Терновый венец

Мальчики двинулись вглубь дома. Однако никаких признаков чьего-либо присутствия Такемичи так и не заметил. Свет был выключен, откуда-то доносился легкий аромат плесени. Изана провел гостя на небольшую кухоньку. Мебель соответствовала помещению: четыре стареньких стула, круглый обеденный стол, негромко гудящий холодильник, газовая плита, пара полок, тумбочек и небольшая поверхность, отведенная под приготовление пищи. Кое-где был виден толстый слой пыли. Парень сразу заприметил детский стульчик для кормления и усадил туда Эмму. Кажется, такое действие вывело девочку из духовного равновесия и на ее большие глазки начали накатываться слезы. Еще мгновение и она впала в истерику. Такемичи такой расклад совершенно не устроил, так что в попытках упокоить маленького ребенка он подхватил ее на руки и начал слегка подбрасывать, наблюдая за реакцией. Девочка звонко засмеялась, и парень вздохнул с облегчением. После он продолжил держать ее на руках: - И чем же ее кормить?.. - Мама, обычно, готовит какую-то смесь. - И где ее искать? - Э…. Ну, где-то тут, такая банка должна быть… Такемичи на секунду закатил глаза и испустил тяжкий вздох: « Потрясающее, конкретное описание» Стараясь не нарушать «порядка» на кухне он осторожно разыскивал названную банку. Осмотрев множество полок, он в итоге нашел то, что искал. Повезло, что на банке было указана инструкция как правильно, приготовить детское питание. Проведя некоторые манипуляции, он смог сотворить необходимую смесь. Взболтав детскую бутылочку, он поднес ее ко рту девочки. Ему было определенно неловко, и он понятия не имел, как правильно ее кормить. Долго ему думать не пришлось, девочка сама прекрасно справилась с тем, что бы отправить силиконовую соску к себе в рот. Заметив это, Такемичи облегченно вздохнул. - И так.… И что делать дальше?.. Промелькнула мысль отправить девочку в постель, однако она сразу была отвергнута. « А вдруг случиться что…. Она ведь еще бодрствует. Оставлю ее рядом»  Так что парень просто уселся за стол и усадил ребенка к себе на колени. Он слегка поддерживал ее, что бы она оставалась в устойчивом положении. - Изана, как думаешь, куда могла уйти ваша мама? - Не знаю…. Может она на заднем дворе? Сейчас посмотрю. Мальчик быстренько подбежал к окну, поднялся на цыпочки и долго, с видом чрезвычайного внимания, высматривался во двор. Но двор был пуст. Мальчик поспешил вернуться и аккуратно залез на стул. - Нету.… Ну, думаю, она скоро вернется. Взглянул на светловолосого мальчика, Такемичи заприметил, что уж больно он спокоен. Лицо не выдает и толики беспокойства из-за отсутствия собственной «матери». Пораскинув мозгами, он пришел к выводу: "Подобная ситуация происходит далеко не в первый раз, так что мальчик попросту привык" Норовясь подтвердить свои догадки он задал соответствующий вопрос: - И часто так? Изана даже на секунду не задумался, он просто глянул на Такемичи большими фиалковыми глазами, в которых сейчас можно прочесть толику грусти и ответил: - Да, бывает. Почему-то сейчас парень ощутил некий укол совести за то, что лезет ребенку в душу. На том же моменте он решил прекратить расспросы и просто побыть высококлассной нянькой. - Хэ…. Ну ладно. Побуду с вами до момента ее возвращения. Чем займемся? - О-о-о! Я знаю! Мама недавно купила мне книгу…. Однако читать я все еще не умею. Может…. Ты мог бы почитать нам? - Хорошо. Мне вам на кухне читать или как? -Пошли ко мне в комнату! Изана ловко спрыгнул со стула, слегка подергав Такемичи за штанину, он потянул его за собой. Парень подхватил Эмму и последовал за мальчиком медленным шагом. Так они и оказались в небольшой и достаточно пустой для детской, комнате. Из мебели было лишь самое необходимое: кровать, письменный стол, стул и комод для одежды. Внимательный взгляд Такемичи так и не заметил ни одной игрушки, что всегда наполняют комнаты маленьких детей. Даже на фоне его собственной комнаты эта – казалась абсолютно серой. От внимательного изучения помещения его отвлек скрип пружин. Изана запрыгнул на кровать и похлопал ладонью на местечко рядом, приглашая Такемичи присесть. На данный жест парень ответил согласием. Через пару секунд он уже сидел рядом. Он аккуратно расположил маленькую девочку так,что бы  та вполне удобно сидела рядом с Изаной. Тот же в свою очередь подложил руку ей под голову в качестве подушки. Такемичи бросил на них теплый взгляд и, кажется, только сейчас комната наполнилась свойственным лету теплом. - И что же мне вам прочитать? Изана молча, протянул книгу с детскими сказками. Она была совершенно новой, на обложке были изображен средневековый замок и огнедышащий дракон. Недолго думая Такемичи открыл первый разворот. Там его встретила сказка «Король-ворон». Как и полагалось детской книге, серый текст был разбавлен цветными иллюстрациями. С теплом в голосе он начал медленно и внятно зачитывать:   «Был когда-то человек, зеленый как трава и с одним только глазом во лбу. Этот зеленый человек жил в старом домишке, на краю Рамьерского леса, с тремя дочерьми: старшая была хороша как день, вторая еще красивее, а самая младшая, которой исполнилось только десять лет, прекраснее их обеих. Однажды зимним вечером зеленый человек сидел у открытого окна. Наступила ночь, и от реки поднимался туман. Вдруг в воздухе зашумели могучие крылья, и на подоконник села птица величиной с быка, черная как уголь…» С каждой минутой его голос становился все более чарующим. Он время от времени перелистывал страницы книги, Изана внимательно заглядывал в каждый разворот и, слушая чтение, разглядывал иллюстрации. Поначалу оба ребенка внимательно слушали, порой даже заглядывая Такемичи в рот. Того в свою очередь столь восхищенные взгляды не на шутку смущали. Невооруженным глазом можно было заметить, как из глаз Изаны сыпались восхищенные искорки. Прошло 5 минут, потом 10, а после и вовсе 20. Эмма как самая младшая быстро отключилась и уже тихонько сопела под боком Изаны, тот в свою очередь начал засыпать лишь на двадцатой. Было видно, как он старается перебороть свою сонливость. В сердце еще жила надежда дослушать концовку…. Однако победитель был очевиден. Голова мальчика мягко легла на плечо Такемичи, и тот прекратил читать. Опустив взгляд, он увидел лишь двух детей. Их нынешний образ никак не вязался с теми, кого он знал раньше. Такемичи аккуратно погладил мальчика по макушке, на что тот сквозь сон слегка улыбнулся. Детская рука медленно схватила руку парня. Из уст мальчика вырвалось тихое, едва разборчивое: - Еще…. На что Такемичи лишь сильнее улыбнулся и пропустил тихий смешок. Маленькое желание мальчика он все-таки исполнил. После взглянув на потолок в голове начали проскальзывать мысли: « Кажется, сегодняшний день их вымотал…. Ну и где же их мама? Что мне делать раз они уже уснули? Когда вернется она вполне может посчитать меня за вора и огреть чем потяжелее….» Такемичи аккуратно поднял Эмму, стараясь не побеспокоить, чей либо сон. Подхватив ее на руки, он поспешил найти детскую кроватку, а, следовательно, и комнату где проживает девочка. Пред ним стоял выбор, пойти в дальнюю дверь или ту, что напротив. Недолго решая, он решил заглянуть в дальнюю дверь. Еще не распахнув, ее он почувствовал застоявшийся аромат табака. Он слегка толкнул дверь свободной рукой. Пред его глазами предстала комната с большой двуспальной кроватью в центре. Постель была смята, то ли от сна, то ли от бурной деятельности в ней. В нос ударил аромат женских духов, при такой концентрации они действовали словно наркотик. Пробежав взглядом по комнате, он увидел лишь кровать, пару прикроватных тумбочек, внушающих размеров гардероб и телевизор. Не увидев там детской кроватки, он поспешил закрыть дверь. Далее он вернулся к двери напротив комнаты Изаны. Он так же толкнул дверь. Раздался тихий скрип петель. Пред его взором открылся вид на необходимую комнату. Комната, так же как и комната Изаны мало чем походила на детскую. Такемичи это показалось достаточно странным, однако сейчас он просто аккуратно уложил девочку в колыбельную и накрыл мягким одеялом. После, парень вернулся к Изане и так же заботливо уложил его в постель. Книгу он закрыл и положил на стол. « И что дальше?.. Идти домой?.. Не ждать же мне их маму здесь» Такемичи покинул комнату, и уже было хотел пойти домой, как входная дверь хлопнула. Кто-то пришел. Он услышал приближающийся звон каблуков. Через несколько мгновений женщина уже оказалась рядом с ним. Выглядела она, несомненно, молодо и стройно. На губах красовалась алая губная помада, что была несколько размазана по контуру. Сей вид выдавала факт того что женщина страстно целовалась с кем-то. Ее волосы были, несколько растрепаны, от былой укладки не осталось ни следа. Такемичи и Карен еще несколько мгновений непонимающе глядели друг на друга. Женщина первой решила нарушить молчание: - Ты кто и че здесь забыл? Первая мысль, что промелькнула в голове парня: « Она на удивление спокойна и грубость вполне можно понять….» Он не стал долго тянуть и приступил постепенно все объяснять. - Меня зовут Ханагаки Такемичи. Я друг вашего сына. Увидел его на улице с маленьким ребенком и вызвался помочь. После проснулась Эмма, и мы пришли сюда. - Ха? Ясно. И как же ты подружился с моим «сыном»? Последнее слово было сказано весьма язвительно, да и лицо женщины выражало открытую неприязнь. То ли к самому слову «сын» или же к самому Изане. - ….Просто? Взял и познакомился. - Понятно. Ну, тогда уходи, че застыл. - Ладно?.. Прошу прощения за вопрос. Однако где вы были и почему бросили шестимесячного ребенка на попечение 4 летнего? - Ха? Это не твое дело. Где я и что делаю, к тебе, никак не относится. И то кого я с кем оставляю тебя тоже волновать не должно. - Просто.… В следующий раз, когда куда-то «отойдете поговорить»  и вам не на кого оставить детей лучше скажите мне, и я о них позабочусь…. - Не твое дело,проваливай. « Грубо…» - До свидания…. Такемичи попрощался и покинул дом семейства Курокава. По дороге его не переставая, беспокоили мысли об отношениях в это непонятной семье. Из того что он увидел можно было точно сказать: « У этой женщины есть интрижка, и она даже не пытается это скрыть. Глядя на ее комнату можно сказать, что они с ее любовником были там пока Эмма и Изана находились вне дома». Про себя Такемичи так же сделал вывод что мужчин и женщин подобного типа ему не дано понять. После его мучили еще кое-какие вопросы. Почему комнаты не соответствуют детским? Почему эта женщина бросает своих детей и уходит куда-то заниматься далеко не милыми беседами? Почему в комнате Изаны нет ни единой игрушки? Четкого ответа на эти вопросы он так и не смог дать. Лишь туманные предположения.   *** Эта ночь так же оказалась не из приятных. Казалось, что ужасные воспоминания будут преследовать его до самой смерти. Проспав всего около трех часов утром он смог найти в себе силы наведался в семейное додзе Сано. Из «прошлого» он знал, где оно находилось, так что добраться туда не составило проблем. Сейчас, отдельная постройка, отведенная под занятия боевыми искусствами, выглядела намного свежее и новее. Из помещения доносилось множество голосов. Среди них были как детские, так и достаточно взрослые. Парень поспешил зайти внутрь. На входе его встретили специально оборудованные деревянные полочки для обуви. Понимая, что дальше в обуви нельзя парень поспешил снять свои кроссовки и поставить их к остальным. Пройдя небольшой коридор, он увидел огромный зал с огромным количеством учеников, что оттачивали один и тот же прием. Увидев во главе пожилого мужчину, он понял что это «сэнсей». Он поспешил аккуратно, не привлекая внимания подойти к нему. Это ему удалось. Все до единого были предельно сконцентрирован на тренировке. Времени глядеть по сторонам, у них совершенно не было.  Парень тихо подскочил к мужчине и в полголоса обратился к нему: - Здравствуйте, мое имя Ханагаки Такемичи и я хотел бы учиться у вас. Такемичи склонил голову и согнулся, образовывая практически идеальный прямой угол. Мужчина слегка похлопал его по плечу призывая поднять голову, следовательно, что Такемичи и сделал. - Хорошо. Давай отойдем поговорить. Сказав это, сэнсей обратился к своим ученикам воинственным тоном: - Еще два подхода по 20 ударов! После, можете присесть отдохнуть. Шиничиро, тебя это тоже касается, заодно и за другими проследи. « Шиничиро?.. Сано?..» Из толпы Такемичи услышал лишь тяжелый вздох и мало разборчивое: «Да»,- он обратил взор на парня что, кажется, вот-вот испустит последний вдох и его глаза значительно округлились. В мыслях моментально проскочило воспоминание и немедленная ассоциация: «Майки?..» В груди ощутилось покалывание, словно от маленькой иголки, зрачки сузились, а кончики пальцем начали быстро неметь. Взгляд панически бегал по подростковому лицу. Черные глаза, темные растрепанные волосы и черты, что были практически идентичны ранее знакомому лицу. Он быстро отвернулся, стараясь не пялиться и смиренно последовал за мужчиной. Чувство вины и навязчивая мысль: « Спаси Майки», - никак не покидали его израненную душу.  Тот привел его в небольшое помещение похожее на кабинет. Сам он сел на пол в отточенной годами позе, Такемичи последовал его примеру и так же сел напротив. - И так, Ханагаки Такемичи, ты хочешь обучаться в нашем додзе? - Все верно. - С какой же целью? На секунду Такемичи замер, в глазах стало мутно. Среди нависшего тумана ему начали видеться до боли знакомые образы. Переборов тени прошлого он с небывалой уверенностью и настойчивостью ответил. - Я хочу защитить то, что мне дорого. Фраза звучало жестко, в померкших глазах можно было заметить свечение едва тлеющего уголька. Кажется, подобный настрой, и ответ не на шутку обрадовали сэнсея. На губах появилась легкая, теплая улыбка и он с энтузиазмом продолжил: - Хо-хо, ну хорошо. Тогда начнем с того как здесь все утроено, расписания и оплаты. Ах да, прошу простить мою невоспитанность. Я - Мансаку Сано, владелец этого додзе и твой сэнсей. Обращайся просто как сэнсей. - Понял. После последовало достаточно длинное пояснение за традиции, обычаи и взаимоотношения в додзе. К примеру, Такемичи узнал что при входе в зал обязателен традиционный поклон стоя, который так и называется додзё-рэй (приветствие додзё).  При выходе – додзё-рэй также обязателен: лицом к додзё и спиной к выходу. Закончив познавательный диалог Максаку выдал Такемичи кэйкоги(доги) – специальную одежду для занятий. Сама по себе одежда была бесформенной, так что с размером сложно было прогадать. Главное что штаны подходили по длине. - Курс тренировок длиться 5 месяцев. 4 занятия в неделю с группой. Оплата идет сразу за весь курс. Продлевать или нет уже твое дело. Так же ты можешь посещать отдельный зал. Этот зал оборудован различными снарядами и тренажерами для дополнительного развития. Там присутствуют различные груши и макивары, традиционные вспомогательные средства и приспособления догу, имитирующие соперника. Первое занятие проведем прямо сейчас – индивидуально. У меня как раз никого нет.   - Как скажите.   - И так, сейчас Шиничиро проведет тебе небольшую экскурсию. После переодевайся и иди в зал.   - Да, благодарю за ваши наставления, сэнсей.   При упоминании имени Шиничиро Такемичи заметно поежился. Сейчас он совершенно не хотел видеть его лица. Оно навевало слишком много воспоминаний, пускай самого Шиничиро он встретил впервые. Мансаку покинул его, и он остался стоять посреди коридора в гордом одиночестве. Вскоре к нему подошел достаточно высокий для своего возраста парень:   - Здравствуй. Я – Шиничиро Сано, буду твоим сэмпаем и в данный момент экскурсоводом.   На устах парня играла легкая доброжелательная улыбка. Походка была раскрепощенной и на удивление легкой. Такемичи замер в ступоре. В голове проскользнуло: « Слишком похожи». Кажется, и голос, и интонация, с которой к нему обратились, была совершенно другой…. Однако парню все равно послышался задорный голос Капитана «свастонов». Он не знал, куда себя деть, сердцебиение слегка участилось, сигнализируя о непонятной тревоге. Однако он все-таки смог пересилить себя и выдавить короткую фразу слегка дрожащим голосом.   - Я – Такемичи Ханагаки. Рад знакомству, сэмпай.   Шиничиро несколько склонил голову, заглядывая парню в лицо. Он совершенно не понимал что за «страх» накрыл его собеседника. Долго думать он не стал и продолжил диалог:   - И так. Приступим к экскурсии. Каждый додзё состоит из нескольких зон. Первая зона – вход в додзё. Тут находятся специальные шкафчики для обуви. Переобувшись, проходят во второе помещение – раздевалку. Возле раздевалки находятся туалет и душевые комнаты. Переодевшись в одежду для занятий кэйкоги(доги), ученики проходят в главный зал додзё.   Шиничиро провел парня по каждой зоне. Находиться рядом с ним было комфортно. Мягкая, искренняя улыбка не сходила с его уст. Рассказывал он легко и понятно. Глядя на него к Такемичи приходила смутное осознание того почему многие люди считали их похожими. Однако сейчас об их схожести было сказать достаточно трудно. Глядя на Шиничиро, он словно видел все еще светящегося, словно солнце - себя. На подсознательном уровне он даже пытался тянуться к нему жаждя того самого солнечного света и тепла. Однако эти мысли были уничтожены в зародыше. В голове эхом раздалось:   « Нельзя привязываться…. От привязанности только…. Боль»   Теперь он отвел взгляд и более не пытался смотреть на Шиничиро хоть как-либо. Он сконцентрировал свое внимание на интерьере. Как заметил Такемичи, весь интерьер был выполнен в чисто японском стиле: преимущественно сдержанные светлые оттенки стен и пола, раздвижные двери из бамбука, только необходимая мебели из натурального дерева, кое-где встречались красивые цветочные композиций (икебаны), на стенах часто можно было заметить различные картины и какэмоно.   *Какэмоно — вертикально висящий свиток из бумаги или шёлка, наклеенный на специальную основу и снабженный по краям деревянными валиками. Может содержать рисунок или японскую каллиграфию   После обхода здания, Такемичи быстро переоделся в белые одежды и Шиничиро провел его в главный зал. На прощание он слегка похлопал его по плечу и в полголоса сказал: - Сочувствую…   Лицо Такемичи скривилось в непонимании, однако спрашивать значение этого: « Сочувствую….»,- он не стал. Как позже оказалось - это было не простым звуком. Мансаку оказался на редкость педантичным и даже на первой тренировке не давал Такемичи и надежды на пощаду. Его страдания продлились около полутора часа. Он вышел из зала красный как самый спелый помидор и мокрый, словно только после душа. Удивительно, что он вообще все еще мог дышать и стоять на ногах. В какой-то момент тренировки он задумывался о том, что вынесут его отсюда исключительно на носилках. Получив от сэнсея наставление побольше кушать и набирать массу Такемичи отправился в душ. Его преследовало опасение потерять сознание прямиком в душевой кабинке, однако этого так и не случилось. Дорога домой оказалась на редкость трудной, солнце входило в зенит, припекать начинало все больше и больше, ноги еле волоклись по земле. Попав домой, он завалился на кресло и вырубился на 3 часа.       ***       - Знаешь, Шиничиро, тебе следует брать уроки упорства у кохая Такемичи.   - Что ты имеешь в виду?   - Он добросовестно выполнил все подходы и не ныл о том, что устал. Хотя по нему явно было видно, что он прямо сейчас свалится, однако он и звука возмущений не издал.   - Он просто странный, а я вот, нормальный.   - В следующий раз я заставлю тебя делать тоже, что и он.   - Дед, ты прекрасно знаешь, что после такого заявления я сбегу.   - Ах ты, шкет…. Недалеко сидящему Шиничиро прилетел яростный подзатыльник. - Ая-яй! Больно вообще-то! Я вообще не понял, почему ты так его замучил. Убить захотел?   - Слишком громкие заявления. Мне просто было интересно, насколько хватит его решимости, а он более чем оправдал мои надежды.     ***     Так шли дни. За несколько недель походы в додзе и вечерние прогулки с Изаной стали рутиной. После каждой новой тренировки боль в мышцах начинала становиться все меньше и меньше. Это крайне сильно радовало Такемичи, ведь на следующий день после первой тренировке подняться с постели, и взять ложку в руки было для него настоящим достижением.  Изана становился все более и более жизнерадостным благодаря поддержке Такемичи. Тот даже подталкивал мальчишку заводить себе друзей и, между прочим, весьма успешно. Теперь тот мог свободно принимать участие в коллективных играх и не чувствовать себя чужим. Каждое утро на тренировку, каждый вечер в другой конец города присматривать за детьми. От подобных постоянных, неизменных действий можно было ощутить ложное душевное равновесие. Однако Такемичи как никто другой знал, что он тонет все глубже и глубже.