Tired (Устал)

Дверь камеры захлопнулась за Гарри с гулким металлическим лязгом. Гарри вздрогнул и обхватил себя руками. Он пожалел, что не оделся потеплее. Даже до того, как он добрался до острова, было не совсем уютно, но он не учел, насколько холоднее будет здесь, в окружении воды, ветра и беспощадного камня. Даже без дементоров Азкабан был жалким местом. Малфой поднял глаза, когда дверь камеры открылась, но совершенно не удивился при виде Гарри. Он не выглядел ни сердитым, ни озлобленным, ни испуганным. Гарри смотрел на него и думал, что тот просто выглядел… уставшим. Он выглядел таким же уставшим, каким чувствовал себя Гарри. Он сидел на тонком матрасе узкой металлической кровати, прислонившись к стене и подтянув колени к груди. Гарри с облегчением увидел, что он не был грязным и на нем не было синяков, но серая тюремная форма свисала с его слишком худого тела, а волосы были жидкими и безжизненными. — Ну? — спросил Малфой, его голос прозвучал грубо, словно он сто лет ничего не говорил. Гарри понял, что молча наблюдал за ним дольше, чем следовало согласно приличиям. Не то чтобы он знал, что такое «приличия» в данных обстоятельствах. У него не было большой практики в посещении бывших одноклассников в тюрьме. — Пришел посмотреть, как низко пали сильные мира сего? — Малфой взмахнул бледной костлявой рукой в воздухе, указывая на себя, в печальной имитации драматических жестов, на которые Гарри когда-то смотрел через шумный зал, полный смеющихся студентов за едой. Зал, который Гарри в последний раз видел полным раненых, умирающих и мертвых. — Потому что должен сказать тебе, Поттер, не особенно похоже, что ты справляешься лучше. Ты выглядишь дерьмово. Гарри удивил самого себя тихим фырканьем — неожиданным почти смехом. — Спасибо. — Почему ты здесь? Гарри немного поерзал, неуверенный, теперь, когда он был здесь, с чего начать. — Чтобы спросить тебя, почему ты сделал это, — сказал он, наконец. — Почему я сделал что? Присоединился к Пожирателям Смерти? Я думаю, это довольно очевидно даже для тебя, — он откинул голову назад, прислонив ее к влажной каменной стене и закрыл глаза. — Я Малфой. Это был решённый вопрос. Затем язвительно добавил: — У меня не было особого выбора, знаешь ли. — Нет. Почему ты солгал. Когда они поймали нас. Теперь Малфой действительно посмотрел на него. Что-то было в его глазах — может быть, горечь или вызов. — Разве это имеет значение? — Да. Он вздохнул и снова отвел взгляд, вернув его к голой стене напротив. — Потому что к тому времени я уже знал, что предпочел бы умереть, чем жить в мире, где он победил. Гарри было холодно, и у него болели ноги. Все его тело болело. Он слишком далеко и долго бежал, слишком мало ел, слишком мало спал, слишком мало надеялся. Он думал, что, может быть, сможет отдохнуть, когда все закончится. Но ничего не закончилось. Казалось, что это никогда не закончится. Он сел на матрас рядом с Малфоем, не потрудившись даже взглянуть на его реакцию. Он прислонился к стене, его поза повторяла позу Малфоя. Он так чертовски устал. — Он пытал меня, после, — сказал Малфой почти непринужденно, если бы не продолжающийся скрежет его хрупких голосовых связок. — Я предполагал, что он убьет меня, но, видимо, ему нравилось иметь меня в качестве рычага давления на отца. — Как он узнал? — Гарри думал, что его должно больше беспокоить то, как небрежно Малфой упомянул о пытках, но он не мог найти на это сил. Малфой насмешливо фыркнул. — Темный Лорд является — был — совершенным Легилиментом. Я знал, что делал. В этом доме не было никаких секретов. Кроме Северуса, очевидно. Кстати о нём, какого хрена? Гарри рассмеялся над этим, тихо, короткой вспышкой ироничного веселья. — И не говори, да? Несколько мгновений они сидели молча. Малфой, казалось, не особенно возражал против присутствия Гарри, а Гарри не хотел двигаться. Он окоченел, ему было больно и он устал, и это был первый раз с тех пор, как труп Волдеморта упал на землю, чтобы никто ничего от него не хотел. — Они попросили меня дать показания, — сказал он наконец. — Показания? — На судах… судах Пожирателей Смерти. Я хотел сначала поговорить с тобой. Я просто… Я не знаю. Мне нужно было знать, почему ты спас нас. Краем глаза он заметил, как Малфой слегка кивнул. — Как ты думаешь, я останусь здесь? Гарри выдохнул. — Я сомневаюсь в этом. Ты на самом деле… не то чтобы много натворил, в целом. Кроме шестого курса, но ты не был совершеннолетним, так что… И я собираюсь рассказать им, как ты помог нам. Когда ты солгал. Тишина. — Почему? Гарри закрыл глаза. — Я не знаю. Потому что ты не сделал ничего хуже, чем люди, которые закрывали на все это глаза, чтобы спасти себя, когда доходило до дела. Потому что, если мы посадим всех, кто был заодно с Волдемортом, нас не хватит, даже чтобы начать наводить порядок в этом хаосе. Потому что я спас тебе жизнь не для того, чтобы её снова растоптали, — пауза. — Потому что я видел зло, и ты — не оно. Снова тишина. Затем тихо: — Спасибо. Гарри кивнул, не открывая глаз. — Сейчас там хоть немного лучше? — спросил Малфой. Гарри уклончиво пожал плечами. — Немного. Не совсем. Меньше людей умирает, и это хорошо. Но это всё ещё руины, и не хватает людей, чтобы исправить всё. Снова тишина. Было странно комфортно. Легкое прикосновение, тело прижимается к его собственному. — Я так чертовски устал, — сказал Малфой. Гарри прислонился в ответ, устраиваясь на плече, наслаждаясь этими секундами передышки, прежде чем его снова позовут — он всегда, всегда где-то нужен. — Да, — сказал он. — Да, я тоже.