Солнце золотое

— Антошка, — Арсений шепчет это страстно и тихо. Его баритон щекочет ушки, его пальцы касаются кудрей, его, пьяный от вина Диониса , взгляд раздевает Бога Солнца у всех на виду. — Арсений? — спросит Антон, изгибаясь и пытаясь избежать каждого касания Бога Луны. — ты такой солнечный, — мужчина изрядно пьян. Он сияет, как звезды на его короне, он смеётся, как ночной одинокий ветер, он пытается сдерживаться, как облака, закрывающие полную луну. — а ты такой лунный, — кивает он, поддерживая чужие глупые каламбуры. Ведь Антон серьёзен как никогда. Он не касался своего золотого фужера с вином достаточно долго для того, чтобы к нему несколько раз подходил Дионис, имея попытки того споить. Он не решается на споры с Аресом , заранее зная, что проиграет. Он даже не флиртует с Богиней любви, Ириной, ведь та слишком пьяна для него. Он самый спокойный на этой вечеринке Богов. И самый красивый, по мнению Арсения, который никак не успокоится. Он так и тянется к худому молодому парню, который совсем недавно понял свое могущество после смерти отца Ра . Это был страшный день, противостояние греческих и египетских Богов, потеря главного идола, после чего произошло скорое объединение всех религий и вер, чтобы такого более не повторилось. Из-за чего, в память о своём отце, Антон поклялся не вставать на одну дорожку с греческими покровителями, у кого на уме только пьянки и гулянки. Египтяне не такие, это гордый народ, гордые Бога, гордое абсолютно все, что не позволяет сейчас Антону поддаться чарам Арсения, сыну богини Селены . — ты забавный, Тош, — луноликий смеётся и запрокидывает свои длинные красивые ноги на ляжки парня, кладя ладонь на тонкое плечо. — но ты совсем не пьешь. Это вино сделано из лучшего винограда Спарты. Попробуй, пожалуйста. Или египтяне пьют вино из фиников? Хочешь я устрою? — Арсений, я не пью, — Антон сбрасывает чужие конечности с себя, хмурясь. Такое хамство ему не понять, такое хамство принадлежит только грекам и скандинавам, у которых происходит самая настоящая вакханалия: Локи уже совращает бедного Аписа , который даже рогами не может оттолкнуть наглого Бога. — давай тогда поиграем? — Арс улыбается, пуская длинные пальцы, которые, в отличие от пальцев Антона, не увешаны большим количеством золотых перстней, в кучерявые волосы. — во что? — Бог Солнца засмеется, отведя голову в бок, чтобы вынуть чужие конечности из своей шевелюры. — в прятки, — прошепчет он, вскинув брови, — Пошли, — берет его ладонь и поднимается, не совсем ровно, но поднимается. — в прятки? Арсений, тебе десять? — парень не перестаёт смеяться, но идет за ним, поправляя дорогие ткани у себя на бёдрах. Они бегут с небес на землю, проходя через моря на лодке, взятой у берега Олимпии. У Антона горят глаза, когда он смотрит на красоты Древней Греции впервые. Синие воды Эгейского моря, зелёные пальмы на островах, странные птицы. Для Антона, который никогда не спускался на землю, это все впервой, это все кажется чем-то новым и необычным. Вызывает восхищение и яркую улыбку, но не от вина. — Мы на острове Крит, — скажет Арсений, ступая первым на песок и протягивая ладонь Антону. — мы с тобой сейчас поднимемся на холм Кефал и ты увидишь, где будешь меня искать, — пьяный Бог Луны смеётся, сжимает чужие пальцы в своих и не понимает масштаба своих шуток. Ведомый Бог Солнца идёт за ним, поднимается, вкушая различные дикие фрукты и ощущая как по подбородку течёт яркий сок местных плодов. Антон поддаётся чужим чарам, смеётся вместе с ним, поддерживает каждую шутку и рассказывает ему о египетской мифологии, которая Арсению кажется такой же странной, как и их, но не такой абсурдной как скандинавская. Там вообще «туши свет». Они поднимаются на холм под совместное щебетание и их глаза цепляются за огромный лабиринт, более похожий на дворец. Антон ведёт бровью, смотрит на Арсения и дёргается, когда Бог Луны резко вырывается из его рук и бежит прямиком в единственный вход этого лабиринта. — Арсений! — Антон сначала пугается, а после, чуть пораскинув мыслями, кидается следом за ним в лабиринт, понимая, что это самые странные прятки в его жизни. — Найди меня, Солнце золотое! — его голос звучит везде, его голос заставляет Бога Солнца крутиться в поисках, идти не тем путем, которым хочет, и попадать в тупики. У парня начинается паника, когда, свернув в очередной раз не туда, попадает в тупик. Голос Арса бьёт ему в голову, как и его ехидный смех. Антон кричит в ответ, говорит, что сдаётся, говорит, что не может выбраться и ему страшно, а в ответ все тот же смех: хи-хи. Тогда египтянин решает довериться только своему слуху. Поборов смущение, он стягивает с бёдер белую ткань, складывает втрое и закрывает глаза. Ему тяжело, его трясёт, но он пытается восстановить дыхание. Вдох, выдох, задерживает, вдох, выдох, задерживает. И так до тех пор, пока паника его не покинет, пока он не сосредоточится на ветру и чужом голосе. Шаг, второй, третий, он цепляется руками за каменные стены, по которым ползет лоза. Он рассказывает сам себе странные истории, вспоминает с кем успел познакомиться в этот вечере да проклинает сына ночи, понимая, что он доверился ему, о чем клялся прежде отцу. Повёлся, как дурак и получил по заслугам. Уж лучше бы он напился с Дионисом, поругался с Аресом и сыграл бы в хнефатафл с Локи. Но с неба дождь – Бог Солнца искал, заблудился, пару раз думал остановиться. Боялся, что уважаемые люди забудут, что такое и солнце и каким оно цветом горит. — уважаемое Солнце, — сзади послышится усмешка, Антон резко развернётся. — полагаю, я достоин, обратиться с просьбой простой, — Арсений нагло смеётся ему в лицо, осматривая худое и подтянутое тело без ткани на бёдрах. — эй, Солнце? — Арсений?! — Антон резко срывает повязку с лица и с долью злости и страха смотрит на Арсения. — уважаемое Солнце, это какие-то египетские обряды по поиску? — не сводит взгляд с обнажённых бёдер, улыбаясь так ярко, словно получил то, что он хотел. — ты! — у Бога уши горят, когда перевязывает белое полотно на заднице и толкает товарища в плечи. — я думал, что ты меня бросил! — ты не умеешь играть в прятки? — пьяный парень смеется над ним и делает шаг вперёд, чтобы отобрать это неприятное расстояние между ним и таким красивым кучерявым мальчиком. — но мне понравилось. Я знал, что вы, египтяне, горячие люди. — иди ты! — Солнце не может долго злиться, он только толкает парня в грудь вновь и уходит в сторону. Идёт по длинному коридору, вновь попадая в тупик, отчего восклицает, топая ногами. — иди сюда! Выведи меня, сейчас же! — а то что? — Луна вновь появляется над его ухом, не переставая улыбаться. — а то… а то я тебя задушу. — хм, — смеётся, — я бы с удовольствием, но дело в том…что это Кносский лабиринт и никто не знает, как из него выйти, — пожмет плечами, вновь обманывая кучерявого. — в смысле? А зачем ты нас сюда привёл, если не знаешь как выбраться? — расслабься, Солнце, ты Бог, ты не умрешь в лабиринте, — он вновь берет чужую ладонь в свою и так легко поднимает их вверх, над бесконечным лабиринтом, глядя в испуганные глаза. — ты так не умеешь? — я не знал, что наши силы действуют и на земле. — а да? А я думал, что щеголять голым с повязкой на лице – это и есть твоя сила, — подмигивает он Антону, что закатывает глаза. — ты такой красивый, Солнце, когда злишься. Может как-нибудь ещё раз сходим куда-нибудь вместе? – в пирамиду Хеопса не хочешь? — с тобой куда угодно, Солнце.