Хватит ненавидеть во мне то, что я полюбил в тебе

      Кастиэль сидел откинув голову на стену и рассматривал старинные, манящие своей историей людей и напоминающие ангелу о былых временах книги на полках бункера, пока на него обрушался крик Дина.       — Ну сколько раз я просил тебя не решать дела одному? Сколько, Кас? Ты хотя бы предупреждай нас, чтобы мы с Сэмом знали откуда твою задницу вытаскивать!       Ангел хоть и выглядел рассеянно, на деле он внимательно слушал друга, впитывал в себя каждый его упрек и каждую его эмоцию.       — А если бы мы тебя не вытащили? Если бы Ровена не подсказала нам, что ты опять к своим ангелам поскакал? Чем ты думаешь? А я знаю ответ: нихрена ты не думаешь! Лишь бы куда-то залезть, лишь бы опять нам с Сэмом проблем устроить. Ты думаешь, нам прям в кайф апокалипсисы разруливать? С детьми, мать твою, Люцифера нянчиться? Когда это уже закончится, Кас?       — Вот именно, Дин, — неописуемо спокойным, по сравнению с криками и воплями Винчестера, голосом сказал Кас. Он все также смотрел куда-то перед собой, уставший от постоянных обвинений. — Когда это закончится?       — Чего? — Дин нахмурился и, перестав считать шагами бункер, уставился на ангела.       — Хватит постоянно выставлять меня крайним, Дин, — уставившись на парня в ответ, сказал Кастиэль. — Хватит обвинять меня во всех грехах.       — Перестать? — Винчестер удивленно поднял брови. Он взял бутылку пива и оперся о стол. И даже эти несколько секунд, пока Дин попивал алкоголь, Кас счел божественно тихими и прекрасными. — А ты не твори херню, Кас! Я многого прошу?       — Многого ли ты просишь? — риторически переспросил Кастиэль. Почувствовав внутри себя нечто похожее на взрыв, он вскочил с места и подошел к парню. — Дин, да, я делаю ошибки. Равно как и ты, и Сэм. Неразумные решения, поступки против морали, против самого себя. Что, разве ты не грешил этим? Дин? — он подошел еще ближе и ткнул пальцем в грудь друга. Тот смотрел в ответ своим «я Дин Винчестер, старший брат и копирка своего отца» взглядом. Он сжимал челюсти и держал бутылку так крепко, что та могла и лопнуть. Но молчал, просто слушал то, что накипело у ангела. — А ведь я у тебя этому научился — плевать на все и идти к благой цели. Знаешь, в этом плане я и стал тобой, мне нужно было брать с кого-то пример. Но не думай, что теперь я тебе по гроб жизни обязан, что я твоя собственность. Я все еще отдельная личность. Я Кастиэль, и я ангел. Не человек, как ты, Дин, нет. Я ангел. И поэтому я чувствую и думаю совсем по-другому. Сколько бы ни учился человечности, все равно иначе. И из-за этого я не могу тебя понять: почему после всего, что я для вас сделал, ты постоянно на меня кричишь и критикуешь меня? Дин… Почему ты ненавидишь во мне все то, что я полюбил в тебе? То, чему научился у тебя?       — Потому что ненавижу это и в себе! Я не хотел, чтобы ты научился плохому, хотел научить только хорошему!       — Дин, — Кастиэль выдохнул и растерянно поджал губы. Он встал рядом с парнем, также оперся о стол и стал смотреть себе под ноги. — Ты же понимаешь, что я хочу лучшего для вас. Для нас… — парень тепло улыбнулся, отчего Винчестер растерялся и надеялся, что синие глаза не станут разглядывать его, говоря то, что заставляет ангела улыбаться. И синие глаза продолжили рассматривать пол, точно также боясь столкновения взглядов. — Помнишь, ты сказал, что я для вас как третий брат? — Дин улыбнулся тоже. Конечно, он помнил эти слова, которые дались ему не так уж и просто. — Я тогда был так польщен этими словами. Но я солдат, и я привык судить именно по поступкам. Я прекрасно вижу, что вам с Сэмом ничего кроме друг друга не нужно. И я не нужен. Ты никогда не полюбишь меня так, как любишь Сэма. Да даже как человека не полюбишь. Я для тебя так, просто зверюшка, ручной ангел.       — Кас, — парень потер переносицу и прикрыл глаза, собираясь с мыслями. — Да, я не люблю тебя так, как Сэма, не люблю тебя как брата. Ты мой друг, самый лучший и самый близкий. Если я люблю тебя не так, как Сэма, это не означает, что люблю меньше. Просто по-другому, понимаешь?       — Нет, Дин, — Кастиэль поднял глаза. Два взгляда встретились. Кас сводил брови к переносице и еле заметно улыбался, а Винчестер обреченно принял, что теперь он в ловушке. Ангел уже давно не показывал своих переживаний, давно не смотрел на него так. Волна печали и ненависти к себе накрыла его едва справляющийся с постоянными стихийными бедствиями плот, отчего он просто замер, и единственное, что смог, — глубоко вдохнуть через чуть приоткрытый рот и забыть выдохнуть, — я не понимаю. Я уже не понимаю, чего ты от меня хочешь. У меня складывается ощущение, что и ты не знаешь. Я прав?       Винчестер ничуть не переменился в лице. Он утопал в самых теплых глазах самого холодного оттенка. Он задыхался в беспомощности и печали этих самых прекрасных глаз. Самых искренних и преданных. И Дин понял, что у него лишь два пути, ни один из которых ему не нравился. Либо он не выдерживает и плачет, но так и не может ничего объяснить, чем отпугнет Каса навсегда, либо вариант, который без слов расставит все на свои места, но также заставит ангела испуганно уйти обратно на небеса или в поисках лучшей жизни на Земле.       Приняв молчание за согласие, Кастиэль грустно хмыкнул и направился в сторону лестницы к выходу из бункера. Винчестеру все же удалось отойти от оцепенения и в несколько широких быстрых шагов оказаться рядом с парнем. Дин схватил его за локоть, развернул и впился в чужие губы своими. Руками Винчестер обхватил лицо ангела, боясь позволить ему отстраниться. Но отстраниться было необходимо, чтобы иметь хотя бы шанс объясниться и окончательно не угробить их напряженные отношения. Дин не убрал руки с лица Кастиэля, но слегка отстранился. Винчестер гладил пальцами скулы парня, смотрел то на волосы, то на щеки, и, хоть замечал непонимающий взгляд, боялся смотреть в глаза.       — Дин, я не хочу снова показаться глупым, да и ситуация вполне-таки однозначная, — хмурясь, произнес Кастиэль, пока Дин продолжал глупо изучать чужое лицо пальцами и глазами и старался сдержать подступающие слезы, — но все же позволю себе спросить что это значит.       — Я знаю, чего хочу от тебя, — прошептал Винчестер и стал судорожно гладить и перебирать волосы ангела, — проблема в том, что ты не можешь мне этого дать. Я не хочу быть таким мудаком по отношению к тебе, но мне необходимо держать тебя на расстоянии. Но и отпустить при этом никуда не могу, потому что волнуюсь. Потому что… — Дин моргнул, и слезы выкатились из его глаз, — потому что не хочу тебя потерять.       — Дин…       — Да, извини, прошу.       Винчестер отшатнулся от Кастиэля, словно его пробило током. Он вытер с щек слезы и отвернулся. Он хотел пойти в свою комнату, но что-то не давало это сделать. Прожигающие спину синие глаза. Дин чувствовал этот хмурый испепеляющий взгляд и боялся пошевелиться, будто тогда Кас, подобно Люциферу, щелкнет пальцами и сотрет его с лица земли, не пустит в рай, ад или чистилище, отправит прямиком в бездну. Он просто стоял на месте и ждал чего-нибудь: голоса Каса, его прикосновения или звука закрывающейся входной двери. Затаил дыхание и вслушивался в дыхание ангела. А после послышались шаги. Кас оказался перед Дином. Их взгляды снова встретились. Синие глаза, словно все самое красивое и опасное на свете: небо, во́ды и льды, — отражали глаза цвета всего живого и прекрасного: деревьев, травы, прячущихся в болотах рептилий. И вместе они создавали гармонию, о которой Чак, сотворяя океаны и сушу, мог лишь мечтать.       — Почему ты говоришь, что я не могу дать тебе того, что ты хочешь?       — Ну ты же Кас, — усмехнулся Дин. — Ты ангел, ты…       — Что я? Ты хотел сказать, бездушное существо, не способное любить?       — Я не хотел так говорить.       — Но ты так подумал? И думал так все время? — Кас нахмурился, а его глаза из грустных быстро стали полными обиды и гнева. — То есть, мои слова для тебя ничего не значили? А мои поступки? Да любой тупица уже поймет, что я к вам привязался, что мне никто кроме вас не нужен. Я люблю вас. Я умею любить.       — Да, Кас. Ты умеешь любить нас, как людей, друзей. Но не так, как… это другое чувство.       — Я понимаю о каком чувстве ты говоришь, — прорычал Кастиэль.       Ангел, не на шутку разозлившись, схватил парня за шею и притянул к себе обратно. В таком порыве Кас даже забыл о своем небольшом опыте и неловкости в делах любовных. Он целовал медленно и аккуратно, не пускал в ход язык. Все было сдержано и осторожно, как и подобает ангелу. Но Дину, который дал шанс Кастиэлю показать себя мачо, быстро надоело, а поэтому он вернул инициативу себе. Кас стал послушно отвечать на более грубые и страстные поцелуи, благодаря за то, что опытный человек все-таки взял все в свои руки.       Дин, почувствовав, как голова начинает кружиться, понял, что ламзаться посреди комнаты уже не кажется хорошей идеей, поэтому начал шагать в рандомном направлении и вскоре впечатал Каса в книжную полку. Некоторые старинные книги упали, сминая страницы и ломая переплет, но парни не обратили никакого внимания, полностью сконцентрированные на изучении друг друга.       Ведь все-таки была в мыслях Дина доля истины, которую понимали оба, — хрен его знает, что для Каса значит любовь. Вдруг и впрямь ангел чувствовал ее как-то по-другому, нежели человек. Поэтому Кастиэль изучал и себя, и Дина, но скоро пришел к выводу, что они движутся в одном направлении и хотят одного и того же: трогать, гладить, кусать, чесать, царапать и, конечно же, целовать.       Винчестер действовал по обычной схеме, как целовался и устраивал прелюдии ранее в жизни, не зная, устроят ли они и ангела, однако был рад замечать, как Кас доверчиво подставляет лицо и шею, как он сбивчиво дышит и мило жмурится, прижимая Дина все ближе к себе, хотя минуту назад казалось, что они уже стоят плотнее некуда. Кастиэль повторял за Дином и вкидывал какие-то свои фишки. «А этому ты тоже у доставщика пиццы научился? Или на этот раз у какого-нибудь сантехника?» — усмехался у себя в голове Винчестер, но не позволял произнести вслух, чтобы не портить момент и настрой. И вот настрой, как раз, у обоих был серьезней некуда. Дин был обязан доказать, что все его крики и гиперопека от нездоровой любви, а не ненависти. Касу было необходимо показать, что он ближе, чем Дин думает, намного человечнее и приземленнее.       Расстегивая рубашку Кастиэля, Дин целовал его шею и грудь. Вернувшись обратно к губам друга, он расстегнул последние пуговицы и скинул ненужную вещь. Кас стянул рубашку с Дина и, оторвавшись от чужих губ, снял с него футболку. Оба улыбнулись, мимолетно глянув друг на друга, и продолжили поцелуй, теперь соприкасаясь телами, открывая новые участки тела для изучения.       Винчестер хватал ангела за бедра, гладил их. Кастиэль машинально поднял ногу, которую оглаживал Дин, и обхватил ею бедра парня, руками хватаясь за того лишь сильнее, чтобы не потерять равновесие. Схватив также и вторую ногу ангела, Винчестер подхватил его под бедра и перенес к столу. Он усадил парня на стол и встал между его ног, снова целуя губы.       Дин потянулся к ремню Каса и стал его расстегивать, однако ангел отстранился.       — Ты хочешь сделать это здесь? — нахмурился он.       — Да, а что? — Винчестер продолжил расправляться с чужой пряжкой не смотря на возражения.       — Но это место не предназначено для секса.       — Кас, не будь занудой, это не возбуждает.       Дин разобрался с чужими ремнем и ширинкой, а потом в один момент стащил Каса со стола, развернул и наклонил лицом вниз. Он встал к ангелу вплотную, сквозь джинсы терся своим членом о его зад. Дин наклонился к уху Каса и прошептал:       — И вообще, не самое плохое местечко для секса.       Дин снова встал ровно, и Кас хотел подняться тоже, но Винчестер надавил тому между лопаток, впечатывая обратно в стол. Ангел послушно лег обратно и лишь по звукам догадывался, что Дин снимает с себя штаны. После он стащил их и с Каса, тот лишь переступил штанины, после чего все их вещи оказались в одной куче рядом со столом, прямо перед взором ангела. Смотря на них и чувствуя воздух каждой клеточкой своего обнаженного тела, он улыбнулся. Застеснявшись, он постарался отвернуться так, чтобы Дин не заметил его глупую улыбку во весь рот.       Быстро переживания отошли на самый дальний план, и быть неприличным и неправильным стало нравиться Касу, настолько, что стало чувствоваться напряжение в животе и ниже.       На член Каса легла рука и начала медленные движения. Пока Дин одной рукой дрочил парню, а второй гладил его спину, он стал оглядывать книжные полки. Когда Винчестер прекратил ласки, Кас поднялся на локтях и стал наблюдать за парнем, который пошел к полке.       — Кажется, Сэм обычно хранит их в этой… — пробормотал Дин, хватая с полок одну из книг. Открыв ее, он улыбнулся и что-то оттуда достал. Кас видел, что это — маленький серебристый пакетик, однако не понимал зачем он нужен. — Поэтому эта книга у него и любимая.       Винчестер кинул пакетики на стол и поднял с него Каса, разворачивая того к себе и целуя. Разорвав поцелуй, Кас, нахмурившись, удивленно глянул в сторону принесенного предмета, а потом на друга. Тот нахмурился и ухмыльнулся.       — Ты же знаешь что это? — спросил он.       — Нет, — честно признался Кас.       — Ну да, ты же у нас ангельскими клинками предохраняешься, — фыркнул Дин и взял один из пакетиков, показывая его Касу. — Это презервативы. Защищают от болезней и нежелательной беременности.       — Ты вроде не простужен, а детей у нас быть не может, так как я нахожусь в теле мужчины. Но мы все равно должны ими пользоваться?       — Не те заболевания… — хотел начать Дин, но его растущее возбуждение намекало, что на данный момент Кастиэлю будет достаточно такого секс-просвета. — Неважно, Кас, — ответил Дин, открывая презерватив и раскатывая его по члену.       Ангел лишь пожал плечами. Он опустил взгляд вниз, рассматривая загорелое накаченное тело. Водя по нему руками, он снова вспомнил о навыках, полученных во время просмотра фильмов для взрослых. Каса тянуло к разгоряченной коже, и он не сопротивлялся. Целуя шею и грудь парня, он скоро набрался смелости, чтобы спуститься ниже. Поняв, что устал изворачиваться, чтобы достать до живота, он встал на колени. Всего пара поцелуев пресса, и он обхватил губами головку члена Дина. Винчестер, почувствовав тепло, блаженно закрыл глаза. Он положил свою руку на затылок ангела и стал перебирать его волосы, пока Кас водил губами по члену и брал его в рот. И скоро, когда Кастиэль привык к ощущениям, он ускорился и стал принимать глубже. Дин удивленно распахнул глаза и перестал шевелить пальцами, теперь держа парня за волосы, — оказывается, у ангелов нет рвотного рефлекса. И в момент этого осознания, когда Кас все быстрее двигал головой и заглатывал член практически полностью, Дин почувствовал себя школьником, получившим свой первый пьяный минет. Понимая, что может кончить с минуты на минуту (а честнее, с секунды на секунду), Винчестер потянул Каса за волосы на себя. Ангел снова поднялся на ноги и оказался втянутым в жадный грубый поцелуй.       Он чувствовал силу Дина, когда тот сжимал его волосы одной рукой, а второй — ребра. Когда он все сильнее проникал в его рот своим языком, обследуя его насколько это возможно. Когда он бедрами вжимал его бедра в стол. И ему это нравилось, безумно нравилось. Он любил Дина таким, какой он есть, — грубым, резким, местами, жестоким. Он обожал, как Дин делал ему больно и обожал, как тот извинялся, называя лучшим другом. Кас любил, все, что было между ними раньше, а теперь любит то, что происходит сейчас. Дин снова склонил его над столом и стал вводить в Кастиэля пальцы. Используя единственную доступную смазку — слюну, Винчестер переживал, что Касу растягивание принесет столько дискомфорта, что даже оргазм его не перекроет. Переживал, но не хотел показывать, и продолжал строить из себя альфа-самца. И, оказывается, правильно делал. Потому что Кас под ним таял как лужица, улыбаясь сквозь непроизвольное шипение, наслаждаясь физической болью, которую причинял ему Дин. Он не был мазохистом, просто с интересом относился ко всему, что Винчестер заставлял его чувствовать, все-таки миллиарды лет до этого он не был знаком с таким понятием, как эмоции, а потом, с появлением людей, много лет — лишь в теории. Физическая боль казалась ему нечтом приятным, потому что причинялась во время «занятия любовью».       Когда же Дин вошел и услышал вскрик Каса, то не выдержал, и вся его нежность показалась из-под брутальной маски. Винчестер наклонился к Касу, стал шептать ему на ухо: «Все хорошо», «Потерпи», «Я стараюсь не делать больно», «Ты умница, Кас», «Ты лучший, Кас». Он гладил его по лопаткам и целовал шею. Дин двигался медленно и аккуратно, давая парню привыкнуть, и готов был делать это до того момента, пока дыхание Кастиэля вновь не станет ровным. Но потерять голову было слишком легко, хватило лишь резко толкнувшегося навстречу парня и его хриплого шепота: «Сильнее». Винчестер стал двигаться рвано и каждые несколько десятков секунд менять угол толчков, вслушиваясь во все звуки, издаваемые ангелом, — в его дыхание, тихие мычания и стоны, шепот. И скоро он заметил, как Кас резко будто ожил. Он стал сам активно подаваться бедрами назад, слегка прогибаясь в пояснице, его придыхания стали чаще заканчиваться неприлично высокими рваными стонами. Их тела становились все разгоряченнее, и Дин готов поклясться, что с Каса, который постоянно хвастался тем, что не потеет, сошел седьмой пот и в прямом, и в переносном смысле.       Винчестер готов поспорить на деньги, благополучие планеты Земля и жизнь Сэма, что раньше Кас никогда не дрочил и, наверняка, даже не касался своего тела под одеждой, а рука ангела сама потянулась к члену, который с каждым толчком Дина ныл все сильнее. Его тело делало все само и делало все правильно, ведь каждое новое движение приносило удовольствия больше, чем предыдущее. Совсем скоро Кас понял, что ни за что бы не устоял на ногах, если бы Дин не держал его под ребрами и не вбивал в стол, с которого потный парень постоянно норовил скатиться. Все тело казалось ватным, поясницу ломило, голова гудела, но он понял, что это того стоило, когда получаемое удовольствие стало граничить с безумием, когда он больше не контролировал свои ускорившиеся толчки бедрами и руку, а его стоны и мольбы продолжать разносились по всему бункеру, отдаваясь эхом. Он узнал, для чего все это было, когда горячая липкая жидкость разлилась по его руке, а по телу пробежал заряд тока. Дин в этот момент снизил темп и через пару толчков наконец позволил себе кончить вслед за ангелом.       Кас развернулся на спину, ноги положил на первый попавшийся стул, а сам развалился на столе, одновременно мечтая остановить это пугающе приятное чувство и не переставать ощущать его никогда.       — Так вот что у меня на ужин, — засмеялся Дин, склонившись над Касом. — Ангел в собственном соку.       — Отвратительно, Дин.       — Да? А мне кажется, тебе понравилось. Или я не правильно понял твои стоны: «Да, продолжай, Дин. Не останавливайся, Дин».       — Я такое говорил? Ужас, как пошло. И да, я про шутку. Шутка отвратительная. Остальное, — Кас усмехнулся, — остальное было крайне познавательно.       — Познавательно? Вот как это теперь называется.       Винчестер с глупой улыбкой оставил пару поцелуев на голой шее ангела. После он поднял с пола вещи и стал с умным видом решать головоломку — свои вещи оставлять на спинке стула, а вещи Каса швырять ему в лицо.       — Одевайся, а то еще замерзнешь.       — Дин…       Винчестер поднял на парня полный надежды взгляд. Он хотел бы услышать признание ангела снова, мечтал снова и снова слышать приятные вещи в свой адрес и свое имя: хрипло, развязно и неосознанно. Дин смотрел взглядом, который был полон любви, но ангел выглядел как всегда глупо-озадаченным.       — …но я не умею мерзнуть.       — Кас! — разочарованно вскрикнул Дин и швырнул в Кастиэля его трусы. — Ну ты… Ты такой Кас…       — Я тоже тебя люблю, — засмеялся ангел.       Дин от неожиданности подпрыгнул на месте, забыв дышать. Но скоро засмеялся в ответ.       — И я тебя люблю, Кас.