Мой милый идиот

      Однажды моя старшая сводная сестра Дженни испекла в общежитии пирог и приманила таким способом очень уж дурного студента, который быстро прописался в её кровати, а потом даже узаконил с ней отношения. Сестра тогда с важным видом говорила, что путь к сердцу мужчины лежит сто процентов через его желудок. Всё бы ничего, но Юнги развёлся с ней через два года, и это было своеобразной шуткой в наших узких кругах. Ещё более острой перчинки к этому добавлял тот факт, что та девушка тоже вполне себе случайно приманила чьего-то неверного мужа, точнее, мужа моей сестры, своей готовкой. Из этого вполне себе можно сделать логический вывод, что Юнги любил пожрать. Очень сильно это любил.       Второй её муж, Чон Чонгук, за которого она выскочила замуж спустя год после окончания университета, всеми силами показывал, какой он не такой: слал букеты цветов, оплачивал доставку еды, а потом стал моим самым настоящим другом. Правда, потом оказалось, что он недавно откинулся с мест не столь отдалённых, и Дженни, натура чувствительная и порой не вылезающая из истерик, с ним тоже развелась. Она не пожелала больше видеть Чонгука на пороге нашего дома, потому я, ставшая ему верным другом, часто гуляла с ним, а потом он попал в передрягу и сел в тюрягу. До сих пор сидел и письма мне писал, в любви признавался, но я же не дура, потому денег не посылала и на свидания к нему не приходила.       Так и получилось, что у Дженни в тридцать лет два развода, умение печь великолепные пироги, от которых моя жопа скоро лопнет, ни одного ребёнка и постоянные походы к психологу, потому что «эти мужики» скоро доведут её до нервного срыва. А я в двадцать девять являюсь главой отдела кадров небольшого телеканала, практически живу на работе, потому и смысла снимать отдельную квартиру от сестры нет — кто же присмотрит за домом? Конечно, Дженни все домашние дела выполняла исправно, для этого и была рождена нашей мамой, но на том хорошие стороны заканчивались, ведь её истерики доводили до ручки, я стонала и просто запиралась от неё в ванной.       И вот сейчас я тоже сидела в ванной, печатала очередной отчёт в полтретьего ночи, который мне нужно сдать завтра, точнее, уже сегодня, а Дженни за стеной ныла с недотраха, чтобы потом проснуться к обеду и обо всём забыть. Если бы не отговорка по поводу отчёта, хрен бы я эту ночь спала, пускай всё равно не спала в данный момент. Мысли путались, волосы расплелись, я уже устала сидеть на унитазе, пускай на его опущенной крышке, и хоть впереди уже показалась последняя точка, я надеялась, что этот ад не будет повторяться. Лишь после того, как Дженни постучала, я её впустила и в тот момент поняла, насколько мы представляли из себя яркий контраст: одна бледная, растрёпанная и вечно живущая на работе, а вторая вполне себе живенькая домохозяйка, которая даже после масштабной истерики готова промыть лицо тёплой водой и улыбаться. Дженни бы в актрисы пойти, а не тарелки намывать наравне с полом.       — Выходи уже, призрак, пора спать, — весело проговорила онни, отбирая у меня ноутбук и улыбаясь. — Ты знаешь, какое сейчас время?       — Время приключений, — я зевнула и потянулась. — А, ой, ну, вроде три часа ночи?       — Мужика тебе всё же надо, нельзя всё время сидеть в ванной и писать отчёты до трёх ночи, — Дженни поторапливала меня к комнате, которую мы делили вместе. К сожалению, ей нравилась эта однокомнатная квартирка, а я сама не могла вставить слово против старшей сестре, с которой были слишком хорошие отношения.       — Не ты ли виновата, что я сижу в это время в ванной, а не, например, на кухне? — лукаво спросила я.       — Ты стрелки-то не переводи, — Дженни пригрозила мне, и я вновь зевнула. — Розанна Пак, я с тобой разговариваю! Ты хоть знаешь, что может быть лучше любви? Тёплого мужика рядом?       — Не знаю, может, вкусная еда? — спросила я и оказалась на кровати — Дженни со всей дури толкнула меня на постель и взяла телефон, поставив будильник.       — Прозвенит через три часа, меня не буди.       Я завидовала способности сестры быть непосредственной, пускай её частые истерики доводили до ручки, а «О боже, найди мне мужика!», повторяющиеся раз в пару месяцев, заставляли даже меня выть, забираться на стену, а потом выслушивать от уже успокоившейся Дженни слова «Ну вот, тебе тоже нужен мужик, видишь, уже как я на всё реагируешь». В том и было дело, что я так реагировала лишь на Дженни, потому порой и порывалась подбежать к первому встречному, показать её фотографию и сказать: «Я тебе дам миллион вон, чтобы ты пошёл вместе со мной к ней, я вас познакомлю, а потом вы переспите без обязательств». Конечно, подобного рода мужчины надолго у Дженни не задерживались, потому что она жила в однушке со мной, а я в принципе со студенческих времён ни с кем не встречалась и молилась, чтобы моё одиночество продлилось как можно больше, пускай одновременно краем мозга очень хотелось быть с кем-то.       Когда сестра была ещё замужем за Юнги, вился за мной один ухажёр, Ким Тэхён, который будто бы скрывался от полиции или кредиторов, и опыта он мне оставил с лихвой. Он, оказывается, время от времени кололся, только я не знала, зачем, молодой была, глупой, и однажды он ворвался в нашу с Дженни комнату в общежитии. Было бы замечательно, если бы он не был бледным, как смерть, а в его руках не находилось по ножу. Мы с Дженни малость струхнули, даже быстро переглянулись, поняв, что пора воспользоваться пожарной лестницей, что примыкала вплотную к нашему окну, и в тот момент мой бывший вонзил один из ножей в пол.       — Тараканы, я вызываю вас на поединок! — заорал он во всю мощь своих лёгких, и в тот момент, кажется, Дженни потеряла сознание от смеха, а я осталась наблюдать, как Тэхён, хихикая, потому что просто хотел пошутить, вытаскивал нож из пола. — Ладно, шучу. Кстати, а ты видела, как они от света забавно разбегаются? У нас на кухне в блоке прям их полчища!       — Сейчас ты у меня от страха разбежишься, придурок! — в те годы я была очень темпераментной, потому, приведя в сознание сестру, что продолжила истерически хохотать, выгнала парня за дверь, изрядно избив. После этого я его больше не видела, да и не слал мне больше «охуеть каких важных сообщений», вымогая деньги.       — Надо же, он дырку не только в тебе оставил, — Дженни тогда не умела в нужное время молчать и, кажется, всем поведала тот факт, что именно Тэхён лишил меня девственности, — но и в нашем полу! Вот же пидорас!       Я не особо выспалась, когда заснула и проснулась с будильником, но на мне не работало правило «ещё десять минуточек и всё», я просыпалась сразу, потом шла в ванную, на кухню, завидовала Дженни и собиралась на работу. Да, возможно, мне нужен мужчина, чтобы он забрал меня из этой квартиры и прописал в своей, но тогда с вожделенным одиночеством придётся распрощаться, ведь нужно быть каждый вечер дома, не запираться в ванной и делить постель с мужчиной. Я как бы не против, но одновременно с этим меня что-то смущало: а если мы не сойдёмся в чём-то? Это ж снова придётся искать себе того самого неотразимого, который вновь может бросить. Бр, страшно.       Я выбежала из дома, на ходу натягивая пальто, и побежала к месту работы на всех парах, потому что времени, да и денег, вызвать такси не было. И пускай я жила достаточно близко, всё равно еле успела к началу рабочего дня и, выйдя из раздевалки, пригладила волосы и постаралась напустить на себя максимально непринуждённый вид, будто я посещала туалет на первом этаже, а не позорно опоздала в какой-то чёртов раз. Меня за опоздания, конечно, не отчитывали, как в стажёрские будни, но на зарплате это могло сказаться, и пускай моя карточка щёлкнула за минуту до начала рабочего дня, я знала, что могла огрести.       — Госпожа Пак, отчёт готов? — мой начальник, Ким Нам Джун, был порой тем ещё занудой, а я, как назло, попала с ним в один лифт, и, как назло, мы с ним там были наедине. Хоть ори «Уйдите!», а он не уйдёт, так как деваться в кабине некуда, а все отчёты всё равно стрясёт, всю душу съест и не подавится.       — Конечно, господин Ким, мне осталось лишь его распечатать, — я улыбнулась и показала ему сумку с ноутбуком. — И буквально в течение пятнадцати минут я отдам его вам.       — Поторопитесь, пожалуйста.       Я выбежала на своём этаже, пускай это было сделать достаточно сложно из-за высоких каблуков, и побежала в кабинет, который занимала. Мне повезло, что я была начальницей над целым отделом, потому что если бы была рядовым сотрудником, умерла бы от количества людей, находящихся рядом. А так у меня за дверью только секретарша, которая записывала всё важное, носилась по моим поручениям, а я занималась своими делами. Старалась, по крайней мере, потому что мне то одно, то второе мешало, и в данном случае «одно» — это лень, а «второе» — то, что я была слишком молодой для руководящей должности. Мне просто-напросто многое не удавалось, и Ким Нам Джун, которому, кстати, тридцать пять, а ещё он холостяк до мозга костей (стоило попробовать свести его с Дженни), часто поправлял меня в нужные моменты, когда я откровенно рыдала. Не добиться приёма у кого-то из вышестоящих? Он давал мне зарядку для телефона, чтобы я позвонила, а не бегала по этажам. Не работал принтер? Он один раз пизданул его — и вот уже принтер выплюнул зажёванную бумагу, которая мешала работать. В общем, не мужик, а чистый слиток золота, жаль только, что вызывал порой такой дикий страх, что хотелось спрятаться под стол и стараться, чтобы он меня никак не заметил.       — В вас только красота и есть, госпожа Пак, — проговорил он мне как-то, качая головой, — а вот мозгами вас природа обделила.       Говорят, что люди переносят друг на друга свои комплексы, и только эта мысль меня удержала от слёз, потому что я всю свою жизнь считала, что я, по крайней мере, умненькая.       Принтер не подвёл, секретарша тоже, и вот я уже расслабилась, а на часах лишь восемь пятнадцать, что делать остальное время — лично я без понятия. Пошла помогать девочкам в отделе работать — выгнали и сказали не мешаться под ногами. Пошла в столовую, а там ещё не приехали повара и даже кружки кофе для очаровательной госпожи Пак не нашлось. Походила взад-вперёд по коридору — получила работёнку, которую нужно срочно выполнить к вечеру. Конечно, я понадеялась на себя, что всё будет не так, как с отчётом, что я дописывала в три ночи, и смогла к концу рабочего дня всё сделать, а там уже секретарша вернулась с совещания, принесла мне «очень важную информацию» и дала понять, что господин Ким очень зол, что я вновь не явилась самолично.       — Джису-я, ну пожалуйста, ты же знаешь, что я не могу находиться рядом с этими занудными мужчинами, тем более что я там из начальников единственная женщина, — секретарша подняла одну бровь, но не сказала колкость, что готова была сорваться с языка. — Ты… ты просто старше меня, знаешь, как себя держать, а я погорю в первую же секунду, как там появлюсь…       — Тебе нужно учиться, Чеён, это всё приходит с опытом, так что на следующем совещании ты должна быть как штык, иначе тебя могут сместить с должности.       В общем, домой я вернулась выжатой, как лимон; туфли натёрли ноги, платье порвалось в одном месте, а Дженни занималась йогой и прямо сейчас делала то ли позу собаки, то ли позу кита, в общем, жопа была выше головы, и я громко вздохнула, откидывая от себя всё. Сестра закончила свои занятия, с удовольствием потянулась, вся свежая и милая, и я поняла, что именно так выглядел человек, который не работал и не зарабатывал деньги. Чтобы мне добиться такого результата, придётся десять лет просто лежать на диване и не двигаться.       — Ты не поверишь, дорогая, какой шикарный вариант я нашла в своей телефонной книжке для тебя! Как же хорошо, что я редко убираю номера людей, с которыми хоть когда-то пересекалась, — мой телефон звякнул — это Дженни прислала номер с подписью «Ким СокДжин». — Честно, я не знаю, что это за клоун, но ты посмотри на его фотографию — просто красавчик, такие на дороге не валяются.       — Хочешь сказать, таких поезда сразу переезжают? — девушка заткнула мне рот ладонью и грозно посмотрела. Клянусь, если она ещё раз так посмотрит или попросит с воем мужика, то я точно дам ей номер Кима Нам Джуна.       — Нет, я хочу сказать, что для такой одинокой волчицы этот парень — отличный вариант.       Я была из того рода девушек, что следуют правилу «Если бог дал тебе испытания — дай ему пизды», и просто в тот же момент позвонила этому Киму СокДжину, чтобы понять, что это за хрен такой. Конечно, это мог быть вполне себе обычный доставщик пиццы, сосед сверху или снизу, или же кто-то из разряда тех людей, с которыми дружбу лучше не водить, но я нутром чувствовала, что нам надо поговорить.       — Алло, кто это? — голос не выделялся никакими достоинствами, пока я была разочарована, но надеялась, что он меня как-то удивит.       — Алло, мне дала твой номер моя сестра, Дженни Ким. Это имя тебе о чём-то говорит? — мне было плевать, старше он меня или младше, но если он сейчас скажет, что он бывший моей онни, я скажу «Понятно», повешу трубку и заблокирую номер. Подъедать за сестрой я была не намерена.       — Господи, вообще-то, мы с Дженни бывшие соседи по общежитию, а это кто мне звонит?       — Розанна Пак, я её младшая сестра, — и пускай наши фамилии отличались, мы с Дженни были сёстрами по матери, которая, как и моя онни, сначала разочаровалась в одном мужике, потом повстречала папу Дженни и тоже в нём разочаровалась, а затем её буквально нашёл мой отец, но и в нём она разочаровалась. — Она мне просто парня подыскивает, говорит, пора кончать с одиночеством.       — А ты разные позы с одиночеством пробовала? А то можно в одной не кончать, а в другой кончишь со сквиртом, — мои глаза закатились к потолку, я захохотала в трубку, даже слёзы из глаз выступили. — О, да неужели кому-то мои шутки зашли?       — Залетели, — тут уже хрюкнула Дженни, вновь поняв двусмысленность моих слов, а потом к ней присоединилась и я.       — Ну, раз мы совместимы по шуткам, думаю, можем встретиться. Дженни жуткая домоседка и не любит переезжать в другие города, так что ставлю на то, что ты живёшь в Сеуле. Угадал? — я угукнула в трубку. — Отлично. Может, я заберу тебя после работы завтра, если ты работаешь? — я назвала адрес, куда надо заехать, и СокДжин даже запнулся. — Вот это да, какие важные шишки да без мужчины. Ну что, госпожа Начальница, значит, тебя забирать после шести. Как я тебя узнаю?       — Ну, я на данный момент крашеная рыжая, у нас вроде других крашеных нет, — проговорила я. — Одеваюсь во всё чёрное, а ещё на шее пропуск висит, как у всех работников. Так что… до завтра?       Клянусь, это было самое сумасшедшее приглашение на свидание, которое я только получала, и даже Дженни не поняла, как же всё случилось настолько быстро и даже без особых её секретных подкатов. Пара двусмысленных фраз, смех над шуткой — и всё, можно паковать вещички и переезжать к кому-то другому. Пускай у меня остались небольшие сомнения, но я поняла, что была не была — а надо мужика.       — Я тут такой суп приготовила, пока тебя не было, а какие кимчи ещё стоят в банках — м-м-м, вот зимой откроем, будем есть, вот тогда ты поймёшь, что такое жизнь! — у Дженни давно был своеобразный кризис среднего возраста, выражающийся в накопительстве всяких банок и время от времени приготовления блюд, что делают разные бабушки, что мне даже неловко порой рядом с ней находиться. — Давай-давай, переодевайся, мой руки и садись за стол, я ж знаю, что у вас там отвратительно готовят, а у меня всё вкусное и свежее, не то что в твоей столовой.       — Ну подумаешь, один раз там всё сожгли, это не повод устраивать панику, — проговорила я и, переодевшись, села за стол, втягивая носом аромат вкусной домашней еды. — Это охуительно, онни. Когда же и у меня откроются способности к готовке?       — Эти чакры нужно было разрабатывать со студенчества, я вот тортики на заказ пекла всегда, а ты что? Доставщик курочки, наверно, поэтому курицу не перевариваешь?       — У меня непереносимость белка, вообще-то, а это совершенно другое, — ответила я. — И ты знаешь об этом давно.       Слава богу, все отчёты закончились, и я смогла весь вечер уделить себе — поухаживала за всем телом, легла пораньше, несмотря на завывания Дженни ночью, что были особенно громкими, а утром так я вообще почувствовала себя богиней, потому что выспалась, на плите стоял готовый завтрак, что сестра готовила в четыре утра, и я даже не просто выбежала на работу, а вышла, как и все остальные нормальные люди. Даже не опоздала. Даже не поймала на хвост Кима Нам Джуна. Даже пошла на обязательное совещание, которое просидела целиком с улыбкой на лице, что даже гендиректор не понял, что со мной творилось.       — Госпожа Пак, у вас всё хорошо? Вы увольняетесь, что такой счастливой выглядите? — поймал меня после совещания господин Ким, и пускай его взгляд напомнил мне о тщетности бытия, я была слишком обрадована всем, чтобы бояться.       — Нет, спасибо за пожелания, но я просто выспалась, — и я действительно готова была обнять весь мир, даже сурового Кима Нам Джуна, что оторопел от моих слов и будто не знал, что значит выспаться.       Настроение было до того хорошим, что я чуть не забыла, что после шести за мной должен приехать Ким СокДжин, чтобы мы нормально не по телефону познакомились, а вживую. Я осадила себя, когда часы пробили пять, от похода в кофейню, лишь на скорую руку перекусила в столовой и ходила кругами по кабинету, чтобы шарахаться после каждой минуты ожидания. Наверно, всё же быть волчицей-одиночкой плохо, я сама устала от одиночества, потому и ждала СокДжина, словно славная смирная жена. Даже уже Джису убежала, а я всё ждала, и как только до шести осталось две минуты, я собрала все свои вещи и вместилась в битком набитый лифт, который увезёт таких же работяг, как я, вниз, в холл. Толкнув раздвижные двери и чуть не уронив Кима Нам Джуна, я выскочила на улицу и была очень удивлена.       Передо мной стоял сверкающий новенький Hyundai последней модели: весь вылизанный, чистенький, он явно принадлежал тому молодому человеку, которого я ждала, и я бы с достоинством продефилировала к автомобилю, но была остановлена начальником. Он достаточно сильно пихнул меня, но не сказал по своему обыкновению «С дороги», моргнули фары — и вот оказалось, что эта чистенькая вылизанная машинка принадлежала ему. Это была стыдная ситуация, очень стыдная, я даже закрыла лицо руками и про себя посетовала, какая же я идиотка и мне лечиться пора, но раздался долгий гудок. Глянула влево — что ж, меня встретила Mazda, достаточно крепкая, чтоб ездить, но видно, что не самый сок и уж тем более внутри не курорт. У меня отец вообще владельцев таких машин заочно называл маздаёбами, потому что манера вождения у таких людей своя собственная, заёбывающая остальных.       — Привет, это же ты Розанна Пак? — из машины вышел молодой человек, точнее уж сказать, мужчина: широкие плечи, высокий рост и очень уж нелепый цвет крашеных волос: светло-фиолетовые с переливами. Кажется, папа Дженни, которому косточки мы в семье промываем с завидной регулярностью триста шестьдесят пять дней в году, трахнул однажды попугая и получил случайно вот такое вот чудо.       Я могла сказать «Нет, она сейчас выйдет», но прикусила язык и прошепелявила:       — Это я, — конечно же, мне было обидно, что за мной, госпожой Начальницей, приехали не на начищенном хёндае, а на задрипанной мазде, но я была не настолько жестокой и даже улыбнулась СокДжину. — Надо же, я не думала, что и у тебя волосы крашеные. Да и выглядят хорошо.       — Ну да, нахожу время для ухода за шевелюрой, — это больно кольнуло, и я даже икнула, но не вставила слова против — я в перерывах между попытками выслушать сестру, дописать отчёт и наконец-то научиться делать кимчи просто забывала о себе. — Мне в принципе ухаживать за внешностью надо было по работе, потому что… ну, в общем, люди на меня смотрят.       — Вау, ты какой-то айдол или актёр? Я тебя не видела ни разу по телевизору, — телик я не смотрела как минимум два года, а также, по моему личному скромному (но порой не очень) мнению, айдолы или актёры не ездят на разваливающихся машинах.       — Я доставщик пиццы, — кажется, СокДжин выпалил первое, что пришло на ум, а я из-за этого случайно порвала ремень безопасности, кажется. Ну, хотя бы эта профессия немного отвечает на вопрос, почему у него именно такая машина. Ладно, я вообще работаю начальником отдела кадров, а живу с сестрой в съёмной однушке, у меня нет машины и целей в жизни. — А ну и готовлю неплохо. Давай лучше о наших достоинствах, пускай оно для нас обоих одно и находится у меня в штанах, — при других обстоятельствах я бы точно смутилась такой реплике и заставила бы незадачливого ухажёра заткнуться, но тут мне просто стало интересно. Мне всегда нравились парни с таким же странным чувством юмора, как и у меня, потому я фыркнула на шутку и всё же умудрилась пристегнуться. — Ну что, госпожа Начальница? Вы голодны? Я знаю один хороший ресторан, где нам точно не дадут заскучать.       — Госпожа Начальница очень голодна и с удовольствием съест всё, что ей предложат, — произнесла я, и СокДжин тронулся вниз по улице. — Ну… если говорить о моих достоинствах как человека, то я хорошо зарабатываю, красиво выгляжу, ну и на этом плюсы заканчиваются. А из минусов — я не готовлю, вечно в работе, храплю во сне и могу очень долго занимать ванную.       — Я красивый, хозяйственный, в принципе, так что с голоду не помрёшь. Ну а из минусов — тоже храплю, редко работаю и в постель меня не затащишь на первом свидании, — последний факт был опровергнут тем же вечером, если что. — О, а вот мы и приехали.       Ресторан оказался не в пример машине: роскошный, я даже подумала, что оплачивать собственный ужин буду из своего кошелька, но СокДжин меня удивил. Он всем руководил, будто был здесь сотни раз, тепло поприветствовал официанта, который, по глазам было видно, узнал его, и я, честно признаться, очень хорошо и вкусно поела. Не скажу, что это лучше стряпни Дженни, но съедобно, только заходить я сюда одна, без сопровождения, ни в коем случае не буду — чек вышел такой, что у меня дёрнулся глаз, а Джин всё оплатил. Замечу, что не с помощью кредитной карты. Значит, деньги есть, потому и не работает почти. Но если есть деньги, то почему бы ему не поменять машину?       Ой, точно, у меня что-то стрелочки не поворачиваются.       Слово за слово — на часах уже за полночь, но Джин настоял на том, чтобы я переночевала у него, так как мы были недалеко от его квартиры. Я, не будь дурой, согласилась, да и что мне терять? Я взрослая женщина, он взрослый мужчина, даже отслуживший, так что ждать его с платочком у глаз не придётся, и я знала, что бутылочка вина, которую он доставал из шкафа, была приготовлена заранее: известно, что вино должно быть комнатной температуры. Алкоголь разлили по бокалам, я нарезала на скорую руку закусок, ингредиенты к которым нашлись в холодильнике, и мы принялись пить. Как же хорошо, что завтра выходные! Можно выпить бутылочку на двоих и ни о чём не думать!       — Считаю, что всё происходит как-то слишком быстро, — проговорил Джин, и мы столкнули стенки наших бокалов, — но мне нравится и мне с тобой комфортно. За знакомство!       — За знакомство.       Бутылка вина явно не пошла впрок нам обоим, потому что с последней каплей я поцеловала его, а мужчина под моим натиском пошёл показывать, где у него спальня. Я не чувствовала никакого сопротивления, СокДжин лишь сжимал мою талию, притягивал к себе, но его поцелуи в ответ были умелыми, да и касался он сквозь одежду так, что я возбудилась буквально сразу. Я уже сидела на его бёдрах в одном белье, а он в одних боксерах, как я почувствовала лёгкое сопротивление в ответ на попытку сунуть руку ему в трусы.       — Нет, не надо, — он хрипло закашлялся и положил руку на моё плечо. — Я пока не готов.       Я настолько сильно охуела с этого события, что не спала добрую половину ночи рядом с действительно во сне храпящим Кимом СокДжином. Лишь под утро мне удалось заснуть, и за завтраком мы всё же поговорили, потому что какой мужчина в здравом уме станет отказываться от женского тела, если он, конечно же, не гей? Джин всё и объяснил: в пьяном угаре он заниматься сексом не может, потому что боится, что у него упадёт в процессе или же он сам заснёт, и я поняла его логику, пускай до сих пор было как-то обидно. Я красивая, привлекательная, сознательная, с самой малостью нарциссизма, ну почему же мне нельзя просто потрахаться с кем-то после трудного рабочего дня пятницы?       Дженни после моей истории, когда мы развешивали бельё на небольшом балконе, офигела, а я запахнулась в халат, потому что подувший ветер дал понять, что пускай на дворе май, но надевать халатики на нижнее бельё — не лучшая идея. Тем более что трусики моей сестрички, красивые такие, кружевные, улетели на балкон под нами, и Ким со стоном чуть ли не упала на колени. Видимо, такое произошло впервые, но тем было и стыднее, что улетела не майка, не шорты, а именно, чёрт побери, сраные розовые стринги.       Наш сдвоенный скулёж явно надоел уже соседу снизу, который хотел провести субботний день в спокойствии, и он вышел на балкон. Его домашняя одежда была еле лучше нашей: шорты и растянутая белая футболка, но по телосложению я могла точно сказать, что это молодой мужчина, возможно, даже холостяк, если судить по отсутствию пивного животика, но когда этот самый мужчина поднял голову, я чуть не потеряла сознание. И нет, не от божественной красоты или не от сказочной уродливости, а потому, что моим соседом снизу оказался никто иной, как Ким Нам Джун. Вот повезло так повезло. А труселя сестрёнки прям подарочным платочком лежали возле его ног. Кажется, не только я работаю начальницей и живу в типовой однушке недалеко от места работы.       — Ну и ну, госпожа Пак, я думал, что вы просто ошиблись, когда шли к моей машине, а оказалось, что нам вполне себе по пути, — я вспомнила сей постыдный факт и уткнулась лбом в перила. Господи, за что мне все эти мучения… — Трусы мне ещё никто не дарил, и не знал, что вы такие носите.       — Вообще-то, это мои, потеряла, как только вас увидела, — не растерялась Дженни, малость меня шокировав, что я даже посмотрела на неё во все глаза, перестав искать причины для самокопания. — Может, отдадите? Кстати, я Дженни Ким, старшая сестра этой вашей «госпожи Пак».       — Ну тогда спускайтесь, Дженни Ким, заодно и нормально познакомимся.       Надо же, я хотела Дженни свести с Кимом Нам Джуном, а они как-то сами свелись. Ну ладно, зато, может, потом сестра перестанет выть по ночам, что ей нужен мужик — у моего начальника хватит сил и энергии, чтобы прекратить завывания навсегда. По крайней мере, я на это надеялась, а мои надежды порой всё же оправдываются.       СокДжин приглашал меня на свидания ещё как минимум три раза, и я всё время принимала приглашения, шла с ним куда-то, ела где-то, но в свою квартиру он меня не вёл. Он оказался очень милым мужчиной, рассказывал по-настоящему забавные истории и шутил вместе со мной. Я точно нашла самый настоящий слиток золота без изъянов, но мне-то уже хотелось лечь с ним в постель, а не просто целоваться у меня под окнами, где меня видели и начальник, и старшая сестра. В один из таких поцелуев нам сверху как раз прилетело «Вау-вау, какие горячие сцены у нас видны в Сеуле!», и это оказалась как раз Дженни, стоящая на балконе рядом с Нам Джуном и бокальчиком вина.       — Ну, тогда, увидимся уже завтра, я заеду за тобой, хорошо? — а я, умудрившаяся к тому моменту уже влюбиться по уши, по крайней мере, испытывала что-то сродни симпатии, кивнула, улыбаясь.       Дженни явилась счастливой и раскрасневшейся через полчаса: она икнула, умылась, смыв косметику, и мечтательно села на стул на кухне. Я налила чай, и некоторое время мы молчали, хотя я видела, что онни что-то переполняло, и эта эмоция была далёкой от радости. Если в ней покопаться, можно и радость найти, потому что Нам Джун ей точно нравился, а она ему — на работе он передавал для неё какие-то романтические записочки, которые я фоткала и отправляла ей в какао, а потом выкидывала. Меня от такой приторности тошнило, я любила что-то более загадочное, в принципе, как мой Джин как раз: тот ещё кекс, в котором море моего нелюбимого изюма.       — Я хотела сказать, что вспомнила, где видела лицо Ким СокДжина за пределами общежития, но мне стало так стыдно, чёрт, — внезапно подала голос Дженни и закрыла лицо руками. — Скажи… вы же с ними обсуждали, кто где работает?       — Конечно, он сказал, что работает доставщиком пиццы, — да, я всё ещё не до конца верила в это, но приходилось верить, так как как бы я ни разговаривала парня, он отказывался мне сообщать что-то ещё.       — В том дело, что он не только доставщик пиццы… он много где работает, — Дженни говорила очень осторожно, подбирая слова, и я нахмурилась.       — Он разнорабочий, что ли? И чего тут стыдиться? — проговорила я, фыркнув. — Понимаю, был бы кем-то другим… наркодилером или наркокурьером — было бы забавно и действительно неловко, а так… ну не знаю, нечего стыдиться.       — Чеён-и, он актёр, — со вздохом произнесла сестра, массируя виски.       — Я так и знала, сказала же, что он похож на знаменитость — не могут же такие красивые мужчины просто быть доставщиками пиццы…       — Он актёр фильмов для взрослых.       — Погоди, что?!       Мой шок не был перебит: Дженни достала телефон, что-то набрала в интернете и подозвала меня, чтобы я присела близко. Прошли небольшие ролики каких-то порно-сайтов, где японки засовывали себе прямо в зацензуренное влагалище осьминогов, отчего меня затошнило, а потом начался он, небольшой ролик. Улыбающийся Джин, одетый в униформу доставщика пиццы («Ну хоть в этом не соврал», — вздохнула я на ухо сестре), позвонил в дверь, а ему открыла женщина явно старше тридцати лет с такими грудями, что мне не снились, ну а потом она его совратила.       — Господи, она ему своими сиськами член не пережмёт? — конечно, это было сказано с долей зависти, но при этом я оценивающе смотрела на половой орган Джина, который меня… привлёк. Боже, а я ж его через трусы чувствовала!       — А ты посмотри, как он в неё… — мы с Дженни обе не могли сказать этого слова, потому что вколачивался Джин в актрису с размахом, у меня бы от такого были бы синяки на бёдрах. — Розанна, моя милая Чеён-и, и вы до сих пор не переспали?!       Я сделала на телефоне скриншот видео, где видно лицо СокДжина и то, что он делал, переслала снимок экрана к себе, а потом выслала Джину с забором вопросительных знаков. Он, на свою беду, был в сети и сразу же прочитал от меня сообщение, будто бы думал, что я там посылаю ему сердечки или что-то немного другое, например, фотографию себя в нижнем белье.       «Так ты всё-таки не доставщик пиццы», — написала я спустя две минуты, как Джин явно посмотрел скриншот, увидел себя и искажённое стонущее женское лицо под ним.       «Ну… доставщик, только ни одну пиццу не доставил», — я чувствовала, как ему стыдно, чувствовала, как стыдно мне, но продолжала вести разговор дальше.       «Давай это обсудим, пожалуйста. Хватит всяких секретов. Я от тебя не таюсь, теперь дело за тобой».       «Я сейчас за тобой заеду».       Дженни, пока я пила баночку пива для подкрепления расшатанных в хуй нервов, высматривала СокДжина, и как только взвизгнула, что его машина вкатилась в наш двор, я принялась одеваться и была готова ещё до того момента, как мужчина мне позвонил. После его звонка я просто вышла из квартиры, из подъезда, а потом молча села в автомобиль Джина, пристегнувшись. Впереди нас ждал явно трудный разговор, долгий, и пока мы молчали, Ким катил к тому самому ресторану, где прошло наше первое свидание. Мы заказали по чашке кофе и просто стали ждать, когда хоть кто-то из нас начнёт разговор, потому что обоим было максимально неловко: мне за то, что я впервые в своей жизни встретила самого настоящего порноактёра, а ему — что я узнала, несомненно, один из самых стыдных фактов из его жизни. Принесли кофе, спросив, не хотим ли мы чего-то ещё, но мы ничего не хотели и отправили официанта обратно, туда, откуда он пришёл.       — Вообще, я бывший порноактёр, а сейчас работаю во фрилансе и пишу разные статьи для газет — на это и живу, — наконец-то проговорил Джин и запустил пальцы в волосы, в то время как я стала мешать сахар в кружке. — Я сожалею, что не сказал тебе в самый первый день нашего знакомства.       — А с работы почему ушёл? — мне уже было не важно, кем когда-либо работал тот милый идиот, который мне понравился уж всяк не за то, что я видела порно с его участием, главное, что сейчас он во всём сознавался, пускай с тяжестью, с болью.       — Если честно — заебался, — вздохнул Джин. — Да, деньги есть, но посмотришь порой, что предлагают, и понимаешь, что с каждым годом всё страшнее и страшнее сниматься.       — А какая вообще твоя настоящая профессия? — я перестала мешать сахар в кофе и вздохнула, понимая, что я и не разочаровываюсь в человеке, но если он выдаст всю свою подноготную, то я точно его прощу.       — Я по профессии водопроводчик, вообще. Но как с таким лицом, — Джин показал на своё лицо и улыбнулся, — водопровод чинить?       — Ты ж не лицом его чинишь, балбесина…       В общем, в тот момент мы поговорили по душам, и я поняла, что мне абсолютно всё равно, доставщик он пиццы, порноактёр или кто ещё. Главное, что он — Ким СокДжин, мой милый идиот, всё-таки во всём мне признался, и я простила его за молчание. А секс с ним был восхитительный, пускай он настоял на позе наездницы, но даже с таким пассивным, но любящим парнем все недостатки стирались. Ну а Дженни и Нам Джун… что про них говорить: когда история любви начинается с падения на твой балкон женских трусов, это уже говорит о том, что будет что рассказать детям. Мы же с Джином ограничимся банальнейшей историей, потому что мы с ним сто процентов будем самыми любящими родителями на свете, которые называют порой друг друга полными, ну либо милыми, идиотами.