Прелестней нет истории на свете.

Никто никогда не узнает, куда же спешит Ирвин Смит после рабочего дня. Предположения были: внеплановые собрания, обдумывание новой стратегии или же командор просто так, закрывшись в комнате, читал какую-нибудь потёртую книгу. Никто не знал. Никто никогда не узнает … Солнце постепенно заходило за горизонт, а значит, ещё один день в этой клетке был прожит. Пожалуй, он был спокойным для новичков, и лишь для старших по званию казался очередным затишьем перед бурей. Заперев дверь своего кабинета, командор разведки поспешил покинуть штаб, по пути, как всегда, заглянув к капралу, чтобы пожелать тому спокойного вечера. Большинство, прослужив под командованием Смита хотя бы пару месяцев, скажут, что это - жестокий человек, который готов послать на смерть целый взвод, лишь бы достичь недосягаемого. И только те, кто был с ним плечом к плечу год и более, заслуженно прозвали его надеждой. Да, Ирвин – надежда для всего человечества, но кто же является надеждой для самого Ирвина? Ответ прост. Забрав свою лошадь из конюшни, Ирвин отдал последний приказ дежурным скаутам и, оседлав коня, немедленно скрылся с территории старого штаба. Дорога занимала всего двадцать минут, если идти через рынок и жилой район купцов. Сердце бешено постукивает в груди, вызывая еле заметную дрожь в руках. Сколько он уже не бывал там? Пара дней, да? Маленький деревянный домик из светлого камня, с красной крышей, ничем не отличающийся от других, стоял в тени могучего дуба. Из трубы белыми клубнями валил дым, а в настежь открытых окнах был заметен силуэт, хлопотавший на кухне. На губах Смита появилась усталая улыбка. Его ждут. С тихим скрипом отворив калитку, мужчина ступил на каменную дорожку, где сквозь щели в камнях виднелась молодая зелёная травка. Близ забора густой кучей насажены цветы, в основном незабудки, которые так нравились ей. Цветы, напоминавшие ему, что она будет ждать. Он, не колеблясь, проходит вглубь, утягивая свою лошадь за собой, и, привязав её к сучку дуба, разворачивается, чтобы войти внутрь. Сердце взволнованно постукивает в груди, как всегда после долгого отсутствия. Всего два дня, а кажется, что больше года. Отворив дверцу, солдат тихо снимает фирменные сапоги, оставляя их сушиться на улице. Неторопливым шагом, затаив дыхание, проходит до шумной кухни. Она стоит в лёгком синем платьице, поверх которого надет фартук. Её русые волосы, собранные лентой, всё равно норовят залезть в светло-голубые глаза, напоминающие о бескрайнем небе. Она что-то тихо напевает, то и дело улыбаясь. Кажется, даже не замечает Смита, застывшего в дверном проёме с такой же легкой улыбкой на губах. - Лили, - его бархатный голос ласкает её слух, заставляет бросить все дела и кинуться к нему в объятия. Тихо рассмеявшись, Лили берёт его лицо в руки, целует в обе щёки. Он обнимает её за талию и шепчет: «Я дома…». Девушка искренне радуется присутствию Ирвина, и, потянув того за руку, усаживает за стол, где уже остывает ужин. Мужчина, приступив к трапезе, молча слушает рассказ суженой о приключениях за время его отсутствия, а когда она заканчивает, благодарит её за еду, нежно целуя в уголок губ. Так вот в чём секрет! Командор разведывательного отряда, Ирвин Смит, всего-навсего обзавёлся милой женой! Если бы это услышал сам Ирвин, он бы удивлённо фыркнул и рассмеялся. Нет, она не просто милая жена, ждущая его после тяжёлых будней на посту командора, она та, кого безнадежно влюбленные юноши зовут смыслом жизни! Лили – девушка с ясно-голубыми глазами, словно мирное небо, до которого ещё не добралась война. Милая Лили, его смысл, его надежда! Они познакомились случайно - он врезался в миниатюрную девчушку на рынке, возвращаясь с капралом в штаб*. Она же убегала от какого-то рослого старика со свёртком в руках. Упав на мокрую мостовую, Лили зашипела от боли и выругалась, позабыв о всяком приличии. Как позже выяснилось, эта русоволосая была воровкой, довольной мелкой, но, бесспорно, искусной. Она работала одна, чтобы прокормиться. После падения стены Марии она потеряла всё: дом, родителей – и без каких-либо средств к существованию оказалась на улочках Розы. Тогда он помог ей, скрыл этот инцидент от Гарнизона, мечтавшего поймать надоедливую девушку, и приютил её у одной старой знакомой, женщины, ушедшей со службы разведки пару месяцев назад. Смит взял с Лили обещание взяться за голову и исправить своё положение. Ей было всего лишь двадцать, и она открыла своё сердце доброму человеку. Приютившая её женщина оказалась довольно юркой особой, не терпевшей тунеядцев, поэтому в ближайший срок бывшая воровка устроилась прачкой в один из домов какого-то купца. Лили часто сталкивалась с Ирвином, возвращаясь в дом с большой корзиной белья. В такие моменты солдат, отбросив дела, помогал донести вещи, разговорившись с голубоглазой девушкой. Лили сама предлагала командору прогуляться по городу вечером, пытаясь хоть так отблагодарить своего покровителя. Смит просто не мог ей отказать, и в итоге, медленно шагая по мостовой, выслушивал её сказочные планы на будущее. Слушал о том, как она станет известной на весь мир цветочницей, и как сам король однажды купит у неё букет. Да, она очень любила цветы! Но пока не было никаких средств, чтобы осуществить эту мечту. Она не смела спрашивать его о службе, никогда. С ней он мог только отвлечься от постоянного напряжения и обсудить отстраненные темы. Просто забыться! С ней он переставал быть Ирвином Смитом, командором небезызвестного разведывательного корпуса, становясь просто Ирвином, доброжелательным юношей, которого так любила Лили. Так прошло два года, Смит и Лили всё так же тайком встречались по вечерам, наслаждаясь друг другом. Это случилось летом, двадцать пятого июля восемьсот сорок девятого года, в одном из скверов города. Усадив русоволосую Лили на скамейку, Ирвин встал на колено и, держа её тонкую дрожащую кисть в своей руке, попросил стать его женой, его единственной, его любимой. Тогда он впервые увидел её слёзы, слёзы радости. Лили ответила согласием! Двадцать седьмого июля восемьсот сорок девятого года Лили навек связала свою жизнь с добродушным Ирвином, став Лили Смит. Никто так и не узнал об его свадьбе, для своих скаутов он остался храбрым солдатом Смитом, свободным как ветер. Никто так и не догадывается, куда же уходит командор после долгого трудового дня. Может, у него внеплановое собрание, или он продумывает новую стратегию, а может, закрывшись у себя, просто читает какую-нибудь потёртую книгу? Никто никогда не узнает, что Ирвин спешит к той единственной, что составляет весь смысл его жизни, к той, что дарит надежду на светлое будущее! Лили прекрасно понимала, кем является её муж. Она так же осознавала, что на одной из вылазок за стены он мог не вернуться. И тогда она вновь останется одна или почти одна… Конечно же, её сердце болезненно сжималось, когда он, целуя её в пухлые губы, шептал обещания о скорейшем возращении. Ирвин ещё никогда не нарушал этого обещания, каждый раз возвращаясь пусть не всегда здоровым, но всё же живым. Не всем жёнам так везло, миссис Смит иногда замечала таких женщин - пустых, удручённых потерей. Но Ирвин верил, что человечество победит, и именно он должен приложить к этому все усилия! И тогда Лили боялась, что когда-нибудь он совершит глупость. Прижимая его к своей груди, она молила, чтобы он был осторожен и берёг себя. Он молчал, и из-за этого девушка боялась ещё больше. Взяв мужа за руку, Лили потянула суженого в спальню, сопровождая каждый шаг мелодичным смехом. Спальня не выделялась богатой отделкой, из всей мебели там были только кровать, стул и стол. Но даже так комната казалась уютной, конечно не без помощи молодой рукодельницы. В самом углу комнаты, с левой стороны от кровати, стояла детская колыбелька, завешанная прозрачной тканью, служившей занавеской. Здесь тихо посапывало маленькое чудо. Отпустив Ирвина, тихими шажками девушка двинулась к кроватке, тонкой рукой отодвигая ткань. Наклонившись, она осторожно взяла маленького человечка, укутанного в мягкое шерстяное одеяльце. Ребенок издал довольно протяжный возглас, на что Лили убаюкивающе промурлыкала какую-то мелодию. - Смотри, Мари, твой папа вернулся, - девушка улыбнулась ребёнку, разворачивая малышку к Ирвину. Смит застыл, боясь пошевелиться. Мари с интересом огляделась, замечая отца. Улыбка тут же расцвела на её лице, а крохотные ладошки потянулись в сторону дорогого человека. Маленькие глаза девочки, насыщенно-синие, будто океан, манили, и командор просто не мог этому воспротивиться. Взяв Мари на руки, Ирвин робко поцеловал свою дочь в лобик, прижимая одеяльце к груди. Лили улыбнулась, не спеша подойдя к мужу, так же нежно поцеловала того, проведя языком по его обветренным губам. - Когда налюбуешься, уложи её спать, пожалуйста, - тихо шепчет Лили, проводя пальчиком по пухлой щечке ребёнка, - Я сделаю нам чай… Смит кивнул, укачивая дитя. Сейчас в его руках находилась маленькая жизнь, маленький человек – тёплый, живой. Это было чудо… Ей нет и полугода, но через пару месяцев она начнёт ползать, затем говорить и ходить. Ему придётся поволноваться, когда он впервые отпустит её одну на улицу, когда она с друзьями задержится, и он, заспанный, пойдёт искать её, когда она приведет своего ухажёра в дом, и он на правах отца запугает неопытного парнишку. А затем она встретит своего единственного, упорхнёт из родного гнёздышка и подарит им с Лили внуков. Пожалуй, это и есть счастье. Но всё же есть ужасное «но». И это он. Сам Ирвин мог не вернуться живым. Пусть это будет не сейчас, пусть спустя многие годы, но что, если однажды он оступится, упадёт, и тогда его жизнь прервётся в желудке одной из тварей. Тогда об этих мелочах можно будет забыть. Он будет наблюдать за своей семьёй с небес. Будет наблюдать за их слезами. Она вырастет с мыслью отомстить, войдёт в ряды армии, поступит в разведку. Кто захочет такую судьбу своему ребёнку? Никто и никогда. Может, бросить пост командора и жить тихо с женой и дочерью? Он бы не смог. Ирвин много раз видел смерть своих товарищей по оружию, он сам отправлял их на смерть, фактически убивая. «Видя кровь, ты никогда её не забудешь». Уложив Мари в колыбельку, блондин пошёл следом за женой. Лили застыла у окна, у нее в руках была его рубашка. Голубые глаза отстранённо наблюдали за соседскими девушками, возвращающимися с реки после длительной стирки, на что указывали большие плетёные корзины. Смит подошёл почти бесшумно, обняв девушку за плечи, она от неожиданности вздрогнула. - Ох, прости, она снова не отстиралась… - Лили вяло улыбнулась, кивнув в сторону фирменной рубашки. - Моя дорогая Лили, - Ирвин развернул её к себе. Голубые глаза были наполнены страхом, розовые губы подрагивали, сжавшись в тонкую полоску, - Прошу, улыбнись, моя голубка! И Лили улыбнулась. Искренне, как любил он. -Ирвин, я прекрасно знаю, кто ты. Я знаю, что это значит для тебя… Но возвращайся к нам как можно чаще, - встав на носочки, она целует его в лоб. Он молча кивает, зарываясь носом в её нежную кожу. Пахнет свежестью и корицей. Как знакомо… -Сделаю всё, что прикажет моя голубка… Пожалуй, это и называют самой прекрасной историей на свете. ______________________ * - Ривай пусть и был вместе с Ирвином при их первой встречи, но ничего не знал об их отношениях, о свадьбе, о их дочери. Капрал знал, что Смит просто решил помочь Лили, поэтому даже помогал, немного. Просто по знакомству отмазал эту девчонку, и её документы таинственно исчезли из штаба Гарнизона. Как раз таки третья глава планировалась встреча Лили с Риваем и разоблачение их отношений. Хотя о чем я? Ах да, спойлер)