Поглощённый комичной смертью.

      "Это история о суициднике, который на протяжении 7 лет своей жизни безуспешно пытался совершить самоубийство. Мой рассказ будет коротким, но я постараюсь изложить всю суть. Жажда смерти идёт с ним бок о бок уже так давно, что будто-бы смешалась с кровью и стала незаменимой и постоянной частью его существа. Всё потому, что за это время он не смог найти то, что могло бы наполнить его жизнь чувствами, эмоциями, раскрасить серый и чуждый мир, придать смысл... Но, кажется, что-то всё же поменялось..." - Что ты пишешь? - в комнату вошёл тот, о ком писал автор вышеприведенного текста - Дазай Осаму. Он, зайдя, устремил взгляд на сидящего за письменным столом Фёдора. - Я пишу о том, как лучший человек на Земле начал свой путь к счастью, - захлопнув тетрадь, Достоевский любящим взглядом посмотрел на Дазая и, встав с рабочего места, подошёл к нему. - Неужто автобиография? - Осаму сложил руки на шее любимого и несколько ехидно взглянул в его нежные, тающие аметистовые глаза. - Не льсти мне, - с лукавством в голосе произнёс Фёдор. - Ты первый начал, - Дазай, улыбнувшись, притянул своё счастье к себе и увлёк в поцелуй, - и всё же... Когда ты выполнишь обещание? Вновь услышав этот вопрос, Брюнет устало проговорил: - Осаму... Ну почему же ты не можешь просто быть счастливым и довольствоваться своим счастьем? - Ты же знаешь, что я не отвечу на этот вопрос. - Тоесть мне действительно не остаётся ничего, кроме как исполнить твоё глупейшее желание? - Ага. Или я сделаю это сам. Напоследок чмокнув Русского в щёку, Дазай вышел из комнаты.

***

      "Это история о самоубийце, который никогда раньше и не думал о суициде. Он убил себя из-за безысходности: любимый им человек жаждал смерти и хотел обрести вечный покой от его руки. По правде сказать, любимый им человек раньше тоже задумывался и пытался покончить жизнь самоубийством, но, став счастливым и найдя человека, которого он любит, и его чувства к которому взаимны, подумал, что любимый не откажет ему в небольшой услуге. "Убей меня, или я сделаю это сам". Шантажист, сам того не понимая, зажал героя нашей истории в угол, выход из которого был только один - вверх. Вверх, в небеса, к райской жизни после Земного ада. И он, не выдержав, воспользовался возможностью и выбрался из этого страшного угла, пропитанного кровью любимого шантажиста, который теперь вновь остался совсем один в чуждом ему мире..."       Осаму откинулся на спинку стула и запрокинул голову, уставившись в потомок пустым печальным взглядом. Слеза, уже было покатившаяся по лицу, была вдруг остановлена приступом нервного и безумного смеха. - А что, весело, Фёдор, - смотря на труп, заботливо снятый с петли, болтавшейся ещё на потолке, сказал, просмеявшись, Осаму, - играешь сам против себя, намеренно проигрываешь, и всё для того, чтобы не потакать воле противника... С каких это пор мы стали такими благородными?       И тут Японец заметил, что рядом с безжизненным телом валяется скомканная бумажка. Он поднял её, развернул и принялся читать написанный от руки незамысловатый текст: "Осаму, я верю, что ты заметил этот листочек, бывший при совершении повешения у меня в руке. Моя кончина могла показаться тебе комичной, я понимаю. И я сам во всём виноват. Не вздумай винить себя в моей смерти. Я сам принял решение умереть. Однако я лишь хочу, чтобы ты знал, что я не мог просто убить тебя. Ведь я люблю тебя больше всего на свете. И ещё: прошу, допиши историю о суициднике, которую я не закончил накануне. Финал я полностью поручаю тебе."       Дазай открыл тетрадь погибшего, нашёл то самое место и, долго не задумываясь, дописал: "Впрочем, нет... Единственное, что изменилось, так это то, что он обрёл настоящую, вечную и всемогущую любовь. Но, увы, не смог с ней совладать... И теперь, потеряв по собственной глупости любимого, он вынужден тонуть в трясине угрызений совести... Он будет полностью поглощён муками, ведь именно он стал причиной "комичной" смерти лучшего человека на Земле... Их тела найдут рядом, испачканными кровью глупца-суицидника, который никогда не был достоин счастливой любви..." Осаму, взяв со стола лезвие, сел около мёртвого. - Это и впрямь была забавная игра... Всё благодаря тебе, - Шатен поцеловал холодный и мертвецки белый лоб Достоевского, - Вот оно как вышло. Я думал, что умру от твоей руки и по своему желанию... А получается совсем наоборот... Чтож, в любом случае, ты, Фёдор, лучшее, из-за чего я мог умереть... И за всё это тебе огромное спасибо. Дазай одним ловким движением кисти вскрыл себе вены и замертво упал рядом с любимым.