easy as breathing

Стивен не задумывается, о том, что его любят, потому что это очевидно, словно дыхание и солнечный свет по утрам. Но как ученый в душе, он предпочитает, чтобы утверждения подкреплялись фактами. Его жизнь полна доказательств и фактов. Он мог составить целый список, если бы счел нужным. Обнимающий его по ночам Марк. Джейк, хватающий его после утреннего умывания для того, чтобы защекотать до смерти или хотя бы до возмущенного хохота. Новые очки взамен тех, на которые кто-то сел и не признается. Обещание покромсать на тапасы всех, кто посмеет обидеть Стивена. Фигурка сфинкса, купленная Марком на блошином рынке. Закрывающий его от удара кастетом Джейк, когда они вместе встревают в приключения. Ворчание, что он ест одну траву и покупка бананового молока в промышленных масштабах. Просьба завязать галстук тем самым забавным узлом, который Стивен нашел в интернете. Волосы, растрепанные кем-то из них (обычно Марком), пока он сидит над своими книгами. Оттягивающая резинку пижамных штанов рука (обычно Джейка), пока он готовит утром завтрак. Смешные прозвища, которые они оба ему дают и Стивен готов поклясться на учебнике истории, что между Марком и Джейком идет негласное соревнование — от чьей идеи он улыбнется шире. О, Стивен мог бы привести кучу доказательств, если бы хотел кому-то что-то доказать. *** Марк не задумывается, что его любят, потому что не считает себя заслуживающим любви. Это для кого-то другого, такого же славного как Стивен Грант, а Марк здесь ни при чем. Когда его в очередной раз накрывает тяжелая хандра (куда более редкая в последнее время, стоит признать), он просто лежит на полу посреди квартиры, свернувшись калачиком, потому что даже дышать становится больно. Стивен сидит рядом и держит его голову у себя на коленях. Марк не думает в этот момент о том, как здорово иметь поддержку, ему просто очень плохо и все, чего хочется — чтобы плохо быть перестало. Все, что он в этот момент осознает — Стивен не даст ему сделать что-то по-настоящему непоправимое. Остальные силы уходят на то, чтобы не скулить слишком уж жалко. — Это закончится, Марк, — шепчет Стивен, перебирая его волосы. — Вот увидишь, ты выплывешь и станет легче. Главное сейчас перетерпеть, ты справишься с этим, обещаю... Марк не верит, что хоть что-то в этом мире может быть хорошо. Ну, кроме Стивена. Это самое важное, самое лучшее, это константа. Марк верит в Стивена и верит его словам, что все закончится. И он старается выплыть *** Джейк особо не задумывается, любят ли его, потому что его низменная натура максимально далека от чего-то столь эфемерного, как любовь. Он — грубая сила, он — живой ответ на вопрос «бей или беги». Его дело — решение проблем, и он решает их как умеет, жёстко и радикально. Иногда он получает по щам в ответ, но это сопутствующий ущерб, и, будем честны, Джейку нравится чувствовать вкус крови во рту. Неважно, чьей она будет. Правда, когда Марк зашивает посреди ночи ему спину и тихо ругается, чтобы не разбудить Стивена, Джейк начинает сомневаться. — Не дергайся, шов будет кривой. — Да и похер, кто там его будет рассматривать. — Я буду, — после недолгого молчания говорит Марк. — И мне не нравится, что их с каждым разом становится все больше, Джейк. Джейк терпеливо сносит движения иглы, чтобы не мешать Марку делать ровные стежки. — В следующий раз так глупо не подставлюсь. — Уж постарайся. — И кстати, видел бы ты тех парней, их теперь только в морге штопать будут. — Господи, Джейк... *** Иногда они занимаются этим вместе. «Этим» — в смысле правосудием и возмездием по мнению одного там древнеегипетского бога. Джейк — потому что это его работа как Лунного рыцаря, Марк — потому что не хочет отпускать Джейка шариться по трущобам в одиночку и без подстраховки. И оба — потому что им на самом деле нравится бить плохих людей. Еще Марку нравится вымещать накопленный гнев, чувствовать своей спиной спину напарника и знать, что его обязательно прикроют или предупредят о подлом ударе противника. После бойни они сидят на пожарной лестнице с упаковкой холодного пива, которое служит больше компрессом для синяков, чем выпивкой. Мышцы ноют, кожу на кулаках саднит, но кайф от выплеснувшегося в кровь адреналина выше, намного выше. Плечо Джейка рядом с его собственным ощущается твердым и незыблемым. — Пора домой, — говорит Джейк. — Малыш Стиви там уже извелся, наверное. — Да, пожалуй, — соглашается Марк. Он поднимается первым и подает Джейку руку, чтобы помочь встать. Марк не успевает среагировать, когда тот вдруг берет его ладонь в свои и мягко касается губами разбитых костяшек. Это длится всего пару секунд, затем Джейк поднимается следом. Они не обсуждают этот крошечный эпизод на лестнице. Джейк — потому что не считает его сколько-нибудь значимым, Марк — потому что не уверен, что все правильно понял. Был бы здесь Стивен, наверняка сказал бы что-нибудь об его умственных способностях. *** Осознание впервые подступает к Джейку во весь рост, когда он чуть не погибает в аварии. На самом деле нет, он не пострадал ни в какой аварии, он в ней даже не участвовал. Просто проезжал мимо и попал на полицейские камеры, а бампер ему оторвали вообще в другом месте. Мало ли совпадений, это даже не самое поразительное в его жизни. — Джейк! — раздается сразу два голоса, когда он входит в квартиру. Марк и Стивен одеты и явно собирались куда-то идти. Как понимает потом Джейк — искать его. Стивен бросается к нему и буквально повисает на плечах. Марк стоит в шаге от них и цепким взглядом осматривает фигуру Джейка. Тот пытается мягко вывернуться из хватки Стивена и перевести все в шутку, он ведь в порядке, о чем тут рассуждать, лучше дайте пожрать по-человечески. Стивен в ответ лишь стискивает его еще крепче, смотрит своими оленьими глазами и судорожно дышит куда-то в шею. Джейка это приводит в ступор. Он не понимает, почему тот продолжает его обнимать и что-то бубнить в воротник куртки про новости, жуткую аварию, номер его машины, который кто-то запостил в твиттере... — Ты цел? — спрашивает Марк. Он явно имеет в виду не ставшие привычными ссадины и царапины, полученные в драке. — Да нормально все, — пожимает плечами Джейк. — Лучше б рассказали как дела у вас самих, белки-истерички. Стивен нехотя отпускает его и отступает в сторону — только для того, чтоб Джейка тут же обхватил Марк. Последний обнимает не просто так, а с умыслом — шарит по телу, ища скрытые ранения и забытое оружие. А может просто хочет убедиться, что Джейк действительно жив и действительно здесь. Потому что следующее, что делает Марк — отстраняется, смотрит ему в глаза и коротко целует. А потом прижимается к его лбу своим и зажмуривается. Джейк старается ни о чем не думать, когда обнимает его в ответ. *** Марк лежит в кровати и думает, что никогда в жизни не делал чего-то менее гетеросексуального, потому что с обеих сторон его обнимают двое мужчин, которые ночью вытворяли с ним... он лучше сейчас не будет вспоминать, что именно. В том, чтобы просыпаться первым после секса втроем, романтичного не так много. Чье-то колено упирается в ребра, левую руку он не чувствует, потому что ее ему отлежали. Джейк храпит прямо в ухо, а Стивен с его чертовой пижамой такой горячий, что бросает в пот. Серьезно, это нифига не романтично. Если тебя не спихнули ночью с кровати — уже хорошо. Почувствовав его взгляд, Джейк просыпается, поднимает голову и осоловело оглядывает поле битвы. Он весь покрыт синяками-укусами, на голове бедлам, а щетина отросла так, словно он не брился неделю, а не какие-то сутки. Марк справедливо полагает, что вряд ли выглядит лучше. — Кто-нибудь, пожалуйста, отнесите меня в душ, — стонет из подушки Стивен. — Могу скинуть на пол, а дальше ты сам, — хрипло предлагает Джейк. Стивен машет рукой, дескать, даже такой вариант его устроит. Джейк тянется ногой через Марка, чтобы выполнить обещанное. — Он сейчас займет туалет и уснет там, — говорит Марк. — А справлять нужду в окно я тебе больше не дам. Джейк фыркает, мол, было-то всего раз, но все-таки поднимается. Стивен тоже заставляет себя сползти с кровати и пойти в сторону душевой. Оба напоследок целуют Марка — Джейк в шею, а Стивен в скулу. — Тебе тоже пора вставать, — шепчет Стивен. — Твоя очередь готовить завтрак. — Да, я помню. Еще пять минут. Марк вытягивается в кровати в полный рост и улыбается, глядя в потолок. Он любит их, они любят его и это неоспоримый факт.