывались его «Э.М.». Спустя долгую минуту молчания он наконец произнёс: – Может быть я и видел свою родственную душу. В университете больше тысячи студентов, мы могли пересечься где угодно. Эшли по-доброму улыбнулась, коснувшись плеча Лиама. Она излучала такую энергию и жизнь, которой раньше Лиам не замечал. Возможно дело было в том, что она потратила столько лет рядом не с тем человеком. Она сказала: – Подумай получше. Может быть, ты уже знаешь, кто это, но продолжаешь отрицать. – Она отвлеклась на телефонный звонок, но отвечать не стала, вернув свое внимание Лиаму. – Это Лоренс звонит. Наверное, закончил тренировку. Давай встретимся завтра и еще раз это обсудим, ладно? – Лиам глупо уставился на Эш. Зачем ей это надо? – У меня окно после обеда. Ты сможешь? – Да, но зачем тебе это? – Лиам, если бы не ты, я не узнала бы, что такое первая любовь, первый поцелуй и первый секс. Да, мы оказались не родственными душами, но ты не был в пустую потраченным временем для меня. – Она подождала некоторое время, ожидая ответа от Лиама, но его не последовало, поэтому она немного грустно улыбнулась. – Я позвоню тебе. До завтра. Для Лиама, который всю ночь ворочался, сначала прокручивая в голове слова Эшли, а потом вспоминая Тони завтра наступило слишком быстро. Он думал, что лучше было бы познакомить этих двоих. Для Тони, возможно, жизнерадостность Эшли смогла стать чем-то полезным. К тому же он уже знал, кто был его родственной душой. Для Лиама обнаружить человека, предназначенного ему судьбой, было сложнее. А вот Тони мог вынести пару ценных уроков после нравоучений Эш. После короткого телефонного звонка они с Эшли договариваются о встрече в ближайшем кафе. Она набирает целый поднос закусок и ставит его на середину, предлагая Лиаму разделить с ней обед. Мысленно Лиам делает себе заметку расплатиться за их пир. Они начинают разговор с погоды, оба радуясь появлению солнца и повышению температуры. Уже через месяц во всех заведениях придется включать кондиционер, а на улице будет так жарко, что аудитории покажутся отличным местом, чтобы переждать самые солнечные часы. Эшли продолжает настаивать на своем, заставляя Лиама практически поименно перечислять ей всех, с кем он завел дружбу за последнее время. За полтора часа они так и не сдвигаются с мертвой точки, потому что ни в одном из своих знакомых он не видит «Э.М.», поэтому они договариваются встретиться на выходных, которые Эшли проведет одна в кампусе. Она объясняет, что Лоренс уезжает на матч в пятницу, но обратные билеты у его команды только на утро воскресенья. Они прощаются прямо в кафе, и Лиам оплачивает их обед. Эшли остается там дожидаться следующей лекции, а Лиам отправляется в кампус. Чуть позже, после окончания его занятий, он обнаруживает Грега и Тони в комнате. Сначала Лиам думает, что они занимаются домашним заданием, но позже выясняет, что они выбирают фильм. – Будешь с нами смотреть? – Интересуется Грег, подзывая его ближе. – Мы думаем включить «Отличницу легкого поведения» или что-то из бондианы. – Мне все равно, – отзывается Лаим, скрываясь в ванной. После быстрого душа, обтираясь сухим полотенцем Лиам слышит хлопок дверью, но не выглядывает, пока полностью не одевается. Выйдя, он обнаруживает, что из комнаты вышел Грег, а не Тони, как изначально он предполагал. Послав удивленный взгляд Тони, он замирает около своего стола, сдвигая в сторону пачки чипсов и упаковку газировки. – Трейси попросила конспект. Он сейчас вернется, – неохотно объясняет Тони. Лиам слышит неприкрытую неприязнь в голосе Тони, но совсем не понимает, чем вызвал такую реакцию у товарища. Он хочет спросить, в чем его проблема, но решает, что лишняя ссора на пустом месте сейчас ни к чему. Скорее всего, предполагает Лиам, дело снова в родственной душе Тони, поэтому он ведет себя так, срываясь на окружающих людях, которые не имеют к его проблеме отношения. – Как прогулялся с бывшей? – Неожиданно спрашивает Тони, и Лиам замирает с тетрадкой в руке. – Что? – Я видел вас сегодня, а Грег сказал, что вы поболтали еще и вчера. Надеюсь, ее бойфренд не имеет ничего против тебя, – фыркает парень. – Между нами ничего нет, ты же сам знаешь. Мы просто болтали. – Лиам, ты такой тихий парень, а оказывается тот еще двуличный козел. – Тони отодвигает ноутбук с колен, поднимаясь. Он не подходит к Лиаму, но его фигура опасно нависает над Лиамом даже с такого расстояния. – Что с тобой не так? – Чуть громче положенного спрашивает Лиам, откидывая тетрадь обратно в кучу. – То, что у тебя какие-то личные счеты с твоим соулмейтом, еще не дает тебе права огрызаться на всех подряд. Иди пожалуйся Грегу, меня в это не втягивай. – Какой же ты все-таки тупой, – резко бросает Тони, приближаясь к двери в три больших шага. В дверном проеме он сталкивается с Грегом, но лишь разреженно взмахивает рукой в неопределенную сторону, когда Грег открывает рот, чтобы что-то сказать. – Мне пора. Грег аккуратно прикрывает дверь за Тони, молча разглядывая Лиама. Не поддаваясь взгляду соседу по комнате, Лиам пытается отвлечься на что-то другое, в мыслях посылая Тони на все известные стороны света. Спустя несколько минут напряженного молчания Лиам громко вздыхает, снова откладывая тетрадь в сторону. Решать уравнения он сегодня явно не в настроении. Лиам старается скрыть в своем голосе раздражение и тихо произносит: – Что он имеет против меня? – А что ты имеешь против него? Что вы тут успели наговорить друг другу? – Без злобы интересуется Грег. – Он спросил, что у меня с Эшли, – восклицает Лиам. – Если у него что-то не клеится, и он тупит, не нужно пытаться сделать меня или Эш крайними. Сначала бы на себя посмотрел. – Энтони Майлз – та еще загадка. Да и ты хорош. Лиам на это никак не отвечает. Он бесцеремонно вытаскивает банку колу из упаковки, забираясь на кровать. Та еще загадка человечества, думает Лиам, будто он единственный такой особенный. Никто и не должен прыгать и скакать вокруг Тони. Грег испускает тяжелый вздох, пытаясь привлечь внимание Лиама. Он отказывается от просмотра фильма, задумчиво разглядывая, как за окном с каждой минутой день сменяется вечером, окрашивая небо в оттенки оранжевого. Лиам снова повторяет слова Грега, будто в них должен быть ответ, который он пропустил. Энтони Майлз – та еще загадка. Лиам фыркает, сам не понимая, почему его так завела эта ситуация. Если бы он знал, кто на самом деле скрывается за «Э.М.» на его запястье, то сразу бы пошел к нему, а не истерил, как Тони. Спустя несколько минут, когда колы на дне не остается, Лиам подскакивает с кровати. – Грег? – зовет он, но сосед не реагирует. Лиам замечает белые проводки наушников. – Чувак, – еще раз пробует он, нервно сжимая в руках пустую банку. Грег замечает движение и отрывается от экрана. – Чувак, какие инициалы у Тони? Ты их видел? – А он их и не скрывал последнее время, – Грег неопределённо пожимает плечами в ответ на удивленный взгляд Лиама. – А что такое? – Просто ответь на вопрос, – нетерпеливо просит Лиам. – Какие у Тони инициалы на запястье? – «Л.У.», чувак. Дошло наконец? Лиам не отвечает Грегу, стремительно двигаясь к двери. Ему кажется, будто он преодолевает расстояние до лестницы быстрее, чем слышит хлопок двери. Он выходит из своего корпуса общежития в одной футболке, но не чувствует прохладного вечернего ветра. Возможно, Лиам бежит, а может настолько сосредоточен на своих мыслях, что не замечает, как входит в соседнее здание. Если ему не изменяет память, то Тони живет на втором этаже, а номер комнаты 241. Но он готов стучаться в каждую комнату на этаже, чтобы наконец найти Тони. Он не знает, что будет делать. Не знает, что будет говорить. Лиам вообще ничего не знает, как оказывается. В его голове наконец складывается паззл. Жжение запястья сразу после встречи с Тони в первый раз. Неожиданно затянувшийся шрам на руке у Энтони. – Энтони Майлз, – одними губами произносит Лиам. «Мне было четырнадцать, когда эта штука начала болеть». «В пятнадцать я думал, что раздеру руку в мясо». «В шестнадцать я думал, что умру от боли». «А потом случилось это». Лиам пытается понять, в чем дело, сбавляя шаг на лестнице. Он и Эшли обратили внимание на свои инициалы в четырнадцать, но были слишком юны, чтобы придать значение буквам. В пятнадцать они почти поцеловались, а в шестнадцать начали встречаться, даже не подозревая, что разрушили кому-то жизнь. Лиам сделал в голове заметку поговорить об этом еще и с Лоренсом, чтобы выяснить, как ему жилось все эти года. Наверное, Эшли не сочла нужным поделиться историей своего парня с Лиамом, потому что не думала, что под его носом творилось то же самое. Лиам понял, что все это время Тони знал. Тони оказался умным парнем и смог сразу сложить два и два. Он получил ответ почти сразу, но не счел нужным поделиться открытием с Лиамом. Тогда, в библиотеке, он сказал, что считает это маленькой местью. Лиам не мог даже представить, что будет сейчас, когда он придет к Тони. Что он должен ему сказать? – Энтони Майлз, прости меня, – прошептал Лиам в пустоту. Если Тони сейчас от него откажется, выставит за дверь и попросит больше никогда к нему не подходить, Лиам выполнит его просьбу. Хорь раз в жизни он сделает так, как хочет Тони, как бы сильно это ни ранило самого Лиама. Стук в дверь, быстрый и громкий, повторил звук сердца Лиама. Ему казалось, что все на этаже слышали, как грохочет его сердце. Громко и быстро, будто через мгновение, оно стукнет последний раз. Тони открыл дверь. Он нахмурился, увидев, кто стоит перед ним, но по крайней мере не захлопнул дверь. Казалось, прошла целая вечность прежде, чем Лиам открыл рот. Он подумал, будто смог что-то произнести, но Тони никак не отреагировал. Лиам сделал вдох и выдох. – Это я? – На новом вдохе произнес Лиам, задыхаясь. Кровь шумела в ушах, и он испугался, что из-за этого не услышит ответа. Тони смотрел на него молча, ожидая еще чего-то, догадался Лиам. – Все это время это был я? Почему ты не сказал? Я бы… – Что бы ты сделал, умник хренов? Сначала ты страдал по своей ненаглядной Эшли, потом вообще перестал об этом говорить. Думаешь, после всего этого, – Тони взмахнул рукой, намекая на свой заживший шрам. – Я должен был предоставить тебе ответы на золотом блюде? – Прости меня, – выдавил Лиам. – Засунь свои извинения себе в задницу, – ответил Тони, отступая назад. Лиам испугался, что он закроет дверь перед его носом. – Просто покажи мне. Пожалуйста, Энтони, покажи мне их. Тони не ответил. Хлопок дверью был такой сильный, что на секунду оглушил Лиама, будто он получил под дых. Ему показалось, что лучше бы он действительно получил удар от Тони, чем видел перед собой белую дверь. Это показалось бы ему смешным, если бы он не был так ошарашен. Это была не просто обычная дверь в общаге. Это была дверь в его счастливое будущее, которую закрыли прямо перед его носом. Лиам сделал первый шаг назад. Потом еще один. Он обещал самому себе, что не станет вымаливать у Тони прощения. Он просто примет любое его решение, каким бы оно ни было. Тони не дал ему шанса, Лиам понимал почему, но внутри все равно неприятно заныло, будто внутренние органы вдруг решили изменить свое местоположение и теперь рвались наружу. Лиама замутило. Наконец, он полностью согласился с Тони. Он был настоящим кретином и им же остается. Лиам закрыл глаза всего на секунду, тьма окружила его со всех сторон. Впервые он ощутил острое желание напиться до отключки. Может быть, это хоть немного облегчит тугой узел на его шее. Он услышал тихий щелчок двери, и подумал, как нелепо выглядит прямо сейчас посреди коридора с закрытыми глазами. Лиам не хотел быть главным героем новых студенческих сплетен. Он открыл глаза, и перед ним стоял Тони. – Я уже говорил тебе, что ты тупой? – без злобы спросил Тони. Лиам не смог подавить свою улыбку. Он кивнул. Прочистив горло, он произнес: – Полчаса назад, но можешь назвать еще раз. Тони не стал этого делать, притянув за край футболки Лиама к себе. Поцелуй не был нежным и аккуратным, как это бывает в первый раз у парочек. Вместо этого Лиам чувствовал всю злость, обиду и усталость, которая накопилась в Тони за последние года, в этом поцелуе. Лиам понял, что имела в виду Эшли, когда говорила про фейерверк. Он бы не смог объяснить словами то, чувствовал. Это было счастье. Любовь. Умиротворение, будто только что ты зашел домой после долгой и тяжелой дороги. Лиам знал, что еще долго не забудет это чувство внутри, распирающее его. Это был Тони. Тони оказался самым мощным первым залпом, зажигающим толпу. И Лиам приложит все усилия, чтобы каждый поцелуй, который они разделят на двоих в будущем был для него таким же сладостным, как первый.