Прощальный подарок

Запах сырости вдал в нос, острым холодом проходя через ноздри. Здесь было так чертовски холодно. Мерзко. Весь воздух казался жутко влажным. Но и приятного ощущения прошедшего дождя он не чувствовал. Нет. Это было ближе к атмосфере драной канализации. Эван едва продрал глаза, просыпаясь с жуткой ломотой в теле. Он не мог сказать, что спал хоть немного хорошо - казалось, будто снилось что-то настолько жуткое, что он и вовсе рад, что проснулся. Его радость продлилась недолго, когда он осознал, что он даже близко не дома. Сон стряхнуло во мгновение. Он оглянулся, не понимая, где находится. Здесь темно. Очень темно и сыро. Судя по всему, он находился на каком-то заброшенном складе или заводе. Кто-то его расположил на столе, так любезно положив его на его же одежду… так, стоп, на нём самом ни одной части одежды. Он просто лежал на слегка промокших шмотках — своей зелёной майке без рукавов, рыжей курточке, брюках… Только от его нижнего белья не было и следа. Помимо всего, Эван только сейчас заметил — его руки и ноги были связаны. Слава Господу хотя бы за то, что руки не были заломлены назад. Немудрено, что у него всё затекло. Идти в таком положении не представлялось возможности — ноги были крепко перевязаны на самых щиколотках. Но он мог бы попробовать их развязать. Кое-как усевшись, Эван вгляделся в узел. Узел был вполне примитивен, но крепкий. Он потянулся пытаться его развязать, но… резкий включившийся свет над головой прервал его попытки. Писатель застал в ступоре. Кто-то здесь есть. — Проснулся, писатель? Эван резко потерял дыхание. Он медленно перевёл голову в сторону голоса, увидев слишком уж знакомые черты в тени. Лохматые волосы, слабо поблескивающие золотом. Это телосложение, особо сильно выделяющееся в тени. Он хоть и не носил свой плащ в этот раз, спутать его с кем либо ещё было невозможно. Эван не верил ничему, что кричали ему глаза и уши. Губы сами скривились в одном немом вопросе. Его голоса не хватало произнести это вслух. —... Мэнни? Свет выхватил фигуру из тени, и последние надежды писателя на то, что это был не он, испарились. Пардо странно улыбался, но в его взгляде было что-то не так — не было того циничного взгляда уставшего от всего детектива, что уж говорить о доле спокойствия при виде одного из немногих его друзей. Он полностью заменился безумием, пустотой и апатией. Словно сам не свой. — М-Мэнни…? Ч-что… что с тобой случилось? Эван только что заметил, что его друг выглядел ещё и в сто раз более лохматым, чем ранее. Одежда заляпана подсохшей кровью. Даже щетина на его уставшем безумном лице казалась жестче и длиннее. Он словно пережил какую-то жуткую жестокую перестрелку. Улыбка с лица Мэнни на мгновение спала, словно он задумался о вопросе, но вскоре его лицо снова в ней искривилось. — Это? — он указал на свою окровавленную одежду, — Не поверишь мне, если я тебе расскажу. Впрочем, какая разница? Я сбежал из полицейского участка после того, как они попытались меня упечь за решётку, только и всего. Сбежал? Упечь за решётку? Да что с ним, чёрт возьми произошло!? Не это ли почему он не отвечал на его звонки несколько дней? — П-почему они хотели тебя арестовать? Это казалось слишком уж обычным разговором, но у Эвана было сильное и весьма очевидное предчувствие, что это ненадолго. В конце концов, он лежит - связанный по рукам и ногам, ещё и без одежды, а за этим стоит никто иной как его единственный настоящий друг… точнее, кем он казался. Мэнни подошёл ближе к столу, пиля своего друга пустым и странным взглядом. Он думал, что сказать, и лишь вздохнул, приставив руку к лицу и негативно покачав головой. — Я же говорил тебе столько раз, Эван… Пиши о Майамском потрошителе! Но нет, ты был одержим кретинами в масках. Они не сделали ничего интересного, в отличии от меня! — Так, подожди, Мэнни… ты… ты… т-ты и есть… тот самый потрошитель? Зверски растерзавший несколько человек… — Да, да, да, блять, Эван, да, я! – Мэнни ударил руками по столу, заставив Эвана вздогнуть от испуга, – Но даже ты, ты, мой дорогой друг, как и масс-медиа, интересуются случаями только тогда, когда в деле вёдра пролитой крови. Продажная сука! Даёшь пятнадцать минут славы тем, кто не заслуживают ни одной… “И это всё, что тебя волнует…?”, эхом раздалось в голове Эвана. Разумеется, он был очень обижен - чувствовал себя обманутым и использованным, а шок от новостей о том, что его лучший друг, оказывается, и был Потрошителем Майами всё это время до сих пор будоражит его разум. Но помимо этого, он просто не понимал. Почему он всё это делает? И почему дело дошло до самого Эвана!? — Но ничего, ничего… может, если бы ты и писал о Потрошителе, я бы отпустил тебя после того, что я с тобой сделаю, — голос Мэнни стал спокойным и размеренным, сильно контрастируя с его отчаянным воплем раздражения минуту назад, — Потому что тогда ты бы написал просто восхитительную книгу об этом. Обо мне. Увековечил бы меня. Моё имя бы запомнилось многим, Эван. Но нет! Теперь уже поздно об этом думать… Эван прищурился. Изначальный страх медленно заменялся раздражением. Если бы он знал, что волнует Мэнни на самом деле, он бы и в жизни с ним не начал водиться. Хотя он всегда был тем ещё мудаком - но даже не подозревал, насколько поехавший его бывший друг на самом деле. — … Ты больной, — тихо проговорил писатель, смеряя Мэнни презрительным взглядом. — А? Что? — Ты больной, Мэнни. Пардо снова странно улыбнулся, сдерживая смех. Для него это не было новостью. — Извини, приятель, но такие фразы не заставят меня одуматься. — …П-подожди, ч-ч... ч-что ты… что ты делаешь..? Мэнни расстегнул брюки и приспустил нижнее бельё, освобождая свой член. К великому удивлению Эвана, его друг был уже слегка возбуждён, и одно осознание этого чуть не заставило писателя морально вывернуться наизнанку. — То, что я хотел сделать ооооочень долгое время. И если ты будешь кусаться, я тебе твой член отрежу к чёртовой матери и зубы выбью, понял? Головка члена коснулась губ Эвана, и тот инстинктивно отпрянул. — Н-не-не-не-не-не, даже не- Сильная рука схватила писателя за голову, пользуясь ситуацией, чтобы засунуть ему член в рот. Он тут же начал давиться и задыхаться, но Мэнни его не отпускал, пока не проговорил: — Давай так, либо ты это делаешь сам и как надо, либо я тебя заставлю, — он тут же дал Эвану отпрянуть и вдохнуть воздуха. Очень уж ему не хотелось, чтобы тот случайно блеванул на него, или и вовсе задохнулся. К собственному сожалению, Эвану пришлось согласиться с такими условиями. Печально вздохнув и набравшись сил, он сам вобрал член в рот - уже медленно и в своём темпе. Не то чтобы он умел сосать - да и вообще таким вопросом не задавался, учитывая, что у него всё же жена есть - но у него было общее представление о том, как это делается. По крайней мере, его лучшим вариантом было вспомнить, что делала его жена. — Да-а, вот так-то лучше. И тебе не плохо, и мне хорошо. Так же лучше, не правда ли, писатель? Использование слова “писатель” в этом контексте казалось странным. Да, Райт уже давным давно как занимается писательством, но почему Мэнни именно так к нему обращается? Надсмехается над тем, что теперь он уже не напишет и слова? Или это просто способ отгородить свою психику от того, что он на самом деле делает и с кем? Неужели за этим безумцем всё ещё где-то остался тот самый Мэнни Пардо, которого он знал столько лет? От этого становилось только ещё более обидно и грустно. Обидно, что он застрял в этой позиции до, как виднелось, до конца своих дней. Как его бывший друг заставляет его работать языком по члену, а иначе тот его попросту прикончит… нет, быстрая смерть была бы здесь благословением. Эван знал, что этот псих перед ним, который ещё имеет смелость называть себя тем же именем, что и человек, кого он считал себе чуть ли не братом, этот псих будет его пытать и потрошить любой ценой, лишь бы заставить его помучаться. Нет, здесь нужно выждать момента, и, дай Бог, вовремя найти момент, когда он сможет вырваться и сбежать… Ему никогда не приходило в голову прикидывать, осилит ли он Мэнни в бою, но сейчас это было необходимо. Ведь Эван сам не промах, в бою он точно сможет удержаться, но осилит ли он отчаянного психопата и бывшего детектива? Как только момент появится, он обязан хотя бы попробовать… ради своей книги, ради своей жизни… ради Шэрон и детей. Если Мэнни их ещё не убил. — Угрх… Так, всё, прекращай. Ты меня так до оргазма доведёшь, — с улыбкой пробурчал Мэнни, отстраняясь от Эвана, — Или ты думал, что так легко отделаешься? — Просто отпусти меня, Мэнни… Тебе не нужно этого делать. Пожалуйста… Тебе не нужно… всё это. Мэнни театрально закатил глаза. Его одержимость мыслью о том, что вся его жизнь - это крутой боевик с элементами снаффа, окончательно устоялась в его голове. Он лишь подошёл с нижней, по отношению к Эвану, стороны стола, медленно пододвигая его за ноги к себе. — Нет, Эван. Это конечная. Для нас обоих. Я больше не вернусь к своей старой жизни, а это - лишь великолепный финал. Меня ищут, мать его, повсюду, Эван. И я не хотел, чтобы моя жизнь закончилась на ком-то скучном. Поэтому я забираю именно тебя с собой. Считай это моим прощальным подарком за все годы, что я провёл с твоей упёртой задницей, одержимой на жалкой книге, которая всё равно бы не преуспела. Мэнни на мгновение прервал свой монолог, чтобы плюнуть на свой член и развести слюну по всей длине. До Эвана шустро дошло, что он планирует сделать. — Э-э, даже не думай об этом! — А то что, Эван? Ты меня остановишь?, — Пардо звучал поразительно монотонно, что звучало гораздо более угрожающе, чем его театрально-подобные реплики, — Ты даже себя от тупых решений не в состоянии остановить. Так что лучше заткнись и наслаждайся моим гостеприимством! Эван почувствовал, как член коснулся его заднего прохода. Твою мать, он действительно собирался оттрахать его туда. Он инстинктивно сжался, сопротивляясь. Это лишь вызвало у Мэнни странную усмешку. — И расслабь булки. Я в тебя протолкнусь любой ценой, даже если я порву тебе очко. И снова, выбора у писателя не было. Он закрыл глаза, пытаясь переместиться мыслями хоть куда-нибудь, лишь бы отсюда. Подумать о чём-нибудь позитивном, хорошем. О своей книге, которую он так любил писать. О жене и детях. Только вот член в его заднице, так настырно старающийся протиснуться внутрь, выбивал из него все надежды и мысли. По телу прошла ледяная дрожь, а вся разгорающаяся ненависть к Мэнни собралась в единое пламя. Это было бы одним из редких моментов, где даже Эван бы не постеснялся покрыть кого-то трехэтажным матом, как бы он не старался этого избегать. Но он всё ещё молчал, боялся разозлить его насильника, боялся, что сделает только хуже себе и окончательно закопает свои шансы на побег целым и невредимым. Всячески он подавлял и всякие звуки, которые пытались вырваться из него. В этом не было ничего приятного, Эван себе утверждал. Это было мерзко и отвратительно. Унизительно. И тем не менее, Мэнни настаивал на обратном. — Что-то ты затих, писатель. Ни мольб о пощаде, ничего. Неужели тебе нравится, поэтому ты не возражаешь? Эван сделал бесшумный глубокий вдох, пытаясь не реагировать на очевидную провокацию. Он даже не смотрел на него - его взгляд был устремлён куда-то в сторону, лицо искривилось в оттенках отчаяния и глубокой печали. Губы подрагивали, на них остались слабые ранки от зубов, когда он прикусывал губы, лишь бы не издать ни звука. Только это, кажется, слегка злило Мэнни. — Твою мать, Эван, если бы я знал, что ты такое бревно, я бы лучше труп выебал. Мне становится даже жалко Шэрон. — Не говори о ней… Угрюмая гримаса Пардо сменилась надменной ухмылкой. Он снова заговорил. — Больная тема, да? Волнуешься о них. Только я уверен, что они о тебе не волнуются. Ты променял их на книгу так же цинично и сухо, как разносил банды в поисках информации. Тебя ничего не остановило. Ты такой же, как и я. — Ты- У Эвана задёргался глаз. Он понимал, что это просто очередная попытка выдавить из него реакцию на происходящее и потерять спокойствие, но это не останавливало его от того, чтобы попытаться огрызнуться в ответ хоть раз. — Даже не смей ставить меня с тобой на один уровень, ты даже не— Агрх-!! На мгновение, Райт действительно забыл о происходящем, настолько его поглотила ярость. Его нахмуренное лицо быстро сменилось в шок и досаду, когда он наконец глянул на хищную улыбку Пардо. Это было не просто провокацией, а способом разбить его спокойствие и пробить его молчание. Мэнни к этому времени успел полностью вогнать член в него и даже заиметь возможность свободно проталкиваться. И в момент, когда Эван был поглощён злостью, он ускорил темп, выбивая из неподготовленного писателя стоны. Тот инстинктивно попытался приставить руки ко рту, стараясь себя заткнуть, но у него не получилось. — Так-то лучше. Лучше привыкай сейчас - у нас ещё весь вечер впереди. Ты не сможешь вечно сдерживаться. — Грх- Чтоб тебя- Агрх- Нгх- Ты… Ты- Гххх- Ты ужасный… ч-че-еловек… — Тоже мне, блять, новость! С несдерживаемыми стонами процесс пошёл гораздо быстрее, стал интереснее. Мэнни толкал свой член в него как мог, мерзкие звуки шлепка мошонки о задницу эхом раздавались в обширной заброшке вместе со стонами. Его очень забавило выражение лица своего друга - тот так и застыл в смеси стыда и ненависти, и чёрт бы его побрал если бы он не находил эту гримасу милейшей. Эта дрожь губ и отчаянные попытки вернуть былое спокойствие, только чтобы эти попытки разбивались вдребезги с каждым спешным толчком по самые яйца. Он никогда и не подозревал, что ему будет так нравиться видеть своего друга полностью разбитым! Надолго его не хватило. В порыве собственного эго и желания унизить своего друга ещё больше, Мэнни вытащил член из него только чтобы подойти к лицу Эвана. Спешно отдрочив себя до разрядки, он кончил ему на лицо. Ему было интересно выражение отвращения на его лице, и он его получил. Эван скривился в таком неописуемом ужасе, что он едва ли не рассмеялся. — Хах… Видишь, как всё просто? — отметил Пардо. Он убрал свой член обратно в нижнее белье и застегнул брюки. Райт, сначала, не сказал ничего. Он лишь тихо сплюнул в сторону то, что попало ему в рот, и уставшим взглядом следовал за своим другом, который отходил обратно в тень. — … И что дальше? — А? — бывший детектив уже держал в руке бутылку пива, которую он только что открыл, — Что дальше? Посмотрим. Ты меня утомил. Мне нужно отдохнуть, а потом я решу, что с тобой делать, — он проследовал к стулу, очертания которого Эван видел лишь смутно, и вальяжно на нём расселся, отпивая пиво. И тут до Эвана дошло, что это - тот самый момент, которого он ждал всё это время. Сейчас этот горе-детектив напьётся, уснёт, и тогда он сможет, возможно, сбежать. Хотя бы попытаться. Ситуация расстилалась ровно так, как он ожидал. Мэнни, наудивление, заснул достаточно быстро. Убедившись, что тот действительно заснул, Эван аккуратно уселся и спешно развязал узел, сковывающий его ноги. С руками пришлось постараться, ослабив узел грубой силой, и кое-как развязав и его. Он наконец-то был свободен - хоть и кисти жутко затекли, всё его тело горело от ярости и обиды. Очистив лицо от чужой спермы своей же рыжей курткой, Эван окинул взглядом свою остальную одежду. Майка и брюки были хоть и слегка мокроваты от одной лишь сырости этого места, носить их было можно. Только вот где его нижнее бельё… Он бесшумно встал, аккуратно передвигаясь и внимательно смотря за Мэнни. Тот размеренно дышал, его грудь вздымалась с каждым вдохом, но спал он, видимо, крепко. Омерзительно. Сделать такое и ещё и спать как младенец… отвратительно. К его великому удивлению, своё нижнее бельё нашёл он лежащим на каком-то столе. Только что-то было не так. Прищурившись, Эван рассмотрел блеск на них. Осознание, что не так, заставило его скривиться в ещё большем отвращении. Этот златовласый придурок ещё и в какой-то момент отдрочил и кончил прямо на них. Задаваться вопросом почему у него уже не было сил. “Чёрт с ними. Мне нужно уходить.” Накинув майку и брюки настолько тихо, насколько он мог, Райт в последний раз взглянул на своего бывшего друга. Всё в нём хотело вскрыть этому ублюдку глотку, избить его пока он ещё спит и бессилен, размозжить его голову по всему полу, но ничего из этого он не сделал. Даже в такие жуткие ситуации, хоть он имел и идеальную возможность для такого, он придержался своих идеалов даже против того, кто заслуживал бы смерти. Но и не был уверен, сможет ли вообще… бить того, кого он считал своим другом. Поэтому он попросту ушёл - набрёв на выход из заброшки, Эван наконец-то ступил наружу. Свет вдарил ему в глаза, и он удивился, что сейчас не ночь. Он хотел вернуться хоть куда-то. Узнать, жива ли ещё Шэрон и дети. Только когда его глаза привыкли, он осознал, что яркость и жара вовсе не от солнца. Ядерный взрыв спешно настигал, и вот-вот заденет и его. В голове только одно крепкое словцо. “Блять.”