Devour Insomnia

Запах лекарств вызывал чувство тошноты. Из раза в раз, оказываясь в лечебнице, Люмин ощущала удушающие пальцы на своем горле, перекрывающие свободный доступ кислорода. Даже в свободной рубашке девушка ощущала давление на ребра. Будто бы в ней образовывалась черная дыра, всасывающая в себя внутренности. — То есть, улучшений никаких не наблюдается? — спросила Люмин, следуя по пятам за высоким мужчиной в белом халате. Доктор Дайнслейф считался ведущим специалистом в изучении патологии мозга во всей стране. Именно поэтому во время кризиса девушка обратилась именно к нему. Ежедневные консультации и лечение, прописанное доктором, обходилось в довольно-таки значительную сумму, из-за чего работать приходилось практически без выходных. Она успела позабыть о том, каково это — ходить на свидания или отсыпаться до обеда. Вся жизнь превратилась в гонку, где финальным призом служила сумма с более десятком нулей на банковском счете. — К сожалению, мне трудно дать вам утешительные прогнозы. Думаю, сперва вам следует его увидеть, а после мы обсудим детали. Длинный коридор закончился комнатой со слепяще-белыми стенами. На мгновение Люмин поморщилась, пытаясь приспособиться к обилию света. Первым, что выхватил взгляд, стал телевизор практически под потолком, чтобы никто из пациентов не смог к нему добраться. На экране транслировался один из старых мультфильмов, навивающих воспоминания о беззаботном детстве. Присмотревшись, девушка заметила знакомое лицо. Итэр сидел рядом с миниатюрной девочкой с пепельными волосами. Меж его бровей пролегла привычная глазу морщинка, которую она то и дело разглаживала большим пальцем, пока они были маленькими. Оставив доктора наблюдать из дверного проема, Люмин приблизилась к брату. В янтарных глазах блеснуло удивление, когда Итэр поднял взгляд. Его лицо, переполненное надеждой, заставило сердце девушки защемить в груди. Видя его таким, она едва сдерживала чувства. Если бы он только знал, какое отчаяние снедало Люмин, пока ей приходилось выдавливать из себя подобие улыбки. — Я так долго искал тебя. Сколько еще продлится это путешествие? — Тебе придется пройти его без меня, — выдавила девушка, едва сдерживая слезы. Парень нахмурился. Пальцы, сжимающие одну из костяшек домино, побелели. — «Орден Бездны» ошибается. Как ты можешь быть на их стороне? — Итэр, милый, — Люмин присела на пол перед братом, обхватывая его лицо ладонями. Губы дрожали от неистовой боли, кромсающей легкие. — Нет никакого «Ордена Бездны». Ты в больнице, помнишь? — Почему ты не хочешь просто рассказать мне, что произошло пятьсот лет назад? Почему Каэнри’ах пал? С каждым мгновением девушка цепенела все сильнее. Пара слез упали с глаз. Люмин ненавидела это бессилие. Глядя в глаза брата, она видела лишь пустоту. При каждой встрече Итэр звал ее принцессой Бездны, только вот эта черная бесконечность сосредоточилась в нем самом. Нечто, искажающее восприятие реальности настолько, что парень попросту не мог отличить фантазию от действительности. Девочка рядом что-то возмущенно захныкала. Итэр отпихнул руки сестры. — Ты права, Паймон. Нам не стоит доверять тем, кто связался с Бездной. — Мне кажется, вы увидели достаточно, — за спиной девушки раздался голос Дайнслейфа. — Мы можем продолжить разговор в моем кабинете. Игнорируя все меры предосторожности, Люмин притянула брата к себе. Ей просто хотелось почувствовать его тепло хотя бы на пару мгновений. Выросшие без родителей, близнецы научились полагаться лишь друг на друга, пока болезнь не отобрала у девушки самое дорогое, что осталось в этом мире. Она не хотела смотреть в остекленевшие глаза Итэра, поэтому, отстранившись, быстро поднялась на ноги. Видеть брата таким было выше ее сил. Будто бы с каждым разом в нее все глубже и глубже вколачивался ржавый гвоздь, заражающий кровеносную систему. Люмин привезла брата в лечебницу два года назад. В то утро Итэр окончательно провалился в мир, что был недоступен окружающим. Глядя на сестру, он снова и снова спрашивал, почему она выбрала сторону Бездны, бормотал что-то про путешествие по Тейвату. И сколько бы ни старалась, девушка не могла достучаться до сознания, поглощенного фантазией. Лучше не становилось. Напротив, с каждым днем Итэр все глубже погрязал в глубинах своего разума, не позволяя пробиться сквозь возведенные стены. Ни лекарства, ни терапия, ни экспериментальные методы лечения не возымели должного эффекта. Медперсонал парень звал Орденом Бездны и без конца противился любым попыткам его усмирить. Временами Люмин приходилось выписывать чеки, что покрывали убытки, принесенные братом. — Не уходи, — приглушенный голос Итэра заставил девушку остановиться. Он звучал так, как раньше. По спине пробежал холодок. Люмин хотела обернуться. В груди тлела надежда на то, что разум брата прояснился. Пусть на миг. Только вот это не имело смысла. Итэр звал ее так каждый раз, когда приходило время расставаться. Словно нуждался в ней, пусть и собственными руками отталкивал, защищая незнакомую девочку. Не в силах больше этого выносить, Люмин быстрым шагом направилась к Дайнслейфу. Рядом с доктором стоял один из медбратьев. Длинные волосы темно-синего цвета были собраны в высокий хвост. Правый глаз скрывала черная повязка. Девушка не так часто сталкивалась с ним в коридорах, но из раза в раз задавалась вопросом, что служило тому причиной. Белый халат сидел слегка небрежно на подтянутом теле. — Достопочтенная принцесса Бездны, — губы мужчины изогнула лукавая улыбка. — В фантазии вашего брата, я — правитель падшего Каэнри’аха, что бы то ни значило. Кажется, нам стоит хотя бы раз сходить на свидание. На мгновение сердце ударилось где-то в горле. Отрицать привлекательность не имело смысла. Люмин чувствовала себя грязной, задумываясь о его руках на своей талии. Будто бы болезнь Итэра теряла свою значимость, становясь блеклой тенью в биографии девушки. — Кэйа, занимайся своей работой. Флирт с посетительницами не является ее частью, — стальные нотки в голосе Дайнслейфа заставили Люмин прийти в себя. — Как скажете, док, — медбрат шутливо отдал честь, приложив два пальца к виску, и направился к пациентам. Путь до кабинета главврача всегда казался ей бесконечным. Девушка словно проваливалась в петлю, что снова и снова возвращала ее к началу. Спина Дайнслейфа служила маяком в лабиринте коридоров. Люмин едва сдерживала себя, чтобы не протянуть руку и не ухватиться за край его белого халата. Казалось, она могла потеряться. Тревога приподнимала голову и присматривалась, выискивала уязвимые места, чтобы вонзить свои когти. И именно за секунду до того, как паника вырвется наружу, доктор останавливался перед своим кабинетом и приоткрывал дверь, пропуская Люмин вперед. Девушка изучила наизусть расположение всех предметов в нем. Закрыв глаза, она могла бы воспроизвести по памяти интерьер. Темно-серые стены и стеллажи, заставленные книгами. Аккуратную стопочку папок, в которых хранилась информация о пациентах. Шесть карандашей, лежащих на краю стола. Стул с мягкой спинкой, на котором она привычно сидела раз в месяц, слушая прогнозы по лечению. Расположившись как можно удобнее, Люмин сложила руки на коленях. Ткань юбки щекотала кожу. Напротив нее Дайнслейф присел в кресло и выудил из множества папок необходимую. — Как видите, прогнозы неутешительные. Двухлетние попытки вернуть вашего брата в реальность хотя бы на время не претерпели успеха. Мы перепробовали все доступные нам методики, но результат остается неизменным. Мне жаль. Глядя в голубые глаза, девушка не имела ни малейшего сомнения в том, что главврач говорил правду. Он пытался предоставлять ей всю доступную информацию каждый раз, как Люмин приезжала навестить брата. Не скрывал его состояние, позволял изучить аспекты лечения. Все было прозрачно до тошноты. И это убивало. Девушке хотелось ухватиться хотя бы за крошечную надежду, намек, что угодно, только бы не сдаться. Видимо, на этом все действительно должно было закончиться. Тешить себя пустыми фантазиями не имело смысла. Быть может, со временем, найдется новый метод, и тогда Итэр очнется от своего забвения. Только вот Люмин следовало бы перестать собирать мнимые знаки, надеясь на чудо. — Я бы посоветовал перевести брата в отделение наблюдения и поддержки, — Дайнслеф потер переносицу. — Но если вы все еще надеетесь… — Все в порядке, — девушка оборвала главврача на полуслове. — Я понимаю, пора остановиться. Я подпишу документ и сформирую банковский счет, из которого ежемесячно будет поступать необходимая сумма, о которой мы договорились с вами при первой встрече. Теперь я вряд ли смогу приходить часто, работы становится все больше. — Понимаю. Мы сделаем все, чтобы Итэр ни в чем не нуждался. Люмин пробежалась взглядом на договоре, хотя ранее успела досконально его изучить. Подпись была поставлена без малейших сомнений. Где-то на задворках тихонько зашептал голос совести. — Я все еще удивлен тому, что болезнь коснулась лишь вашего брата. Обычно близнецы подвержены схожим патологиям. Вы очень сильная девушка. Принять подобное решение после потери родителей смог бы далеко не каждый. — Они научили меня быть сильными, — Люмин мягко улыбнулась. — Я боялась навредить Итэру своими действиями, поэтому стараюсь сделать то, что в моих силах, чтобы помочь. — Вы поступили правильно. Подписанный документ отправился в папку. Дайнслейф поднялся, чтобы проводить девушку к лифту. Разговор медленно перетек в будничное русло. Мужчина интересовался работой Люмин, спрашивал о планах на будущее. Ответы давались легко. Она давно прописала в голове шаблоны, помогающие не терять концентрацию и обходить опасные темы. — Если будут какие-то новости, я дам знать. Берегите себя. — Спасибо. Стоило створкам лифта отгородить девушку от медперсонала, как с губ сорвался тяжелый вздох. На подоле юбки остались небольшие влажные пятна от вспотевших ладоней. Сердце, что еще минутой ранее размеренно билось в груди, сорвалось с привычного ритма. Голова наполнилась роящимися мыслями. Ей следовало взять как можно больше смен. Сон не имел значения. Песок сыпался сквозь пальцы, и сколько бы Люмин ни пыталась, она не могла удержать время на месте. Как только створки вновь отворятся, единственное, что ей останется, это попытаться обмануть судьбу всего-то на один только день. Прикрыв глаза, девушка видела все ту же картину, что и в кабинете доктора Дайнслейфа. Волосы цвета пшеницы, голубые глаза, теплую улыбку и маску, скрывающую правую половину его лица. Маску, которой еще не было в коридоре…