Терновый венец

Он бежал. Изо всех сил бежал. От вечно сбивающегося, неровного дыхания его начинало тошнить, однако он не мог остановиться, что бы сделать хоть пару полноценных вздохов. С его губ не переставая, срывались мольбы и просьбы…. Голос казался столь отчаянным и тихим, словно его горло до хруста сжимали, выдавливая жизнь. Он вновь и вновь повторялся: - Не умирай. Еще немного. Продержись, еще немного. Этими мольбами он старался вселить надежду в самого себя, пока соленые слезы неистовым потоком стекали по его лицу. Левая кисть Шиничиро словно пылала в огне из-за обжигающей алой жидкости. Иногда взгляд его обсидиановых глаз впивался в едва ли не мраморное лицо Такемичи. Он старался запечатлеть его вздымающуюся от дыхания грудь, однако удавалось это с трудом, что крайне сильно пугало Шиничиро, буквально заставляя сердце замирать в груди. Он и сам переставал верить в то, что Такемичи удастся выжить, однако продолжал бежать. В один миг он даже споткнулся, едва не роняя практически невесомое тело на землю. Прикусив нижнюю губу до крови, он смог удержаться на ногах. Наконец пред глазами показалась больница. Шиничиро взволнованно взглянул на Такемичи и, заметив все еще вздымающуюся грудь, вздохнул с облегчением. Его бег стал немного медленнее, говоря о том, что парень расслабился. Однако его спокойствие продлилось всего несколько мгновений. Такемичи болезненно закашлял. И так бледное лицо обрело едва ли не мертвый, бледно-зеленый оттенок. В тот же миг зрачки Шиничиро панически забегали по лицу умирающего и он вновь сорвался на бег. Сердце в груди едва ли не ломало ребра, прорывая себе путь наружу. Шиничиро ногой оттолкнул от себя тяжёлую стеклянную дверь и буквально влетел в больницу. Медсестры поспешили забрать умирающего, а он словно ребенок вцепился в Такемичи и боялся отпустить. Его губы дрожали, а глаза приняли крайне печальный вид. Казалось – если отпустит, больше никогда не сможет увидеть его. Медсестры в панике глядели на парня, чье состояние с каждой секундой становилось все хуже. Они отчетливо слышали, как его кровь звонко капает на бетонный пол. Шиничиро все не желал выпускать его из рук, отчаянно прижимая к груди. Очередной раз бросив на Такемичи полный печали и безнадеги взгляд Шиничиро наконец против собственной воли передал его медсестрам. Те – сразу же отправили парня в операционную, в попытках побороться за его ускользающую жизнь. Он прекрасно понимал, что передать Такемичи стоило в ту же секунду, как они попали в больницу, но осязаемый страх потерять юношу не позволял это сделать. Шиничиро продолжил стоять на том же месте, возле входной двери. Его руки и ноги дрожали от страха, а и так прокушенная губа продолжала подвергаться истязаниям. В один миг он взглянул на свою левую руку. Представшее взору зрелище встало поперек горла, перекрывая путь воздуху, удушая своим отвратительным запахом. Пахло кровью. Металлический запах только сейчас ударил в нос, заставляя обоняние испытать дичайшее отвращение, однако делать он с этим ничего не стал. Просто уселся на ближайших к операционной креслах и стал судорожно ожидать. Казалось, его зубы вот-вот сотрутся в порошок от вечных, звонких ударов друг об друга. К нему так же подходили медсестры и врачи, в попытках узнать, что же случилось. Они буквально набросились на испуганного до смерти Шиничиро с расспросами об обстоятельствах столь «необычных» травмах Такемичи. Однако в ответ они получали лишь невнятные звуки. Парень был не в состоянии и слова в единое целое собрать, что уж там об объяснении произошедшего говорить. Понимая, что от Шиничиро они ничегошеньки добиться не смогут – просто оставили парня наедине с самим собой. Кажется, это было ему необходимо. В глазах Шиничиро начало темнеть от полученного стресса. Картинка больничного коридора становилась все мутнее и словно плыла пред глазами, а в ушах звенел не ясный шум. Казалось еще немного, и он сам последует за Такемичи в бессознательное состояние. Через силу он пытался не допустить этого. Ему нужно было дождаться вердикта врача, узнать, что же с Такемичи…. Потеря сознания была неприемлемой. Он не знал, сколько прошло времени, прежде чем он, наконец, хоть немного успокоился. Он сделал несколько глубоких вдохов и с тлеющим огоньком надежды стал ожидать. Тихо. Эта тишина напрягала лишь сильнее, заставляя сердце в панике пропускать удары. В один миг он услышал голос. Совершенно не знакомый. Женщина, выбегая из операционной, в панике кричала: - Дефибриллятор в операционную! Остановка сердца! Шиничиро замер подобно фарфоровой кукле. Лицо в тот же миг окрасилось белым от ужаса, а зрачки сузились до едва видимых точек. Казалось, весь мир вокруг стал плавиться подобно сахарной вате. Он не знал, что ему делать. Он не понимал, как ему дышать. Он совершенно не представлял, что будет с ним, если сердце голубоглазого парня не забётся вновь…. Они знакомы уже более двух лет и  успели стать друзьями. Такемичи уже давно ворвался в его жизнь и занял ее приличный кусок. Личность и жизнь голубоглазого юноши таили в себе неимоверное количество секретов. Каждая открытая затворка к «правде» о его жизни заставляла сердце Шиничиро до невыносимой боли сжиматься. Но почему так? Потому что он дорогой твоему сердцу друг? С Такемичи он чувствовал себя так приятно…. Даже его сердце из-за их встреч наполнялось теплом, согревая изнутри. Ему хотелось видеть его каждый день, слышать каждую минуту и ощущать биение его сердца каждый миг. Печально, что осознание этого пришло к нему лишь сейчас. Такемичи был для него чем-то больше чем просто друг. В один миг, плеча Шиничиро коснулась рука Вакасы. Это короткое прикосновение заставило парня вздрогнуть и моментально повернуть голову на беловолосого. Взгляд, которым Шиничиро наградил Вакасу, был крайне испуганным. Зрачки напоминали острия игл, что с неистовой скоростью метались из стороны в сторону. Этот взгляд заставил Вакасу не на шутку испугаться. Ведь это явно не предзнаменовало чего-то хорошего. Присев рядом, и говоря крайне тихо, он произнес: - Ранение Кейзо не серьезное. Пуля попала в плечо, и не несет угрозы для жизни. Что насчет Такемичи? Вакаса принялся внимательно глядеть брюнету в лицо, что с каждой секундой все больше напоминало мел. Едва шевеля дрожащими губами, заикаясь, Шиничиро отвечает на вопрос: - Дефибриллятор… Ос-остановка сердца. Вакаса застыл. Вернее сказать обратился в камень и стал рассыпаться. Его фиолетовые зрачки устремились на Шиничиро и так же как глаза собеседника принялись плясать в глазницах.  Он открыл рот не в силах произнести и слова. Губы несколько раз сомкнулись, словно он пытался что-то сказать, но связки не издали ни единого звука. Окружение наполнилось безмолвным молчанием. Руки Шиничиро до боли сжимаются в кулак. В какой-то миг глядя в пустоту, он тихо произносит: - А ведь…. Он спас нас. Толкнул и сам попал под пули…. Голос звучал крайне безысходно и опечалено. Словно надежды уже нет. Словно Такемичи уже мертв и это конец. Вакаса прикусил нижнюю губу и что есть сил, ударил Шиничиро по лицу. Эта пульсирующая боль заставила его очнуться. Пустой, мертвый взгляд был насильно направлен в сторону. Вакаса схватил парня за плечи и принялся трясти. - Не хорони его раньше времени! Он все еще жив! Взгляд немного прояснился. В черных омутах появился проблеск надежды. Из глаз Шиничиро вновь полились слезы. Он принялся рыдать, подобно маленькому ребенку, выплескивая все свои переживания. На глазах Вакасы так же застыли большие крупицы соленой жидкости.  

***

Очнулся Такемичи уже в больничной палате - крохотной комнатке с бледно желтыми стенами и большим окном. Его тело было плотно забинтовано в нескольких местах, а лицо после наркоза и объемного кровотечения напоминало лик одного из клиентов морга. Он несколько раз моргнул и наконец, пред глазами появилась хоть какая-то, крайне смутная картинка. Едва он пришел в сознание ощутил, как в животе до мерзости крутило, а рвота подступала к горлу, просясь наружу. Кажется, рис с тунцом, что ему довелось съесть, не желал оставаться в желудке. Голова болезненно раскалывалась, словно по ней несколько раз проехался грузовой автомобиль. Не хотелось совершенно ничего. Ни спать, ни жить. Будучи честным, Такемичи не наделся проснуться после этого инцидента. Вернее сказать – он сам не желал проснуться. Кажется, это называют отчаянием. Он желал спасти Шиничиро и Вакасу ведь так – правильно. Однако кроме данного мотива в его сердце поселилась надежда расстаться с жизнью. Чтобы из ночи в ночь его не преследовали проклятые кошмары. Не приходилось заботиться о детях, что бы в будущем они, наконец, обрели счастье. Просто бросить все и умереть, обретя вечный покой. Глупо, правда? Он просто решил сбежать от «обязанностей» и найти спасение в смерти. К несчастью, ему это не удалось. Так же причиной попадания под пули было не просто желание спасти людей. Просто если бы эти «фигуры» погибли, весь его план обратился бы прахом. Конечная точка «счастливое будущее для всех» стала бы недосягаемой. Все-таки -  это его предназначение. Спасти всех – цель его жизни. Никак иначе. А если не это цель его жизни…. Тогда что? Внезапно картинка пред глазами стала еще четче. Глаза, кажется, прояснели, и цвет их стал более живым. Теперь он прекрасно понимал, что возле больничной койки сидит фигура, что отчаянно сжимает его руку. Такемичи тихо прошептал: - Ты что делаешь?.. Черноволосый задрал голову и принялся рассматривать едва живого парня. Голос Такемичи был слаб после наркоза, заставляя слезы вновь навернуться на глаза Шиничиро. Он облегченно улыбнулся и, наконец, смог вдохнуть полной грудью. Такемичи все еще не мог четко рассмотреть человека пред ним. Он четко осознавал лишь факт того что черты лица ему знакомы, да и волосы черные. С его уст срывается тихое, едва различимое: - Шини...чиро?.. Рад…. Что ты жив. Шиничиро вздрогнул и, сдерживая слезы, проговаривает: - А еще говорил, что я здесь придурок.... Такемичи лишь улыбнулся. Прошло какое-то время, прежде чем Шиничиро покинул палату. Да и сделал он это, лишь крепко накрепко убедившись в том, что Такемичи не собирается вновь терять сознание и махать рукой загробной жизни. Когда действие наркоза прошло - Такемичи наконец смог приподняться с больничной кровати. Он ощущал, как его торс стягивают бинты, однако никакой боли он не ощущал. Словно кроме новых бинтов на теле – ничего не изменилось. Окинув взглядом пространство вокруг, первое, что бросилось в глаза парня - картонная карточка на прикроватной тумбочке. Правая рука тянется к ней, и синие глаза приступают внимательно изучать клочок бумаги. Если быть честным, Такемичи думал что это какая-то реклама, однако содержание карточки оказалось совершенно иным. На плотном белом картоне был изображен величественный ворон, а в самом центре была изящная надпись: «Крылья, что призваны защищать, будут сломлены» Как известно, с давних времен ворон рассматривался как культурный герой, ему отводилась роль спасителя и всеобщего защитника. Он выступал и как защитник солнца, принося себя в жертву. Содержание этих слов и расшифровка данной символики заставило Такемичи поежится. Он прекрасно понимал - это послание обращено к нему. Однако кто же автор? Тот человек что стрелял или же кто-то другой? Как эта чертова записка вообще сюда попала и с какой целью? Сколько бы голубоглазый не думал, ни единой идеи к нему так и не пришло. Оставалось лишь вздохнуть и смириться с собственной глупостью. Карточку он сунул под подушку ведь не желал, что бы это предостережение было замечено окружающими. Спустя какое-то время в палату Такемичи заходит старый, побитый жизнью врач. Он приступает объяснять Такемичи, как тот едва не умер на операционном столе, что у него серьезное повреждение мягких тканей и прочее.… В итоге это свелось к длительной лекции с тысячами медицинских терминов, значение которых Такемичи было неизвестно. Да и знать он особо не хотел. Главное что Вакаса и Шиничиро целы. Остальное не играет роли. В один миг врач достает из кармашка медицинского халата небольшой пакетик и приступает разъяснять: - В тебя попали,а точнее застряли эти пули. Если быть точнее - это патроны кольцевого воспламенения. Подобные используют лишь для охоты на мелких зверушек и в спортивной стрельбе. Человека ими сложно убить, если не целиться в жизненно важные органы с близкого расстояния. Как же в тебя попало аж две? Такемичи лишь пожал плечами, намекая, что ему бы и самому хотелось бы это узнать. Бросив на Такемичи полный подозрения взгляд, врач лишь вздохнул и поспешил удалиться с пожеланиями скорейшего выздоровления. Такемичи пролежал в больнице еще пару суток. Сколько бы раз он не говорил, что с ним все нормально, и он может пойти домой – врачи не отпускали его. Кейзо же пробыл в больнице совершенно недолго из-за несерьезности ранение. Бывало, лишь заглядывал на проверку состояния ранений и перевязку плеча. К Такемичи каждый день наведывался Шиничиро с Вакасой. Парни беспокоились о его состоянии и даже приносили ему с собой различные сладости. Вакаса принялся делиться с ним своими драгоценными данго, а Шиничиро и вовсе таскал то пакетик яблок, то апельсинов. Такемичи из раза в раз повторял, что в подобных гостинцах нет смысла, однако парни настаивали и все равно продолжали их приносить. Врачи говорили, что Такемичи быстро идет на поправку. Понаблюдав за его состоянием несколько дней, они утвердились в том, что угрозы для жизни больше нет и даже позволили ему совершить прогулку по территории больницы. Конечно, о том, что бы пойти одному ему стоило лишь мечтать, так что с ним отправили Вакасу и Шиничиро в качестве нянек, а те кажется, были лишь рады. Впервые за несколько дней ему довелось почувствовать дуновение прохладного весеннего ветра. В воздухе уже витал сладкий аромат цветов сакуры. Такемичи принялся наматывать круги по территории больницы, Вакаса и Шиничиро послушно следовали за ним. Голубоглазый расспрашивал их обо всем, что приходило в голову, а те покорно отвечали. После того как Такемичи попал в больницу эти двое были на удивление послушными и покладистыми. Словно провинившиеся пред хозяином собаки. Такемичи также довелось узнать о том, что Изана вновь приходил в додзе, узнать, что же случилось с его старшим братом. На этот вопрос Шиничиро тактично солгал о «внеплановой поездке за территорию Токио». За подобную ложь Такемичи был крайне благодарен, не хотелось бы, что бы о нем еще и члены семейства Курокава беспокоились. Про себя он так же принял решение, что как только удастся ускользнуть из больницы – нужно навестить младших. В какой-то миг прогулки он достает припрятанную сигарету и зажигалку. Он быстро закидывает в рот косяк, поджигает и приступает с жадностью насыщать легкие табаком. Он давно хотел так сделать, но, к сожалению, в больничной палате подобное действие было невозможным. На его глаза попадаются поверженные в шок Вакаса и Шиничиро, чьи лица буквально начали рассыпаться от удивления. Беловолосый спешит, срываясь на крик, спросить: - Ты куришь?! Такемичи лишь кивнул и продолжил насыщать легкие ядовитым дымом. В головах парней образ курящего Такемичи вызывал абсолютный диссонанс. Он совершенно не походил на человека что мог бы пить или же курить, а тут такое удивительное открытие. Так же в один голос Вакаса и Шиничиро проговорили: - Тебе не стоит курить с такими-то ранами! Закончив фразу, парни несколько недовольно переглянулись между собой, явно сверля друг друга взглядом. Такемичи лишь тихо посмеялся и ответил: - От одной сигареты со мной ничего не случится. Кажется, подобный ответ не удовлетворил его сопровождающих. Закончив курить, Такемичи вернулся в палату, Вакасе и Шиничиро он велел идти домой и не задерживаться здесь. Те, явно нехотя, но и, не желая перечить раненному, поспешили уйти.

***

Такемичи удалось достаточно быстро покинуть больницу. Пускай врачи настаивали на более длительном пребывании, Такемичи отказывался, совершенно не желая задерживаться там. О том, что покидает больницу, он так же не удосужился сказать двум своим нянькам. Те определенно бы прожужжали ему все уши, а подобного добра Такемичи не нужно было. Выйдя из здания, парень составил себе четкий план на день. Сначала, нужно было зайти в додзе и взять больничный. После, наведаться в дом семейства Курокава и только потом идти домой. Уже предвещая волну усталости, Такемичи тяжко вздохнул. Усевшись на необходимый автобус, Такемичи направился в додзе. Дорога было не долгой и уже через двадцать минут он оказался в пункте назначения. - Здравствуйте, Мансаку-сэнсей – слегка глупо улыбаясь, проговорил Такемичи. Завидев своего ученика в не самом приятном состоянии, Мансаку явно удивился и принялся расспрашивать, что же с ним случилось. В ответ он получил лишь скромное: - Немножко неправильно упал… Если быть честным, Мансаку понимал, что что-то здесь не чисто, однако если Такемичи не желает говорить ему правду – не стоит лезть к нему в душу и расспрашивать. Такемичи предупредил Мансаку о серьезности травмы и заявил, что какое-то время не сможет приходить на тренировки. В ответ сэнсей лишь понимающе кивнул, не заставит ведь он парня продолжать тренировки, несмотря на полученную травму. Таким образом, Такемичи быстро разобрался с одной из проблем, и думал было уже идти на встречу следующей, как появилась еще одна, непредвиденная. Это был Манджиро.          У этого белокурого мальчишки была дивная привычка запрыгивать на Такемичи и цепляться на шею, заключая в объятия. Этот раз не был исключением. Мальчишка вновь кинулся в объятия Такемичи и с улыбкой до ушей принялся расспрашивать, почему того так долго не было. Такемичи лишь вздохнул и попросил мальчишку слезть, после чего ответил: - У меня были кое-какие проблемы, вот и не мог приходить…. Ах, Манджиро, прости, мне уже нужно бежать. Передай Шиничиро вот это. Манджиро лишь непонимающе кивнул и перехватил клочок бумаги, что дал ему Такемичи. Это был адрес его новой квартиры. После, Такемичи наведался в дом семейства Курокава. Там он получил лишь полный обиды и недовольства взгляд Изаны, а Эмма, последовав его примеру, так же принялась обиженно посматривать на старшего брата. Детишкам определенно не понравилось, что Такемичи не предупредил их о своем «отъезде» и заставил поволноваться. В качестве извинений он решил провести с ними пару часов.

***

Придя домой, Такемичи был крайне удивлен, что там все еще кто-то был. Он отсутствовал трое суток и думал, что Хайтани давным-давно уйдут оттуда, но нет, они прижились и квартира им была уже как родная. Завидев на пороге Такемичи, они к удивлению несказанно обрадовались и принялись расспрашивать, где тот был. От их детских, но крайне внимательных глаз так же не укрылась болезненный вид парня. Такемичи поспешил объяснить, что ему пришлось несколько дней пролежать в больнице из-за «неудачного падения». Хайтани на удивление клюнули на подобную ложь и приняли рассказывать, чем же они занимались без него. Кажется, возможность поделиться с кем-то как прошел их день, несказанно радовала братьев.