Полуночный экспресс

О делах-глухарях Леон знал только со страниц пособий в полицейской академии. Учась в престижном заведении Детройта, он сладострастно поглощал каждое слово, схватывал яркие выражения в учебниках и грезил о своей будущей безупречной карьере, наполненной мрачными загадками и справедливостью. Как и приходится юным порывам, его — о бог мой — нежные мечты были разорваны острием реальности в самой первой вылазке. Очарованный темной романтикой работы стража порядка, Леон старался подчиняться приказам старших, пытаясь найти среди рутинных дел с документацией кредо настоящего профессионала. В свой первый рабочий день он старался уловить любую зацепку в делах, не закрытых до него, встречая насмешливые взгляды бывалых коллег, которые наверняка вспоминали себя в его годы. Но, видя энтузиазм и непокоренную юношескую силу, офицеры решили взять подающего надежду сотрудника на дело особой важности. Именно там его и заметила Сущность. Она не могла упустить из лап такого маленького потешного котенка, который рвался выпустить коготки на опасность, превышающую его тело в десятки, если не сотни раз. Отвага, с которой Леон бросался в бой; расчетливость в командных боях и альтруизм — были бы Сущности присущи человеческие эмоции, поверьте, она бы плотоядно обизывалась сейчас от стекающих слюней из её зловонной пасти — который и заставил неопытного сотрудника забежать с другим офицером в эпицентр распространения заразы — все это просто ужасно подходило под запросы её игры; её реальности. Леон только помнил, как рванул за раненым коллегой в подвал, где располагалась лаборатория с огромными инкубаторами с зеленой жижей. Он в секунду сжался от небъятности помещения и начал планомерно оборачиваться с пистолетом, чтобы осведомиться в безопасности объекта, аккуратно ступая вперед и тихо хватая ртом раскаленный от бега воздух. Грудная клетка чуть ли не взрывалась от биения сердца. Кеннеди если не успел понять в тот момент, то точно на бессознательном ощутил, что забрался слишком далеко, ведь внезапно офицер, идущий впереди и озирающийся назад, чтобы осведомиться в присутствии напарника, упал замертво с глухим стуком без веских на то причин. На спине у мужчины перед ним зияла дыра, из которой стремительно вытекала темная кровь. Леон дернулся, не выпуская оружия из рук, и, стараясь сохранять спокойствие, начал отступать, надеясь позвать подмогу, но тут же в нос ему ударил тошнотворный сладкий аромат. Кеннеди, наконец плюя на все правила, пробежал пару шагов в сторону выхода перед появлением блеклой дымки перед глазами, а потом упал во время очередного спешного шага, ударяясь головой о кафель. Это был конец. Конец нормальной жизни. Его появление в лесном палаточном лагере не вызвало никакого ажиотажа, может быть, только сочувствующие взгляды. Леон как-то сразу понял, что от него ожидают - принял правила безумной игры. Эти люди, что были на его стороне, постепенно менялись в составе команды: бренно исчезали старые, появлялись новые, а потом наоборот. Разговаривали ли они? Да, порой, но правильнее все же сказать, что на их существование больше не было слов. Из всех жертв Леону нравился детектив Тэпп: обычно они тактично сидели рядом на бревне и молчали, как бы скрашивая одиночество друг друга. Порой перекидывались парой фраз о слабых сторонах монстров, что на них нападали, но больше всего Кеннеди ожидал в беседах воспоминания друга о своей работе. Так Леону удавалось сохранять трезвость духа, ведь детектив умел не просто сказать, а всем видом показать, что их борьба никогда не кончится, что есть еще порох в пороховницах, и их победа близка. Детектив хватал юношу за плечи, смотрел требовательно в глаза, значительно поднимая брови: «Они слабее нас, мы выберемся». И Кеннеди, и Тэпп прекрасно знали, что эта пытка вечна, но предпочитали не говорить об этом вслух. И так они старались держаться друг друга. В ту полночь Леон бежал и поддерживал тело Тэппа, который истекал кровью, но так же продолжал неукоризненную борьбу за жизнь. Мужчина прикрывал веки и хрипел вполголоса, ослабляя хватку: — Оставь меня, он убьет тебя с одного удара. Леон зло выдыхал и закидывал слабеющую руку напарника обратно на плечо. — Мы выберемся, детектив Тэпп. Кеннеди глазами искал ворота, пытаясь делать меньше лишних движений, так как каждый шаг заставлял слабеющего с каждой секундой мужчину сжимать зубы до стертой эмали, сдерживая стон. Леон понимал, что, видимо, бежать им еще долго, оттого принял решение перевязать раны Тэппа в ближайшем удобном месте, благо аптечка была найдена им в одном из сундуков на территории свалки. Остальные уже сбежали, оставив их двоих на произвол судьбы, но винить их было не за что — мало кто готов рисковать во время охоты невидимого монстра. Леон добрался до груды автомобильного мусора, находя там хорошее место для лечения. Тэпп отвернулся, никак не принимая тот факт, что его, профессионального детектива, спасает такой юнец. Леон открыл аптечку и тут же осекся. Динь-дон. Приближающийся колокольный звон вынудил обоих обернуться назад, где блестели два кроваво-огненных глаза у ветхого дома, высматривающих первую добычу во время такой непродуктивной еще битвы. Леон сжал губы в тонкую линию и тотчас яростно всунул аптечку в руки Тэппа, на что тот мотнул головой в знак несогласия, но ничего другого не успел сделать, так как Кеннеди уже скрывался за поворотом, провоцируя убийцу идти за ним. — Вот же черт, — Детектив выплюнул вязкую слюну в сторону, оперативно перевязывая одну из больших ран на животе, — Самоубийца. У Кеннеди словно появилось второе дыхание: он ловко уворачивался от ударов и перепрыгивал через окна, почти получая удовольствие от игры со смертью, ему нравилось ощущение сжиженного воздуха перед глазами, которое приобретало тело Призрака во время невидимой стадии. И все же дикая ярость убийцы взяла свое: монстр схватил в доме за куртку перепрыгивающего юношу и повалил того на пол, прижимая ногой к полу. Леон смирился: сейчас он его добьет без крюка, а потом — минутная передышка у костра. Кеннеди жмурился от давления на груди, создаваемого ногой монстра и затрудняющее дыхание, но продолжал пытливо всматриваться в безобразное лицо мучителя. Убийца мешкал. Он как-то неожиданно для себя заметил совершенно мягкие, почти девичьи, черты лица, оскверненные кровью и грязью земли. Внутри него будто что-то вновь загорелось, распространяя живительное тепло по телу. Призрак топором проводил почти невесомо по вздрагивающей шее жертвы, впервые за несколько лет не желая размазать человека по полу со всеми его потрохами. Пока что. Леон собирался воспользоваться замешательством Призрака и вырваться из хватки, перекатившись на бок, но его тут же прижали к полу появившаяся рука на шее и колено, просунувшееся между его ног. В таком положении - лежа на животе и не видя мучителя - он ощущал себя еще более уязвимо. Кеннеди выдохнул через нос, почти и не заметив, как колено стало давить сильнее ему на пах, чуть массируя его. Леон поднял голову над землей, открыл рот в бессилии и схватил жесткую ладонь насильника, который начал постепенно усиливать хватку и впиваться пальцами в его шею, перекрывая дыхание. Призрак резко перестал душить юношу. Леон стал судорожно хватать ртом воздух, все еще рассчитывая на быструю смерть, но почти сразу ощутил как ладонь ложится на его лицо и несильно, но все же требовательно поворачивает в сторону. Сам Призрак так же наклонился. Страх промелькнул впервые в карих глазах у Леона, но он зажмурился до красных пятен — что-то идет не по плану, а неизвестность пугала больше его убийства. Нечто человеческое в убийце жаждало этого наглеца. Призрак наконец понял, что член его налился кровью от такой непонятно необыкновенной обстановки и близости: он захотел вжать Кеннеди в пол и войти в него, вбиваясь в подтянутое тело до помутнения рассудка. Убийца не дышал, от него еле шел слабый аромат болота, а Леон считал до трех, теряя надежду на завершение раунда Сущности. Призрак приблизился к сухим губам Кеннеди и коснулся их своими мертвецко холодными, вспоминая прошлую жизнь и опыт с женщинами: вроде бы, когда он был молод, то все это проходило на кровати, и любовницы тянулись к его лицу за поцелуем. Леон дрогнул и отпрянул, он скорчился от накрывшего его омерзения, но убийца рукой настойчиво приблизил его голову к себе, вновь касаясь губ, теперь уже обхватывая верхнюю и слегка посасывая. Ощущения были такие, будто целовала Леона ожившая статуя, правда, сырая и более мягкая, но ситуацию это не облегчало. Юноша стал бить по телу убийцы, но результатов это не приносило. Призрак шершавым языком прошелся по ряду зубов партнера, желая углубить поцелуй, но вскоре оставил попытки вспомнить былые времена, как минимум из-за брыкающегося молодого человека под ним. Призрак резко встал и за ноги грубо перевернул Леона, варваски поднимая его вверх, чтобы бедра выжившего оказались на уровне его члена, требующего разрядки. Кеннеди постарался схватиться за что-нибудь, но на полу ничего не оказалось, поэтому он лишь сильно приложился головой о пол. — Блять! Круги попыли перед глазами. Призрак пропускал ругательства мимо ушей — откровенно говоря, он открывал давно закрытую дверь для огрубевшего существа внутри, но это был все тот же дикий монстр, который не интересовался вопросом чувств. Ему нужно было так же тело, но теперь не извивающееся на крюке, а под ним. Убийца одной рукой держал дергающиеся ноги Леона, а второй стал сдирать свою прилипшую к телу одежду, которая была пропитана кровью не одного человека. Он содрал большой лоскут остатков от штанов, оголяя вставший член средних размеров, уже сочившийся смазкой. Монстр ощущал, как горит у него низ живота от предстоящего. Жар тягучей нугой распространялся по телу. Убийца стянул штаны с Леона, подставляя орган к кольцу мышц и легонько двигаясь вперед, но член соскользнул. Тут монстр, не понимая для чего, обхватил своими холодными, жесткими пальцами орган Леон, неумело начиная двигать вверх-вниз. Молодой человек стал сопротивляться еще яростнее, поняв задумку Призрака. — Отстань от меня, дрянь! — Голова продолжала кружиться, а от прикосновения шел мороз по коже, отчего все казалось совсем ненастоящим. Как бы позорно не было это признавать, но член Леона стал реагировать на черствые ласки. Адреналин бил в крови, в висках стучало, а Призрак наблюдал, как раскрасневший Кеннеди легонько поскуливал у него в руках. Еще пару движений — и тело Леона содрогается судорогой, он кончает, сперма падает на его куртку, а с губ срывается тихий стон. Этот звук был спусковым крючком для Призрака, он еще сильнее прижался к юноше, схватив того за ягодицу и начиная её медленно массировать. Почти все тело Леона висело в воздухе, хоть он и опирался в большей степени на плечи и шею, но все его попытки освободиться приносили больший дискомфорт, когда-то Призрак его даже потряхивал, отчего вся картина начинала медленно плыть, а в голове звучать тот самый колокольный перезвон. Второй сильный толчок позволил монстру войти на половину. По щекам Леона тут же покатились слезы от резкой боли, а сам он резко выдохнул со свистом, так как крик застыл у него в горле от раздирающего ощущения внутри. Он выгнулся в спине. Призрак вошёл полностью, издав утробный рык. Леон застонал, ему казалось, что тело его разорвется на две части, но этого не происходило. Монстр вышел, и сразу вошел во всю длину: член его стал скользить лучше из-за появившейся крови. Убийца стал повторять толчки, буквально насаживая на себя тело выжившего, руками держа того за бедра. Он вбивался в него, наслаждаясь видом абсолютной беспомощности. Леон перестал сопротивляться, даже крики его были сухими: боль была настолько невыносимой, что один отчаянный негромкий стон перестал кончаться, лишь усиливаясь на мгновение во время особенно сильных толчков. Тело его слилось с желанием Призрака, из-за рваных движений он терся плечами по полу и содрогался под силой монстра. Убийца наслаждался, давился моментом упования, облизывал губы и ускорялся, когда смотрел на искаженное лицо жертвы. Призрак вошёл особенно глубоко в тело жертвы и кончил. Тело Леона покрылись испариной, лицо его было искажено истомой боли, но именно этого и хотел монстр. Призрак отошёл, отчего ноги Кеннеди камнем упали вниз: он только поджал их под себя. Возбуждение так же быстро ушло, как и пришло. Призрак несколько секунд посмотрел на недвижимое тело жертвы и ушел. Леон трясся от холода, боли и унижения, он закрыл рукой лицо, впервые в жизни тихо рыдая. Он был унижен. Дом поскрипывал от сквозняка, создавая впечатление, что кто-то ходит в нем, но все это не волновало Леона. Он не думал — в голове образовалось отверстие, прямо как у офицера в той лаборатории. Леон думал, нет, мечтал, чтобы на его месте оказался он сам... Твердые шаги раздались у входа в дом: Леон не мог двигаться, он бессмысленно колотился от холода и верил, что вот-вот он окажется цел и невредим у костра со всеми, а по правую руку будет вечно не унывающая Мэг, которая обязательно достанет гитару, которой у нее сроду не было, а потом среди деревьев промелькнут пути железной дороги и его заберет. Заберет полуночный экспресс.