Сладости и гадости

      Кан Мунджи закатила глаза и сжала руки в кулаки, глядя в окно собственного магазинчика. Выдох, ещё один — вроде помогает, но при этом накатывает потрясывание пальцев, даже суетящиеся рядом дети так сильно не напрягают, как этот молодой человек из кондитерской напротив. С самого детства не даёт продыху, будто издевается постоянно, а ещё имеет дурную привычку прогуливаться по ей магазину игрушек и ничего не покупать. Мунджи не знала, был ли этот Ким Нам Джун женат, да хотя бы были у него младшие братья или сёстры, но такие частые визиты заставляли раздражаться и надеяться, что он в конечном итоге хоть что-то да купит. Но он не покупал.       Девушка, конечно, реагировала на пленительный запах кондитерской и порой даже облизывалась, глядя на различную выпечку на витрине, но нелюбовь к кондитеру заставляла её отворачиваться и уходить домой. Может, когда-нибудь в будущем она всё же заглянет к нему и обязательно ничего не купит, просто чтобы подразнить. Конечно, Мунджи никогда не думала, чтобы просто поговорить с Нам Джуном, и так повелось с младшей школы, где они учились вместе, но их пути не разошлись на этом: и в средней, и в старшей школе они учились в одном и том же классе. Они подтрунивали друг над другом на протяжении всей учёбы, даже зло порой шутили, и то, что осталось осадком в душе девушки, она вываливала и сейчас, пускай Ким сейчас не касался таким уж задирой, которого хочется поставить в угол. После школы они разъединились, пошли в самые разные университеты: Нам Джун стал по итогу поваром, а Мунджи экономистом, а потом жизнь решила свести их вместе, дав им торговые места друг напротив друга. Когда девушка про это узнала, она сделала попытку переехать, но оказалось, что только здесь более-менее рентабельное место, и пришлось молча страдать и надеяться, что однажды бывший одноклассник обанкротится. Конечно, плохо это желать кому бы то ни было, но бизнес мужчины процветал, как и её собственный, потому Мунджи просто закрыла глаза и стала банально не замечать Кима.       — Госпожа? — девушка подняла голову и дежурно улыбнулась покупательнице — явно молодой мамочке, которая ненадолго выпала из мира подгузников и погремушек, отдав младенчика отцу, так как её волосы были заплетены в нелепый пучок, а лицо было помятым. — Не могли бы вы мне помочь? Моему ребёнку завтра полгодика, я хочу подобрать для него идеальную игрушку.       Вот такая работа и была у Мунджи — заведовать игрушками, быть проводником в небольшой мир детства, радовать всех улыбками и подбирать «того самого» мишку, куклу, паровозик, который обязательно станет лучшим другом, отличным подарком или просто прекрасным украшением детской. Клиентами девушки были либо молодые мамочки, либо родители с более-менее осознанными детьми, которые хотели обязательно «вон ту куклу и обязательно потом печенье на ужин из соседней кондитерской», и как же владелица своего маленького бизнеса вздыхала, прислоняясь к стеклу всем лицом, наблюдая, как дела шли у Нам Джуна. Не сказать, что у неё всё было плохо, но, по сравнению с ним, казалось, будто она ему проигрывала, ведь кондитерская была ориентирована буквально на всех, никто не мог пройти мимо расписных печений или аппетитно выглядящих тортиков. И как он справлялся с таким наплывом клиентов? Работал же один, как и Мунджи, но если бы он открыл вакансию, сто процентов кто-то бы клюнул на удочку.       Девушка в школе в каком-то смысле завидовала своему успешному однокласснику: умный, устоявшийся в жизни, понимающий, что вся суета и страсти ему не нужны, и вместо этого он, смотря на своих родителей, решил тоже пойти обучаться на повара. Его мать работала шеф-поваром в одном из именитых ресторанов Сеула, отец снимал для телевидения кулинарные шоу и был очень хорошим гостем на других подобных шоу. Не сказать, что Нам Джун был таким же знаменитым, но главное, что работа приносила ему удовольствие. Если работа не приносит удовольствие, значит, нужно её менять, и благо что Мунджи тоже наслаждалась и ждала с нетерпением новых игрушек, чтобы расставлять их по полкам, а потом рекламировать уж лучше всяких реклам. К ней зачастую поступали очень редкие экземпляры, потому девушка гордилась своим маленьким магазинчиком и надеялась, что дела будут идти так же хорошо.       Обеденный перерыв закончился, не начавшись, потому что как раз в тот момент, когда Мунджи хотела перевернуть табличку, зашёл ожидаемо неожиданный клиент, вызвавший только сорвавшийся с уст стон.       — Что, совсем меня видеть не желаешь? — вопрос прозвучал слишком уж позитивно, а в руках Нам Джуна была небольшая коробка, которую он будто должен был срочно доставить.       — Вообще-то, я закрыта на обед и не принимаю клиентов, — Мунджи показала кивком головы на дверь и табличку в своей руке. — Это для тебя шутка?       — Ладно тебе, Мунджи, — в руках девушки резко оказалась та самая коробочка, а Ким исчез за бесконечными полками. Мунджи водрузила внезапный груз на прилавок и всё же вставила табличку «Закрыто» и обернула ключ, чтобы никто больше не посмел сюда войти.       — Если ты ничего не купишь и уйдёшь, как всегда, то я сделаю настолько мощную антирекламу твоей кондитерской, что к тебе больше никто не придёт, — скрестила руки на груди девушка.       — Не бойся, я как раз пришёл для того, чтобы купить подарок на день рождения.       Нам Джун не обманул, и пускай лишил Мунджи обеда, выложил на прилавок двух кукол, и девушка их пробила. Когда оплата и упаковка были завершены, Ким отдал честь и пошёл к выходу, но дверь оказалась закрыта, а прямо перед ним выросла с улыбкой бывшая одноклассница с коробкой, что он забыл на прилавке. Мужчина почесал затылок головой, а потом приятно рассмеялся, и Мунджи чуть ли не отпустила свою ношу, потому что поняла, что в данный момент слишком уж заворожена этим парнем.       — Это я тебе принёс, — произнёс Нам Джун. — Знал, что ты ни за что не придёшь ко мне, но я видел все твои взгляды на прилавок.       — Это… Ким Нам Джун, забери всё обратно, вообще-то, я на диете и мне нельзя всё это! — но как бы девушка ни старалась отдать всю выпечку, каким-то невероятным образом мужчина выхватил у неё ключ, отпер дверь и просто сбежал, хохоча. — Я не буду есть!       Стоило ли говорить, что при первой же возможности, даже не рассмотрев, что было в коробке, Минджу всё съела?       В школьные годы девушке было туго — она была не шибко успевающей, но старающейся, и успехи Нам Джуна на разных поприщах вызывали злые слёзы. Может, она не заходила в его кондитерскую только из-за старой-доброй зависти, но поведение мужчины сейчас внушало подозрение. Наверно, стоило сладости всё-таки отдать сначала на экспертизу, а то вдруг подсыпал яд или слабительное, чтобы сбить ненадолго работу её магазинчика!       Но на следующий день ничего не было: ни изжоги, ни несварения, ни даже плохого настроения. На следующий день тоже ничего не было. Да что там говорить, даже через неделю не было никаких признаков отравления или чего более ужасного. Это было слишком подозрительно, или же Мунджи привыкла во всём искать подвох?       Нам Джун пришёл ещё раз, и вновь с новой коробочкой. И снова лишил девушку обеда. Мунджи закатила глаза и вздохнула, потому что очень хотела есть, а то, что было в его руках, никак не напоминало здоровый полноценный обед, который её ждал в подсобке. Ким поставил коробочку на прилавок, куда улеглись и его локти, и посмотрел на девушку с лёгкой улыбкой, будто знал, что она скажет сейчас. И как только Мунджи открыла рот, Нам Джун открыл его тоже и выдал точно такую же фразу, как и она:       — Ты лишил меня обеда.       — Чёрт, ты серьёзно? — Кан внезапно расхохоталась и отвернулась. — Зачем ты сюда приходишь? Тебе что, своей кондитерской мало? Как ты вообще позволяешь себе столько раз оттуда отлучаться?       — Я сам себе хозяин, так что мне с самим собой удаётся очень быстро и хорошо договориться, — вполне себе серьёзно проговорил Нам Джун. — Ты так говоришь, будто сама в любую секунду не можешь закрыться.       Мунджи вздрогнула и отвела взгляд — конечно, она могла сделать нечто такое, но хотела работать, только этому училась и с удовольствием советовала молодым мамочкам игрушки. Она была типичным трудоголиком без привычки отдыхать и от такой реплики Нам Джуна даже вздрогнула. Он, кажется, значительно больше отдыхал, и оттого работа была в радость, а не в тягость.       — Как тебе то печенье, которое я принёс? — внезапно начал разговор на другую тему Нам Джун.       — С кокосом и апельсином?       — Конечно.       — Я отдала всё своей младшей помощнице, — нашлась что ответить Минджу, потому что она совершенно не хотела признаваться, что при первой же возможности съела всё сама и удивилась, что мужчина мог печь такие прекрасные вкусности.       — Интересно, младшую помощницу зовут «Желудок»? Я видел, как ты шла по улице и ела их, — девушка залилась краской и отвернулась от бывшего одноклассника, который уже в открытую хохотал. — Прости, Мунджи, я не хотел тебя смутить. Просто… интересно, почему ты такая нелюдимая, — Нам Джун в последний раз подпихнул к ней коробку. — Там пирожные, которые я испёк утром. Можешь съесть сама или же отдать своей младшей помощнице.       «Надо же, я никогда не думал, что девочки могут быть такими чумазыми, — смеялся как-то в детстве, в детском саду Нам Джун над Минджу, когда не любящая её девочка чуть ли не окунула её голову в грязь, но досталось лицу. Девочка тогда сидела и плакала, а Ким имел наглость подойти к ней в такой момент. — Тебя не учили умываться? Хочешь научу?»       «Я не понимаю, почему ты вечно заваливаешь английский язык — он же лёгкий, — сказал Нам Джун в средней школе, когда они сдавали экзамен по иностранному языку. Минджу, как всегда, со своим скудным знанием английского завалила его и готовилась пересдавать — родители сказали, что если она этого не сделает, то они окончательно разочаруются в ней. — Может, тебя подтянуть по нему? Ты же не такая глупенькая».       «Ну, я точно сдал выпускные экзамены хорошо, а по поводу тебя точно не знаю, — произнёс Нам Джун в старшей школе, когда Минджу уже опустила руки, ожидая результаты. — И куда собираешься поступать, если плохо сдашь?»       И почему же Ким Нам Джун сейчас отличается так сильно от того Ким Нам Джуна, который стал наведываться к Минджу с гостинцами? Неужели его так сильно изменило обучение в университете? А может, армия? А может, то, что им сейчас двадцать восемь и к этому времени мозг окончательно встаёт на своё законное место? Кан помотала головой — да, лёгкая зависть его уму и лёгкая злость из-за его слов до сих пор жива в ней, но ей по работе положено быть немного ребёнком, который радуется каждой новой игрушке. Не будет запала, пропадёт огонь в глазах — и всё, что она всучивает родителям, не будет продаваться.       Нам Джун проходил всё с новыми сладостями каждый день, Минджу их ела и всё равно не понимала, что происходит. Она даже в храм сходила на выходных, помолилась, чтобы боги дали ей хоть капельку сообразительности, чтобы она поняла, что от неё хотел Ким. Боги, как всегда, ничего не дали, только вот в одну из пятниц, когда девушка встала на весы и чуть не закричала от прибавленных от сладостей килограммов, в магазин с вполне себе большой корзиной явился Нам Джун собственной персоной. Что странно, не во время обеда, потому поймал на себе внимательные и удивлённые взгляды как и продавщицы, так и покупателей, которые совершенно не понимали, почему владелец кондитерской напротив так спокойно заявляется к владелице магазинчика игрушек.       — Кан Минджу, поехали на пикник, я отвезу тебя и привезу в полной сохранности.       В тот день он был выставлен за порог самой девушкой, что долго краснела, оправдывалась перед всеми и показала свой маленький кулачок Киму; из-за него она набрала добрых пять килограммов, а он ещё думал над ней издеваться! Читая как-то вечером книгу, Минджу переосмысливала своё поведение, но никак не могла прийти к правильному выбору, что можно было делать в той ситуации. В тот самый момент, когда она стала перебирать в памяти всё, что было между ней и Нам Джуном, зазвонил телефон, и на экране высветился неизвестный номер, на который пришлось ответить — это мог быть кто угодно, а чтобы узнать, требовалось поговорить.       — Минджу, привет, это Нам Джун, — глаза закатились, но вместе с тем стало приятно, что он позвонил. И как так получилось, что чувства девушки стали варьироваться от «уходи отсюда немедленно» до «я рада твоему звонку»? — Прости, наверно, мне не стоило вот так резко заявляться в твой магазин, потому что я тебя точно смутил этим. Мне стоило официально тебя пригласить на свидание без свидетелей. Ой, точнее, на пикник.       — Какие цели ты преследуешь? — Кан сжала трубку в руке и максимально прижала её к уху — да, сейчас она могла вывалить все свои чувства, потому что днём была максимально смущена.       — По правде говоря, — Ким вздохнул, и Минджу подумала, что сейчас будет максимально сложный разговор, но от признания парня она аж растерялась, — я хочу перед тобой извиниться.       Минджу молчала долгие секунды, благодаря небеса за то, что ей наконец-то открылся секрет того, почему Нам Джун бродил по её магазину, вёл себя странно, а потом стал угощать сладостями и даже позвал на пикник. Камень свалился с плеч, девушка даже выдохнула, а потом завалилась на спину в смехе и с ощущением, что боги пускай её и любят, но не настолько сильно. Ким уподобился её настроению и даже пару раз, в пределах приличий, хохотнул, а потом повторил вопрос, который задавал Джу в пятницу:       — Ну что, может, поедем на пикник?       Минджу согласилась и уже на следующий день сидела в машине бывшего одноклассника, слушая его истории из университета и армии, и атмосфера была настолько простой и дружелюбной, что девушка даже смеялась в нужных моментах и подбадривала на новые рассказы. У неё, конечно же, историй было меньше, все о поставках игрушек да о странных покупателях, но даже их Нам Джун слушал с широкой улыбкой на лице. Они ехали в «одно живописное место», как его назвал Ким, и не прогадал с названием — как только перед взором Минджу оказались холмы, она поняла, что это просто идеальное место, чтобы тут посидеть.       Они расстелили покрывало, Нам Джун выложил продукты с двумя-тремя термосами, и Кан тоже достала заготовленные закуски, которые строгала в час ночи — все они были достаточно диетическими, но не менее вкусными. Мужчина помог своей спутнице сесть, налил ей горячего чая, а потом вздохнул; некоторое время они забивали рот едой, потому что говорить пока было не о чем, но начал, как истинный джентльмен, Нам Джун.       — В общем, да, я хотел извиниться перед тобой. Я вёл себя в школе с тобой не очень, но, поверь мне, я всегда хотел искренне помочь тебе с учёбой и хотел, чтобы ты ко мне хоть раз обратилась. С возрастом я понял, что тон, которым я с тобой говорил, был оскорбительным, да и сами предложения звучали не очень вежливо. Я был козлом в твоих глазах, может, им и остаюсь. Прости меня, пожалуйста, хотя мне кажется, что мне нет прощения.       — Знаешь, Нам Джун, — Минджу отщипнула ягоду от винограда и покрутила её в пальцах, — я считала тебя действительно козлом, пускай пыталась защищаться и подкалывала тебя в ответ. Помнишь, как в школе тебя случайно облили кофе? — мужчина кивнул. — Я не хотела над тобой смеяться, честное слово, но за день до этого ты прошёлся вновь по моим математическим способностям и слова сами сорвались с языка. Прости и меня, пожалуйста.       — Да уж, мы наломали дров в юности и детстве, — Ким рассмеялся и протянул девушке ладонь, на которую та с сомнением покосилась. — Давай тогда, может, попробуем стать друзьями? Я не намекаю ни на что другое, может, мы узнаем друг друга лучше и потом узнаем, что для нас будет хорошо, а что плохого.       И внезапно даже для себя Минджу пожала его руку.       Впереди у них ещё много дней, чтобы узнать друг друга лучше, чем в те отрывочные учебные будни, а ещё обстоятельства были таковыми, что их магазины располагались друг напротив друга, что было в сто крат лучше, чем у всех. Впереди у них много лет, когда оба поймут, что в школе часто цапались из-за того, что внутри них зрела симпатия, которая распустилась только спустя восемь лет после окончания школы. И чёрт знает, может, когда-нибудь Минджу похудеет от сладостей Нам Джуна, которыми он её буквально засыпает, а сам Нам Джун привыкнет к гадостям, которые порой непроизвольно вылетают из его будущей возлюбленной.