сквозь года

      Тени безмолвных домов трепетали в страхе. Им некуда было деть холод внутри себя, который томил всё сильнее. Они скрывались от солнца, боясь быть сожженными. Тень обретала покой только ночью, сливаясь с общим мраком, падшим на небо из-за горизонта. Когда отовсюду веет леденящей душу тишиной, медленно пробирающейся в глотку. Тень есть везде и у всех. Но не каждый замечает ее присутствие, и никто не замечает ее проницательный взгляд, обращённый в прошлое. Забытая даль, отложившаяся на подкорке сознания - у теней есть память. Тень растёт, с течением времени становясь невыносимой ношей, бесчисленными воспоминаниями, не давая забыть о себе ни на миг. Тогда вся жизнь становится бессмысленным скитанием, по четко сложённой цепочке приходящим к одному исходу. Поражение. Это невыносимо, но рано или поздно «это» настигает каждого, оступившегося на тонкой линии своей судьбы.       Есть один нюанс, который может стать ключом к выходу из бесконечного цикла иллюзий. Легко стать собственным врагом, но нелегко определить исход этой дуэли, из раза в раз ожесточающейся до безумства.       Разгоняя пелену равнодушного тумана, люди со временем становятся своей тенью. Это не признание преимущества своей тени над собой, но и не принятие вызова. Слиться с тенью - значит лишь обратить бремя в пользу, а навсегда ли - вопрос, на который невозможно дать ответ.       Коё оторвала взгляд от окна. День был погожим, солнце своей ласковой улыбкой согревало сердце, испепеляя последние остатки сомнений. Жизнь вокруг била ключом, безустанно пробивалась через любые преграды. Отличная возможность почувствовать себя счастливым, но сердце девушки металось в груди от беспокойства.       С самого начала это безобидное утро кажется ей странным. Загнанная в угол своими мыслями, Озаки надеялась, что ответы на ее вопросы сами найдут себя. Всё чаще и чаще она осознавала, что почти ничего не знает о том, кто однажды подарил ей искру, способной разжечь огонь в душе.       Эйс казался не менее странным. Он мог вызывать недоверие и одновременно вселять последнюю надежду. Он привык всегда получать то, чего жаждал. Привык добиваться своих целей и никогда ни о чем не сожалел. Из высших сил Эйс обращался лишь к фортуне, но никак не за советом. Ему могли принадлежать сотни и тысячи жизней, но кому же принадлежит его собственная?       Сколько его помнить, Эйс всегда уверенно идёт вперёд с гордо поднятой головой, оставляя длинный шлейф тайны. Всё, чего он добился - было даровано ему удачей, чистой случайностью, неожиданным поворотом судьбы. Эта случайность казалась Эйсу данностью, которой он должен обладать по праву, рождённый королём. И такая же случайность позволила другому человеку проникнуть в тень воспоминаний мужчины. Все должны были жить в уверенности, что Эйс - и есть прямое воплощение фортуны, человек, прошлое которого ничем не отличается от настоящего и не будет отличаться от грядущего будущего. Он такой, каким его видят. Он делает то, что превосходит ожидания одних и разочаровывает других. Эйс - тот, за кого себя выдаёт. Так должны были считать те, кто хоть раз имел честь разделить с ним игру. Карты. Способом раскрыть себя и показать свой фривольный характер для Эйса могли оставаться лишь они. Но если так, то не окажется ли он сам однажды лишь игральной картой в чужих глазах?       Полумрак комнаты был окрашен тусклым светом люстры. Совсем раннее утро, с едва заметным блёклым пятном покинувшей этот мир ночи. Не оставалось времени на сон, ещё не покинувший головы молодых людей. Продолжая потягиваться и потирать глаза, они готовились к предстоящему дню.       Эйс, спросонья будучи излишне компульсивным, вновь проверял документы, содержание которых было известно только ему. Собравшись с мыслями, он был близок к выходу из комнаты, когда на пол, прямо из папки, что была в его руках, выпало что-то совсем небольшое. Похожее на лист, опавший с дерева в осеннюю пору. Коё смогла наблюдать это, и совершенно беззаботно приблизилась к упавшему предмету, с желанием тут же оповестить Эйса о потере.       Упавший лист оказался фотографией. Старой, прошедшей проверку времени и уже порядком выцветшей. Фотобумага не отличалась качеством, поэтому неудивительно, что снимок потерял свой первозданный вид настолько сильно. Либо этому поспособствовали условия, в которых его хранили. Впрочем, это всё потеряло какое-либо значение, когда Озаки присмотрелась к тому, что там было изображено.       Совсем юный парень, одаряющий объектив камеры мягкой улыбкой. Она тоже выглядела проверенной временем: словно облегчение, наступившее после череды неудач. Он выглядел так, будто не совсем понимал, что происходит, отчего создалось соответствующее впечатление - этот снимок тоже был случайностью. Секущиеся светлые волосы едва достигали плеч, обрамляя его лицо с острым подбородком, бледное, как фарфор. Красный пиджак казался оранжевым, а белоснежная рубашка приобрела молочный цвет. Серый, или, вернее сказать, на самом деле чёрный галстук украшала брошь с массивным бордовым камнем, который блистал в свете вспышки. Эта деталь выглядела чересчур знакомой. Трудно было разобрать, что находилось на заднем плане. Светлые пятна, напоминавшие людей, говорили о том, что этот человек находился в оживленном месте. Но больше всего приковывал к себе взгляд, среди изношенности всей фотографии выделяющийся своей свежестью. Из глубин глаз юноши пробивалась уверенность, ещё по-детски невинная и максималистичная. Остаточно утвердивший личность человека на фотографии - азарт, который лежал на поверхности засвеченных зрачков. Эйс не был бы собой, если бы не старался блистать ярче звёзд. Но что всё это значит?       Голову Коё посетило огромное множество вопросов. Кем Эйс был до своевольного вступления в ряды мафии? Почему он оказался именно здесь? Всегда ли он был тем, кем сейчас является?       Прошёл миг. Озаки выдохнула, чувствуя, будто рассматривала снимок целую вечность. Опомнившись, она ринулась к двери, чтобы успеть отдать Эйсу его фотографию. Утреннюю тишину пронзил оклик:       — Эйс-кун, я нашла кое-что! — Коё указала обернувшемуся мужчине на изображение в ее руках. — Это ты?       Глаза Эйса округлились, отражая ужас. Никто не был вправе знать. Никто не должен был видеть, слышать или даже догадываться. И вновь, по чистой случайности, насмешке судьбы, обрушившейся на него тяжёлым дождём - сегодня хотя бы один человек чувствует, что пазлы медленно складываются, отображая часть его жизненного пути. Секрет, который должен был оставаться таковым до тех пор, пока Эйсу будет удобно. Но он вновь потерял контроль над ситуацией, из-за чего, в порыве подступившей ярости, смешанной со страхом - он выдернул из рук Коё свою вещь, засунув фотографию в нужный файл. Его кулаки сжались, и, казалось, каждая мышца в теле напряглась, будто перед сражением.       Озаки была ошеломлена и испугана, делая шаг назад. Ее брови свелись к переносице, выражая искреннее недопонимание. Что такого может быть в обычной фотографии, сделанной много лет назад? Она - не чужой человек, которому Эйс мог бы доверять, но в этом мире существуют вещи, которые он поведать не в силах. Ни сейчас, ни когда-либо ещё.       Прежде, чем Коё собиралась что-то возразить или даже собраться с мыслями, лицо Эйса потеряло свои бурные эмоции, и между ними пронёсся тяжелый вздох.       — Послушай, — он старался казаться спокойным, но его голос всё равно подрагивал, то ли от череды осознаний, то ли от того, что Эйс чувствовал себя задетым. — Я понимаю, что это было простое любопытство, но…       Следующие слова он произнёс на выдохе:       — Больше никогда не прикасайся к тому, что принадлежит мне. Ясно?       Безуспешно, Эйс через пару секунд молчания попытался разбавить обстановку слабой улыбкой и поспешил удалиться, оставив Коё. Ее поедало неприятное чувство того, что от неё скрывают огромное множество совершенно не имеющих значение вещей. Вопреки всему, Озаки не чувствовала чьей-либо вины в том, что произошло. Эйс вряд ли хотел грубить, но потеря власти была слабостью, которая спровоцировала его на эмоции. Ему, наверное, даже не о чем будет сожалеть, поскольку он всего лишь защищал что-то роковое для него.       Озаки могла провести сколько угодно рассветов, уйдя в волнующие ее вопросы. Дать ответы на них мог лишь Эйс, который оказался неподступен. Коё не хочет и не имеет оснований предугадывать, сколько ещё она сможет узнать о человеке, которого полюбила. Можно только с сожалением отметить, что это произойдёт точно так же, как сегодня. Совершенно случайно.       Со смутой волнения в душе, Эйс еще раз достал ту злополучную фотографию. Ему стоило избавиться от неё еще давно, сжечь или разорвать в клочья, чтобы стереть свой былой взгляд из истории. Но что-то останавливало этот порыв. Снимок со временем стал символом, единым принципом в понимании Эйса. В то время его несбыточные мечты становились целями. Целями, которых он достигнет любой ценой, способный сиять золотом. Только ему было известно, что за надежда беспокоила человека по ту сторону фотографии. Глядя в свои собственные, когда-то ещё небезразличные к открывшемуся миру и другим людям глаза, он мог только улыбнуться; став на путь достижения, он заручился качествами, благодаря которым никто не был способен сломить его, растоптать в пыль всё, чего он добился. Кроме него самого, и фортуны, которая учтиво сопровождает Эйса долгие годы, подарившая ему тенденцию битвы. Его жизнь и душа принадлежат фортуне, он продал себя ещё давно, чтобы стать тем, кем он сам желал быть. Надрывно задыхаясь, он продолжал мчаться прочь от преследовавшей его тени прошлого. Но есть ли в мире хотя бы один человек, который смог убежать от тени, которую сам отбрасывает? Когда-нибудь наступит момент, и Эйс признает своё поражение. С честью или с крошащимся на кусочки самолюбием.       В сердцах других людей он останется лжецом, милосердно обращающим собственные слабости в превосходство над другими, а ничтожное - в ценное.       И на стыке эр, в один такой же солнечный день, наполненный ветром перемен - Эйс получит свой конец. Не имеет значения, каким завершение его истории будет видеться в чужих глазах - это всё, чего он удостоен, освобождённый от оков случайностей при своей жизни. В первую очередь, он проиграл только себе, в бесконечной борьбе за то, чего он желал.