Крепкая мужская дружба

Дилюк устал. Ему нужен перерыв. Ему сложно. На винокурне снова проблемы. И вроде бы все сотрудники – высоко квалифицированные работники, которых Дилюк тщательно отбирал лично, но они так и норовят вывести Рагнвиндра из себя, задавая сотню глупых вопросов в минуту. Как же его все достали. Никто ничего не может самостоятельно. Дилюк и так отвечает за всё, что происходит на винокурне, на нём ответственность за всех и каждого, он от этого очень устал. И сейчас, мало того, что он разбирается со всеми документами винокурни и "Доли Ангелов", он ещё должен решать детсадовские проблемы подчиненных? Ну уж нет. – Если ты такой никчёмный специалист, что спрашиваешь у меня, как провезти товар мимо стайки хиличурлов, это не значит, что я должен выполнять за тебя твои обязаности! Мне абсолютно плевать, как ты это сделаешь, можешь хоть помереть там! Сделай уже наконец то, за что я плачу тебе чёртову зарплату! – кричал Дилюк, сверкая обозленными огненными глазами. – И вы все! Только и делаете, что спрашиваете у меня как решить простейшие вопросы! Вы вообще хоть что-то способны сделать самостоятельно? Идиоты! Сорвался. Черт. Снова сорвался. Поздно ночью Дилюк возвращался с винокурни. Сегодня он распустил рабочих пораньше, несмотря на множество срочных незаконченных дел. Он сорвался. И он виноват. С тяжестью в мыслях он не заметил, как ноги сами привели его на порог знакомого дома. – Дилюк? Что ты тут делаешь? – Кэйа... Дилюк рассматривает носки своих сапог не поднимая пустой взгляд на Альбериха. – Говори, ты же знаешь, что я не люблю, когда ты тянешь кота за хвост. – Я снова... Прости, я не хотел, просто так получилось... Я ужасно устал. Он выдыхает и его голос дрожит. Твердый взгляд Кэйи буравит макушку Дилюка. – Ты знаешь правило. переходя порог этого дома, ты заходишь на мою территорию. И здесь ты ничего не решаешь. Мое слово закон. – Да. – Проходи. За Дилюком плавно захлопнулась дверь. – Сейчас ты полностью принадлежишь мне. каждый твой шаг, каждое твоё слово –только с моего разрешения. Ты меня понял? По комнате раздавался мерный стук каблуков Кэйи. Дилюк так и не поднимал головы, стоя к нему спиной. – Да – За мной. Не обращая внимания на Дилюка, Альберих повёл его в свою комнату. Пропустив Рагнвиндра вперёд, Кэйа запер дверь. – Раздевайся. Дилюк, как заворожённый, не смел ослушаться приказа. Снимая один за другим детали одежды, он думал о том, что произошло сегодня. Накричать на подчиненного, как он только смог себе позволить? –Повернись и подними голову. Скинув последнюю ткань на пол, Дилюк развернулся и направил взгляд в глаз Кэйи. Ужасный. Никчемный. Он не достоин ничего, что у него есть. Кэйа медленно подошел вплотную к Дилюку и провел ладонью по его щеке, хватая за челюсть. – Так-так, ты снова сорвался, да? Снова дал волю своей злости. Я говорил тебе контролировать себя. Но ты ослушался. И ты знаешь, что тебя ждёт. Кэйа резко замахивается и по комнате разносится звонкий звук пощёчины. Следом ещё. и ещё. Дилюк не издает ни звука, пока на щеке расползается алое пятно. Кэйа снова хватает Дилюка за челюсть приближая к своему лицу и цедя прямо в губы. – Животное, не умеющее себя контролировать. Ты не заслуживаешь той власти, что у тебя есть. Ты не имеешь права распоряжаться людьми, раз не можешь распоряжаться своими эмоциями. Кэйа давит на плечо не ожидавшего этого Дилюка и тот падает на пол, ударяясь коленями о деревянное покрытие. – Ничтожество. Ты ни на что не годен. По щекам Дилюка покатились слезы. Быстрыми движениями он старался их стереть, но они не прекращались. Кэйа поднял пальцами голову Дилюка, заставляя его взглянуть на себя. На лице Альбериха красовалась гримаса презрения, а жестокие глаза следили за солёными каплями. – Жалкое зрелище. Ты думаешь, что хоть чего-то достоин? – Кэйа рассмеялся. – Единственное, что ты заслуживаешь – это быть моей подстилкой. И я буду пользоваться тобой столько, сколько захочу. Кэйа провел по волосам Дилюка, другой рукой растегивая свои брюки. – Давай, отсоси член своего хозяина –протянул Кэйа улыбаясь и проводя членом по щекам Дилюка. Рагнвиндр часто моргая раскрыл рот и провел языком по члену Кэйи. Медленно взяв в рот до половины, он прикрыл глаза. – Ну же! – не выдержал Альберих, поддаваясь бедрами пихая член полностью. Дилюк хрипит и пытается отстраниться, но Кэйа крепко держит его за волосы, жёстко вбиваясь в горло. – Ничтожество. Ты не способен даже на это – ухмыляется Кэйа, наращивая темп. – Никчемная шлюха. Животное. Нужно тебя посадить в клетку на цепь, как псину. А? Что скажешь? Может хоть тогда ты научишься контролировать свой гнев? Кэйа резко остановился, вытаскивая свой член и снова ударяя Дилюка ладонью по щеке. –Ты моя псина. А псы, которые бросаются на людей и не слушаются своих хозяев, должны носить намордники. Дилюк тяжело дышал, опираясь руками об пол низко опустив голову. Из глаз его капали слезы, а из широко раскрытого рта текла слюна. Ему было мерзко от самого себя. Но он знал, что заслужил все это. Кэйа широкими шагами прошел к дубовому шкафу. Достав оттуда что-то, что Дилюк не разглядел, вернулся. Вдруг Рагнвиндр почувствовал на лице прикосновение холодного металла, а на затылке звякнул и стянул голову кожанный ремешок. Дилюк ощупал предмет, сковывающий теперь его лицо. –Так-то лучше. Альберих грубо дернул за металические прутья намордника, поднимая Дилюка с холодного пола. Толкнув Дилюка к дубовому туалетному столику, Кэйа прижал его спиной к своей груди, крепко держа пальцами за талию. Возможно, останутся синяки. Как доказательство вины Рагнвиндра, как доказательство его никчёмности. Стянув со столика небольшую стеклянную баночку, Кэйа грубо надавил на поясницу Дилюка, заставляя его прогнуться. Раздвинув его бёдра, Кэйа вылил часть содержимого на свои пальцы. Провёл пальцем по ложбинке между половинками и надавил одним пальцем на вход. Дилюк прошипел сквозь сжатые в тонкую полоску губы и уронил голову на грудь. – Подними голову – грубо процедил Кэйа – Смотри на себя. Ничтожество – хрипел Альберих, входя уже двумя пальцами. Дилюк сжимал зубы, не поднимая головы и не открывая глаз. Ужасный. Ужасный. Мерзкий. Как он мог. Как он только мог. Ни на что не способен. – Я сказал, подними голову и смотри! – прорычал Кэйа, резко вытаскивая пальцы и заменяя их своим членом. Рагнвиндр вскрикнул и вскинул голову, широко раскрыв глаза. В зеркале отражался он, раздетый, в наморднике, со следами от слез на алой от пощечин щеке. Мерзкий. – Вот так – протянул Кэйа, вбиваясь в дрожащее тело – Вот так. Мерзкое животное. Ничтожество. Дилюк пустым взглядом изучает свое отражение. каждый толчок в его тело отзывается жгучей болью, но он даже не обращает на это внимания. Это все он заслужил. Это плата за его ошибки. Отвратительный, отвратительный, отвратительный! Кэйа продолжает осыпать Дилюка оскорблениями, пока, наконец, не кончает внутрь Рагнвиндра и не останавливается, переводя дыхание. Дилюк безвольно повисает в его руках и Альберих выходит из поддатливого тела. Будто Дилюк ничего не весит, он поднимает его и несёт в ванную комнату. Вода, набранная заранее, уже успела немного остыть. Он аккуратно погружает Рагнвиндра в неё, снимает намордник и облокачивает его голову на бортик. Дилюк все также смотрит пустым взглядом перед собой и молчит. Альбериху кажется, что тот даже не дышит, но чуть вздымающаяся грудная клетка выдаёт дыхание. Он легко проходится пальцами по алым волосам и выходит из ванной, закрывая дверь. Дилюк лежит в еле теплой воде, холодно глядя в потолок. Какой же он ужасный, грязный, мерзкий. Когда Кэйа выходит, он закрывает глаза и погружается под воду. Он не знает, сколько времени пробыл под водой, но чувствует, как его резко дергают за плечи на поверхность. Дилюк откашливается и ловит ртом воздух в горящие легкие. Когда взгляд проясняется, он видит, как над ним нависает испуганный Кэйа с полотенцем на плече и Дилюк цепляется за бортик ванной, пока его пальцы не белеют от напряжения, смотря в ледяные глаза. Когда они оба успокаивают серцебиение, Кэйа первым отводит взгляд и помогает ему выбраться из ванной. Рагнвиндр не делает попыток отстраниться и позволяет Альбериху насухо вытереть его тело и волосы. Когда с него перестает капать вода, Кэйа вновь берет Дилюка на руки и несёт в спальню. Он бережно укладывает его на чистые простыни и Рагнвиндр сразу же отворачивается к стене, подтягивая колени к груди, и вымотавшись, моментально засыпает. Альберих не проронив ни слова накрывает его одеялом и выходит из комнаты, тихо захлопывая за собой дверь. Кэйа возвращается в ванную комнату, чтобы прибраться. Вытерев воду с пола и убрав полотенце сушиться, он поворачивается к большому зеркалу на стене. Отражение вдруг зло скалится и рука Альбериха, сжатая в кулак, замирает в сантиметре от поверхности зеркала. Он безвольно опускается на пол перед зеркалом, обнимая колени и не отводя тяжелого взгляда от самого себя, отражавшегося в этом зеркале. Мерзкий. Ужасный. Отвратительный–все это должно быть про него. Грязное животное. Вместо того, чтобы помочь, он только делает хуже. Каждый раз, когда Дилюк приходит к нему в таком состоянии, Кэйа хочет отказать, хочет обнять его и успокоить. Но вспоминает тот взгяд, полный отчаяния и слез, с которым Рагнвиндр умолял его сделать это в первый раз, и не может. Каждый раз Кэйа успокаивает себя, что всё в порядке, что раз Дилюк приходит к нему, то это ему действительно помогает. Но это лишь отговорки для совести. Его жестокость лишь усугубляет проблему, а он все не может остановиться. Ничтожество. Слабак. Это он во всем виноват, это его вина. Кэйа, свернувшись клубком, засыпает тревожным сном прямо на полу ванной.