Посетитель нагло врёт

Арсеньевы глаза подобны бескрайнему бушующему океану под знойным летним солнцем, они настолько свежи и прекрасны, что от Попова не хочется отходить ни на шаг. Думает ли так Антон, когда соглашается на ночлег у баристы? Знает только сам парень. Старая потрепанная парадная встречает тишиной, поэтому шаги парней отдаются громких эхом по помещению. Арс идёт впереди и слегка переживает, а если быть точнее, то безумно, ведь он вспоминает о портрете, висящем над кроватью. Попов чувствует спиной громадность любимого гостя и что выхода нет, кроме как впустить его в квартиру и если повезет, то успеть побежать сорвать эскиз. Они поднимаются на второй этаж, Арс неловко начинает копаться в карманах в поисках ключей. Антон дышит в макушку, молчит, слышно лишь звук его скрипящих ботинок. Бариста наконец достаёт связку, открывает железную дверь, заходит первым и включает свет в коридоре. — У тебя мило, — произносит парень, входя в жилплощадь. Он с интересом осматривает прохожую, медленно скользит замочком молнии вниз, расстёгивая черную куртку. Арсений успевает криво улыбнуться, разуться и побежать в комнату. — Спасибо, я сейчас, — говорит Попов перед этим. Антон бросает на него недоуменный взгляд, присаживается на ближайший стул, снимает обувь. В это время Арсений жестко потеет, всё-таки прячет рисунок, даже поправляет красный клетчатый плед на постели, а после возвращается к драгоценному гостю. — Может, разденешься? — С ухмылкой спрашивает Антон, стоящий в белой худи и темных брюках. Бариста широко распахивает глаза, не сразу осознавая смысл фразы, и решает переспросить: — В смысле? Уже? — В миг, когда Арс произносит свои вопросы, до него моментально доходит истина, и становится дико стыдно. Парень же вновь усмехается, подходит ближе и начинает расстегивать пальто Попову. — Ну да, не будешь же ты ходить так по дому, вспотеешь, — Арсений тоже начинает улыбаться и всё же снимает с себя верхнюю одежду. Бариста показывает рукой направление к ванной, Антон уходит мыть руки, а Арс спешит поставить чайник. Казалось бы, дома спокойнее, уютнее, даже стены помогают, но это не спасает Попова, он до одури волнуется, озирается на предмет недостатков своей однушки. — Это ты меня нарисовал что-ли? Мне нравится, — мужской шепот вызывает табун мурашек по спине, а ещё страх, отчего Арсений вскрикивает и падает на грудь Антону. — Что? В смысле, что… — бормочет бариста, ощущая горящие пламенем ребра, поскольку на них оказываются ладони гостя. Арс поворачивает голову вбок и замечает не тот самый скетч, а другой, чуть хуже, но на нём всё ещё читается четкое изображение Антона. Попов мысленно бьёт себя ладонью по лбу и вспоминает, что оставлял один эскиз на подлокотнике кресла, стоящего рядом со входом в комнату. — Не пугайся так, хотел показать, да? — Вновь шепчет на ухо парень. Арсений чувствует его с головы до ног, дыхание сбивается, щеки розовеют, муравьи начинают пировать, и мозг отключается. Он еле-еле находит силы, чтобы медленно развернуться к гостю лицом и произнести: — Ты присаживайся, сейчас чай сделаю, какой будешь? — Антон тут же отходит и присаживается на табуретку, облокачивается локтями об стол, сверлит спину Арса. «Какой-то он слишком неспокойный, может ещё флиртовать начнет?» — проскакивает мысль у баристы, когда наконец слышит свист чайника. — Чёрный без сахара, — сообщает парень, и Арс тут же приступает к приготовлению напитков. Бариста понимает, что он выполняет свою рабочую функцию даже дома, и на лице проскакивает нервная улыбка. — Спать вместе будем? — спрашивает Антон обыденным голосом. Попов мгновенно поворачивает корпус и удивленно смотрит на спокойного, как удав, гостя. Со рта срывается лишь буква «э», поскольку Арсений даже не задумывался над этим, когда предлагал переночевать. Мыслительный процесс читается на лице стоящего в ступоре Попова, поэтому Антон молчит, наблюдает, похоже, что его эта ситуация забавляет. — Если ты не против? — Больше спрашивает, чем утверждает бариста и наконец, подаёт горячие напитки. Антон тут же хватается за чашку, обвивает её ладонями, словно замерзает в одинокой квартире Арсения. Тот же садится напротив, не спешит делать глоток, больше наблюдает из интереса за руками гостя. Молчание на удивление не тяготит душу Попова, он позволяет себе расслабить плечи, выдохнуть и довериться. Парень отпивает немного и отвечает: — Очень даже не против, Арс, — его низкий голос сводит с ума, дурманит, опьяняет. Они встречаются взглядами, и впервые есть их смысловое совпадение: завороженные от близости к друг другу. «Что если…» — вдруг приходит мысль к Арсению, и он её тут же произносит, не успев проанализировать: — Антон, давай станем постоянными партнёрами, — Попов отводит испуганный взгляд от гостя, внутренне карает себя, но, тем не менее, ждет ответа. Руки дрожат, в горле пересыхает, былого умиротворения будто и не было. Парень поначалу молчит, отпивает из кружки, словно издеваясь над Арсом. Затем он медленно поднимается с места и подходит вплотную к сидящему баристе. Вместо линолеума перед глазами возникают худые колени в бесформенных брюках. Арсений поднимает голову и сталкивается с уверенным в своих действиях Антоном. — С удовольствием, — только лишь произносит гость и склоняется над баристой. Одной рукой парень опирается о поверхность стола, другой держится за плечо Арсения. Горячее дыхание греет всё ближе и ближе, зеленые глаза утаскивают внутрь, их омуты гипнотизируют слабовольного баристу. Каждая ресничка, каждый волосок на лице становятся видны, яркие губы от тёплого напитка мягко накрывают арсеньевы, щеки горят от прикосновений. Бариста обвивает руками шею Антона, прижимает ближе к себе, мокро отвечает, скользит языком по устам Антона. Внизу живота приятно тянет, мозг прекращает свою деятельность, отдаваясь первобытным инстинктам. Поцелуй становится всё глубже и глубже, а чувства ярче. Страсть накрывает с головой. Попов гладит по макушке гостя, проходит пальцами по кудряшкам. Дыхание прерывистое, обжигающее и возбуждающее. Антон не остается в стороне: он перекладывает ладонь с плеча на затылок Арса и тем самым не даёт ни секунды отдалиться. Становится неудобно, поэтому бариста поднимается с места и оказывается прижатым к зеленоглазому теперь за поясницу. Поцелуи не прекращаются, теперь и руки дают себе вольность скользить по телу партнёра, чем как раз пользуются парни. Антон проникает ладонью под арсеньев свитер, обжигает спину, при этом вызывая приятные мурашки. Попов чувствует собственное напряжение в штанах, как ещё немного и он не выдержит, будет готов отдаться уже сегодня. Драгоценный гость тоже оказывается на грани возбуждения, это бариста чувствует низом живота, как к нему прижимается сквозь ткань отвердевший орган. Они падают на кровать, Арсений оказывается прижатым к постели до безумия горячим, во всех смыслах, Антоном. В нём уже не просто тихие русалки и утопленницы, а сирины, которые поют для святых на небесах такие песни, услышав которые, люди начисто теряют память и волю, и похоже, Попов становится одним из них. Парень бессовестно продолжает скользить по телу баристы: гладит по животу, задевает соски, проходится по торчащим рёбрам. Поцелуи переходят на шею — слабое место Арсения. Он начинает постанывать, когда языком касаются кадыка, губами трогают мочку уха, задевают носом что угодно в этой области. Неожиданно Антон останавливается и поднимается с лежащего баристы. Попов с немым вопросом поднимает удивленный взгляд. — Прости, я поторопился, — тихо говорит парень и слезает с постели. Арс спешит его успокоить: — Всё нормально, можем продолжить, — однако получает мгновенный холодный отказ: — Нет, давай на этом закончим, — Попов расстроено кивает, осознавая, что его желания на двоих не хватит. Принимается решение сразу же ложиться спать, поскольку у них двоих работа с самого утра. Когда Антон засыпает около стены, Арс решает взять телефон из кармана пальто из-за установленного на нём будильника. Перед этим бариста ласково смотрит на такую любимую спину, что задерживается на пару минут для наблюдений. Парню приходится надеть футболку Арса, оказавшейся малой на пару размеров, из-за чего она сидит почти в обтяг. Это открывает обзор на мышцы плеч Антона, его оголившуюся спину, когда он задирает руку, чтобы положить ладонь по подушку. И, тем не менее, Попов поднимается с кровати и направляется в прохожую. Телефон застревает в кармане пальто, отчего баристу находит раздражение, и он нервно дергает локтями по сторонам. Вдруг, что-то падает сбоку, привлекая внимание Арса. Он опускается на корточки и поднимает заламинированную карточку. «Шастун Антон Андреевич 19.04.1991 г. Воронеж …» Это оказываются права Антона, выпавшие из кармана куртки. Арсений с любопытством рассматривает их и примечает что-то необычное. «Шастун? Что за фамилия? Где я её слышал? Хотя не особо распространённая» — эффект дежавю проникает в разум, даёт толчок, но это совершенно не помогает. Попов возвращает водительские права обратно в карман, уходит спать с неприятным осадком, не понимая его причины. Когда Арсений ложится рядом, спящий Антон разворачивается в его сторону и прижимается, обнимая одной рукой. Сковывая движения, не давая нормально дышать, драгоценный гость делает Попова самым счастливым человеком на свете, несмотря на иные чувства.