Ты счастливой обязана быть для всех. На замок закрывай свой рот! Твой слёзы и твой истеричный смех Всё равно никто не поймёт. Всю усталость свою подальше засунь, Улыбайся и помогай. Слушай, смотри, молчи и рисуй! Делись, понимай, отдавай! © Анна Островская
Огонь. Всё вокруг объял огонь. Стены и мебель разгорались всё сильнее и сильнее. Пламя подползало всё ближе и в безумном предвкушении облизывало деревянный пол вокруг его ног. Парень метался из стороны в сторону, но не видел ни единого шанса выбраться из этой западни. Перекрытия обвалились, отрезая единственный выход из комнаты, а к окну невозможно подойти из-за бушующего повсюду огня. И тогда он закричал...***
Шото резко сел на футоне, пытаясь понять где находится. По лицу и спине стекал пот, а дыхание никак не хотело выравниваться. Снова этот кошмар. Он преследовал его почти всю его сознательную жизнь и в детстве являлся парню чуть ли не каждую ночь. Сейчас же, когда Тодороки перевалило за 20 и былые раны затянулись в его душе, сон почти отпустил его, но всё равно исправно давал о себе знать минимум раз в месяц. В ушах шумело, но через не равномерный стук сердца, парень услышал трель своего мобильника. Бросив взгляд на часы, он выругался себе под нос. Кто вообще может звонить в пол третьего ночи? Протянув руку за телефоном, лежащим на краю покрывала, Шото зажмурился от яркого света и попытался разобрать надпись на экране. Телефон, мигая фонариком и проигрывая весёлый рингтон, радостно уведомил хозяина о том, что ему звонит Мидория. Парень нахмурился. Его друг не был тем человеком, который может просто так или ради шутки позвонить посреди ночи. Значит что-то случилось. Отгоняя остатки сна, Тодороки нажал на кнопку ответа. - Слушаю. По ту сторону раздалось невнятное хлюпанье и какая-то возня. Шото забеспокоился ещё больше. - Изуку? Ты там? Может Мидория случайно набрал его, когда заснул с телефоном? Не сказать, что такое хоть раз происходило, но мало ли. Пока парень перебирал в голове все возможные варианты, трубка пошуршала в ответ на его мысли, потом покашляла и наконец выдала что-то кроме неясных звуков. - Шото, прости. Я тебя, наверное, разбудил? - голос зеленоволосого казался скованным и каким-то далёким. В любой другой день Тодороки бы не удержался от какого-нибудь саркастического замечания о том, что кто вообще может спать в такое время, но то, как Изуку говорил, совершенно отбило любое желание шутить. - Не разбудил. Я проснулся ещё до твоего звонка. - парень уселся поудобнее на своем футоне и потёр глаза, постепенно привыкающие к темноте. - У тебя что-то случилось? Мидория был единственным человеком, с которым Шото готов разговаривать в любое время суток. Ещё со времён их совместного обучения в старшей школе улыбчивый зеленоволосый мальчишка занял существенное место в его, как тогда казалось, черством сердце. Слишком много ему пришлось пережить в детстве. Издевательства отца, безумие матери и невозможность сблизится хоть с кем-нибудь оставили в его душе огромные следы. Но Изуку своей добротой, улыбкой, поддержкой и лёгкой навязчивостью сумел, если не совсем залечить, то хотя бы сгладить эти шрамы. Тодороки никогда бы не признался ни себе, ни уж тем более Мидории, что чувства, которые он к нему испытывает, куда больше дружеских. Парню было достаточно, что Изуку оставался с ним рядом, разговаривал, шутил, пытался социализировать и просто улыбался. По окончанию школы, когда парни поступили в разные университеты, а Мидория начал встречаться с Бакуго, Шото чуть было не впал в депрессию от вновь приближающегося одиночества. Но от Изуку не так легко было отделаться и Тодороки осознал это, когда в первый выходной после поступления тот привычно пригласил его посидеть в любимой кафешке и отметить удачное зачисление. Зеленоволосый сидел и как обычно оживлённо болтал, но непривычная замкнутость Шото не смогла от него укрыться. После двадцатиминутных уговоров, ему удалось-таки вытянуть из парня причину упаднических настроение. Мидория улыбнулся Тодороки одной из своих обворожительных улыбок и заявил, что не важно, как и куда повернется их жизнь, но ничего не сможет изменить тот факт, что они являются лучшими друзьями на всё оставшееся им время. - Кхм... - Шото вынырнул из своих мыслей, когда по ту сторону трубки снова раздалось какое-то шуршание и вздохи. - Ещё раз прости, что звоню так поздно. Но ты единственный, кому я мог... Нет. Кому я должен был позвонить. - и снова тяжёлый вздох. - Изуку, ты меня пугаешь. Что у тебя произошло? - вдруг в его голове мелькнула догадка, - Вы поругались с Бакуго? Эти двое снимали квартиру неподалеку от их университета и жили вместе с первого курса. Если Мидория звонит среди ночи, значит случилось что-то такое, в чем Кацуки не может ему помочь, даже если находится сейчас рядом. - Нет-нет. То есть да, но не сейчас. Мы последнее время часто ругаемся. Он сейчас должен быть на вечеринке, которую закатили его одногруппники в честь удачной сдачи экзаменов. Сказал, что вернётся утром. - голос Изуку звучал прерывисто, как будто каждое слово давалось ему с большим трудом. Тодороки молчал. Он не особо одобрял отношения солнечного Мидории и агрессивного Бакуго, но друг выглядел таким безмерно счастливым и влюбленным, что Шото принял его выбор и поддерживал во всем. - Я всегда готов тебя выслушать. - срочно захотелось выпить. Парень встал и, ориентируясь в квартире даже без света, побрел на кухню. - Ты в порядке? - Я бы рад сказать, что да, но это не будет правдой. Я устал. Когда-то давно я пообещал сам себе, что когда решусь, то обязательно тебе расскажу. Потому что ты единственный, кто действительно может меня понять. Каччан будет только кричать. С ним нормально об этом не поговоришь и ничего не объяснишь. Да я и не уверен, что ему вообще есть какое-то дело до моих проблем. - Изуку шмыгнул носом и закашлялся. - Но я написал ему письмо. Надеюсь, что он поймет меня и всё, что я хочу ему сказать. - Шото нервно сжал стакан. Он никак не мог понять, о чем говорит Мидория, но явно ни о чем хорошем. Ещё и это голос. Плохое предчувствие сдавило грудь и горло. - Ты так говоришь, будто собрался уехать прямо сейчас. - и опять этот вздох, - Ты же не уезжаешь? Ты дома? Хочешь, я сейчас приеду? До твоей квартиры всего 20 минут езды без пробок. - парень был готов рвануть к нему не дожидаясь ответа. - Нет, не нужно приезжать. - голос Изуку прозвучал испуганно. - Я просто хотел последний раз поговорить с тобой. Ты очень важный для меня человек. Пальцы ослабели и выпустили стакан. По всему полу разлетелись осколки, но Тодороки не обратил на это никакого внимания. Что это значило? Почему последний? - Что значит последний? О чем ты говоришь? - мозг Шото отказывался что-либо понимать. Ему срочно нужно было хоть что-то выяснить. - Я... Я устал так жить. Устал постоянно улыбаться, когда на душе скребутся кошки. Устал скрывать печали и проблемы. Устал изображать для всех оптимистичного и радостного человека. - почти каждое предложение Мидории сопровождалось всхлипом и Тодороки полностью обратился в слух, чтобы не пропустить ничего важного, что хочет сказать ему друг. - И я наконец решил, что совершенно нет никакого смысла так жить. И тут Шото всё понял. Понял о чем пытался ему сказать Изуку. - Ты же не собираешься сделать то, о чем я думаю. - парень не спрашивал, а скорее пытался убедить то ли себя, то ли Мидорию. - Не вздумай натворить глупостей. Я уже еду к тебе. - Стой. Уже поздно. - Ч-что значит поздно? - голос сорвался и Тодороки замер посреди коридора. - Я уже сделал это. - и предупреждая следующий вопрос, добавил, - Я выпил пол пачки снотворных и перерезал себе вены. Ты же знаешь, я люблю действовать наверняка. - в трубке раздался сдавленный смешок. Тодороки было не до смеха. - Не вздумай отключаться. Изуку, ты слышишь меня? Я уже еду к тебе. Дождись меня. - ключи от машины, подаренной отцом, пылились на полке за ненадобностью. Шото не хотел пользоваться подарком, но сейчас это было единственным выходом. Схватив ключи, парень вылетел из квартиры в чем был, и пулей понёсся к машине, стоявшей на стоянке неподалёку. - Я лишь хотел попрощаться с тобой. Ты должен знать, что был очень важен для меня и если бы не ты, то я решился на это гораздо раньше. Прости и прощай. - последнюю фразу Мидория произнес уже ещё ворочающимся языком и, судя по грохоту, уронил телефон. - Изуку? ИЗУКУ! Чёрт! - Шото уже влетел в машину и адреналин помогал быстрее вспоминать, как вообще ей управлять. Парень, после получения прав, сидел за рулём всего несколько раз и то это было пару лет назад. Продолжая держать телефон в руках, он вдруг понял, что нужно срочно звонить Бакуго. Тот мог находиться ближе к своей квартире чем он сам, и хотя Тодороки явно полагал, что это Кацуки виноват в решении Мидории, но если был шанс его спасти, то он им непременно воспользуется. Быстро найдя нужный номер в книжке, Шото прижал телефон к уху и резкими движениями заставил машину тронуться с места. После четырёх гудков, трубку подняли и сквозь шум веселой компании Тодороки услышал выпивший голос. - Какого ты звонишь среди ночи, половинчатый? Ты смотрел на часы вообще? - Быстро. Иди. Домой. - голос Шото был полон горечи и ярости. - Немедленно. - А ты часом ничего не перепутал? - сказать, что Бакуго разозлился от такой наглости, значит ничего не сказать. - Не помню, чтобы позволял кому-то так с собой разговаривать. - Я сказал, немедленно отправляйся домой, если хочешь ещё хоть раз увидеть Изуку живым. Видимо, услышав в голосе собеседника что-то такое, чего раньше никогда не слышал, Кацуки запнулся. - Что значит увидеть живым? О чем ты? - пьяный мозг не особо хорошо соображал. - Я о том, что твой парень в данный момент пытается покончить с жизнью, пока ты там напиваешься. - резко крутанув руль на повороте, Тодороки чуть было не уронил телефон. - Я еду к вам на квартиру. Понятия не имею, где ты сейчас находишься, но я тебя прошу. Отправляйся домой. Я очень надеюсь, что хотя бы один из нас успеет. Бросив телефон в сторону Шото полностью сконцентрировался на дороге. Он успеет. Он должен успеть.