аромат ладана

      Амала чувствует, как усталость давит на плечи, замедляя шаг. Дверь своей комнаты в огромном доме кажется спасением, а мягкая большая кровать — глотком свежего воздуха, который делаешь, прежде чем погрузиться в долгожданный сон. Сон под хлороформом совершенно не считается за отдых. Да и утренний разговор в доме потомков брахманов был… утомительным, вызывающий зуд раздражение глубоко под кожей.              Девушка тяжело выдыхает, толкая дверь. Ей хочется пару минут спокойствия. На подкорке сознания возникает образ — наваждение — о проведении этих минут в сильных руках Рэйтана Вайша тире воплощение души Шивы на земле, призванное следить за порядком в Индии. Конечно, Амала далеко не глупая и понимает, что довольно эгоистично требовать так много внимания от занятого мужчины, который и без того идет на риски, позволяя себе ее любить.              На пару секунд аромат терпкого ладана, переплетенного с нотками жасмина и бергамота — традиционными индийскими специями — заставляет девушку всерьез задуматься о том, что разум играет с ней злую шутку. Погружает в какую-то негу, измерение фантазий и еще глубже — сладострастного порока.              Однако все это — неподтвержденные фантазии одинокой девушки, скучающей по возлюбленному. Рэйтан Вайш действительно стоит в комнате.              — Ты пришла, — на его лице читается невероятно спокойное выражение лица. Амала чувствует, как в ее груди от такого безэмоционального вопроса сердце в несколько раз чаще забилось. Это всего лишь маска спокойствия.              — Как ты сюда попал? — вполне нелогичный вопрос, но усталость все же берет свое.              — Так же, как и во все любые места.              Пусть и не совсем к месту, но щеки девушки заливаются румянцем, а руки невольно сжимаются в кулаки. Амала старается справиться с эмоциями, что нахлынули так не вовремя, ведь негоже молодой девушке так реагировать на простые речевые обороты от столь обаятельного, вежливого, нежного, высокого мужчины с внимательным, проникающим под кожу взглядом.              Ладно, возможно, девушка самой себе не верит, то способна самостоятельно справиться со всем этим цветущим внутри нее.              — Видишь, ты зря переживал обо мне, — пусть и было невероятно приятно. — Я жива, здорова и невредима.              Желание покрутиться, чтобы Рэйтан со всех сторон оценил степень невредимости, кажется совсем детским. Поэтому девушка просто стоит, выдерживая оценивающий взгляд мужчины. Внутри нее поднимается волна.              — И в его одежде.              Амала сглатывает, чувствуя, как эта волна захватывает все ее естество сильнее.              — Он красиво одел тебя.              Рэйтан не останавливается, сверкая взглядом в полумраке комнаты с задернутыми шторами. Он делает шаг ближе, все еще выглядя спокойным, но его аура выдает все тревоги и душевные метания, что скрыты в душе полубога. Это сводит с ума. Настолько, что Амала необдуманно вдыхает чужой аромат полной грудью, чувствуя, как симптомы опьянения возникают отнюдь не от вина.              — Тогда сними это с меня. Ты единственный, чьи прикосновения я хочу чувствовать на своей коже, — прямо сейчас девушка играет с огнем. Она чувствует, как разжигает страсть в мужчине, который стоит невероятно близко. Амала без труда может посчитать его ресницы.              — Ты не представляешь, с чем играешь прямо сейчас, — голос Рэйтана становится на пару октав ниже обычного, ходя на грани восхитительно нежного бархата и глубокого баритона.              — Покажешь мне, Рэй? — Амала переходит в открытое наступление, собственноручно подталкивая в пропасть соблазна. Не желает сгорать от жажды в одиночестве.              Мужчина издает тихий звук, который нельзя описать как-то конкретно, но от него одного девушка чувствует, как у нее подкашиваются ноги, а губы начинают зудеть от желания почувствовать на них чужие. Вернее, не так. Вкусные, родные и до бесконечности желанные. Но Рэйтан играет, он дразнит, наверняка желая своими действиями показать все то, что чувствует. Амале же этого мало. Мало ощущать легкие касания, которые по сути не несут за собой совершенно никакого удовлетворения в данный момент.              — Рэй… Пожалуйста.              Мужчина улыбается уголками губ, наконец-то начиная делать что-то со сходящей с ума от отсутствия близости Амалой. Его руки ложатся на женскую талию, сжимая так аккуратно, будто это не живой человек вовсе, а произведение искусства мировой ценности. Не меньше. Девушка сглатывает слишком шумно. Все еще не может привыкнуть. Все еще чувствует как колотится сердце от подобного. Все еще сходит с ума.              Первые слои чужой одежды падают на пол, оголяя узкие плечи, смуглую кожу и россыпь родинок на спине. Затем следом летит и остальное, оставляя девушку в нижнем белье, а в груди полубога рождается довольное чувство собственника.              Рэйтану доставляет удовольствие смотреть на чужой трепет. Но он определенно не хочет, чтобы столь сладостное ощущение превращалось в болезненное нетерпение. Поэтому он подается вперед и касается своими губами чужих уже в настоящем поцелуе. Проводит кончиком языка по податливо приоткрытым губам, нарочито медленно оттягивая момент, прежде чем зайти дальше.              Если Амала думала о том, что сгорит от прикосновений своего мужчины, то сейчас она совершенно преисполнилась в своем знании, зарываясь пальцами в мягкие темные волосы. Чуть сжимает у корней, намекая действовать, и прижимается как можно ближе к чужому телу. А кто такой Рэйтан Вайш, чтобы противиться женскому слову?              Мужчина прижимает девушку к себе так сильно, что та может услышать хруст собственных костей — шутка, Рэйтан бы не смог причинить своей июньской лилии хоть каплю боли или неудобства. Зато он в состоянии поднять ее, не разрывая поцелуя, и бережно переместить на кровать.              Амала в предвкушении. Она чувствует, как по ее телу океанскими волнами растекается возбуждение, умело разжигаемое сильнее теплыми большими ладонями партнера. Она гнется, подобно глине в искусных руках мастера: податливая, влажная и открытая для активных действий. Девушка медленно раздвигает ноги в стороны, позволяя мужчине удобно устроиться между. Вот только она ошибается, когда хочет обхватить ими чужую талию. У мужчины другие планы.              — Ты похожа на стихию: рождена неуправляемой, сильной. На тебя хочется смотреть, не отрывая взгляда, пусть иногда это и приносит странную боль, — с каждым словом — оставленным поцелуем на смуглой коже бедер — Рэйтан поднимается выше, заставляя Амалу задержать дыхание. — Я никогда раньше не испытывал таких чувств. Не знал, что способен скучать, желать, волноваться. Как существо, которое нельзя отнести ни к богам, ни к людям, я никогда не смогу оценить весь спектр эмоций, доступный тебе, моя июньская лилия, — мужчина останавливается, касаясь губами нижнего белья, оставляя на и без того влажной ткани, мокрый след. И смотрит в глаза девушки, медленно проводя языком по губам.              Амала чувствует, как сгорает изнутри. Какое наивное желание — утащить за собой в сумасшедший круговорот из эмоций еще кого-то. Забавно и неожиданно приятно, что у нее это получилось.              Первое движение губ, настроенное не на то, чтобы подразнить, а на то, чтобы доставить удовольствие. И подвести к пику.              Рэйтан нежен. Девушка об этом знала всегда, но сейчас это знание ощущается иначе. Особенно, после того, как чужие пальцы поддевают край трусиков и неторопливо тянут их вниз, избавляя девушку от лишней ткани, оголяя.              «Естественность — самое прекрасное, что может быть в женщине, » — прямо сейчас эта фраза обретает иной смысл. Особенно, когда Амала видит какими искрами светятся обсидиановые глаза мужчины, сжимающего аппетитные женские бедра ладонями.              А после происходит то, что еще долго будет преследовать девушку фантомными ощущениями в совершенно любой ситуации. Потому что Рэйтан определенно знает, что нужно делать, чтобы показать женщине другой мир. И речь сейчас не о его личном измерении.              Язык у мужчины сперва не напрягается совершенно. Он лижет размашисто, не акцентируя внимания на чем-то одном, подготавливая, разогревая и дразня. Готовится к тому, чтобы приступить к десерту, разбавленному мелодичными стонами девушки, которая чувствует себя прямо сейчас невероятно расслабленной и довольной. Амала неторопливо зарывается пальцами в чужие волосы, аккуратно поднимая их вверх, садясь таким образом на кровати. Она сходит с ума, но ей необходимо видеть причину своего сумасшествия.              Она об этом не пожалеет. Точно нет.              Возможно немного, когда Рэйтан поднимет голову, а его губы будет настолько восхитительно влажными.              Амала запрокидывает голову назад и стонет. Ей кажется, что она готова кончить от одного вида своего мужчины, который выглядит довольным. Доставляя удовольствие ей. Вылизывая ее так хорошо, так влажно и так аккуратно, будто… Девушка не может сравнить это ни с чем. Полубог, который испытывает истинное наслаждение, утопая в своих чувствах к обычной смертной. Как хорошо, что подобного сюжета не было у Шекспира, иначе надежды на хороший конец для двоих были бы несбыточной мечтой.              Девушка, запутавшаяся в своих мыслях, даже не замечает, что Рэйтан дал девушке передышку, просто смотря на нее снизу-вверх. Когда же Амала немного приходит в себя от дрожи, рассыпавшейся по телу осколками случайно разбитой вазы, мужчина одаривает ее очередной очаровательной улыбкой.              — Развлекаешься? — девушка задыхается, стараясь кое-как нормализовать дыхание.              — Наслаждаюсь тем, насколько ты красива. Тебе идет удовольствие.              — Мне идешь ты.              Неожиданное откровение от девушки и Рэйтан приподнимает бровь в удивлении. В ответ на это Амала пожимает плечами, мол, ничего необычного. И сжимает пальцами чужие волосы, намекая продолжать. Мужчина не против подчиниться, решая оставить остальные размышления на потом. Сейчас они другим активно занимаются.              Перейти к более активным действиям оказывается идеей хорошей. Особенно для девушки, которая не решается прыгнуть в пропасть безрассудства. С ее губ срывается протяжный сладкий стон, наполненный чистым удовольствием, вызванный проникновением одного пальца. Это без преуменьшений приводит Рэйтана в восторг. Он начинает пробовать изучать глубокий внутренний мир девушки изнутри, сгибая палец под разными углами, стараясь найти нужный. При этом его язык напрягается, начиная стимулировать непосредственно клитор быстрее и активнее. Мужчина явно намерен закончить свое дело быстро.              — Ах!.. Рэй, пожа-алуйста!.. — голос Амалы срывается и дрожит, заставляя девушку в порыве бесконтрольного удовольствия сжать бедрами чужое лицо.              Рэйтан действительно воспринимает это как призыв к более активным действиям. Он добавляет второй палец и чуть наклоняет голову, чтобы Амала самостоятельно убрала волосы с его лица. А девушка, завороженная ощущения и поглощенная удовольствием, так и поступает. И голову назад запрокидывает, чувствуя то самое ощущение невесомости и неотвратимости конца.              Конца, после которого обязательно последует перерождение.              Девушка чувствует, как прыгает в пропасть по собственной воле. Чувствует, как ее губы раскрываются в немом крике, не в силах сдержать все эмоции в себе. На пару секунд ей даже кажется, что она превращается в слух: все те неприлично возбуждающие звуки, слетающие с губ Рэйтана, увлеченного вылизыванием девушки, размеренные движения пальцев в ней.              Это божественно.              — О, Шива!              Может ли такое обращение считаться богохульством? Если бы Амала была в состоянии заметить слишком яркую улыбку на лице своего мужчины, то все бы поняла. Но она сейчас просто падает на кровать, сводя колени вместе и пытаясь просто дышать, то и дело сжимая и разжимая ладони.              — Моя прекрасная июньская лилия, надеюсь, мы поняли друг друга, и ты будешь осторожнее, — Рэйтан нависает над девушкой, касаясь влажными губами ее губ, вызывая яркие фейерверки перед чужими веками. — Я принесу тебе сари на утро. А сейчас отдыхай.              Амала даже не успевает ответить, как вес чужого тела пропадает, а сам мужчина растворяется в воздухе. Оставляя после себя только аромат терпкого ладана, переплетенного с нотками жасмина и бергамота — традиционными индийскими специями…