***
Возможно, именно из-за этой близости Дэвид чувствует себя преданным, когда она говорит ему об этом; прошло несколько недель с тех пор, как они виделись в последний раз, и когда Кейли наконец возвращается, он ожидает увидеть ее улыбку, но вместо этого в ее взгляде появляется усталость. — Мы должны покончить с этим, Дэвид, — говорит она твердо и серьезно. Она даже не дала ему сказать, когда выпалила: — Я беременна, и не от тебя. — Ты была с кем-то другим? — спрашивает он. Они не встречались, они оба согласились, и Дэвид не имел права жаловаться, но на мгновение мысль о том, что Кейли может уйти от него из-за отца ребенка, заставила его горло сжаться. — Кто отец? — спросил он, низко и ошеломленно. — Я не могу тебе сказать, — говорит она с грустным лицом. — Я просто, — она замешкалась, — я просто не хотела, чтобы ты волновался. — Он позаботится о вас? — потому что, конечно, он должен знать, он должен знать, что она будет в безопасности. Даже если она не нуждается в защите. — Это сложно, — бормочет Дэй и, прежде чем он успевает сказать что-то еще, добавляет: — Я не хочу, чтобы ты брал на себя ответственность, Ваймак. Тебе нужно подавать заявку в КРЭ для своей команды травмированных детей, тебя совсем не нужно учить Экси, — она хмурится, а потом смеется, будто это так просто, будто она не разбивает сердце. (Хотя теперь Дэвид не знает, о чьем сердце шла речь). — Все в порядке, — покорно бормочет он, даже если это совсем не так. И на этом разговор закончился. Они расстались, но по-прежнему часто виделись. И пока Дэвид пытается уговорить КРЭ и Пальметто принять его в качестве помощника тренера, Кейли лелеет свою беременность. — Я вернусь в Ирландию, — говорит она однажды днем, желая оставить сына на родине и самой заботиться о нем столько, сколько позволят КРЭ и СМИ. Ребенок, Кевин Дэй, еще даже не родился, а на него уже положили глаз — цена за славу, которую он получит, уверяет она. И вот спустя несколько недель она прощается с ним. Они в аэропорту, на часах два часа ночи, а Кей все еще прекрасно выглядит, хотя ее ноги уже отекли, а осанка ссутулилась. Она совсем не похожа на ту гордую женщину, которую знает Дэвид. Она смотрит на него с грустной улыбкой и обнимает его. — Я вернусь через несколько месяцев, — заверила она его. Ее руки холодные, а губы красивого персикового цвета. Глаза Кей смотрят с покорностью, когда она обнимает его, и Дэвид хочет сказать ей так много вещей. Это не прощание, Ваймак знает, что увидит ее снова, но почему-то кажется, что это именно так. Затем пассажиры начинают двигаться, и настроение портится, Кейли хватает чемодан и начинает идти. Прежде чем она минует дверь до самолета, она возвращается, ей не следовало бы бежать в ее состоянии, но она подбегает и целует его. Нежно, тепло и быстро, легким движением губ. Невысказанные слова и остатки обещаний, которые не будут исполнены. Не успел он отдышаться, как она уже разворачивается и теряется в толпе. К тому времени, когда Дэвид приходит в себя, она уже скрылась из виду. Это последний раз, когда они разговаривали лично. Через 16 месяцев она возвращается в США, на руках у нее ребенок, а вокруг множество камер. И Дэвид страдает, ведь ребенок кажется таким близким и в то же время не принадлежит ему. Ни один из них не делает шагов друг другу. И ох, это неправильно.***
Он не встречается с ней ни в том году, ни в следующем, только письма рассказывают о ее жизни, они не говорят о них, не говорят о том поцелуе. Гораздо меньше они говорят о Кевине, хотя она продолжает посылать ему его фотографии. Дэвид смотрит на нее через экран; недосягаемый и могущественный. В первый год, когда Экси берут на Олимпиаду, она приезжает туда вместе с сыном. Дэвид задается вопросом, смог бы он когда-нибудь вписаться в такую жизнь. И, как всегда, отвечает «нет». Проходит несколько лет, Дэвид ничего не слышит о ней, письма прекращаются. Он не знает о Кейли, он не знает о Кевине, и, наконец, начинает смиряться. Она мертва. Ее губы синие, когда он видит ее в последний раз, на ее лице и теле раны, и, наконец, ее лицо накрывает покрывало. Ему требуется время, чтобы смириться с этим, ему требуется время, чтобы принять тот факт, что кто-то вроде Кейли Дэй попал в автокатастрофу. «Трагедии случаются только с великими людьми», и это была правда. Тэцудзи Морияма организовывает похороны, вокруг множество белых цветов, спортивный мир в трауре, сын Кейли Кевин стоит в углу комнаты, а рядом с ним стоит еще один мальчик и похлопывает его по спине. Тяжелая, холодная тень Тэцудзи наблюдает за ними сзади. Единственное, что видит Дэвид, прежде чем гроб закрывается, это оттенок красного на губах Кейли Дэй — на этот раз они не соответствуют ее обгоревшей коже, и это слишком яркий оттенок для той, которой больше нет. Это женщина, которая была его другом, любовницей и первой любовью. И все, о чем он может думать в тот момент, это «красный цвет тебе ужасно идет», но на этот раз никто не смеется.