Старые чувства

      Геннадий подошел ближе к кровати и присел на ее край. Смотрит на нее. Не может насмотреться, не может отвести взгляд. Какая она красивая. Белокурые волосы расстилаются по подушке, обнаженная нога показывается из-под одеяла. Так хочет прикоснуться к ней. Рука так и тянется к женщине, но в нескольких сантиметрах останавливается. Нет, нельзя. Не имеет на это право.       Рука позволяет только поправить одеяло и смотреть на нее. Какая она желанная, какая любимая. Всегда была, такою и останется. Сидя на краю кровати, он облокачивается локтями о колени и обхватывает руками голову. «Вырви мое сердце, Ира, ведь оно продолжает любить тебя» – его губы зашевелились, беззвучно произнося признание. Женщина как будто почувствовала и зашевелилась. Ее рука выскользнула из-под одеяла и теперь покоилась на его коленях. По телу мужчины прошлась дрожь, и унять свое желание прикоснуться к ней было выше его сил. Он коснулся ее ладони своей и, преподнеся ее к своему лицу, поцеловал.       «Что ты творишь?» – кричал разум, но сердце таяло от нежной кожи рук, а щека уже вовсю ерзала по тыльной стороне ладони. Как бесчувственно пользоваться сонным состоянием женщины и позволять себе лишнее, но не может отпустить ее руку, продолжая тереться об нее, как котенок.       – Отстань, – сквозь сон прошептала женщина. Чувствуя чужие прикосновения, Ирина заворочалась, вырывая руку назад. – Не до тебя сейчас, я спать хочу, – не открывая глаз, женщина развернулась на другую сторону, повернувшись к мужчине спиной.       Услышав слова женщины, тепло, которые последние минуты разливались по сердцу, сменились горестью разочарований. Зачем она так с ним? Что тогда, много лет назад, что сейчас… Не он бесчувственный, а она… А ведь вчера он думал, что она что-то чувствует к нему. Такой теплый взгляд, казалось, был наполнен смесью любви, что он смог допустить мысль о каких-либо возродившихся чувств со стороны женщины к нему. Нет, ошибся. И этот холодный и отталкивающий голос только все подтверждает. Мужчина лишь вздохнул и поднялся с постели.       – И не вздыхай мне, – зарываясь лицом в подушке, пробурчала Ирина, – и без тебя плохо, – она постаралась открыть глаза, но в следующую секунду сразу же их закрыла, выпустив протяжной стон. Голова из-за чрезмерного употребления алкоголя раскалывалась, принося женщине ощутимый дискомфорт. – Лучше воды мне принеси, – Ирина схватилась руками за голову, от бессилия сжимая ее, – и таблетку какую-нибудь.       Спальня наполнилась тишиной. Женщина, до сих пор пребывая в неведении, хваталась руками за голову, ожидая, когда ей принесут средство, благодаря которому она вернется к жизни. «И чего я вчера так напилась?» – ощущая раскалывающую головную боль, мысли женщины вернулись ко вчерашнему дню. «Из-за него» – сознание сразу дало ответ, вспоминая, как сидя у себя в кабинете в компании лимона и бутылки текилы, она горевала о своей неудавшейся личной жизни и несостоявшегося счастья.       «Позорище» – не унимались мысли женщины. «Даже не помню, как домой добралась. Помню, Артем был, но что говорила ему, не помню. И этот еще приехал. Нет, чтобы в командировке подольше задержаться» – витая в своем мысленном потоке, женщина не услышала ни звука, ни малейшего шороха, который мог бы указывать, что благоверный побежал бы исполнять ее просьбу.       – Толя! – выкрикнула Ирина и, схватив рядом лежавшую подушку, запустила ее на то место, где, казалось, стоял муж. – Ты принесешь мне воды или нет?       – Я, конечно, не Толя, – Геннадий поднял с пола подушку и подошел ближе к кровати, взглянув на женщину, – но воды вам, Ирина Алексеевна, сейчас принесу, – он вернул подушку на законное место и, развернувшись, покинул спальню.       Глаза женщины, до этого напрочь отказывающие открываться, вмиг приоткрылись и увидели лишь удаляющуюся фигуру мужчины. Она подскочила на кровати и присела на нее. Голова завертелась в разные стороны, внимательно осматривая комнату, в которой находится. Совершенно иная обстановка, неузнаваемая женщиной. Другая спальня, другая мебель. Все другое, не ее. Осознание, что она находится в чужой квартире, в чужой спальне, приходит молниеносно. Семейная фотография на прикроватной тумбе только подтверждает все догадки. Она у него дома.       Но как она здесь оказалась? Вопрос пока остается без ответа…       – Держи, – спустя минуту мужчина показался в спальне со стаканом воды. Женщина судорожно приняла с его рук стакан и, обхватив его обеими ладонями, припала к спасительной влаге. – Если хочешь, можешь спать дальше, – Геннадий выждал, когда женщина опустошит стакан и забрал его. – А если нет, то милости прошу к завтраку, – и, развернувшись, он быстро вышел из спальни, больше не проронив ни слова.       Дверь за Геннадием прикрылась. Ирина снова обвела взглядом комнату. Пугающая картина все больше наводила страх. Загадка, каким это чудотворным образом она оказалась в его квартире, заставляло женщину включить голову и постараться хоть что-нибудь вспомнить из вчерашнего вечера. Последнее, что вспомнилось, это разговор с сыном у нее в кабинете и его попытки увезти ее куда-то. Теперь понятно куда. Но вот только зачем? Неужели нельзя было отвезти домой?       – Надеюсь, я сама разделась, – путаясь до этого в одеяле, женщина высвободилась из него и обнаружила себя в одном лишь нижнем белье. Глаза забегали по спальне в поисках своей одежды.       Спустя несколько минут постель была заправлена, и женщина уже одетой присела на нее. Думала ли Ирина вчера, когда принимала общество бутылки крепкого напитка, что на утро окажется в его квартире? Конечно, нет. Но сейчас, немного придя в себя, ее лицо осветляется улыбкой. Несмотря на совсем не радужное состояние и головную боль, сердце ликует, представляя предстоящую встречу за завтраком на кухне. Единственное, что напрягает его отстраненность.       Память подкидывает воспоминания их вчерашней встречи у нее в кабинете. Он был таким родным. Улыбался, прижимался к ее спине, смотрел так, во взгляде которого она видела, чувствовала, что его чувства к ней до сих пор живы. А сейчас, когда он стоял, забирая пустой стакан, в глазах читалась отрешенность и, как ей показалось, нежелание всего.       И страх и радость одновременно. Вжавшись в постель, она боится пошевелиться. Что сейчас будет происходить на кухне? Что ему говорить о своем местонахождении в его квартире? А может, она еще вчера ему все сказала? Только интересно, что? Память, как чистый лист, наотрез отказывается все вспоминать.       Единственный выход – это идти к нему. А там будет, что будет.

***

      Как было приятно чувствовать ее ладонь в своей, но как неприятно, когда из ее уст полились колкие фразы в его адрес. И хоть мужчина понимал, что все сказанное было адресовано ее мужу, неприятный осадок все равно теребил душу.          Восседая на кухне за столом, Геннадий, закидывая очередную порцию завтрака в рот, путался в своих мыслях. Смутный образ супруга женщины встал перед глазами. Он вспомнил, как на дне рождения Артема, уже у выхода из ресторана, его глазам открылась картина, как Анатолий обнимал ее, а Ирина, в свою очередь, накрывая ладони супруга на своей талии, вся светилась счастливой улыбкой, стараясь показать безграничное семейное счастье.       Тогда он думал, что она счастлива. Но, наблюдая за женщиной в спальне, как она не совсем лестно обращалась якобы к супругу, понимает, что это была фальшь. Только для чего?       – Садись завтракать, – Геннадий заметил у двери женщину и повел рукой напротив себя, приглашая женщину за стол.       Ирина неспешным шагом прошлась к столу и присела. Принявшись за завтрак, она старалась не смотреть на мужчину напротив. Чувства радости, переполняющие женщину от присутствия этого человека рядом, сменялись неловкостью, напряженностью, неким чувством вины. То, что она так внезапно свалилась на него, вызывало неприятный осадок. Геннадий же, стараясь абстрагироваться от самой ситуации, всматривался в женщину, пытаясь уловить любую деталь, эмоцию. То, что у нее что-то случилось – это факт. Но признается ли она?       – Ир, у тебя что-то случилось? – от внимательного взгляда мужчины не скрылось хмурое настроение. Конечно, все можно было списать на плохое самочувствие по понятным причинам. Но нет. Здесь что-то другое. Знает, чувствует, что беспокоит ее совсем не головная боль.       «Ты случился» – подумала Ирина, но вслух произнести это не решилась.       – Нет, все в порядке, – отмахнулась Ирина. – На работе небольшие проблемы. Думаю об этом постоянно, переживаю, – ее голос прозвучал четко, убедительно, без тени сомнений. Казалось, за доли секунд Ирина сама поверила в придуманную версию. – Творят, что хотят, а я разгребаю, – удерживая в руке столовый прибор, она вошла в роль придуманных событий и на эмоциях взмахнула рукой, что остатки пищи, остававшиеся в ложке, отлетели куда-то в угол кухни. – Извини, – тихо прошептала женщина, и потупила взгляд вниз.       – Кофе будешь? – Геннадий проигнорировал весь накал эмоций женщины и, встав со стула, подошел к плите. – У меня есть восхитительный кофе. Друг из Израиля привез, – оказавшись спиной к женщине, он открыл навесной шкаф, доставая из него кофе. – Уверен, тебе понравится.       – Не откажусь, – тарелка с недоеденным завтраком с помощью ее рук оказалась отодвинутой, и женщина, сфокусировав свое внимание, посмотрела на мужчину, на его спину.       «Уймись уже рвущаяся наружу улыбка» – кричало что-то внутри женщины. Но она не могла совладать с собой и, вглядываясь на мужчину, то и дело расплывалась в улыбке. Он стоял у плиты и, сосредоточившись на своем занятии, помешивал кофе в турке. А она, наблюдая за ним, не могла унять взгляда.       Ощущение неловкости, что оказалась в квартире мужчины, да еще в таком состоянии, вмиг улетучилось. Кто сказал, что пить вредно? Иногда это даже полезно. Особенно, когда это подталкивает любящих людей друг к другу. Готова навеки теперь подружиться с сорокаградусной жидкостью, если это позволит видеть его как можно чаще.       Мысли Ирины путались. Неведомый магнит так и тянет к нему. Так хочется подойти и прижаться грудью к его спине, ощутить тепло такого родного тела, почувствовать его руки на своей талии, а губы на своих губах. Хочется вспомнить то, что забывалось долгие годы.       Она засмотрелась на него. На его спину, повисла в своих мечтах, фантазиях, что не обратила внимания, что мужчина уже сел обратно за стол и протянул ей чашку с кофе.       – Ир, – позвал уже в который раз ее Геннадий, – ты меня слышишь? – ответа не было, и женщина, очевидно, крепко задумавшись, смотрела на то место, где минуту стоял он. – Ира! – снова позвал Геннадий и потянулся рукой через стол, накрывая ладонь женщины своей.       – Что? – она очнулась. Рука слегка дернулась, но, почувствовав чужие прикосновения, лишь сильнее ухватилась за мужскую руку, не желая ее отпускать.       – О чем так крепко задумалась? – Геннадий постарался забрать руку обратно, но цепкие пальцы женщины не отпустили, продолжая удерживать ее в своей.       – Ни о чем, – отмахнулась Ирина, сжимая пальцами его ладонь.       Сомнения, сомнения, снова эти сомнения не дают спокойно дышать. Каждый раз он вспоминает ее слова многолетней давности о том, что она не любит его. Но как же тогда объяснить ее поведение. Она так цепко хватается за его руку, так смотрит на него, глаза выдают весь спектр чувств. А вчера, прижавшись к ее спине, он вдыхал аромат ее волос и чувствовал, как в его объятиях она дрожит. Боится его или, возможно, что-то чувствует к нему?       – Теперь ты о чем-то думаешь, – с улыбкой подметила Ирина, наблюдая за задумчивым состоянием мужчины. Не отпуская его руку, она перебирала пальцы, слегка их поглаживая.       Геннадий встряхнул головой, отгоняя остатки бредовых мыслей, которые никак не могли быть правдой, но так хотелось бы. Он с улыбкой взглянул на нее, чувствуя ее прикосновения. Смотрит на нее, чуть ли не взглядом ее пожирает. Взгляд сосредоточен на лице, шее, плавно спускающийся к груди. «Божественна» – подумал мужчина и, не совладав со своим желанием, потянул ее руку на себя. Губы коснулись ее руки, поочередно целуя каждый палец. Не прерывая касания губ с ее рукой, он исподлобья глянул на женщину, проверяя ее реакцию. Странно! Она не убирает руку и, блаженно прикрыв глаза, наслаждается моментом.       – Сейчас кофе совсем остынет, – это пытка отстраниться от ее руки, но сделать это нужно.       Как бы приятно не было в данной обстановке, но тот факт, что она замужем, не покидает сознание мужчины. Она замужем, она чужая жена, а позволяет ему целовать ее руки. В понимании мужчины это неправильно. И если она не может его остановить, залепив ему хорошую пощечину, что отрезвило бы его, то он сделает это сам. Геннадий отпустил ее руку и, не давая себе возможности больше прикоснуться к ней, спрятал руки, уложив их на колени.         – Знаешь, Ир, – Геннадий постарался забыть о нескольких минутах нежности, которых позволил себе, и перевел тему, – я удивлен, что моя Юля встречается с Артемом. Жизнь все-таки удивительна и раз у нас с тобой ничего не получилось, то надеюсь, что у наших детей все получится.       – Артем очень изменился с появлением Юли в его жизни. Засиял совсем иными красками, которые раннее я никогда не видела, – она улыбнулась, вспоминая образ счастливого сына. – Если раньше он и слышать ничего не хотел о девушках, считая, что они могут помешать карьере, то сейчас он полностью охвачен твоей дочерью, а работа, которая раньше была на первом месте, отодвинулась поодаль, – Ирина, наконец, обратила внимание на кофе и сделала небольшой глоток. Кофе оказался остывшим, но, не желая прекращать беседу и компанию мужчины, она не стала акцентировать на этом внимание.       – Я рад, если это действительно так, – Геннадий заворочался на стуле и положил руки на стол, сцепив их в замок. Послышался его вздох, а глаза наполнились грустью. Как бы он ни старался бороться с собой, но осознать, что его девочка выросла, для него та еще проблема.       – Я общалась с Юлей, она у тебя замечательная, – Ирина потянулась к руке мужчины, неспешно поглаживая его руку от локтя до кисти.       – Да, – улыбаясь, он согласился с женщиной. Потухший взгляд мужчины оживился. Слышать такие слова о дочери ему приятно. – Ты чего кофе не пьешь? – Геннадий обратил внимание на одиноко скучающую чашку.       – Ну, – Ирина изобразила комичную гримасу, – кофе остыл, – призналась женщина, не переставая улыбаться и убирать свою руку. – Кофе у тебя и правда замечательное, поэтому я буду не против, если ты меня угостишь еще одной чашечкой, – видимо, на работу она сегодня не собиралась и, убрав руку от мужчины, облокотилась о спинку стула. Головная боль прошла совсем, а настроение все больше принимало радостные нотки.       – Конечно, – он поднялся со стула и, подойдя к плите, принялся за его приготовление. – А Коля сейчас как? Общаешься с ним? – помешивая кофе в турке, Геннадий стоял к женщине спиной.       Теплая задушевная беседа все больше напоминала разговор двух старых друзей, которые давно не виделись, но никак не бывших влюбленных. Кривицкий, не поворачиваясь к женщине, без задней мысли спросил об их однокурснике, не замечая, как с его вопросом меняется ее выражение лица.       – Я слышал, что он в Германии крепко обосновался, – продолжил Геннадий, уже разливая кофе по чашкам. – К тебе с Артемом-то приезжает?       – Нет, – категорично ответила Ирина. Ее рука оказалась на столе, нервно постукивая ноготками. Говорить о бывшем муже ей совсем не хотелось.       – Не общаешься или не приезжает? – ничего не подозревая о состоянии женщины, Геннадий продолжил донимать ее ненавистными вопросами, которые ему казались вполне обычными. Помешивая сахар в чашках, он стоял к женщине спиной.       – Не общаюсь и не приезжает! – со злостью выплюнула Ирина.       Ее желваки задергались. Одно только упоминание о бывшем муже, об этом чертовом шантажисте заставляло терять равновесие, вызывая разбушевавшийся огонь внутри, который долгие годы, казалось, спал тихим сном.       До сих пор помнит эти минуты, когда ее, приперев к стенке, заставили во всем признаться и дать согласие выйти замуж за нелюбимого. До сих пор помнит глаза Геннадия, наполненные болью и отрешенностью, когда ей пришлось соврать ему и выгнать из квартиры и своего сердце. До сих пор помнит, как находила укромный уголок квартиры, и пока муж с сыном спали, она плакала, вспоминая его. Эти картинки из жизни прочно засели в ее голове, о которых она долгое время не вспоминала. Но слова мужчины вихрем заставили все вспомнить.       Вот он, стоит рядом, поворачивается и смотрит на нее с улыбкой. Садится рядом, протягивая женщине вместе с кофе сладости. Что-то говорит. Она не слышит, лишь смотрит на него, путаясь в своих мыслях. Такой родной, любимый. Как хочется обнять его, запустить свои пальцы в его волосы. Как хочется его, всего. Его фамилию, его в качестве мужа. Никогда не хотела брать фамилию мужа. Ни Павлова, ни Аленикова. А вот его бы взяла, не задумавшись.       «Он до сих пор ничего не знает» – всматриваясь в мужчину напротив, память подкидывает момент их расставания. Она соврала. Сказала, что не любит, что любит другого, не его. А ведь она любит. Всегда любила. Только его одного всю жизнь и любила. Прошло столько лет, а он до сих пор в неведении. Нужно сказать. Когда-нибудь она обязательно ему скажет. Признается во всем.       – А почему развелись? – Геннадий взял одну конфету, – угощайся, – протягивая Ирине конфету, он слегка коснулся ее пальцев.       – Спасибо, – поблагодарила Ирина, принимая с его рук конфету. Ее рука слегка дрогнула, вновь ощутив его касания. – Не сошлись характерами, – как можно мягче проговорила Ирина, стараясь сдерживать себя, что с каждой секундой сделать становилось тяжелее.       – Бывает, – он хмыкнул, не до конца веря в слова женщины. В характере ли дело? Вряд ли. Любознательность мужчины зашкаливала, интерес все больше подогревался. – Хотя странно, вроде любили друг друга, – продолжил он дальше развивать эту тему, не замечая, как с каждым его словом Ирина меняется в лице, становится более напряженной, – семья была, сын, а тут бац и развод.       «Давно ли ты, Гена, не получал хороших пилюлей? Скажи еще одно слово, и такой шанс точно представится» – пронеслось в сознании Ирины. Но она молча всматривалась в мужчину, чувствуя, как накатившая злость начинает ею овладевать. Руки опустились под стол, с силой вцепившись в замок.       – А Колька молодец, он все правильно делал, – постукивая пальцами по столу, заверил ее Геннадий, – любил тебя, добивался. Методы, конечно, он своеобразные выбрал, – Кривицкий слегка скривился, – но эффект должный получил. Ты его полюбила, а это главное. Жаль, конечно, что ваш брак продлился так мало, но это жизнь, всякое бывает, – с этими словами Геннадий поднялся, забирая пустые чашки после кофе.       – Замолчи! – не выдержала и резко выкрикнула Ирина. – Замолчи, я тебе сказала! – уже в голос кричала женщина. – Что ты знаешь о моей любви? Что ты знаешь кого я любила? Ты ни черта, Гена, не знаешь! – она резко дернулась, вставая со стула со всего размаху, что под напором предмет мебели рухнул назад.       Лицо мгновенно наполнилось слезами. Стараясь не показать мужчине свою слабость, она быстро отскочила к окну, повернувшись к нему спиной. Потоки мокрых слез скатывались по ее щекам, но она, притаившись у окна, боялась шмыгнуть носом, чтобы не показать мужчине своего состояния. Кривицкий же, наблюдая за всей картиной, опешил, так и застыв на одном месте с двумя чашками в руках. Вернув чашки на стол, он неуверенно преодолел расстояние, разделявшее их.       – Ир, я… – неуверенно начал Геннадий, оказавшись за спиной женщины.       – А ты знаешь, Гена, что я не по своей воле вышла замуж за Николая? – резко перебила его Ирина. – Знаешь ли ты, что на это были свои причины? Знаешь ли ты, что этот павлин изменял при любой возможности, а потом приходил домой и как ни в чем не бывало ложился ко мне в постель? А как я рыдала в подушку, что из-за своей нелепой глупости сама все разрушила. Ты это знаешь? – после всего вышесказанного Ирина задрожала.       Обхватив себя обеими руками, женщина резко замолчала, понимая, что, возможно, сказала лишнее. Еще рано ему что-то говорить. Они только начали, как казалось женщине, нормально общаться, и прерывать эту нить совсем не хотелось. Но слова Геннадия о ее любви к Николаю вывели из равновесия. Что он вообще может знать о ее мучительной совместной жизни с этим бабником?       Кривицкий вновь застыл на месте, лишь посматривая на ее спину. Переваривая в себе полученную информацию, он путался в собственных мыслях. Та информация, которую он знал до этого, совсем не вяжется с ее неожиданными высказываниями. Он знал, что Ирина любит Николая. Сама ведь призналась в момент их расставания. И также знал, что она счастлива… со слов Николая.       – Ир, я, наверное, что-то не то сказал, – коснувшись рукой ее плеча, Геннадий постарался как-то загладить вину, хотя и не понимал причину такой ее реакции, – прости меня.       Откуда взялась эта смелость, непонятно. Но чувствуя, что именно сейчас женщина нуждается в нем, Геннадий прижал ее к себе, склонив ее голову на свое плечо. Прижавшись к мужчине, она обняла его одной рукой и прикрыла глаза. Чувствуя родные объятия, женщина успокаивалась.       – Прости, милая, – шептал Геннадий, носом касаясь ее волос, – прости, я дурак.       «Да, дурак, но любимый дурак» – сказанная фраза много лет назад у подъезда его дома пронеслась в памяти женщины. Тогда они были счастливы. Тогда он также обнимал и целовал. Она улыбнулась, вспоминая счастливые моменты юности.       Так хотелось вернуться в ту атмосферу юности, когда они стояли в обнимку и целовались. Ирина слегка заерзала в объятиях и все также прижимаясь к нему, приподняла голову и посмотрела на мужчину. «Поцелуй меня» – как хотелось сказать эти два слова, но страх сковывал все ее движения и слова, и она лишь смотрела в бездну карих глаз.       – Ты такая красивая, – не сводя глаз с ее лица, Геннадий всматривался в нее и остановил взгляд на губах, поцеловать которые хотелось больше всего. – Я так хочу тебя поцеловать, но это, наверное, будет неправильно.       – Поцелуй, – женщина улыбнулась и, прижавшись к мужчине сильнее, коснулась носом его подбородка. – Поцелуй меня, Гена.       – Можно? – он нервно сглотнул, все еще не веря, что картина, которая происходит сейчас, является реальностью. Она рядом, жмется к нему. Ее слегка ощутимые касания по лицу заставляют вздрагивать, а стуки сердца учащаться. Может он спит и все это ему снится? Нет. Встряхнув головой, он видит все ту же женщину. Ее улыбку, ее глаза, то, как ее лицо все ближе приближается к нему.       – Кривицкий, ты как был нерешительным, таким и остался, – Ирина схватилась за воротник его рубашки, сильнее притянув к себе, – не можно, а нужно, – с этими словами, оставив все позади, она прильнула ближе к мужчине.       Геннадий почувствовал, как губы женщины накрывают его. Это послужило для него толчком. Промедление смерти подобно. Страх, сковывающий все время мужчину, покинул его в эту же секунду, заставляя действовать радикально, и ничего не боятся. Неважно, кого она любит, неважно, чья она жена. Важно то, что она сейчас рядом. С ним, в его объятиях.       Яростно сжимая пальцами воротник его рубашки, женщине казалось, что она сейчас упадет. Новые ощущения, новый всплеск заставлял подкашиваться ноги. И лишь уверенные руки, опустившись к ней на талию, постепенно спускающиеся к ягодицам, заставляли расслабиться и, наконец, насладиться таким долгожданным моментом. Его язык, проскальзывающий ей в рот, только добавил уверенности и переместив свои руки на его шею, женщина углубила поцелуй, сильнее обнимая мужчину и подхватывая его игру.       Казалось, эта сладкая игра не закончится. Ухватившись за его голову, женские пальцы зарылись в мужских волосах. Ощущение его мягких и вьющихся волос взбудоражило, вспоминая, как в юности она любила играть с его кудряшками. Это забытое чувство вновь пронеслось током по всему телу. И, обхватывая его голову, она не в силах была прекратить сладкий момент, все время сталкиваясь с его языком. Но, чувствуя нехватку воздуха, Ирина постаралась отстраниться, но мужские руки лишь сильнее прижали к себе, с новой силой обхватывая ее губы.       Где была эта неуверенность? Где был страх? Нерешительность? Где было все, что мешало им, наконец, дать волю своим чувствам и окунуться в омут? Неважно где. Главное сейчас, утопая в объятиях друг друга, кроме них в данный момент никого не существовало.       – Гена, – чувствуя, как мужчина не отрывается от ее губ, посасывая нижнюю, она меньше всего хотела прерывать сладостные мгновенья. Но трезвонивший телефон мужчины на столе заставлял это сделать, – телефон, – она ладонями уперлась в его грудь, пытаясь отстраниться.       – Я занят, – не желая выпускать женщину из своих объятий, он не давал ей ни малейшего шанса к отступлению и с новой силой пытался завладеть ее губами.       – Возьми телефон, – Ирина все же нашла в себе силы и более уверено отстранилась от мужчины, – вдруг что-то важное, – ее пальцы прошлись по волосам и спустились к лицу, поглаживая его щеку.       Это пытка отстраниться от женщины, но настойчивый звук телефона не унимался, продолжая требовать его внимания. Он вздохнул и, отстранившись, выпустил женщину из своих объятий. Подойдя к столу, он постарался собраться с мыслями и отдышаться, дабы невидимый собеседник ничего не заподозрил.       – Да, Юля, – как можно спокойнее ответил мужчина.       – Папуль, наконец-то, – на том конце послышался встревоженный голос девушки, – ты телефон долго не поднимал, я уже волноваться начала.       – Извини, спал я, не сразу услышал, – Геннадий обернулся, прослеживая реакцию на свои слова, но женщина никак не обращала на это внимание и лишь поправляла на себе одежду.       – Ты как себя чувствуешь? Ты лекарства принял? – не подозревая о ситуации на кухне, девушка не желала так быстро заканчивать разговор.       – Все хорошо, Юль, не волнуйся, я все принял, – Геннадий снова оказался спиной к женщине и, чувствуя себя немного некомфортно в данной обстановке, постукивал пальцами по столу.       – А Ирина Алексеевна уже проснулась? – униматься девушка, видно, не торопилась.       – Проснулась и уже ушла, я один, – Геннадий почувствовал присутствие женщины за своей спиной и поспешил закончить разговор. – Юля, я сейчас отдыхаю, давай попозже созвонимся.       – Отдыхай, папулечка, и ни о чем не переживай, – и девушка отключилась.       Закончив разговор, Геннадий отложил треклятый телефон в сторону, посмевший им помешать, и постарался повернуться к женщине. Но Ирина не дала этого сделать. Ее голова упокоилась между его лопаток, а руки обхватили, крепко зажимая в своих объятиях.       – Ты не один, – тихонько прошептала Ирина.       Геннадий зашевелился и все же предпринял попытку вырваться из женских объятий и повернулся к Ирине. Хотелось не только чувствовать, но и видеть ее. Она, улыбаясь, смотрела на него и, коснувшись рукой его груди, повела по ней пальцами. Геннадий взял ее руку, отстраняя от своей груди, и поднес женские пальцы к своему лицу, аккуратно их целуя.       – Можно я буду тебе другом? – наверное, после головокружительного поцелуя, произошедшего несколько минут назад, слышать такое было довольно странно. Но даже видя и ощущая, как в его руках трепещет женщина, он до сих пор не мог в это поверить.       – Можно, – Ирина склонилась к его груди, уложив голову, – тебе можно все, – уже тише добавила женщина, чувствуя, как его руки ее обнимают.