Ненависть всей его жизни.

Никто не помнил его, таким, каким он был раньше. Беловолосый мальчик всегда был гордостью отца, но, увы, обделен материнской любовью. Да и разве отцовская грубая рука могла сравниться с нежной женской? Конечно же нет. И он завидовал, сгорал заживо от жгучей ревности. Старшие братья, Аро и Маркус - были ее звездами, любимыми помощниками. А он? Просто белой вороной, в прямом смысле. Ни у отца, ни у матери не было таких волос. Соседи, друзья и просто знакомые семьи шептались у него за спиной. Будучи ребенком, он обижался и не редко прибегал к родителю в ожидании получить объятия и успокаивающие ласки. Но не было ничего, кроме резких слов о том, что он должен быть мужчиной и уметь постоять за себя. Благодаря таким наставлениям мальчик становился отрешеннее и жестче характером. После первой вылазки на охоту с главой семейства, он поменял свое мнение о волках. Если раньше при одном упоминании была лишь только тревога и неконтролируемая паника, то теперь они сменились благоговейным поклонением. Дитя было впечатлено их статью и грациозностью. Он поклялся себе, что однажды подружится с одним таким хищником. Нужно быть осторожнее с желаниями, они имеют свойство сбываться. Но откуда об этом было знать ребенку? И как он мог знать, что ночью в лесу объявится Зверь? Трехметровый волк, стоящий на задних лапах и задравший окровавленную морду вверх, горько завывая и слушая эхо собственного воя. Он был прекрасен и идеален. Обычные псовые даже рядом не стояли. Завороженный отрок, приоткрыв рот и облизывая пухлые губки от восторга, всполошил стайку птиц, наступив на громко хрустнувшую ветку. Существо, моментально обратив свой взор на человека, шумно втянуло воздух, раздувая ноздри. И всхрапнув, оно опустилось на все конечности, плавно приближаясь к застывшему мальчику. Оскаливая пасть и капая слюной на землю, смешанной с кровью, Король Волков (как его окрестил Кай про себя), внезапно рванул вперед, вспахивая когтями рыхлую почву. Оглушающий выстрел, особенно громкий в тиши ночи, вызвал кратковременное замешательство. И этого хватило, чтобы какой-то старый мужчина схватил ребенка поперек груди и уволок в сторону тропинки, ведущей обратно в город. Первый блин комом? Конечно. Блондин не думал о том, что его могли разорвать на части и использовать кости в качестве зубочисток. Ведь, по сути, мяса на маленьком тельце было бы недостаточно даже для обычной собаки. Шли годы, мальчик превратился в красивого и эгоистичного юношу. Девушки, подающие ему знаки внимания не представляли интереса. Кайус был занят книгами. О, эти истории, сказки и фантазии вскружили ему голову, подобно водовороту. Он взахлеб читал все новые и новые приключения, впитывая каждое слово и откладывая что-то важное в памяти. 26 лет - не предел интеллектуального роста. И уж тем более не время, когда нужно умирать. Но кому какое дело? Бог давно оставил их семью. Обрек на несчастия и горе до скончания веков. Родители умерли от лихорадки, братья изменились и стали совершенно другими. Кайус понимал, что они были чужими. Их роднили только отец и мать. Но заявление о том, что они вампиры и хотят сделать его себе подобным он принял как должное. Семья есть семья. До конца. Даже несмотря на то, что этот конец будет длиться вечность. И тогда он вспомнил. В тот самый момент, когда перерождался в новое существо. Оборотень не пытался съесть его. Воспоминание застыло картинкой, словно по ментальному приказу: он, маленький трясущийся комок, напуганный и оцепеневший от смешения страха и предвкушения чего-то. Вервольф, рвущийся к нему, с восторгом в светящихся желтых глазах. Молодой мужчина, теперь уже новообращенный вампир, рыскал по городам в поисках Волка из далекого детства. Белесые волосы то и дело взмывали волной, после резких поворотов, и распространяли приятный запах корицы. Он спрашивал у своих сородичей, донимал и людей, забывая о пище. Благо, сон ему больше не был нужен. Года проносились невыносимо быстро и Кай все больше паниковал, но внешне не показывая своей озабоченности и скрывал он это, надо сказать, очень умело. Братья искренне недоумевали и осуждали такое одержимое желание. Оборотни были, конечно. Но их мало кто видел, тем более, так близко, как Кайус. И никто не оставался в живых. Словам не верят, но мыслям - да. Особенно Аро, пытливо вглядывающийся в глаза кровному родственнику в моменты соприкосновения рук. Долгожданная встреча произошла так же неожиданно, как когда-то. Дежа вю и ностальгия: лес, ночь, луна и они. Глаза в глаза, дыхание в такт, шаги синхронно. - Я так долго искал тебя,- единственная фраза, сказанная сиплым шепотом. - Я слишком долго ждал тебя,- единственная фраза, лишь подтверждающая явный факт. Рассвет в лесу, не первый из их памяти, но самый счастливый. Вервольф жадно оглядывал тело мужчины. Довольно щурясь от бликов, прыгающих по смуглому лицу и тихо порыкивая от приятной усталости по всему телу. Они больше не сказали друг другу ни слова, все и так было ясно. Как там, "глаза - зеркало души"? Днем он безжалостный господин, помогающий карать неверных вампиров. Ночью же, слабый и беззащитный, с упоением отдающийся своему Зверю. Горячие и большие ладони, интимный шепот, сводящий с ума запах крови и не менее манящее нечто, таящееся внутри человеческого тела, за бешено бьющимся сердцем. Он хотел. Он получил. Поймал - или пойман? - своего Волка. Покорил Короля. Несколько десятков лет пронеслись мимо, унося радостные воспоминания и принося взамен очередное несчастье. Он больше не мог быть с оборотнем. Как говорили, должность не позволяет. Кай может сколько угодно казаться злым, жестоким и независимым. Злые языки разнесли молву о том, что он спит с вонючим псом. И ему, конечно же, хотелось ответить как можно грубее, но тогда вампир бы глупо подтвердил слухи. Нет, он будет умнее толпы. Высокомерное молчание и насмешливые взгляды заткнут любого. А может потом, когда они оступятся, платиновый блондин отыграется. Он лично оторвет им головы, наслаждаясь треском и расползающимися трещинками по их наглым лицам, с застывшим ужасом в глазах. Только самоубийца осмелится вслух сказать, что один из глав, позволив вервольфу взять себя, растерял свою озлобленность. Ха, ха и еще раз ха. "Только альфа может сохранить рассудок в полнолуние. Но бывает затмение, во время которого и он сходит с ума от жажды", гласила строка в древней и ветхой книге, заставившая задуматься светловолосого вампира. Беда и правда не приходит одна. Он не хотел, чтобы это так закончилось. Но все равно допустил. Его Волк рвал и метал на поле, ставшим красным от крови. Клыками разгрызал вампиров пополам и раскидывал по всей поляне, не обращая внимания на пару красных глаз, застланных ужасом вперемешку со злобой. Если бы он мог остановится, если бы он повернул морду в другую сторону, то попытался бы остановится. Всегда есть "но" и это но заключалось в том, что черная луна свела с ума верфольфа и его стаю. Вампир ничего не мог сделать. Ряды Вольтури изрядно опустели. И кто мог знать, что звери способны на такое? Они раньше жили рядом; не трогали друг друга, хотя и были врагами. Не нападали на раненых и были честными недругами. Но Аро решил, что сможет покорить гордый народ и заставить их склонить колени перед ... ним. О, конечно же, только перед ним. Может, он и говорил "мы", но всегда думал только о себе. Такая самоуверенность и погубила его грандиозные планы. А что же Кайус? Младший из братьев был убит горем. Его возлюбленный пленен, а остальные сородичи погублены в пламени вампира-кочевника. Исхудавший, потрепанный и закованный в цепи Волк все равно оставался непоколебим и тверд. Стоял на своем и не думал сдаваться, вопреки молчаливым просьбам Кая, оборотень не выдавал своих тайн. Горящий укор в его глазах вампир никогда не забудет. Он словно говорил: "Ты дорог мне, но стаю я никогда не предам." И не важно уже, что почти все умерли. Лишь его, Кая, Волк оставался жив. Горькая обида и жгучая ревность застлала разум платинового блондина и он, собственными руками подписал смертный приговор. Аро благосклонно позволил младшему брату совершить наказание при луне, словно высмеивая обессиленного оборотня. Освобожденный от цепей, Волк распластался на камне. Не осуждая вампира, подходящего к нему и не думающий бежать. Побег был хуже смерти. Нет-нет, он умрет и унесет свою тайну в могилу. А потом, за мгновение до сверкнувшего в ночи лезвия меча, посмотрит в глаза палачу и улыбнется. Так, как не делал этого прежде. Яркая мысль пронзит его не хуже грома, раскатывающегося по темному небу: "Не желаю, чтобы мои потомки страдали из-за Связи со стаей. Пусть лучше эта нить обернется в другую сторону. На их возлюбленных и нареченных Судьбою." Никто не помнил его, таким, каким он был раньше. Кроме Него. Кай выбрал свой путь. Переступил черту и поддался эмоциям. Отныне, только ненависть будет его спутником.