Если это...конец...

— Если это…конец… — вполголоса, громче говорить не позволяет рана, нанесённая ему в книге. Мной. — Нет! — я сорвалась на крик. — Я хочу…встретить его… — говорить ещё сложнее и он запинается. Собрав последние силы Соловей обнял меня. — Я никогда…никогда — мой голос тоже понижается до шепота. Говорить мешают слезы и ком в горле. — С тобой. — он произнес это с такой надеждой, что сердце сжалось. — Никогда тебя не отпущу! — снова сорвалась на крик. Это был последний раз, когда Артур обнял меня. Секунда и я обнимаю воздух. Всё. Он просто исчез. Исчез. Как будто его никогда не было в этом мире. Он не заслужил просто исчезнуть. Внутри пусто. Ощущение, словно оторвали кусочек, нет, огромный кусок души и просто выбросили. Ну да, когда живёшь с кем-то почти 50 лет не может быть иначе. Мысли путаются. В голове просто каша и единственное за что получается ухватиться — это воспоминание о нашей первой встрече. Мне 9 лет и я только написала историю про себя и Соловья. Наверное каждый мечтал, чтобы его любимый персонаж ожил и защитил от всего. Для меня этим персонажем был Соловей. Я не столько мечтала, сколько надеялась на чудо, что вот-вот он выйдет из книги не позволит родителям обидеть или ударить меня, что не позволит травить меня в школе и просто станет другом. В один день, даже не знаю хороший или плохой, я зашла в квартиру. Было слишком тихо, хотя мама в это время должна быть дома. — Мам? — «слуги черной королевы окружили Ангелину и Соловья со всех сторон, их глаза горели таким же красным как и повязанные на шеи галстуки…» — я похолодела, ладони вмиг вспотели. Цитата из моей книги. — Как ты… — меня действительно интересовал этот вопрос, ведь я прятала книгу под матрасом, чтобы никто не нашел. — У тебя ручка протекла. Я заметила пятно и… — Пожалуйста, не говори па, — я не успела договорить, как она ударила меня. — Тебе одного раза мало было?! — Мама, ну я же никому не врежу этим! Удар, удар, удар, удар. — Перестань, — я всхлипнула, — Что… Мама смотрела на меня расширенными от ужаса глазами, а за ее спиной стоял Соловей и держал за занесенную для удара руку. Тогда он спас меня первый раз и спасал потом всю жизнь. Помню, ещё, велела ему жить отдельно и снимать квартиру. Чтобы мог жить, когда я умру, но я ведь и не предполагала, что учиться жить без него придется мне, а не наоборот. На ум приходят слова, сказанные Александру в тот день, когда мы вернулись из круга. Каждая его черта стала словно ярче в памяти. Все эти цветные безразмерные свитера, нездоровая любовь к шлепанцам, радужные пластыри на пальцах. Без этих, казалось бы мелочей, Соловей не был бы Соловьём. Его смерть не возможно принять, я не смогу этого сделать.