Осколки разбитого сердца

Она стояла, прижавшись к холодной стене, пока капли дождя стекали с корниза на землю, приземляясь ещё на выступающие носы её кед. Они были потёртые временем, так как куплены пару лет назад и носились каждый день. Время не щадило и девушку, чьи надежды и мечты разбились на миллионы кусочков пару часов назад. Было холодно, что открытые колени дрожали, и даже внутренний огонь, пылающий ещё с утра, не мог согреть. На ней был белый кардиган с узором сердечек, немного порванный по краям, но согревающий хотя-бы руки. В них было в попыхах схватаное одеяло, прижатое как можно сильнее к груди в надежде успокоить бешенное стучание сердца. В звонок она позвонила пару минут назад, но знала, что человек по ту сторону двери не откроет её. Хотелось просто спрятаться от мира, от людей, от самой себя так, что бы воспоминания людей тоже исчезли вместе с ней. На душе было отвратительно, а погода поджигала это чувство сильней. За дверью послышались медленные шаги, словно человек нехотя направлялся к ней. Сердце забилось сильней, а в лёгкие будто попала пыль, мешая девушке дышать. Ручка дёрнулась, и гостья отошла, задев макушкой горшок цветов, свисающий с корниза. Она подняла руку моментально к месту ушиба и застыла прямо в этой позе. Йеджи была всё так же прекрасна, в розовой пижаме, распущенными, но немного спутаными волосами, ярко розовой чёлкой и с соными выражением лица, которое сразу сменилось на удивлёное. Но всё так же прекрасна. Её кошачьи глаза смотрели прямо в душу, как рентген, но чувствуя, что в тебе копаються. Они блестели от света луны, а губы были приоткрыты так маняще, что хотелось прикоснуться. Слёзы сами потекли по глазам девушки. Хотелось укутаться в эту пижаму ближе к ней, но было страшно. Страшно быть отвергнутой. Рюджин опустила руку, размазывая тыльной стороной слёзы по всем щекам. Она прижала одеяло ближе, сдвинула ноги, колени которых выдавали её полностью, и опустила голову. Снова. Как детстве, когда провинилась и всеми силами пыталась скрыть злосчастные слёзы. Хотелось молчать. Хотелось провалиться под землю, но ноги сами привели её сюда, а в горле застрял ком. Она не могла ни слова выдавить, как и поднять голову, что бы объяснить, почему после пяти лет игнорирования и отвратительного поведения с её стороны, она стоит здесь в ночь, вся в слезах и синяках. Йеджи умело сдерживала эмоции. Держать их в себе – это был её слоган. Но даже её стойкость снова пробилась видом сломанной Шин Рюджин. — Почему я? - Нос предательски шмыгнул, а голос охрип, поэтому вопрос звучал как внутренний крик. Молящий крик. Ответа не последовало и на дальнейшее прикосновение Рюджин только виновато поддалась, отдавая руку в ладони. Она была ледяной, заставляя по телу Хван пробежать мурашкам и мгновенно затащить девушку в тёплый дом. Та лишь шагнула, оставаясь прямо у двери всё время, пока Йеджи метадично забирала одеяло из её рук, развязывала шнурки на кедах и пыталась хоть слово вытянуть из бывшей лучшей подруги. Рюджин аккуратно вытащила ноги из обуви и последовала за Хван, пока та крепкой хваткой держала её за запястье и вела к себе в комнату, боясь, что Шин исчезнет, как очередная галлюцинация. Эта ситуация была для обеих не новой. Она была отвратительной, и не хотелось её повторения. Но каждый раз, когда так происходило, сердцебиение обеих учащалось, а в животе словно бабочки танцевали вальс. Они сели на кровать и нехотя Хван отпустила руку, сказав, что это дело пяти секунд, скрылась за дверью, быстрым шагом направляясь на кухню. Шин осталась одна. Она сидела в этой комнате миллионы раз, знает точное нахождение каждой вещи и закрытыми глазами может обойти её, не спотыкнувшись и не ударившись. Эта комната точно такая же, как и её хозяйка, поэтому осматривать её Рюджин любит не меньше. Плакаты висели всё так же. Всё так же был один из них порван. Добавились, конечно, новые, но они отлично вписывались в атмосферу, словно предназначены для этого места. Всё так же на кровати сидели игрушки, одна из которых была подаренна Рюджин и имела отдельное место в сердце Хван, как и сама Шин Рюджин. Девушка вернулась быстро. В руках она держала две кружки горячего шоколада, одна из которых была красиво подписанна: “Самой лучшей девочке”. На сердце стало больно, и Рюджин мгновенно опустила голову вниз, только что бы не видеть этой кружки. Было стыдно. Было очень стыдно находиться здесь после всего плохого, что она причинила ей. Хотелось уйти. Сбежать. Спрыгнуть. Как она и собиралась пару часов назад. Но ноги словно примёрзли к перилам, не давая сделать шаг. Теперь она сидит здесь. На кровати той, которая, как Шин думала, никогда в своей жизни не простит её. Она каждой клеточкой тела чувствовала этот пристальный взгляд, но голову так и не подняла. Шаги приближались, и через пару секунд сквозь слипшиеся от слёз глаза Рюджин разглядела ноги, стоящие в паре сантиметрах от её, и лишь шмыгнула носом, когда рука легла на её плечо. Йеджи села рядом, пытаясь взглянуть подруге прямо в глаза, но та всё никак не хотела поднимать голову. Она выглядела ужасно, сломленно и хотелось взять её в руки, как маленького ребёнка и никогда. Никогда не отпускать. — Твой любимый, - Всё, что она смогла выдавить, смотря на некогда лучшую подругу. Её глаза тоже могли наполниться слезами, но Хван тщательно сдерживала их в себе. Это было сложно, но она пообещала себе, что больше никогда не покажет ей свою слабость. И даже сейчас. После всего, что Шин сделала, она не могла оставить её без поддержки. Сердце не позволяло. Рюджин всё так же ничего не ответила, но Йеджи поняла всё по всхлипу и придвинула кружку с горячим шоколадом ближе к ней. — Я хочу, что бы ты мне рассказала всё! Я выслушаю! - Прошептала она, положив руки на ладони Шин. Та их отдёрнула сразу же и удивлённо уставилась, наконец-то подняв голову. Её глаза были красными, а зрачки и вовсе расширились, нервно дрожа. Она застыла, смотря Хван прямо в глаза, не смея увести взгляд, словно моля ими простить её. Не выгонять. Йеджи вернула свои руки на её, крепко скрепив их в своих. Так же смотря в глаза и так же моля не уходить, всё рассказать. Время тянулось как резина, с неприятным звуком настенных часов, бьющих по голове будто молоточком. В ушах практически гудело. Шин вслипнула. Если она простудилась это ещё больше усложнит ситуацию. — Он.. - Хван загорелась, так как та наконец что то произнесла. Она сжала руки Шин крепче, показывая, что ей можно довериться. — Он хотел.. Он хотел меня убить. Слёзы снова полились рекой, а последнее слово застряло в ушах Йеджи трелью, отбивающей точно такой же неприятный звук. Она знала это. Она чувствовала, что это подобие человека не принесёт её подруге ничего хорошего. Сердце пропустило удар. Стало паршиво от того, что она ничего не сделала, что бы предотвратить эту ситуацию. Йеджи хотелось ударить себя за свою же глупость, но вместо это она обняла Рюджин. Направив все эмоции на неё. Все чувства. Как она это делала всегда. Заключив её дрожащее холодное тело в своё тёплое. Дрожь через пару секунд ушла, оставляя за собой лишь тихие всхлипы рядом с ухом девушки. Хван медлеными, ласковыми движениями, как делала ей мама, вырисовывала узоры на спине подруги, да так, что той от этого магическим образом становилось лучше. — Прос..ти - Сквозь всхлипы и попытки соовладать с собой промычала Рюджин. Йеджи отпрянула, что бы смотреть ей прямо в глаза. Те были красными и мокрыми. Полны страха, боли и сожаления... Последнее она ненавидела больше всего. — Прошу прости! - Она вытерла слёзы и снова положила руки на колени. — Я виновата! Я очень сильно перед тобой виновата! Я была глупой, незрелой маленькой девчонкой, не понимающей своих слов и действий! Я знаю, как больно я тебе сделала! Я знаю, как тебе было плохо! Прошу прости! Я дура! Дура! Дура! - Шин стала сильно бить себя по коленям, впиваясь ногтями в кожу. — Дура.. Последний удар попался Йеджи на руки, которые она положила на колени подруги, что бы та больше себя не колечила. — Ты пришла сюда только для этого? Было больно. Было больно им обеим. Но некое подобие огонька вспыхнуло в их глазах. — Нет! - Рюджин крепко сжала руки, лежащие на её коленях и вздохнула. — Он... Он никогда бы не смог заменить тебя! Йеджи, дорогая, я люблю тебя! Очень сильно! И я была полной идиоткой, что не поняла этого раньше! Тогда 5 лет назад! Всё могло бы быть иначе если бы только я.. Она не успела договорить, как Хван заставила её замолчать, накрыв её губы своими. Это было так по детски. Ровно так же, как и те самые злосчастные 5 лет назад. Только теперь Шин её не отолкнула, а лишь приблизилась ближе, беря главенство в свои руки (губы). Сердца колотившиеся до этого, ни черта не успокоились. Они словно отбивали мелодию. Ритм, который сопровождал их всю жизнь и только теперь он был не навязчивым и громко ревущим изнутри, а пел сонатой, наконец закончившей своё написание. Щёки девочек горели, а руки буквально бегали по телу, нарастая это пламя. Всё, что было до этого, испарилось. Не было больше ни страха, ни отчаяния. Были лишь они. Было лишь биение сердец в унисон и потерянное время, которое теперь они смогут наверстать.