***
Ланга редко когда показывает, что испытывает искреннее удовольствие, редко когда на его лице в принципе появляется хоть какая-то яркая эмоция. Но есть пара вещей, что все таки способны это сделать: Рэки, еда и конечно же скейтбординг. С недавних пор в перечень его любимых вещей вошли чокеры и ошейники. Парень спокойно носит чокеры, когда гуляет с друзьями, катается, находится дома. Это стало для него обыденным. Ему плевать на то, что скажут другие. Да и не будут, незнакомцам всё равно. В чокерах для него есть своя прелесть, свой шарм. Разве не прекрасно, когда такие ремешки держатся на твоей шее плотно прилегая к коже? Тогда, когда эти тонкие кожаные полосы стягивают горло, давя на кадык? Тогда, когда ты ощущаешь, как надёжно они держатся на металлических перемычках? Вот и Ланга считает, что это лучшее, что есть в чокерах. Что будет ещё лучше? Ответ очевиден: Рэки, что поощряет любовь своего парня к чокерам. К его маленьким фетишам, что очевидно нравятся им обоим. Ланге нравится наблюдать за лицом своего парня, пока тот играется, с чокером или ошейником, у него на шее. Нравится ощущать, одновременно, и сдавленность, и его руки. Нравится ощущать натёртость от кожаного ремешка, ощущать прохладные пальцы на месте покраснений. Вот и сейчас происходит один из его любимых моментов. Рэки отводит ремешок в бок, создавая лёгкое натяжение. Аккуратно, постепенно, перекрывая кислород, сжимает, уменьшает размер ошейника с помощью пряжки. Рэки учащённо дышит, затягивая медленно, туго и надёжно. Дышать становится все сложнее. Нагретый теплом кожи ремень давит сильнее. Сердце тяжело стучит в ушах, пульсирует всё громче и громче. Рэки шумно вздыхает, наблюдая за лицом своего парня, что искрится видимым удовольствием. В их глазах еле видно расширенные зрачки, что ещё чуть-чуть и полностью поглотят радужку глаза. Почти слышно, как у обоих стучат, отбивая громкий ритм, сердца. Ремешки затягиваются ещё немного. Лёгкий стон, почти болезненный из-за нехватки воздуха, вздохи, что скоро можно будет только прохрипеть. Рэки отвечает со всей лаской: легко мажет по губам своими, ведёт ими до нижнего века, оставляя лёгкие касания, переключается на висок, прислонившись к которому ощущает, как бьётся венка. Сдавливает уже рукой, что находится поверх ремешков. Слышится благодарный стон, что вновь ловят чужие губы. Воздух заканчивается, по краям обзора начинает темнеть, виден только центр — Рэки. Ощущается лишь ещё большее давление, лёгкое чувство паники и удовольствия, что заполоняет разум. Неожиданная вспышка, будто света, маленькие огоньки по всему периметру. Темнота, что проигрывается разными цветами. Всё ещё ничего не видно, ощущаются лишь холодные пальцы, что находятся на месте, недавно давящего ошейника. Пока что, нечем дышать, в ушах стреляют петарды попеременно сменяясь белым шумом. Именно это игривое ощущение всего и ничего одновременно, тогда, когда все мысли заполняются пустотой. Именно это Ланга считает одним из лучших чувств. Блаженство. А когда всё придет в норму, давящая темнота отступит, вместе с трескающимся гулом, он снова увидит и услышит, того кого поистене считает нужным и необходимым себе.***