He really loves me. I’m a saint living in sin

Заходя в маленькую гримёрку, Берт ощущал сжатый воздух помещения, где давно не проветривали. Тишина казалась очень громкой, было слышно лишь дыхание двоих. Джерард, облокотившись на стол, спокойно смывал свой яркий макияж после выступления, даже не обратив внимание на вошедшего. МакКрэкен без слов подошёл ко второму сзади, немного пошатываясь. —Детка, у меня есть кое что, что ты любишь~ – язык Берта заплетался, что свидетельствовало о его нетрезвом состоянии. Он охватил талию Уэя руками и прижался пахом об его зад. Джерард еле заметно вздохнул, ощущая каменный стояк, который упирался в его джинсы. Он не сильно был рад этой ситуации с Бертом, который явно был в угаре. МакКрэкен приблизился всем телом к его спине и убирая длинноватые чёрноные волосы с зелёными корнями за его ухо, утыкаясь носом в шею Джерарда, проводил вверх и начал целовать, чуть покусывая. —Берт, давай не сегодня – грустным тоном промолвил Уэй, чуть скланивая голову и поднимая плечо, дабы тот отстранился. Длинноволосый не оценил такую фразу и продолжил действовать. Он выровнялся, сжимая руками талию парня перед собой и потёрся пахом об его зад, начиная настойчиво упрашивать, сводя брови вверх, образуя наигранное жалостливое лицо. —Ну Джи, давай без этого твоего. Ты же знаешь как папочка не любит ждать ~ —Я серьёзно, давай потом. – Уэй предпринял попытку выровняться, что бы уйти, но МакКрэкен его нагло нагнул, не давая право на действия. Тот лишь шумно выдохнул, не понимая что происходит и посмотрел на парня сзади через зеркало. —Что ты делаешь? – возмутился Джи, хмуря брови. Он был очень уставший после очередного концерта и не хотел разбираться ни с чем и просто пойти домой, посмотреть телек и поесть вчерашней еды, что приготовил вместе с Майки. —Давай просто сделаем это по быстрому? Я очень хочу, Джи, я очень хочу тебя ммм.. – он явно говорил всё, что сбредет в голову, а думать он мог лишь об одном. Старший Уэй уже чувствовал как злость накатывала на него и попытался вырваться, но тот лишь впечатал его в стол. И даже когда Джи ударил Берта локтём, тот со стоном продолжал держать зелёноволосого. —Отпусти, я же сказал что не хочу! – рявкнул Джерард, в надежде что тот наконец послушает. —Меня не волнует, не рыпайся я сказал, сучка крашеная! – перешёл на оскорбления длинноволосый, хватая Джи за волосы на затылке и с силой вдавливая в стол, сжимая их. Второй рукой он пытался снять джинсы обоих, что выходило очень неуклюжо. —Та пусти же, обдолбаный ты пидорас! – начало вырываться с уст Уэя, который дрожал из-за охватывающего его чувством страха, паники и злости. МакКрэкен, справившись с джинсами Уэя, принялся за свои, расстёгивая ширинку и доставая каменно стоячий член. Как только горячая плоть коснулась зада Джерарда, он начал всем телом крутиться в разные стороны, намереваясь выбраться из колючего капкана. Хватка Берта была безупречной, сжимая зелёные волосы,он оттягивал его голову,заставляя усмирится. Он начал пытаться схватится за него руками и оттолкнуть или причинить боль, которая оттолкнёт. Берт был непоколебим. Он жестокой силой скручивал его руки, бил по ягодицах со всей силы, по пояснице и лопатках. Тотальный удар разошелся волной болиью по хребту, обжигая внутренности, и парень будто упал на стол, сжимая рукой край, словно это могло как-то помочь. Джерард только и мог, что стонать от боли и выпускать из своих глаз тёплые слезинки горя. Но даже эту возможность длинноволосый отобрал, закрывая ему рот и угрожающе шептал на ухо: —если будешь орать, тебе будет очень больно. – начинал шипеть он, но продолжил более мягким голосом, что было ещё более угрожающе – Будь паинькой, детка, ты ведь всё только усложняешь. Берт сильно сжимал его шею, талию, зад, нарочно причиняя боль. Он пару раз провёл рукой по своему члену, который уже интенсивно истекал смазкой. Резко войдя в него, сделал первый толчок, почувствовав, как тело под ним выгибается. Парень был такой узкий, что мужчине доставляло огромное удовольствие с силой вбиваться в него и чувствовать, как плоть стягивает его член. Джерард вскрикнул от боли, что рывком вырвалась из уст, чуть ли не закашливаясь и не захлёбываясь в своих собственных слезах, которые беспрерывно лились с его прекрасных зелёных глаз. От ударов по ягодицам, Джи не затыкался, как намеревал Берт, он лишь громче стонал и кричал, вздрагивая с каждым толчком. Длинноволосый закрыл его рот своей рукой, закидывая его голову назад, от чего было больно плакать и сглатывать,чувствуя как кожа на кадыке натягивается. Через мгновение МакКрэкен уже увеличил темп и начал двигаться в полную силу. Стоны парня перед ним, обратились на громкое мычание, что было выгоднее угашеному. Старший Уэй хотел умереть на месте, когда почти сухой горячий член быстро двигался в анале. Такой изгиб шеи, давал возможность посмотреть в затуманенные глаза Берта, зрачки которого были больше чем радужка, в которых сквозила такая неистовая животная похоть, что один только взгляд, кажется, мог вызвать остановку сердца. Следующие несколько минут прошли как в тумане. Джерард будто отключился от этой боли, которая проходилась разрядом тока по всему телу. Вернуться в реальность, Уэй смог только под конец, когда понял, что полноценный доступ к воздуху был открыт, лишь давящее чувство на шеи мучало и мешало дальше перебывать в неосознании просихожящего. В один момент Берт просто закончил и вышел, перед своим уходом говоря какой Джи грязная шлюха и мерзкая блядь, как было приятно трахать его сладкую задницу и душить мягкую кожу шеи. Ноги не держали Уэя самостоятельно. Он с грохотом упал на пол, не в состоянии даже натянуть джинсы. Он просто заплакал, чувствуя будто рёбра выворачиваются наизнанку, разрывая напрочь все органы изнутри и вырываясь костями наружу из спины. Зелёноглазый испытывал истошную боль, которая поглощала его всего, метая всё вокруг. Долгие минуты он не смел пошевельнуться, не говоря уже о походе домой. Эти пару минут были самыми долгими в его жизни, они длились, казалось бы, вечность. Придя в себя от дикого холода пола, Уэй дрожжа поднялся, быстро натягивая штаны, беря свой телефон и выбегая на улицу. Он просто бежал в непонятном направлении, главное что бы подальше от этого проклятого места. Не переставая неумолимо плакать, Джерард, не глядя, набрал какой-то номер в избранных и слушал недолгие гудки. С той стороны трубки послышался спокойный знакомый голос. —Фрэнк? – голос Джерарда дрогнул. Он всё ещё почти не мог стоять и говорить, захлёбываясь в собственных слезах. —Да, Джи, что-то случилось? Ты где? – тут же начал тараторить Айеро, неподдельно волнуясь. —Я.. Я не знаю. Фрэнк, можно зайти к тебе? – молящим голосом проговорил зелёноглазый, на что собеседник естественно согласился, и, спрашивал ли точно тот дойдёт, ли может его забрать, так как сам ещё не переоделся. Фрэнк вообще один из самых первых поспешил домой по каким то причинам. Договорив, Уэй положил трубку, и, на сколько это возможно, быстрым шагом пошёл к дому гитариста. Как только дверь перед ним открылась, Джерард почти упал на владельца дома, начиная плакать новой волной эмоций. Захлопнув дверь, Айеро снова начал задавать кучу вопросов, обнимая пришедшего обеими руками, мягко прижимая к себе, боясь навредить. —О-он.. Он меня изнасиловал, Фрэнк.. – завывал Уэй, стараясь сдержать эмоции и объясниться, но к сожалению, нечего не получалось, даже намёка на успокоение сейчас не было. Айеро будто прошибло молнией. Он стоял в оцепенении, перебывая в глубочайшем шоке и непонимании. —К.. Как.. – старался выдавить из себя разумный ответ, парень с глазами цвета ореха, которые расширились до размеров яблока. – Джи... Это слово. Это "Джи" звучало на столько мягко и ласково, что сам обладатель этого имени на секунду притих, желая услышать вновь. — Огосподи, Джи, пошли приляжешь, с тобой всё в порядке? Тебе больно? – парень выглядел сильно обеспокоено, его переживания и страх читались в ореховых глазах. Владелец дома помог дойти Уэю в свою комнату и присесть, садясь рядом, всё ещё нежно обнимая. Вокалист сильно прижимался к телу своего друга, прикусывая губу, в попытках успокоится. Фрэнк положил голову на его плечо, ощущая как его сердце разбивается на маленькие осколки, которые нельзя склеить, каждый раз, когда слышит всхлип любимого человека. Естественно Айеро никогда не лез в их отношения и уж тем более со своими чувствами. Он хотел, что бы объект обожания был счастлив, пускай и без него. Постоянно кидая неоднозначные взгляды на эту странную парочку, Фрэнк чувствовал как сердце сжимается, не говоря уже об случаях, когда вокалист обдалбливался с Бертом наркотой и были истинными овощами, на которых не посмотришь без сожаления. —Ммне больно.. Сидеть – прошептал Джерард, всё ещё дрожащим голосом, но уже предпринимая действенные попытки успокоится. —Приляжь, будет лег – не успел договорить Фрэнк, как его перебил вокалист. —Не отпускай меня... Прошу – эти слова били кувалдой по внутреннему миру Айеро. Они вместе легли, Фрэнк не отпускал его, продолжая обнимать. Наконец ореховые глаза встретились с зелёными напротив. Такие заплаканные глаза он ещё не видел. На столько крассные и опухшие, что казалось их обладатель рыдал неделю, не мение. Его тело все так же ныло от боли, но уже чуть притупленнее. Джи подумал о Фрэнке. Где-то внутри стало так больно, что он зажмурился. Ему бы хотелось смотреть в его глаза. Он бы отдал все, лишь бы тот еще хоть раз посмотрел на него тем теплым и нежным взглядом, который он так хорошо знал. Хоть он не видел этого взгляда сейчас, но он чувствовал тепло, исходящее от его души. Гитарист позволил себе нежно положить ладонь на щеку вокалиста, немного поглаживая мокрую кожу. Аккуратно перебирая растрёпанные волосы Джерарда за ушко, тот остановил его руку своей и положил к себе на щеку. Уэй почти полностью успокоился, иногда всхлипывая. Он был изрядно обессилен и уставший, начиная вырубаться, Джерард что-то бормотал нечленораздельное себе под нос, прося Фрэнка не уходить.