Потерять часть себя

Тайгер Пакс лежал в руинах, объятый пожаром сражения… Я был бы лжецом, если бы сказал иначе. Несмотря на всё мужество, которое я изо всех сил старался поддерживать, меня сковывал страх. Я не хотел умирать, но и не желал сдаваться! Меня терзали эти два противоречивых друг другу чувства, так же, как и боль. Взрыв от разорвавшегося снаряда похоронил меня под тяжёлыми обломками — массивные плиты здания буквально рухнули на мою голову. Не в состоянии даже шевельнуться, я лежал, придавленный увесистой массой. Я был просто парализован — но при этом отчётливо чувствовал каждое нанесённое мне повреждение: искрящий разрыв проводки, острые края внешней брони, впивающиеся и режущие нутро, лопнувшие топливные шланги, сочащиеся энергоном… Все системы сбоили, наперебой вещая о неисправностях. Я помню, как дрожали мои губы. Я пытался что-то вымолвить, но в голове было пусто-пусто, а вокруг гремела канонада. Я видел их смерть — всех своих товарищей по оружию. Мне больше не для кого было что-либо говорить… Изредка рябящий свет моей оптики устремлялся сквозь расщелину в удерживающем меня завале. В этот просвет я видел небо. Оно было затянуто едким смогом от вздымающихся над пепелищем столбов дыма. Выстрелы плазменных орудий озаряли окрестность яркими вспышками багрового оттенка. Но даже среди этого разгорающегося ада я смог увидеть нечто иное, а не только повседневный танец жизни и смерти, ведь там, за пеленой чёрной гари, невинным чистым светом блистали звёзды. Тогда я подумал: «Нужно чаще смотреть вверх…». Наверное, только они, одни-единственные, оставались спокойными и непоколебимыми, что бы ни происходило на поверхности планеты, как и в любой её части… Солдаты-близнецы обыскали местность. Они раскопали мой корпус из-под груды камней, которые, словно пресс, давили на меня своей тяжестью. Казалось, ещё миг — и меня расплющит. До аудио доносилось расплывчатое эхо незнакомых голосов. «Этот ещё жив…» — услышал я. Оптика никак не хотела наводиться на резкость, и я мог лишь различить, как перед мной маячили два расплывчатых силуэта. Всё было как в наваждении, но этот бред постепенно стал отступать. Я ощутил, как чужие манипуляторы взяли меня за предплечья и потянули. Боль с новой силой ударила по моим системам, когда вехиконы, не церемонясь, стали грубо вытаскивать меня из-под завала. Как только я был освобождён из плена рухнувших плит, рядовые солдаты волоком потащили меня в неизвестном направлении. Обессиленный корпус был податлив вражеской воле. Мои сервоприводы с едким скрипом безвольно влачились по обожжённой земле. Невольно я бросил взгляд в сторону, где средь развалин, словно мусор, были свалены в одну кучу дезактивированные корпуса моих соратников. Энергон тихо струился по их неподвижным телам, стекаясь в одну мерцающую прекрасным небесно-голубым переливом лужу. Увиденное ударило по моей Искре новой волной болезненных ощущений, и я, содрогнувшись в чертах фейсплейта, выдавил наполненный горестью вздох. Внезапно чужие манипуляторы перестали меня поддерживать, и я с глухим грохотом рухнул на колени, успев опереться на ладони, дабы как-то удержаться. Неожиданно лишившись поддержки, я ощутил, насколько я был обессилен, словно извне на плечи легло нечто очень тяжёлое, что стремилось и вовсе меня повалить. Я поднял лицевую пластину. Кого же я увидел? Моё почтение! Сам Тёмный Лорд возглавил атаку. Ещё никогда мне не доводилось лицезреть Повелителя десептиконов так близко. Настолько, что я даже посчитал забавным, сколь почтительно я склонил голову перед врагом, так, что даже мог бы лобызать его стопы. Но на фейсплейте Мегатрона не было ни тени насмешки, ни надменности, как можно было ожидать, а лишь до дрожи хладнокровное чувство превосходства. Горящая алым пламенем оптика титана-тирана взирала на меня с гордым величием, но ничто не могло скрыть его злобы. Я знал, что меня будут рвать на части. В какой-то степени я даже думал, что хотел бы, чтобы это поскорее произошло. Меня спрашивали, но я не желал отвечать. Пара кликов жизни почти что уже дезактиву была ни к чему. После первого же удара я свалился наземь. Скрипнув всем телом, я беспомощно повалился на бок. По кромке моих губ выступил свежий энергон. Я надрывно кашлянул, поперхнувшись выступающей жидкостью. Меня подняли. Тогда я ещё мог стоять сам, но последующие удары окончательно вывели меня из строя. Я был не в состоянии держаться самостоятельно, меня поддерживали рядовые десептиконы. Они удерживали меня за предплечья, в то время как прочие части моего тела были подвержены побоям. Но я продолжал молчать… Лишь только обрывистые вздохи с каждым ударом срывались с моих губ. Я твёрдо был убеждён, что не могу умереть предателем. Тёмный повелитель не оказался столь терпелив, как невозмутим. Одним резким движением схватив меня за горло, он поднял мой корпус вверх, и я повис, как безвольная кукла. Его острые пальцы, словно лезвия, впились в мои системы, кромсая сплетения проводов. Я слышал, как он надрывно вентилировал и угрожающе рычал, скрежеща дентопластинами. В угасающем свете моей оптики отражалась вся ярость, что бушевала в его Искре и превращалась в яростные всплески эмоций. Я видел, как за его спиной хищно улыбается его заместитель. Он явно наслаждался этим жестоким зрелищем, упиваясь каждым мгновением моих страданий. Думаю, он даже не отказался бы поучаствовать в данном действии. Один удар его тонких заострённых пальцев быстро бы лишил меня жизни. Но вместо столь простой расправы для меня было уготовано нечто иное — более изощрённое, чем обычное убийство. Мегатрон ещё жёстче сжал мне горло. С его уст грозно слетело: «Раз не хочешь говорить, так умолкни же навсегда!». С этими словами он впился пальцами свободной ладони в мою шею у основания головы. Я содрогнулся, ощущая, как они пронзают сплетение топливных шлангов, подбираясь к гортани. Добравшись до желаемого, лорд что-то подцепил и резко выдернул пальцы обратно, избавляя мой корпус от голосового модуля. Он держал его в перемазанной энергоном кисти и наблюдал, как мой корпус трепещет в агонии. «Хотя твой век не продлится долго…» — усмехнулся Тёмный повелитель. Он демонстративно сжал манипулятор в кулак, и хрупкий аппарат в одно мгновение превратился в прах. Он отбросил меня в сторону, и я с грохотом рухнул средь обгоревших обломков руин Тайгер Пакса. Тьма сгущалась всё сильнее… Мне казалось, что это конец. «За что так с нами? — подумал я. — Ведь мы просто из-за всех сил старались спасти свой дом…» Каждый из нас искренне верил, что нам это удастся — что автоботы одержат победу и вновь настанет мир, как это было раньше. Теперь мне казалось это невозможным. Ничто не смогло бы вернуть былое, как и бойцам их утраченные жизни. Я лежал, и мне мерещилось… Наш отряд… Командир — энергичный, полный идей. Но мы попали в затруднительное положение. Нужно было выходить из окружения, кольцо которого с каждым циклом стягивалось всё сильнее, а помощи ждать было неоткуда. Приходилось полагаться только на собственные силы. Но среди членов группы были разногласия. Не все считали правильным предпринимать какие-либо действия, сопряжённые с большим риском. Их дух подрывался чередой потерь. Тем не менее командир смог убедить нас. У нас просто не было иного выхода. Мы рискнули, но для всех это обернулось крахом… Я думал, если бы вдруг что-то изменилось, могло ли это повлиять на исход сражения, и, в частности, лично я смог бы что-либо сделать, что повлияло бы на это? Мне казалось, что вот-вот темнота окончательно поглотит меня. Тогда где-то в отдалении я увижу свет, кто-то возьмёт меня за манипулятор и поведёт в вечность, где нет ни страха, ни боли, ни войны… Но я очнулся. Я лежал на реанимационной платформе. Оптику ослепил яркий свет ламп медбея. Кто-то склонялся надо мной. Я хотел что-то произнести, но вместо слов мой вокалайзер воспроизводил лишь странный писк. Это шокировало меня… Полевой врач спас мою жизнь, но больше я не мог вымолвить ни единого слова.