— Нет, он не останется здесь. Ты хоть понимаешь, как сильно мы рискуем?
— Шедоу, ты только взгляни на него! Бедняжка совсем запуган. Это нечто сделало из него свою игрушку… представить страшно, что он пережил.
Вокруг кипела жизнь. Остатки жизни, что скопились в одном месте в попытках сопротивления неостановимой погибели. Гибло абсолютно всё: растения, живые существа, здания…покрываясь блёклой серостью, даже земля не могла больше прокормить кого-либо, отчего на ней ничего не росло кроме жухлой серой травы. Выделяясь среди всех выживших, посреди комнаты отчужденно стоял небольшой лисёнок, чья улыбка была наживую сшита из ниток, заставляя его невольно улыбаться. Он неуверенно оглядывался по сторонам, пока те же неуверенные, и даже обеспокоенные взгляды, оглядывали его. «неужели он и вправду смог сбежать от этого чудовища?» — мелькало в умах выживших. «А не уловка ли всё это?» — проходила мысль у других, что были напуганы его появлением здесь. Лишь благодаря правой руке лидера сопротивления — Руж — лис смог попасть сюда. Она сжалилась над ним, видя, насколько жестоко обошёлся с ним тиран, с которым они борются долгие месяцы, если не годы.
— Откуда нам знать, что он с ним не заодно? Помнишь, каким мы нашли Наклза? Эггмана, хм? Они стали безмозглыми побрякушками, исполняющими волю своего хозяина. А что, если он такой же?
— Не говори так! Не имей он разума, он бы не смог вести с нами осмысленную речь!
— Хорошо. Тогда как он нас нашел? Неужто смог сам проследить и выяснить, где находится наше убежище?
— Кхм…ну, вообще-то… — Неуверенный голос наконец-то вклинился в их разговор, пока до этого момента лишь слушал доводы о том, стоит ли его здесь оставлять или нет. Он понимал их беспокойство, хотел понимать, по крайней мере. Но они были его единственной надеждой спастись, поэтому нельзя было упускать такой шанс. — Однажды, я…увидел одного из ваших…ну, разведчиков. Тогда
его не было в поле, где мы обычно сажали подсолнухи. Я постарался украдкой проследить за тем, куда он идёт, пока была возможность. А потом, ночью пришел к вам. Ну и…вот.
— Какая замечательная история…вот только никто из наших не видел тебя одного — ты постоянно ютился вокруг
Соника. Что скажешь в своё оправдание? — Хмуро глядя сверху вниз на обеспокоенного лиса, он был готов прикончить его прямо здесь и сейчас. Им нельзя было оставлять свидетеля их убежища, особенно того, кто находится под контролем ежа-самозванца сутки напролет.
Но Руж не собиралась отступать:
— Шедоу, я понимаю твою обеспокоенность. Нас осталось совсем немного, и становится меньше с каждым днем. Но ведь он тоже хочет жить. Жить, а не выживать под гнетом этого монстра. Он просто хочет стать…
— …
свободным. — Тейлз не мог более молчать. Всё то, что говорила Руж, было чистой правдой: свобода была ему дороже всего на свете…почти. — Я…я могу помочь вам! Я знаю, как можно его одолеть и могу помочь с вооружением. Мой ум не так хорош, как прежде, но некоторые навыки остались, так что…пожалуйста, позвольте мне хоть иногда ходить сюда. Я устал находится под вечным гнётом
Соника. Это…
мучительно.
Шедоу молчал. Руж молча смотрела на него так же, как смотрел на него Тейлз — оба ждали его ответа. Лис искренне надеялся на то, что ёж всё же проявит милосердие, учитывая то, насколько тяжко давалось жить лису всё это время. И в его глазах бликнула надежда, когда Шедоу, ничего не говоря, лишь одобрительно кивнул, после чего развернулся и ушёл.
— С…спасибо! Я п-правда не подведу! Я помогу чем смогу! — Он был рад. Даже в какой-то степени счастлив. Впервые по-настоящему.
Раздался тихий треск. Тейлз вдруг переменился в лице: взгляд стал напряжённым, а нос начал шумно выдыхать клубы воздуха. Этот звук был едва заметен, как и то, что его спровоцировало — одна нитка на его лица порвалась, отчего улыбка начала становиться
шире. Но обеспокоенный Тейлз тут же засуетился, после чего, закрыв свой рот ладонями, взглянул на непонимающую его поведения руж:
— М-мне нужно идти…он…
он ждёт меня. Я приду следующей ночью, буду помогать
вам…прощайте.
Не успела летучая мышь сказать «пока», как двухвостый лис в доли секунды ушмыгнул прочь, к выходу из убежища, после чего скрылся с глаз…
Бежал он долго. До тех пор, пока ноги не завыли, а в лёгких не стало спирать дыхание. Нитки разорвались окончательно. Его лицо, застывшее в вечной улыбке, стало лишь радостнее: он был просто
счастлив по какой-то неведомой причине. Тело начало непроизвольно меняться, вытягиваясь и становясь ещё худощавее, словно до этого он словно нарочно прятал своё истинное я. Глаза были полны безумия, а изо рта, наполненного кривыми зубами, раздавался смех.
—
Да, да, да! Наконец-то, я так близок к своей цели! Скоро, совсем скоро… Соник получит сюрприз, о котором так давно мечтал. И тогда мы будем самыми…лучшими…
Хруст костей и позвонков был настолько громким, что от него даже у самого Тейлза зазвенело в ушах. Кожа и плоть обтягивали его скелет, напрягаясь всё сильнее, отчего с каждым мгновением он становился всё страшнее. Никакого жалкого, бедного лиса здесь не было — лишь жестокий, зациклившийся на своей цели маньяк, что готов устроить настоящий геноцид ради достижения своей цели.
— …
друзьями.
…
Наконец, спустя столько времени, план по уничтожению самозванца в теле Соника сдвинулся с мёртвой точки. До прихода одного из пленников существа, выжившие занимались поиском Изумрудов Хаоса — артефактов, что, по их мнению, могли убить монстра. Однако Тейлз поведал, что есть способ куда проще, в чём и предложил свою руку помощи.
Теперь, с помощью когда-то гениального изобретателя, дела стали идти куда быстрее. Используя свой незаурядный интеллект, он создавал из хлама и мусора поистине угрожающее оружие, наряду с бронёй, что могла защитить остальных от нападения существа. Никто не мог даже близко понять, каким образом ему это удаётся — узнику чудовища, лишённого прежнего разума, что наводило страх на всех на протяжении долгих месяцев. Но не смотря на свою шаткую психику и пугливость, он продолжал кропотливо работать, создавая новое и улучшая уже имеющееся.
И видя весь прогресс, что был воплощён благодаря их новообретённому союзнику, Шедоу не мог избавиться от ощущения, что за его натяжённой улыбкой скрывается что-то куда более ужасное, чем они могут увидеть. Чудовище сшило ему эту гримасу, дабы она никогда не спадала с его лица — очередная психопатичная прихоть монстра, что желал сделать всех «счастливыми». Но вглядываясь в него каждый раз, когда Тейлз был отвлечён на работу, он мог видеть, как его улыбка «дёргалась». Нити не заставляли его улыбаться — они сдерживали маниакальную ухмылку, что таил за собой лисёнок, охваченный безумием и так мастерски скрывающий своё истинное я. Но Шедоу об этом не имел ни малейшего представления.
— Тейлз… — в одну из поздних ночей, лидер сопротивления подошёл к лису, чем изрядно перепугал маленькое существо: его шерсть вздыбилась, а руки непроизвольно выронили инструменты, которыми он орудовал.
— П-привет, Шедоу. Что-то…стряслось?
— Зачем ты это делаешь?
— Что…что ты имеешь в виду?
— Помогаешь нам в разработке нового оружия. Планировании нападения, защите…каким образом тебе все удаётся?
— Н-ну, если ты об этом… Если мне не изменяет память, то я стал вторым, кого
Соник превратил в…это. Я никогда не стану прежним, но я хочу помочь вам, чтобы вы не повторили мою судьбу и судьбу остальных.
— Хорошая мотивация для маленького лисёнка. Признаю…ты был очень храбрым малым ещё при жизни. — На лице Шедоу проскользнула слабая улыбка. Она утешила, и даже немного успокоила лиса, однако стоило ей исчезнуть, как напряжение возросло вновь. — Но зачем ты это делаешь на самом деле? Если мы убьем эту тварь, то вместе с ней умрёшь и ты.
— Э-э, понимаешь, я—
— Мы наблюдали за Наклзом и Эггманом. Внутри они состоят из черной жидкости, что наполняет вас почти целиком. По сути, вы лишь куклы, которыми он может воротить как его душе угодно. И всё же, ты каким-то образом сохранил при этом свой рассудок и интеллект.
— Шедоу, я-я не понимаю, о чём ты… — невольно вжимаясь в рабочий стол руками, он чувствовал, словно его зажали в угол. Напряжение росло, шерсть стояла дыбом, а глаза бегали из стороны в сторону, словно ища спасение хоть где-то. Но судьба-злодейка не давала ему ни единой возможности: выход находился прямо позади Шедоу, через которого пробраться было невозможно. Разве что…
— Так же, совсем недавно мы отправляли отряд разведчиков, дабы проверить как обстоят дела. И почему-то мы не обнаружили ни Наклза, ни Доктора.
Только ты. Куда делись остальные?
— Я-я правда н-не знаю, Ш-шедоу. Пож-жалуйста, хватит…
— Хочешь, чтобы я остановился? — Пристальный взгляд сверлил душу лисёнка, забираясь ему под кожу и словно потроша его изнутри, отчего в глотке появилось неприятное горькое чувство. Хотелось плакать и как можно скорее сбежать отсюда, любыми способами, лишь бы больше не быть здесь. Однако в момент, когда Тейлз испытывал невиданный страх, Шедоу резко остановился, переставл нависать над ним и поднявшись в полный рост. — Хорошо. Продолжай работать. Более я тебя не побеспокою.
Словно камень с души. После такого, тело Тейлза размякло, словно не желая более держать его на ногах. Он расслабился, сев на пол и начав переводить дых
ание после столь напряжённого разговора. Шедоу развернулся в сторону выхода, неспешными шагами идя в его сторону. Подойдя к двери, он прикоснулся к ручке рукой, после чего раздался тихий щелчок. Он её запер. Резким рывком набросившись на Тейлза, он приставил к его горлу нож, что вот-вот намеревался прорезать его кожу. Паника вновь охватила его: он не знал, как поступить, чтобы защититься. По крайней мере, так казалось.
— Но перед тем, как я уйду, я бы хотел совершить небольшую проверку. Я верю каждому твоему слову, но небольшой надрез, думаю, прояснит ситуацию куда лучше и раскроет всю правду. Ты ведь не имеешь ничего против, верно?
—
Х-хватит, прошу! Я-я ведь н-ничего пох-х-хого не сделал! П-пожалуйста!
— Будет почти не больно. Один надрез — и я тебя отпущу. А теперь сиди смирно…
Резко взмахнув рукой, Тейлз ударил Шедоу несколько раз, отчего тот ошеломлённо отпрянул назад, выронив из руки нож. Он смотрел на Тейлза и не понимал: как он мог такими жалкими ударами оттолкнуть его? Он даже толком не почувствовал боли. Но секунды, что шли для него как целые минуты, начали прояснять ситуацию. С его тела начала капать красная кровь, проливаясь на землю, а в руке, поднятой вверх, сверкал нож Тейлза — оружие, которым он нанес такие ранения. Но времени на то, чтобы мыслить о том, каким образом он это сделал, не было. Нужно действовать.
—
Х-хаос контро— — в мгновение ока лис прыгнул к нему и нанёс быстрый удар ножом по горлу, отчего из открывшейся раны брызнула кровь, начав заливать всё вокруг. Задыхаясь от собственной крови, он пытался рукой сдержать ручьи, сочащиеся из раны, но это не помогало, отчего тот, падая на землю, начал умирать, брызжа красными пятнами по всему полу.
—
Тупой сукин сын! — со злости Тейлз пнул мёртвое тело, отчего из раны прямо на него брызнула струя крови, разозлив его ещё сильнее. —
Надо было тебе копаться в этом, да?! Теперь надо думать, что с тобой делать…твою мать, думай, думай…точно!
В спешке, обезумевший лис начал собирать что-то. Инструменты, материалы — всё пошло в ход. Он начал кропотливо трудиться над ботинками тёмного ежа, что-то меняя в них. Нити едва сдерживали его улыбку, а глаза сверкали, одержимые его
старой новой идеей…
Резкий взрыв взбудоражил всех, кто спал в это время. Выжившие повыскакивали из комнат, начав собираться в главном зале убежища. Ошеломлённая этим ужасом, Руж упала на колени, наблюдая за ужасной картиной: Шедоу, не справившись с управлением своих ракетных ботинок, на всей скорости врезался в стену. От тела почти ничего не осталось: лишь две торчащие ноги, окружённые его собственными иглами и потрохами, напоминали о том, что именно его тело мертвенно распласталась среди обломков. Шедоу мёртв.
— К-какой ужас… — Шокировано произнес Тейлз, подходя к месту происшествия. Он с ужасом смотрел на этот кошмар, прикрыв свой рот рукой.
— Я не понимаю…
почему?! Почему это произошло, Тейлз?! — отчаянно искавшая поддержки, она рыдала, горько сожалея о своей утрате. Шедоу был её другом — очень давним другом — и его потеря была для неё невыносимой.
— Его реактивные ботинки были неисправны. Я…я ч-честно пытался ему помочь, но…но он мне не доверял. Мне очень жаль.
В попытках хоть как-то посочувствовать летучей мыши, он положил свою руку ей на плечо, пытаясь приободрить её. Но в душе…в душе он смеялся.
Смеялся над тем, что идиоты купились на это во второй раз.
— Раз наш лидер умер…значит…значит, нам нужен новый. — Собравшись с силами, Руж резко воспрянула, встав прямо и отмахнув от себя руку Тейлза. С её глаз стекали слёзы, а лицо всем своим видом выражало тоску и отчаяние, однако не смотря на это, она стояла, отстраненно глядя куда-то в даль. — Я встану на его место и мы покончим с этим чудовищем раз и навсегда. Из-за него мы все оказались здесь, из-за него мы в страхе жили и живём всё это время. И мы должны закончить дело покинувшего нас Шедоу во что бы то ни стало. Есть какие-либо возражения?
Среди выживших повисла мёртвая тишина. Никто не хотел перечить правой руке павшего лидера. Не потому, что они боялись, а потому, что они верили её словам. В конце концов, Руж как никто другой годилась на эту роль.
— Хорошо. Тогда нам нужно захоронить тело Шедоу, а затем мы продолжим планировку нападения. Тейлз, — опа обратилась к лису, глядя на него так, как раньше никогда не смотрела. Её беззаботный и в какой-то степени кокетливый взгляд исчез — горе вытеснило из неё всю несерьезность, отчего так казалась совершенно другой. — продолжай работать над оружием. Нам нужно торопиться, пока запасы еды не исчерпались окончательно.
— О-ох, да, конечно… — Растерянный, он не смог сказать ничего, кроме согласия. Почему-то ему не хотелось с ней перерекаться, да и делать это было вовсе и не нужно. В конце концов, так его собственный план осуществится куда быстрее.
…
Работа шла, и шла она даже быстрее, чем до инцидента с Шедоу. Руж стала одержима идеей одолеть
Соника — ей была нужна его смерть, дабы успокоить бурю в её душе, что не знала покоя. Тейлз старался, как мог: оружие было почти готово, и единственным незавершённым делом осталось планирование нападения, дабы всё прошло гладко и они смогли загнать мерзавца в угол. Руж готовила выживших к схватке, тренируя их и подготавливая физически к сражению. Они знали, насколько сильным может быть это существо, а потому должны были быть готовы как никто другой. Иногда Тейлз кротко наблюдал за этим со стороны: было изначально понятно, что он не сможет сражаться, а потому толку от него в нападении будет мало. Но не смотря на это, его вклад в это дело оказался самым внушительным — он рассказал им о способе ослабить существо и создал оружие, что поможет им покончить со всем этим. День, когда оно поплатится за все свои злодеяния близок.
…
— Хм…что вообще происходит? Сначала пропал Эггман, потом Наклз…а теперь и Тейлз. Мне это не нравится.
Обеспокоенный ёж суетился, рыская по всей своей хижине в поисках своего друга. Он то и дело выкрикивал его имя, разгребая завалы на случай, если его вдруг нечаянно завалило горой хлама, однако ответа не следовало. В расстроенных чувствах он даже не выпил с утра чашечку чая — ему не хотелось пить его в одиночку, ведь Тейлз всегда разделял ему компанию. Что, в самом деле, происходит? Его друзья исчезают один за другим, оставляя его в тоскливом одиночестве. К тому же, Тейлз был ему особенно дорог: с ним было приятно болтать, сажать подсолнухи и просто гулять, отлично проводя дни один за другим. Но вдруг, в голове ежа промелькнула мысль, от которой его грустное лицо вдруг расплылось в ужасающей ухмылке. Глазницы широко распахнулись, а в них, словно два горящих фонарика, сверкали два маленьких глаза, ужасающе глядящих в сторону выхода. Пальцы существа дёргались, а сам он раздражённо скрежетал своими кривыми зубами, недовольных этим исходом событий.
—
Бедный, маленький Тейлз…неужели ты снова пытаешься сбежать? Ты же знаешь, что я найду тебя. Найду, и мы снова будем дружить, хочешь ты того или нет. — Наивность и дружелюбие уступили место маниакальной мании, что побуждала ежа на ужасные поступки на протяжении очень долгого времени. Дружба — вот что было важно для него. Он хотел иметь как можно больше друзей, и не важно, желают ли они сами дружить с ним. Никто не сможет уйти от него. —
Выходи, пока не стало слишком поздно. Ты ведь знаешь, что я очень, очень не люблю злиться на своих друзей.
Улыбка становилась всё шире. Терпение кончалось так же с стремительно, как и его желание решить проблему мирным путём: слишком часто наглый лисенок пытался от него сбежать. В последнее время он вёл себя очень хорошо: не перечил ему, помогал и даже искренне радовался каждому действию, что совершал Соник. Но подобные поступки непростительны. Ноги, руки, всё туловище стало вытягиваться и превращаться в тонкие, ссохшиеся конечности, обтянутые потемневшей кожей. Чем больше злость закипала в нем, тем сильнее это отражалось на его теле. Казалось, что процесс превращения уже не остановить: оно вот-вот станет настолько огромным, что станет лишь подобием былого Соника, однако его остановило кое-что странное, непривычное для него понимания. Заглушенный крик.
Ярость уступила его любопытству. Как странно: обычно так вопят лишь те, кто не хочет с ним дружить, но в этот раз оно было совершенно здесь ни при чем.
Звук доносился где-то издалека. Будучи охваченным гневом, он и не заметил, как вышел в открытое поле. Ориентируясь на слух, он начал искать источник звука, завлекавший его к себе. Чем ближе он подходил к его источнику, тем страннее становилось это явление: крики не становились отчётливее, а наоборот давали собой понять, что их что-то глушит.
Резко остановившись, ёж растерянно оглядывал место, что завлекло его и издавало тот самый крик — обычная часть земли с «растущей» на ней серой травой. С первого взгляда здесь не было ничего примечательного: оно выглядело вполне естественно на фоне остального ландшафта. Но стоило приглядеться, как становилось ясно, верхняя часть дёрна аккуратным слоем лежит поверх земли, словно прикрывая собой что-то. Этот факт тщательно пытались скрыть, закапывая дыры, оставшиеся от лопаты, но даже так обман был более чем очевиден. Рука ежа медленно потянулась к этому тайному месту: почему-то крики казались ему до боли знакомыми. Существо было готово поклясться, что уже когда-то слышало их и не раз, но из-за толстого слоя земли было сложно узнать наверняка. Остался только один способ узнать. Руки медленно потянулись к земле, в то время как пальцы вновь начали вытягиваться, превращаясь в длинные худощавые когти, способные рвать плоть на куски. Он прикоснулся к земле и неспешными движениями начал её раскапывать…
Пока резким импульсом, в его шею не ударил разряд электричества, что заставил
Соника взвыть от боли. Это было неожиданно и очень, очень больно. Оно начало дёргаться и тут же отмахнулось рукой от источника опасности, кажется, ненароком кого-то сбив с ног: существо не видел нападавшего, но отчётливо услышало звук упавшего тела. Но стоило ему отбиться от одного, как с разных сторон на него посыпалось множество других: ток бил по всему его телу, вызывая жуткую агонию в каждой мышце худощавого тела. Он кричал, раскрыв свои неестественно малые глаза, ошарашенно озираясь вокруг: его окружала толпа выживших со странными посохами, на конце которых находилось приспособление для электрического разряда. Сохраняя дистанцию, они поочередно разряжали в него огромное количество вольт, отчего тот начал терять рассудок: тело почти не слушалось, отчего отбиваться становилось практически невозможно. Разряд за разрядом, удар за ударом, он ослабевал, пока, наконец, окончательно не прильнул к земле…
Он был все ещё жив. На земле распласталась лужа из черной, вязкой жидкости — подобия крови, что сочилась из рта, глаз и новообразовавшихся ран. С каждым вздохом оно издавало тихий хрип, пытаясь подняться вновь, но каждая попытка причиняла ему ещё большую боль. В ушах звенело, но сквозь назойливый звук он слышал, как толпа вокруг него ликует: они были рады тому, что смогли от него избавиться. Это убивало его внутри: почему они так жестоки к нему? Он лишь хотел сделать каждого из них счастливым. Неужели они не хотят быть таковыми?
Перед глазами плыли пятна. Но понемногу приходя в себя, он начал разглядывать в них знакомые силуэты: Руж и… Тейлз?
Гадкий уродец. Как он посмел предать его? Неужели именно он все это спланировал? Существо сохранило ему часть рассудка, но интеллекта на то, чтобы создать столь действенное оружие, у него не должно было остаться.
По крайней мере, оно так думало.
— Наконец-то, спустя столько месяцев страха перед тобой…ты лежишь перед моими ногами, как жалкое ничтожество. — Как никогда, в Руж закипала вся ненависть, что копилась в ней все это время: опа ждала этого почти все то время, что они прятались и пытались хоть как-то противостоять убийственному влиянию бессмертного чудовища. И теперь, наконец, оно было свергнуто, хоть и не убито окончательно. Глядя на его жалкое состояние, летучую мышь переполнял адреналин и невероятное желание мучать это создание днями, неделями, месяцами. Дабы оно поняло сполна, насколько тяжкие времена им пришлось пережить. Но закончить дело нужно было быстро, пока существо было слабо, а потому всю свою злобу она выразила в смачном плевке, что гадким пятном расплылся по его щеке.
—
Т-тейлз… — едва издавая хоть какие-то звуки, существо не обращало внимания ни на выживших, ни на Руж: оно смотрело на друга, что предал его. Однако что-то в нем было не так…что-то, что он увидел ещё давным давно, но не обращал на это никакого внимания. Растущая в нем жажда насилия.
Тейлз улыбался. Никто и не заметил, как все нити разорвались на его лице, из-за чего со свежих ран стекала кровь, капая с подбородка на землю. Глаза поистине безумным взглядом смотрели на него, словно тот, находясь под гипнозом, видел в нем свою единственную отраду. И это при том, что именно он спланировал это нападение.
В руке существа находилось странное устройство, похожее на пульт управления. Огромная красная кнопка манила одним своим видом, особенно владельца, что держал его в руке. Пока все ликовали в честь своей победы, палец лиса тянулся к ней, с момента на момента готовясь нажать. Ноготь прикоснулся к кнопке, начав её продавливать, пока не раздался характерный щелчок, а пульт не начал издавать странное пищание…
Оглушающие слух взрывы начали раздаваться со всех сторон, превращая выживших в разорванные куски мяса. Оружие, защита — все то, что у них было, набито взрывчаткой, шрапнелью разбрасывая осколки металла, впивающиеся в их нежную плоть. Они даже не успели вскрикнуть: все произошло настолько быстро, что грохот взрывов подавил их голоса в горящем пламени.
Соник невольно прижался к земле: его и так чувствительный слух испытывал невероятное напряжение от всего обилия звуков, отчего ему становилось только хуже. Но вот, взрывы начали стихать, вокруг полыхал огонь, а ёж медленно поднял свою голову, озираясь вокруг.
Стоящий в лужах крови, вытянутый силуэт с двумя хвостами стоял над ним, издавая странные звуки. Когда звон в ушах вновь начал стихать, эти звуки превратились в злобный, полный коварства хохот, что Тейлз сдерживал в себе очень давно. Его тело непроизвольно дергалось из стороны в сторону, в настолько головокружащем экстазе находился пироманьяк. И пока тот злорадствовал и насмехался над остатками плоти, разорванными взрывом, в голове Соника пронеслась лишь одна мысль:
— Т-ты…не Тейлз…
—
СЮРПРИ-И-И-ИЗ! Как же я хотел это сделать, Соник! Наконец-то, никто не сможет нам с тобой помешать! Нам и нашей вечной дружбе… — скрипя зубами, он пристально смотрел на ежа, разглядывая в нем объект обожаний, за которым он так давно гнался. —
Я искал тебя так долго…настолько долго, что уже думал, что не смогу найти настоящего Соника. Соника, что будет моим настоящим лучшим другом.
— О чём ты вообще…говоришь?..
Со стороны Тейлза раздался пронзительный хохот. Всякий раз, когда он смеялся, его тело неестественно изгибалось в позах, на которые не способно обычное тело мобианца. Он был настолько гибок, что позвоночник легко загибался назад под невероятным углом, отчего казалось, словно он сам себе ломает кости. Но все было отнюдь не так: он чувствовал себя здоровее некуда и лишь радовался сбывшейся мечте.
—
Всё до боли просто, мой дорогой друг! Я искал тебя в других мирах…во многих мирах, в огромном их количестве…в каждом из них был ты, но каждый из Соником был настоящим… РАЗОЧАРОВАНИЕМ. Но ты…ты именно тот, кого я искал. Тот, кто был мне нужен…и тот, кто был окружён жалкими отпрысками, не достойными твоего идеала. Ты — мой самый лучший друг.
— Ты убил их ради…
—
…ТЕБЯ! Я знал, что тебе это понравится, и потому не сомневался, что ты оценишь мое шоу. Теперь мы с тобой можем изучать другие вселенные, раз за разом окунаясь в это поток мультивселенной, изучая каждый его уголок…лишь ты да я.
—
А…как же другие мои друз—
—
Их нет. Эти предатели…эти
безмозглые, жалкие ничтожества… — перебирая в голове всё то, что он думал о них, Тейлз даже не мог подобрать нужных слов. —
Тебе нужен лишь я.
Услышав это, существо не понимало, что сейчас испытывает. Радость того, что он «обрёл нового друга» перебивалась животным гневом. Как он посмел…тронуть…
—
МОИХ ДРУЗЕЙ?! — Тело, резко начавшее деформироваться возросло над обезумевшим Тейлзом, преисполненное ещё большим безумием, вызванным мощнейшим потоком ненависти. Он посмел тронуть его друзей. Его драгоценных друзей. Он посмел тронуть
ЕГО Тейлза.
Залившийся хохотом безумец считал, что Соник, наконец, осознал и принял в нем друга. Но когда огромное худощавое тело повалило его на землю, начав беспощадно разрывать его плоть длинными когтями, вырывая внутренности наружу, улыбка сменилась на лицо, преисполненное агонией. Он вопил, кричал от ужаса и растущей боли, но продолжал смеяться так, словно это уже вошло в привычку. Кровь брызгала на уже мертвые тела, что окружали их, отчего они, покрытые грязью, окраплялись в свежий кровавый цвет. А Тейлз, чувствуя последние предсмертные вздохи, хрипло хохотал, встречая свою смерть…
…
— Вставай…ну же…ты пропустишь…чаепитие! — прерывисто, слова мелькали мимо его ушей, отчего он, не понимая, что происходит, едва улавливал суть. В ушах застряло слишком много земли, отчего тот при всём желании не мог толком услышать что-либо. Глаза слезились от песка, заполонившего каждую щель глазниц, отчего глаза выглядит красными, раздраженными. Постепенно просыпаясь, он видел перед собой какие-то мутные пятна: белое, жёлтое, красное…постепенно, цвета стали обретать форму, превращаясь в кружку, чайник и пакетик с высушенными травами, что ждала момента, когда её наконец насыплют в кипяток.
Тогда, в его голове каруселью пронеслись страшные воспоминания о том, как он жил до этого, как его нашел второй «я» и закопал живьём в землю, отчего слезы на глазах наворачивались ещё сильнее. Пальцы дрожали то ли от холода, то ли от страха осознания того, где он находится. Он всё ещё помнил чувство леденящего холода студёной почвы, в которой он находился дни, недели…если не месяцы. Но даже это было куда лучше того, что происходило сейчас, ведь всё это «чаепитие» означало лишь одно —
он вернулся в этот ад. Он вернулся к нему.
— Бедный Тейлз…ты так долго пробыл в земле, что, наверное, совсем промерз. Но ничего, горячая чашка чая поможет тебе согреться! А потом, с помощью нашего нового друга, мы найдем Наклза!
Нового…друга?
Медленно повернув голову, он желал, чтобы там ничего не было. Всем своим сердцем он предчувствовал нечто ужасное, но изо всех сил не хотел верить в то, что там кто-то есть на самом деле. Нервы были на пределе: он знал, кого существо имело в виду, но боже…пожалуйста, только не он.
Рядом с ним, за тем же столиком восседало существо, схожее с Тейлзом почти как две капли воды. Жёлтая шерсть, два хвоста, перчатки, ботинки…и широкая черная ухмылка с усеянными в ней белыми зубами, что выглядели неестественно маленькими в столь широкой пасти. Оно выглядело крайне истощенно: каждая его конечность была настолько тонкой, что кожа буквально обтягивала его кости, создавая образ тощего, измученного существа. На животе красовались свежие швы: небрежные и наспех сделанные простыми белыми нитками, из-за чего из не зажившей раны до сих пор сочилась черная жидкость. Взгляд чудовища был абсолютно пустым: черным, как смоль, отчего было сложно определить, видит оно или нет. Но вглядываясь в его глазницы, можно было заметить небольшие, вдавленные внутрь глаза, что оглядывали все вокруг себя обезумевшим, застывшим в такой манере навсегда взором.
После всех манипуляций «Соника» от былого двойника не осталось и следа — едва держась за стол руками, он отупело глядел куда-то в пустоту, едва всхрипывая при каждом вздохе. Нет былого ума, нет былого безумия — деградация личности уничтожила всё, что в нем когда-то было.
— С-соник…это…
— Он поможет нам найти наших друзей и исправит ошибки, которые ненароком сотворил! И тогда, он станет нашим новым другом и будет жить с нами!
Разве не здорово? — Лицо ежа расплывалось в тщедушной улыбке, показывая то, насколько он был рад этому. В то время как Тейлз, осознавая, что ему придется жить с психопатом, что пытался его убить, лишь сильнее напрягся, вжавшись в стол пальцами.
Это будет сущий кошмар.
