И внезапно в вечность, вдруг превратился миг

Слезы стекали по измученному, уставшему лицо. Детские слезы страха и отчаянья. Непрошенные, невинные. Слезы, напоминающие о том, что в нем ещё теплится жизнь. Дрожащие, тонкие пальцы сжимали курок тяжелого пистолета. Он прикрыл глаза и увидел счастливого мальчишку, стоящего на верху мачты, раскинувшего руки в стороны, который счастливо улыбался… *** Оказаться на корабле Эссекс для 17-ти летнего паренька, вроде Генри Кофинна было счастьем. Оказаться рядом с такими великими людьми, как его кузен Джордж Поллард или Оуэн Чейз — честью. Хотя, признаться честно Чейза он недолюбливал. Считал того нахалом, только и умеющим добиваться всего своим напором. Среди матросов были разные люди. Беглые заключённые, преступники и, настоящие китобойцы, которые неоднократно познали на себе все прелести и трудности морского путешествия. Но особенно, ему запомнились двое. Они были сиротам, выросшими в парту и так же, как и Генри впервые вышли в море, спешили стать мужчинами. Так получилось, что они сдружились сразу, видимо в силу возраста: Барзилаю Рею было как и Коффину, 17, а юнге, Тому Никерсану всего лишь 14. А ещё их объединило то, что они трое выросли без отцов. С первого дня, на корабле начались трудности. Работа была тяжёлой (и это они ещё на кита не охотились) и изнуряющей. Кроме такого, над молодыми парнями подшучивали старшие, а Чейз, так вообще невзлюбил Коффина, за то, что тот был родственником капитана, с которым у старпома сложились натянутые отношения, и постоянно находил повод выместить на нем свою злость, или загрузить тяжелой работой. А когда у Кофинна проявилась морская болезнь, он и вовсе чуть не выкинул парня с корабля вниз головой. С Томом кстати говоря, он сделал тоже самое. Впервые, Коффин увидел улыбку на лице старпома, когда капитан приказал поднять паруса. Такая честь выпала на долю Генри. Он видел, как другие матросы ждали его провала, основываясь на том, что он совсем зеленый и не справится. А Чейз видимо мечтал, что тот сорвётся с высокой мачты, прямо в открытое море. Нет, Генри становиться поводом для шуток и насмешек не собирался. Он бросил взгляд на Тома, который стоял на палубе со щёткой, и уверенно подмигивал ему: » У тебя всё получится » » У меня получится! » Генри быстро забрался вверх, ловко перегнулся, через перила, глядя вниз на экипаж. Тонкие пальцы, уверенно развязывали узлы на парусе. А на палубе подбадривающе кричали. Мгновение, и корабль раскрыл свои паруса. А Коффин гордо повернулся к своим товарищам и раскинул руки в стороны счастливо улыбался. — Браво мистер Коффин — весело раздавалось снизу — Настоящий мужик — Айзек Клоу улыбнулся, и поднял большой палец вверх. Капитан Поллард смотрел с улыбкой на кузена, китобойцы ликовали, наслаждаясь успехом юного матроса. Бразилай и Том счастливо смеялись, радуясь за своего друга и махали ему руками. Да и сам Коффин чувствовал себя искренне счастливым. Возможно, именно тогда, стоя там, под парусом он впервые почувствовал себя мужчиной. Он смотрел на команду и чувствовал их настроение. Впервые почувствовал себя членом этой команды, таким же как Джой, Лоуренс или Чаппел. Он тоже станет похожим на них! Впервые ощутил надежду, на прекрасное путешествие несмотря на трудности. Он успел заметить, как хмурится Оуэн Чейз, и лишь слабая улыбка выдаёт в нём невиданную гордость за этого юного матроса. Ослепленный успехом, он продолжал стоять на матче, пока не услышал спор капитана и старпома. — Шторм надвигается, нужно снимать паруса. — советовал Чейз. — Он прав — поддержал его второй помощник Мэтью Джой. — Мы не станем этого делать, — возразил Поллорд. — Команда расслабилась на суше, им нужна встряска. Только сейчас, Генри Коффин заметил чёрные надвигающиеся тучи. Где-то, над самой головой раздался грохот грома, блеснули молнии. Улыбка тут же исчезла с лица молодого человека, и он поспешил спуститься. Но это было не так просто. Начался шторм, корабль качало, и он едва успел удержаться на тонких верёвках. На помощь ему уже спешили Никерсон и Рей. — Развернуть корабль. Снять паруса! — приказал капитан. — Поздно. Поздно уже! — Кричал Чейз зло. — Если мы повернём, нас опрокинет. Ветер швырял волны, капли били в лицо. Мокрые руки соскальзывали с верёвки. Страшно было сорваться вниз, утонуть. Но, против стихи силы были не равны. Когда корабль резко развернулся на 180 градусов, волна сильно ударила в левый борт. От неожиданности и удара, Кофинн полетел вниз. Он уже представил, как погибнет на дне морской пучины, но его кто-то схватил за руку. Это был Барзилай. — Барзилай, держи его — стараясь перекричал шквал ветра и голоса других моряков — кричал Никерсон, сам еле держась за верёвку — Держу — Парень тоже удерживается одной рукой, а другой держал худого но тяжелого Кофинна. — Генри, хватайся за что нибудь, иначе мы сорвётся вниз вдвоём. Коффин с усилием потянулся, и схватился за борт. Тот был скользкий от воды. Он чуть не сорвался опять, но мистер Джой вытащил его на палубу. Этот момент, когда его спасли, он никогда не забудет. *** Парень смотрел на ствол, в слабых руках направленный в голову своего кузена сквозь слезы. Вспомнились слова Чаппела » Ты бы мог спокйно смотреть как умирает твой брат?» Тогда он не мог ответить. Тогда ещё была надежда на спасение. На то, что они доберутся до дома живыми. Тогда, ему казалось: крушение Эссекса сделало их всех сильнее и сплоченнее. Они держались друг за друга, вместе цеплялись за слабую надежду и не сдавались. Жажда, жара, голод, раны, жгучие от морской соли, всё это готовы были стерпеть моряки ради возвращения домой. А потом он увидел, как Чейз отдавал драгоценные капли воды своему умирающему другу. Именно тогда, он осознал: здесь, в вельботе капитана Полларда, никто ему, умирающему, не станет помогать. Сейчас же, он с лёгкостью мог ответить Чаппелу, если бы тот спросил. Но и убить он тоже не мог. Убить беззащитного человека, который склонил над ним голову, для чего? Чтобы выжили оставшиеся трое? Какой в этом прок, если Генри изначально знал, что жить с этим он не сможет. Хотя обида на кузена была, сильная обида. *** — Поплывёшь в велбольте со мной- решительно сказал Поллард, в последнюю ночь на необитаемом острове. — А Рей и Николас? — Парень заглянул в глаза кузена, словно прося разрешения поплыть им вместе. — Они поплывут с Чейзом. — Нет, кузен, прошу… — умоляюще вскрыкнул Кофинн. — Кажется, Кофинн я тебе уже говорил, чтобы не злоупотреблял родством со мной — хмуро и зло бросил капитан. — это приказ, и он не обсуждается. — Пожалуйста… — Я уже сказал. — оборвал его Поллорд — не хочешь исполнять приказы капитана, можешь остаться здесь. Или добираться к берегу вплавь. — Плохой ты капитан Джордж — неожиданно резко и громко выкрыкнул Генри, поднимаясь на ноги. — Это ты послушал Чейза, и привёл нас в эту задницу. Благодаря тебе мы потеряли корабль, голодаем, а мистер Джой умирает. Благодаря тебе мы не можем вернуться домой. А ты только и делаешь, что командуешь. Среди матросов вторглись тишина. Все смотрели на юношу с уважением, но в тоже время с отчаянием. " Дурак» считали они. Хотя и прав. Даже Чейз был в шоке, наблюдая за капитаном и его кузеном. Лицо Полларда приобрело багровый оттенок, и он со всей силы ударил Кофинна в лицо. Парень пошатнулся, а по лицу потекла алая струйка крови. — Щенок, если бы не я, ты бы вообще моря увидел бы только в парту Нантакета. — злобно бросил он, и развернувшись ушёл прочь в глубину острова. К Генри уже бежали Том и Барзилай. *** Кофинн злился, но убить не мог. Убить, а потом съесть своего кузена. Это ж за что они так Господа прокляли? До чего докатились. Даже если их это спасёт, вряд ли он сможет жить с этим. Уж лучше умереть самому. Коффин обернулся. Увидел, что Чаппел и Коул отвернулись, ожидая когда он нажмет курок и убьёт своего кузена. Усмехнулся, думая о том, что его здесь уже ничего не держит. Вельбот Чейза они потеряли из виду много дней назад, и нет гарантии, что его друзья живы. Жить, и знать, что ничем не мог им помочь, в то время как они спасли тебя — невыносимо. Быть может, после смерти он окажется гораздо полезнее? Коффин поднимается на ноги, отводя пистолет от головы капитана. В последний раз окидывает взглядом кузена, и море, которое он больше никогда не увидит. Об этом ли он мечтал, стоя на матче раскинув руки навстречу ветру? Нет. Но теперь это неважно. Жаль только умирать. Не страшно, просто обидно. Коффин видит как Поллард поднимает взгляд, и парень тут же подносит пистолет к виску. Хрупкие пальцы жмут курок. Щелчок. Висок обжигает болью. Он успевает осознать сделанное, и покачнуться, а затем перед ним возникает далёкий образ прошлого. *** — Мне кажется, что с этого путешествия мы не вернёмся домой — неожиданно произносит тихо Барзилай, глубокой ночью, когда они уже лежат на своих койках. — А ещё я думаю что я умру. — Глупости — хмыкает Коффин, заложив руки за голову. — Выбрось эти мысли из своей кудрявой головы. — Не могу — качает головой Рей. Никерсон поднимает голову, уставившись на него с любопытством и испугом. — ты просто устал — Кофинн тоже поворачивается к парню. — Сегодня был тяжёлый день, мы занимались этим дурацким китом, ещё немного, и мы вернёмся домой, знаменитыми и прославленными. — нет. — Рей поднимается. На глазах блестят слезы. — Нет. — я умру. И ты тоже, Генри умрёшь. Не знаю, как это объяснить. Но я чувствую это. — Хватит — Кофинн начинает злится. — Мы вернёмся домой, слышишь меня? — он подходит ближе, берет его лицо у свои руки. — Барзилай, слышишь, с нами ничего не случится. Ничего! — Барзилай, всё будет в порядке, — Том садится рядом. — Генри прав Барзилай судорожно мотает головой. — Генри, обещай мне что с тобой ничего не случится. Обещай, что если что, позаботишься о Томе? — по щекам молодого матроса текут слезы. — Обещай! — Обещаю, обещаю — Кивает Кофинн. Всё, ложись и поспи. Завтра тяжёлый день. Всё будет хорошо. Никерсон наблюдает за Реем. Когда тот засыпает, Том обращается к Кофинну. — Он говорил так отчаяно, что я ему поверил. — Я тоже. — с каким-то испугом в голосе произносит Коффин. *** Барзилай был прав. А я не воспринимал это всерьёз. Хотя знал, что он прав. Чувствовал это. Всё сбылось, всё Коффин смотрит на себя со стороны. Жизнь закончилась. Но он видит. Видит как к его телу бросается кузен. В глазах — сожаление, отчаяние. Но спустя секунду, стоит только Коулу припасть губами к окровавленной голове юноши, сожаление капитана сменяется звериным оскалом. Теперь перед ним, не его кузен. Теперь перед ним пища. Добыча. Еда. Которую он будет есть. И к чёрту сожаление, когда чувства голода превращает тебя в безумца, затуманивает разум и требует еды. К черту переживания, совесть, когда ты проклят. Коффин видит всё. Как его едят, а потом кости сбрасывают в море. Он не может плакать, но если бы смог, заплакал бы. А ещё он видит Тома и Барзилая. В лодке у Чейза. Барзилай слаб, Том тоже. Но они живы. В отличии от Кофинна, который живым уже никогда не станет. Вспоминаются слова Рея: Обещай! «Обещаю, что не оставлю " — шепчет Генри, зная что двое его услышат. *** — Барзилай. Барзилай. — Том зовёт Рея, трося за плечо.- Не оставляй меня, Барзилай. — Не оставлю — сквозь закрытые веки и сухие губы шепчет Рей. — Мы справимся. Я видел его. — Кого? — интересуется Том. — Генри. Кофинна. — Нет. — слезы стекают по лицу Никерсона. — Нет. — Он умер. — тихо шепчет Рей. — Должен был умереть я. А умер он. Почему? Никерсон поднимает глаза к небу, измученный взгляд утыкается в белую чайку. Чайка! И вдруг чувствуется, как кто-то гладит по волосам. Томас поворачивает голову. Солнечный свет ослепляет, и в этом свете он видит лицо. Знакомое родное. Лицо Генри. — Генри — завет Том. — Генри Глаза у Коффина грустные. Полные боли. По лицу, бежит кровь. От виска. А на лице появляется лёгкая улыбка. » Живи, Никерсон! Живи за нас двоих!»