«Вероятно, эта по-детски наивная встреча сможет в дальнейшем перерасти в выгодный для обеих стран союз. С нетерпением ждём Вас и Гермиону Джин Грейнджер в нашем родовом гнезде в начале октября.»
Я тогда не совсем понимала значение слова «союз», тем более в контексте политики, и искренне недоумевала, зачем мне стоит ехать играть, как говорили родители, с каким-то мальчишкой в Шотландию, если у меня было достаточно друзей дома, в Англии. Но отец с матерью были так заинтересованы в этой поездке, что я из вежливости не стала задавать лишних вопросов и препираться с ними. Помню, что Чарльз, мой младший братец, всю дорогу распевал глупые песни, докучая даже кучеру. Тогда Уизли младший показался мне довольно веселым и непосредственным мальчишкой. Он был воспитан и мил, показывал мне дворцовые комнаты, забытые всеми придворными и членами королевской семьи секретные подземные ходы и лазейки, водил в зимний сад и даже однажды стащил для меня вишнёвый пирожок с кухни. Рональд был младше меня почти на полгода, и я, с высоты своего семилетнего опыта, каждый вечер пыталась его чему-нибудь научить. Как-то раз, после очередного ужина, я принялась рассказывать ему об ученом Гербалле Ричарде Бэнксе, который издал первый настоящий травник, но принцу это слишком быстро наскучило. Пришлось отложить обсуждение открытий в области ботаники и перейти к разговору о втором блюде, которое подавали на ужин. Уезжая, наши родители долго обменивались многозначительными взглядами и фразами, а через семь месяцев между обеими сторонами был заключён договор о помолвке.«По достижении 17 лет, Гермиона Джин Грейнджер будет отправлена в Шотландию, где, как можно скорее, станет законной женой Рональда Билиуса Уизли и будущей королевой Шотландии.»
Последние два года я чуть ли не ежедневно перечитывала текст этого договора и все больше осознавала, как сильно не хочу покидать родные стены. Одна мысль о том, что мне придётся делить свою постель… да что там постель, жизнь с таким человеком, как Рональд, заставляла меня внутренне содрогаться. Чья-то рука легла мне на плечо, развеивая воспоминания, в которые я, незаметно для самой себя, погрузилась с головой. Полумна была одета в утонченное голубое платье, расшитое иноземным бисером, который весьма ненавязчиво подчеркивал красоту ее глаз. — Не стоит так печалиться, Гермиона. Если все так сложилось, значит так нужно. Помни, что Господь не так глуп, как кажется. — она улыбнулась одними губами и слегка сжала ладонь на моем плече, после чего направилась к одной из карет — Гермиона! Гермиона! — я обернулась на звук родного голоса - Чарльз нёсся как сумасшедший, держа в руках красный бархатный мешочек — Чарльз, осторожней, — я быстро схватила его за предплечье, чтобы братец не навернулся с лестницы, — Сколько раз я тебе говорила, что бы ты… — Смотрел под ноги, — протараторил тот, явно не придавая замечанию никакого значения, — Я так боялся не успеть! — принц громко выдохнул, — Как будешь проезжать рощу, открой это. — заговорщически шепча, Чарльз вложил мне в руку тот самый мешочек Почувствовав нежное прикосновение бархата к моей коже, я улыбнулась. — Спасибо, малыш. Будь сильным и смелым. Когда Римус будет достаточно доволен твоими успехами в учёбе, приезжай на каникулы в Шотландию, я буду ждать тебя там. — обняв брата, я добавила, — И не забывай писать мне письма. — Каждый четверг буду писать, обещаю. Я с любовью взглянула на юношу. Он так быстро бежал, что каштановые кудри беспорядочно сбились на его лбу, нависнув над изумрудными глазами, словно ветви могучего дуба. Я нежно провела ладонью по его щеке, усеянной веснушками. Мне будет не хватать его звонкого смеха, похожего на переливающийся звон колокольчиков… Самых прекрасных колокольчиков этого мира. Мне будет не хватать его глупых игр, развеивающих тоску и скуку. Мне будет не хватать его. Я почти не помню тот день, когда братец появился на свет. На тот момент мне было всего три года, но я отчётливо запомнила ту радостную атмосферу, заставляющую замок чуть ли не гудеть. Все служанки вздыхали с тихим умилением на кругленьких лицах, перешептываясь в холодных коридорах; стражи и гвардейцы не упустили повода опрокинуть по пинте пива, которые, по указанию отца, раздали каждому воину и военнослужащему, а народ ликовал, радуясь не только появлению принца, но и внеплановому выходному дню. Чарльз был моей отдушиной среди вереницы серых, почти одинаковых дней, забитых уроками этикета, классами по танцам, вышиванием, грамматикой, историей и прочими вещами, которыми полагалось владеть принцессе. Он был моим вечным солнцем в пасмурной и безрадостной Англии. Оставив нежный, почти невесомый поцелуй на его лбу, я в последний раз взглянула в его глаза цвета свежей листвы и направилась к своей карете, в которой меня уже ждали мои фрейлины – Пэнси и Полумна. Нам предстоял долгий путь и, с громким выдохом опустившись на своё место в транспорте, я в полной мере почувствовала щемящую боль в груди. Когда кучер заставил лошадей тронуться с места, я окончательно осознала, что теперь моя жизнь никогда не будет прежней. Пэнси, заметив предательскую слезинку на моей щеке, нежно взяла меня за руку. — Я думаю, что было бы намного страшнее, если бы тебя отправили совсем одну, правда же? — она хитро прищурилась, — Только посмотри на эту замечательную компанию, которая следует за тобой по пятам. — Намекая на себя и Лавгуд, сказала девушка С моих губ слетел нервный смешок и, смахнув единственную слезу, я тихо выдохнула. — Наша жизнь теперь кардинально изменится, не так ли? — Полумна озвучила вопрос, мучавший нашу троицу Мне оставалось сказать только правду. — Ты даже не представляешь как. Проезжая рощу, я, следуя указаниям младшего братца, наконец раскрыла бархатный мешочек, соблазнительно щекотавший мои руки в течение получаса. На дне лежал невесомый браслет из серебра, усыпанный камешками бирюзы, которые будто парили отдельно от металла. Завороженно разглядывая украшение, я заметила гравировку на внутренней стороне:«На память о брате и родном доме.»
Спустя несколько секунд я позволила серебру обхватить мое тонкое запястье своими холодными когтями.