Вишня, кофе, сигареты

      — Шпион, ты вообще здесь? — Сидя на парте и щелкая пальцами перед моим носом, Яков пытался вернуть меня в реальность.       Черт, завтра надо ехать домой.       Родители устроят скандал по поводу моего решения о переводе.       — Немо?       Вначале крики, следом угрозы, а потом манипуляции на чувстве вины.       «— Сынок, ну мы же для тебя стараемся.»       «— Нет, Вальтер, ты отучишься до конца!»       «— Как ты можешь так с нами поступать?»       — ВАЛЬТЕР, БЛЯТЬ! — Черные глаза сверлили меня взглядом, пока ледяная рука, окутанная в перчатку, держала за подбородок, направляя на зрителя.       В висках стучала кровь, и я испуганно глядел перед собой.       — Немо, объяснись. — Ладонь переместилась с подбородка на скулу, оглаживая, в попытке успокоить. Я прикрыл глаза, сосредотачиваясь на ощущениях, пытаясь унять бьющееся в безумном темпе сердце. Педагог, поняв, что внутренняя паника прекратилась, ожидал, когда я приду в себя.       Холод на коже успокаивал, возвращая в реальность. Дрожь в теле постепенно сходила на нет. Я сосредоточился на дыхании, восстанавливая его. Вытерев потные ладони о джинсы, перевел взгляд на учителя.       В черных омутах читалась внимательность, смешанная с настороженностью. Благодаря прошедшим четырем месяцам, я начал разглядывать в мужчине намеки на эмоции. Но большую часть времени он оставался загадкой.       Бежевую аудиторию привычно освещала белая, изредка мигающая, лампа.       За окном уже была полнейшая темень, перебиваемая отражающимся снежным покровом. В кабинете, как и во всем университете, присутствовала свежесть из-за не включенного отопления, поэтому согревал только теплый, немного колющийся свитер.       Я положил свою ладонь на чужую, останавливая поглаживания, но не убирая руку. В молчании, в котором было слышно только стук моего сердца, мы просидели пару минут.       Все же, отодвинув руку от лица, я глубоко выдохнул. Преподаватель слез с парты, но продолжил опираться на нее пальцами и исследовать мое лицо. Его же выражало готовность выслушать.       — Я… — Голос был вялым, но в нем открыто читалась тревожность. Я сглотнул, пытаясь ее убрать. — Я… — Больше ничего сказать не смог. Слабак.       — Будешь кофе? — Я слегка кивнул, и педагог отправился включать чайник и доставать кружки, оставляя меня собраться с мыслями.       Вместо копания в мыслях, не желая к ним возвращаться, я наблюдал за преподавателем. Движения были плавными и отточенными, но поглядывая изредка в мою сторону, педагог выдавал тревогу.       — Молоко, сахар?       — И то, и то.       Передо мной оказалась кружка кофе, а рядом разместился педагог.       — Это вишня? — Я недоуменно глядел на поставленную тарелку. Яков же спокойно пил кофе, совмещая с потреблением алой ягоды. Он поставил локоть на парту, кладя голову в ладонь и заглядывая мне в глаза.       — С биологией у тебя тоже все плохо? — Мужчина, одаряя меня усмешкой, продолжал совмещать кислое с горьким напитком.       — Не думал, что кто-то может пить кофе с вишней. — Пропустив подкол, задумчиво пробубнил я.       Длинные пальцы ловко брали черешки с двумя-тремя вишнями и подносили к уже окрасившимся в багряный цвет губам. Язык аккуратно захватывал по одной, унося с собой.       Я не мог оторвать взгляда, взял заостренный подбородок, разворачивая к себе и подаваясь вперед.       Холодные, влажные из-за сока вишни, губы стали накрыты моими. Осторожно ласкал, боясь отпугнуть. Вероятно, это мои последние индивидуальные. Такой поступок не простят.       Яков отставил кружку и следом зарылся окутанной в черное ладонью в тонкие волосы. Мои руки держали крепкой хваткой хлопковую рубашку, притягивая мужчину к себе. Мозг отключился, передав бразды правления моменту, приносящему чувство умиротворения. Отодвигаться от Якова не хотелось ни на секунду. Ладони сжимали белую ткань, оставляя складки.       Мужчина слегка закусил нижнюю губу, чем вызвал кроткий вдох от неожиданности. Он углубил поцелуй, делая его жарче. Кожа начала пылать.       Ощущался дурманящий вкус, включающий в себя горечь кофе и кислоту вишни. Запах сигарет с запахом ядреного напитка вбивался в нос, до которого также долетал едва уловимый аромат терпкого одеколона. Я тянулся к мужчине. От него веяло непоколебимой уверенностью в своих действиях. Всегда веяло. Но сейчас это чувствовалось даже на тактильном уровне. Движения окрасились в жадные тона. Губы немели.       Одетые ладони легли на мои плечи и отодвинули. Яков отстранился. Где-то под кожей забился страх от этого действия. Воспоминание, что Руф оттолкнули также, радости не приносило.       Я посмотрел в черные агаты, не зная, что высматривать. Отторжение? Недовольство? Насмешку?       — В-вальтер… — Имя резануло слух. Я приложил ладонь к бледным, имеющим вишневый оттенок, губам, обрезая предложение.       — Пожалуйста, не называйте меня так. — Потерянно прошептал я. Яков внимательно смотрел в мои глаза. Возможно, искал причину такой внезапной просьбы. Я большую часть времени напоминал свое имя, и педагог его никогда не употреблял в речи, и вот, употребив, получил такой ответ. Мужчина кивнул и отодвинул ладонь от своих губ.       Я вернулся к напитку, беря оный в руки. Приятный аромат и согревающая кружка оказывали благое воздействие, не позволяя терять контроль. Уставился сквозь стол, мысли о произошедшем бились в голове. Мне понравилось.       Но как это воспринял Яков? Это ошибка? Мужчина, замечая, что я опять ухожу в себя, потрепал меня по волосам.       — Что это было за короткое замыкание? — Спросил Яков, намекая на мою отключку во время занятия. Еще не нашедшая неловкость сменилась на хроническую усталость.       Весь месяц я убивался из-за поездки к семье. Казалось, что я надумываю, но вспоминая свою юность, меня коробило от воспоминаний. Хотелось забиться в уголочек или просто перестать существовать, чтобы про тебя никто не помнил. Это хорошее решение проблемы, только жаль, что нереалистичное. Ехать все равно придется.       — Завтра поеду к родителям. Немного переживаю. — Выдав неловкую улыбку, запустил ладонь в волосы. — Ничего того, о чем можно волноваться.       Яков злобно пронзил меня взглядом, скрестив руки на груди. Он весь олицетворял значение слова недовольство. Но через секунду на его лице всплыла усмешка.       — Немо, Немо… Тогда к чему была внутренняя паническая атака? — Словно кот склонив голову, он пытался вытянуть мои мысли. — Неужели «обычная» поездка к семье приводит к таким вещам?       — Я… — Замучено выдохнув в ладони, я повернулся к преподавателю. — У меня нет никакого желания туда ехать. И это заставляет презирать за это себя. За то, что я такой никудышный сын, отвратительный человек, и неоправданная надежда. И единственное что волнует мою семью, это учеба и работа. Может в будущем еще и внуки. — Злобно усмехнувшись, я продолжал выливать все, что меня беспокоит. Мужчина внимательно слушал, давая высказать накопивший груз. — Им плевать на мои желания и решения, их цель, чтобы ребенок работал кем надо, где надо и жил с кем надо. — Высокие тона, боль и агрессия выливались наружу. В ход пошла активная жестикуляция, и меня начало трясти от злости к своему бессилию. — Живу как гребаный робот, не разбирая, что мне нужно, а что нет. И эта жизнь проходит в страхе. Страхе сделать что-то не так, кого-то обидеть, задеть, разочаровать. И кажется, каждый мой поступок приводит только к одному. К разочарованию.       — Будто я, это вовсе и не я, а одно сплошное разочарование жизни. — Гаркнув последние слова, я выдохся, опустив голову и смотрел вглубь себя. По щекам потекли горячие ручейки, скатываясь к подбородку. — Я не знаю, что я…       Холодная ладонь вытерла стекающую слезу, мягко поглаживая скулу. Изнутри вырвался нервный всхлип. Сидя, не поднимая глаз, я наслаждался осознанной пустотой. Запах кофе гармонично вписывался в атмосферу, сочетаясь с грустью и болью в груди.       На душе стало легче от высказанного, но что делать, не знаю.       Наслаждаясь тишиной и тиканьем часов в освещенной дешевыми лампами аудитории, я чувствовал непонятное мне чувство, приносящее спокойствие и удовлетворение, оно проносилось не первый раз в данной обстановке, но сейчас оно спасало как никогда.       — Знаешь, будь мы в других обстоятельствах…— Я посмотрел на Якова. Он глядел в сторону, явно размышляя. Голос был тих и задумчив, будто мужчина метался между желанием сказать или нет. — Я бы предложил тебе отправиться на поиски твоего потерянного «я». Ты бы согласился? — Яков заглянул в мои глаза в поисках ответа.       Я посмотрел на мужчину с широко распахнутыми глазами, переваривая вышесказанное.       — Почему я? — Большего выдавить не смог, продолжая пялиться на педагога. Мужчина, сочтя это за ответ, поднялся с места и достав какую-то бумагу с ящика стола, быстренько черканул на ней и протянул ее мне.       — Твоя домашняя работа на каникулы. — Наклонившись ближе, он по-заговорщицки продолжил. — Приписан номер, на который ты всегда можешь позвонить и высказаться. — Потрепав меня по голове, пока я недоуменно смотрел, педагог сел за рабочий стол, зарываясь в бумаги.       Надеюсь, это не номер психиатра.       Сложив полученную ценность, я быстро засунул ее в рюкзак вместе с остальными вещами и молча вышел из кабинета.       Теплые ладони, легшие на мои плечи со спины, выволокли из раздумий. Согревающее дыхание пронеслось у уха.       — Солнце, ты чего? — Мягкий голос Лиена раздался над ухом. Руки ласково обвились вокруг талии, обнимая и прижимая к себе. Что я чувствовал к Лиену, не знал. На него всегда можно было положиться, но втягивать его в свои проблемы… Нет.       На улице была глубокая ночь, а из приоткрытого окна слышались звуки сверчков и уханье совы. Пол морозил босые ноги, но душу грела кружка кофе. Горького.       Выходя из аудитории, я обдумывал произошедшее. Наверняка, Яков не придал большого значения произошедшему, списав на порыв эмоций. Тем более он мой преподаватель и это будет неправильным. Однако узел, скручивающий живот, выражал несогласие. Обнимающий меня парень же навевал мысль выхода в окно со стыда и подлости. Нужно было обговорить наши отношения с ним, но я тянул. Долго тянул.       Брюнет положил голову на мое плечо, слегка вздыхая.       — Не хочешь ехать? — Парень обнял меня чуть сильнее. — Уверен, что мне не стоит поехать с тобой?       — Не-е-ет. — Я слегка мотнул головой.— Это только моя миссия и я с ней справлюсь. — Договорил я, следом потянув обжигающий горло напиток. Либо кипятком, либо горечью.       Перед глазами уже не всплывала устрашающая картинка, ее заменило греющее воспоминание в аудитории. Однако боль от стыда все еще держала грудную клетку в заложниках.       — Вальтер, ты же не пьешь черный кофе. — С сомнением и даже с каким-то раздражением произнес брюнет. Следом он взял кружку из моих рук. — Давай я вылью эту дрянь и сделаю тебе отменный шоколад. Могу добавить ванили.       Парень уже возился у гарнитура, доставая нужные баночки.       Меня все больше отталкивало от Лиена, и я не могу понять почему. Он потрясный человек, интересно шутит и отлично готовит в отличии от меня. Но этого было недостаточно. В этом не было его либо моей вины, просто мы были как старые друзья. Даже секс стал реже.       — Нет, спасибо. Мне просто нужно было слегка проветриться. Пошли спать. — Взяв Лиена за руку, я потащил его в спальню.       Съехались мы недавно, желая сэкономить и платить вдвое меньше. Так я успею отложить побольше денег на авто до трудных времен, но сейчас я крайне жалел о таком решении.