Волшебство не главное

Петуния Галифакс – спокойный городок. Машин здесь мало даже днём, а ночью – нет и вовсе. Во дворах стоит умиротворенная тишина, только еле-слышно работают механические поливалки, орошая ровные газоны, да где-то вдали смеется припозднившаяся, но приличная компания подростков. Горят фонари. Улица нежится в их мягком желтом свете. А самый крайний фонарь словно бы заглядывает в окно небольшого, но уютного, скромно притаившегося в углу дома, заметного глазу не всякого прохожего. - Мамочка, посмотри! Луна! – маленький пальчик показывает в окно. Обладатель пальчика глядит на молодую женщину, которая сейчас расстилает ему постельку. - Да это просто фонарь, дурак! – шестилетний Гарри сидит, оперевшись спиной о стену, на второй кроватке и снисходительно, с видом знатока, смотрит на пятилетнего Донни, стоящего у окна. Донни не обижается, а только разочарованно хмурится и залезает в свою уже приготовленную постель. Гарри с взрослым выражением лица сдувает челку со лба. На лбу у него заметен шрам в виде молнии. - Гарри, нехорошо обзываться! – строго восклицает Петуния, подтыкая ему одеяло. - Я не буду, - бубнит Гарри и, заметив, что тётя собирается уходить, вопрошает: «Тётя, а сказку?» «Сказку, сказку!» – поддакивает со своего места Донни. Петуния притворно хмурится и смотрит на часы, но ребятишки смотрят так жалобно, что она уступает. - Ну, хорошо-хорошо! Какую? – она ставит стул между их кроватями и садится, поджав под себя левую ногу. - Волшебную, конечно! – изрекает Гарри очевидную истину. Донни серьёзно кивает. - Ну что ж… На высоком холме в зачарованном саду, под магической защитой бил источник, приносящий удачу, и прозвали его Фонтан Феи Фортуны… Донни слушает, обхватив руками коленки, и не сводит с матери глаз, Гарри тоже весь во внимании, не смотря на то, что эту сказку они оба слышали уже много раз… - Ну вот! А Фонтан даже не был волшебным! – как обычно после этой истории, разочарованно говорит Гарри. - Но волшебницы и рыцарь всё равно стали счастливые! – наставляет кузена Донни. – Значит, волшебство это не главное! - Вот ещё! – Гарри фыркает, ложится в кровати и в знак протеста натягивает одеяло до макушки. - Правильно, Донни. – воспитывает Петуния. – Слышал, Гарри? Главное, что волшебницы были дружные и помогли друг другу преодолеть препятствия. А Амата искренне полюбила рыцаря, это тоже волшебство… - Угу, конечно. – ворчит Гарри из-под одеяла. - Ну, всё, теперь спать! – провозглашает Петуния. – Папе пожелали спокойной ночи? (Дяде Северусу, не папе! – продолжает свой тихий бунт Гарри) - Тогда давайте, скорей засыпайте! Она целует каждого из мальчишек в лоб, взмахом палочки гасит торшер в углу и тихо выходит из комнаты. В спальне горит свет – Северус читает еженедельник и ждёт, когда она уложит мальчиков и придёт к нему. - Петуния! Ты сама-то спать собираешься? - Собираюсь, дорогой. Сейчас приду. Она ненадолго выходит на веранду подышать свежим воздухом. С их веранды видна вся главная улица Галифакса. Петунья думает, что Лили была бы рада, что её сын вырастет там же, где выросли они. Ведь у Джеймса родственников не осталось. Чуть поодаль, за деревьями та роща и ручей, где они трое, вместе с Северусом играли в детстве. С этим местом связано много счастливых воспоминаний, но среди них есть одно – самое главное. Удивительно, как Петуния помнит то, что было семнадцать лет назад так отчётливо, словно это было вчера. Сначала её переживания, отчаяние. Горькая уверенность в том, что чуда никакого с ней не произойдёт. Острое чувство собственной неполноценности. А потом этот день у ручья. Она притаилась за деревом и нагло подслушивает разговор Лили и Северуса. Неловкое разоблачение. «И кто из нас шпионит?!» - кричит Северус. Лили пытается утихомирить их, предчувствуя ссору. «А что на тебе надето, мамина блузка?» - Петунья кипит от гнева и обиды. Глаза Северуса темнеют. Удар. Ветка по волшебству отрывается от дерева и больно бьет её по плечу. Перед глазами пляшут черточки. Гул в голове. Визг Лили. Запах горелого. Упавшая ветка вдруг воспламеняется и обугливается на глазах у изумленных детей. Северус замер от удивления. Лили радостно кричит: «Тунья, и ты тоже! Ты тоже волшебница!» Петунья, будто физически ощущает, как между ней и ими рушатся стены, видит их восхищенные улыбки. А потом в Галифакс спешат три совы с письмами. Косой переулок! Столько интересного! Сентябрь и поезд в облаке белого пара… - Волшебницы и рыцарь всё равно стали счастливыми, – проговаривает она фразу своего сына. А волшебство главное? Аргус Миссис Норрис грациозно вспрыгивает на библиотекарский стол, ювелирно прокладывает себе путь между длинных коробочек с карточками и вольготно ложится прямо в середине стола. Ирма запускает в её шерсть свои длинные пальцы. - Аргус, ну что за невоспитанная кошка! – жеманно возмущается она, продолжая поглаживать приятную на ощупь шерстку. Аргус улыбается, лицезрея двух своих любимых женщин в обществе друг друга. - Вот, Ирма. Будь добра. – он подаёт Ирме длинный список необходимых книг. - Что, всё исследуешь? – щурится Ирма, - и как у тебя после уроков ещё силы на исследования остаются? Неужели кто-то из этих растяп обладает способностями к чарам? Ирма кивает в читальный зал – худенький второкурсник подпрыгивает у стеллажа, пытаясь достать книгу с верхней полки. Начисто забыл о существовании своей волшебной палочки. Аргус взмахивает своей – книга сама падает с полки и несильно бьёт незадачливого читателя по макушке. Мальчик недоуменно оглядывается по сторонам. Завидев своего преподавателя по чарам, он с виноватым видом поднимает книгу с пола. - Способных мало, очень много олухов. – жалуется Аргус, – даже акцио сказать не могут! Девочки, что сидят стайкой за партой, недалеко от библиотекарского стола, бросают любопытные взгляды на Ирму и Аргуса, похихикивают и перешептываются. - Ну вот, видишь. О нас уже пошли слухи… - укоряюще, но кокетливо говорит Ирма. - Что ж… Не будем их опровергать! – заявляет Аргус, наклоняется через стол и нежно целует Ирму в губы. Пока они заняты друг другом, заказанные Аргусом книги стопочкой выплывают из-за стеллажа и аккуратно приземляются на стол между ними. Вспугнутая Миссис Норрис проворно спрыгивает со стола и обвивается вокруг ног Ирмы. Та, наконец, находит в себе силы оторваться от его теплых, опьяняющих губ. - Аргус, ну не при студентах же! – Ирма выглядит очень смущенной и боится взглянуть в сторону зала, откуда на них уставлены взоры любопытствующих. Она краснеет и в поисках спасения от неловкости, бросает взгляд на книги. - Гм, гм… Так вы занимаетесь проблемами сквибов, профессор?! Не так ли?! – громко заявляет она, чтобы услышала вся библиотека. Девочки давятся хихиканьями. Аргус, смеясь над её комичной нравственностью, громогласно отвечает подчеркнуто светским тоном: - Совершенно верно, мисс Пинс! Именно так! Видите ли, это очень важная тема для современного магического общества. - Аргус, ты что, перестань! – шикает Ирма. - Хорошо-хорошо, - хохочет Аргус. – Но ты же давно знаешь, что я исследую сквибов! - Да, ты говорил. Но я до сих пор не понимаю, что там можно найти для исследования. Ты ведь и сам знаешь – все ждут от тебя открытий, новых заклинаний… - Всё это глупости… Изучать магию в чистом виде куда интересней. Мне отец знаешь что говорил? «Ты в Хогвартсе учиться хочешь или полы подметать?!» и метлой меня по голове! – весело пожимает плечами Аргус. - Добрый был у тебя отец! Знал бы тогда, что ты будешь здесь преподавать! – подытоживает Ирма. - Вот именно. – соглашается Аргус, - Слушай Ирма, раз уж ты не хочешь посвящать студентов в подробности наших отношений… - он берёт её за руку, – пойдём-ка, поищем остальные книги из списка. - Но все же здесь, Аргус! – недоуменно восклицает Ирма. - Не все, дорогая, не все… - он ведёт её через стеллажи вглубь библиотеки. - Но Аргус! Как можно? - Да ладно! – говорит Аргус, захлопывая за ними дверь в запретную секцию, и сгребая Ирму в объятия, - мне всё равно! Арабелла Святые георгины, я убью этого Наземникуса! Мисс Фигг ёрзает в кресле главы Визенгамота и мысленно шлёт к Моргане, во-первых, пьянчугу Наземникуса, который не уследил за мальчишкой; во-вторых, всех дементоров мира; и, в-третьих, свой тридцатилетний опыт работы и репутацию справедливой судьи, которые никому не нужны при новом строе. Это ж надо было тридцать лет мучиться, разбираясь в хитросплетениях магической юриспруденции, чтобы теперь вся её карьера и честь зависели от одного слушанья, после которого её наверняка снимут с должности. Ну, да ладно, была не была! Но Наземникус, конечно, у неё получит, ох получит! Малец Гарри Поттер пока что держится хорошо, говорит по делу и не юлит. - Дементоров было двое. Каждый приближался со своего конца переулка, стало холодно, мой двоюродный брат побежал, но бежал прямо на одного из них, а потом… - Так-так! Пожалуй, стоит прервать этот отрепетированный рассказ. Дементоры в Литтл-Уингинге?! Это уже слишком откровенная ложь. Пора кончать с этим слушаньем, мальчик просто лжёт. – зудит Фадж со своего места по правую руку от мисс Фигг. Ох, эта скотина Фадж всё равно не уймётся, пока не отправит мальчишку в Азкабан. Ну, ничего, Фигги тебя вытащит отсюда, малыш. Всё-таки обещала Дамблдору, а её не каждый день просят о чем-то самые могущественные волшебники Англии! Да и стоило ли так мучиться ради невезучего мальчугана, на которого дементоры нападают средь бела дня, если бы он не был Дамблдоровой надеждой на спасение всего магического мира? Ничего, Фигги тебя в обиду не даст. - Ваш протест отклонён, министр. Продолжайте, подсудимый. Фадж делает круглые глаза и чуть не падает с кресла от удивления. Вот это да, старушка Фигги, главная поборница протокола, войдёт в историю, как первый судья, перечащий министру на слушанье. - Кхе-кхе, - раздаётся справа. Ну, конечно же, это квакушка Амбридж. Эх, и пенсии министерской, Фигги, тебе тоже не видать. - Арабелла, я уверена, что вы, разумеется, в курсе последнего декрета министерства. Министр Магии имеет право последнего слова на любом слушании. – жабья рожица квакушки Амбридж смотрит заискивающе и грозно одновременно. Гулять так гулять, - с молодецким задором думает мисс Фигг,- чего уже терять на старости лет? - А вы, моя дорогая Долорес, наверняка знакомы с основным и непреложным кодексом Визенгамота. Судья выносит окончательное решение! Амбридж скукоживает жабье личико и высоко поднимает брови. В воздухе повисает звенящая тишина. При новом режиме ещё никто не пытался перечить Фаджу и его свите - каждый знает, ничем хорошим это не обернётся. Однако, видя смелость старушки Фигги, отчаянно бросающей вызов судьбе, некоторые зрители начинают медленно расплываться в улыбке. Фадж собирается с духом: - Арабелла, вы понимаете, что это будет значить для вас, не так ли? Что всё это вам просто так с рук не сойдёт. – Фадж, конечно, имеет в виду не только акт непослушания, но и развеселившийся, улюлюкающий зал. Ох, знал бы кто-нибудь, что значит столько позору да в преклонные годы! Из зала доносятся одобрительные выкрики, но в таком почтенном возрасте уже стыдно срывать лихие апплодисменты. Фигги боится поглядеть на трибуны, но отступать не собирается. - Я прекрасно осознаю это, Фадж. Поверьте, я занимаю свой пост гораздо дольше, чем вы – свой, и прекрасно знаю, что не один лишь судебный кодекс управляет делами в Визенгамоте. Гарри Поттер недоуменно переводит взгляд с мисс Фигг на Фаджа, и явно готовит кучу вопросов для Дамблдора. Фигги одаривает Фаджа с квакушкой Амбридж такой лучезарной улыбкой, какой за ней и в молодости не водилось, и гордо возвещает. - Подсудимый оправдан! * * * Получила свою минуту славы и бывай. На суде чуть ли не полминистерства апплодировало Фиги и её акту неповиновения, а как слушанье закончилось, так пора пожинать плоды своих поступков. - Значок сдайте дежурному на входе, палочку вам оставят, о министерской пенсии не может быть и речи, - цедит Фадж. - Кхе-кхе, - торжественно подытоживает квакушка Амбридж. Фигги сдает значок верховного судьи под сочувственные взгляды бывших сотрудников и оглушительный плеск фонтана в атриуме. Наземникус, конечно, у неё попляшет, но что уже толку… Ни семьи не завела, ни детей, даже домашних животных у неё отродясь не водилось - все силы на карьеру, и что теперь? Зато когда мисс Фигг, свесив голову, входит в штаб-квартиру Ордена, гостиная взрывается криками и поздравлениями. - Да здравствует Фигги! Да здравствует Фигги! – близнецы Уизли растянули под потолком плакат, где Арабелла довольно ухмыляется и грозит своей короткой буковой палочкой. Молли испекла её любимый пирог с патокой, а сын Поттеров стоит тут же довольный и… на свободе. Ценой её карьеры, м-да. Посреди скандирующей толпы возвышается Дамблдор. - Ну, Фигги, подожди немного, и после победы лично вручу тебе Орден Мерлина! «А ничего, - думает Фигги, - глядишь, ещё поживём!». Эпилог Сегодня Петуния Дурсли, протирает все полки в кухне в ожидании мужа, Вернона. Его надо будет накормить, а назавтра погладить новый костюм для сына, Дадли. Покончив с уборкой, она высовывается в окно и с любопытством наблюдает за соседями в поисках очередных сплетен, которые приятно будет обсудить за семейным ужином. Петуния больше никогда не видела Северуса Снейпа после той ссоры с веткой, которая не загорелась. Она всю жизнь ненавидела свою сестру и даже не была на её похоронах. Своего племянника Гарри она держала в чулане всё его детство и стеснялась показывать окружающим. А её собственный сын Дадли вырос бесчувственным глупым боровом. В доме напротив Арабелла Фигг смотрит телевизор в компании мистера Лапки. Кот урчит, сидя у старушки на коленях и его хвост трубой лезет ей в лицо. Фигги встаёт, чтобы положить корма в кошачью миску. Большую часть своей жизни она проработала машинисткой в мелком издательстве. Она ненавидела свою работу, никаких орденов не получала, и верных друзей у неё не было никогда. Нет и сейчас. Впрочем, как и родственников: все стыдятся тётушки-сквиба. Аргус Филч, завхоз школы Хогвартс, возвращается в свою замшелую каморку после трудового дня, полного наказаний нерадивых учеников, шляющихся, где запрещено, и утомительной уборки. Демонстрируя завидное упорство, он открывает учебник скоромагии и остервенело машет палочкой, из которой за всю его долгую жизнь не вылетело ни единой искорки. У каждого из них слишком много проблем. И совсем нет времени думать о том, какими были бы их жизни, осуществись их самое заветное желание. Одинаковое для всех троих. Но зачем зря растравливать душу? В конце концов… волшебство не главное.