Вишня, кофе, сигареты

Закончив с учебой, направился домой, написав педагогу свой «новый» адрес и обдумывая складывающиеся обстоятельства. Решив, что наличие алкоголя лучше, чем его отсутствие, зашел в ближайший магазинчик. Три бутылки виски также были куплены для одной красноволосой девушки. Дома, подумав, что стоит убраться, я перемыл утреннюю посуду, пропылесосил и разобрал валяющиеся вещи. До семи, именно на столько назначено «свидание», оставалось тридцать минут, в холодильнике было пусто, а я бессмысленно рылся в шкафу, ища, что надеть. Почему девушки считают, что нам легко выбирать одежду? Все же, надев белую футболку, которую не удалось надеть в прошлый раз, и свободные светло-синие джинсы, я пошел на кухню, но меня отвлек короткий стук в дверь. Сердце начало постукивать сильнее. Открыв, я увидел нагло ухмыляющуюся физиономию, обладатель которой развязно опирался на дверной косяк. Черные агаты лучезарно надменно смотрели на меня. В нос попал расслабляющий аромат кофе. — Боюсь, дядя, мама не разрешает пускать в дом малознакомых людей. — Как можно более детски произнес я. — Жаль, — Закатив глаза, Яков начал отыгрывать роль. — А я принес тебе тортик. — В спрятанной за спину руке, на которую я до этого не обращал внимание, действительно оказался вишнево-шоколадный торт. — Но, видимо, придется съесть его самому. — Яков «грустно» рассматривал десерт. — Не надо. Думаю, мама поймет и простит, если я пущу такого доброго человека. — Пропуская педагога, я сдерживался, чтобы не засмеяться. Но ведь Яков действительно добрый человек, не так ли? Все же засмеялся. — Хороший мальчик. — Тон, каким это сказано. Тело бросило в горячую дрожь. Лицо педагога можно описать только одним словом. Ехидство. Осознав фразу с ее подтекстом, на секунду замолк, смех перешел в кашель. Подражая мужчине, я демонстративно, на сколько позволял талант, закатил глаза и забрав сладость из ледяных рук, окутанных в перчатки, отправился на кухню. Поставив закипать чайник, обернулся и облокачиваясь на столешницу, смотрел на входящего педагога. Он был в том же костюме, вероятно поехав сюда с работы. Теперь я мог нагло рассматривать это произведение искусства, однако поддразнивающие агаты все видели, заставляя чувствовать себя неприлично. Поэтому мой взгляд делал только быстрые набеги с изучением изящного стана мужчины. Кухня, как и вся квартира, была небольшая, но и оплата была маленькой, что крайне хорошо складывалось на накоплениях. Комната была оформлена белых тонах с небольшими черными элементами. Из-за этого мытье столешниц периодически было невыносимым. По стене шел весь гарнитур с встроенным холодильником, плитой и раковиной. С другой стороны стоял белый небольшой прямоугольный столик с парой черных стульев со спинкой. Свободного пространства было немного. Яков, не сводя с меня взгляда, со своей, уже бесящей, ухмылкой, плавно опустился на стул и наблюдал за моими действиями, пока я доставал тарелки с кружками и нарезал торт. Его взор бегал по мне, оставляя после себя морозящий след. — Думаю, спрашивать у тебя, что ты будешь, чай или кофе, вещь бесполезная. — Правильно, мистер шпион. — Яков лениво подложил руку под голову. — Мне пригодится много сил для сегодняшнего вечера. — Чуть не выронив чайник и не выдавая режима неожиданной паники, я попытался успокоиться, чтобы прилившая к щекам кровь не выдавала с потрохами. Клянусь, ухмылка на тонких губах в этот момент играла во всей своей красе, хоть я этого и не видел. Налив себе чай, а Якову кофе, я поставил тарелки с тортом и кружки на стол, садясь рядом с мужчиной. — Выбрал уже университет? — Мужчина вел себя спокойно и расслаблено, не пытаясь шутить или язвить. Он умиротворенно поедал торт, запивая кофе и глядя на меня. — Планирую педагогический. На учителя литературы и русского языка. — Устремив свой взор в стакан, я смотрел на тающие кубики сахара. Принесенная сладость оказалась с кислинкой, отдавая настоящей вишней. Вероятно, парень покупал этот торт не раз. Говорить о своем поступлении было тревожно. Последний разговор о переводе не привел ни к чему хорошему, и, возможно, я боялся негативной реакции еще и со стороны Якова, хоть и понимаю бредовость такого предположения. — Никогда не любил литературу. — Яков мягко, и с некой долей пренебрежения, усмехнулся, возможно предаваясь какому-то воспоминанию. — Почему? — Мне казалось, что литература как дверь в параллельные миры. Хочешь, читай про вампиров и оборотней, хочешь, про волшебников или же классику про топоры, дубы или сатанинские балы. — Не видел смысла. Пустая трата времени. — Мечтать тоже не любишь? — Никогда не мечтал. — Яков казался безразличным. Казался или являлся, я не знаю, но он бессмысленно пялился в тарелку, копаясь вилкой в торте. Как можно не лелеять надежду на то, что все изменится или станет лучше? Или верить в свое успешное будущее? Встретить свою любовь? Купить то, что так давно хочется? Решив хоть немного приподнять настроение мужчине, я сменил тему. — А откуда у вас любовь к химии? — Кладя подбородок на кулак, сделал максимально заинтересованное лицо. Нет, мне действительно было интересно, но и видеть этого человека подавленным не хотелось больше. — Оу, — Он приподнял на меня взор и слегка усмехнулся. Видимо, химия не просто случайный выбор. — это довольно скучная история. Ничего необычного. — Но я все равно вас слушаю. — С самого детства интересовался «алхимией», пытаясь создать философский камень. В пользование шли все найденные химикаты дома. От средства для мытья посуды до слюны кота. — Парень выпустил тихий смешок, который вызвал мою непроизвольную улыбку. Яков в эту секунду явно не походил на свой возраст. Однако что-то в этих темных глазах было морозящим душу. — Позже в школе начал изучать химию и понял, что это мое. — А для чего вам был нужен философский камень? — От моего вопроса мужчина выразил недовольство, но скрыл это за привычной усмешкой. — Ну а кто не захочет превращать все в золото? — Хотели разбогатеть? — Можешь считать так. — Это не ответ. Я изучал педагога, пытаясь найти правду, но ее нигде не было. — Почему переехал? — Осматривая комнату, произнес педагог. — Расстался с парнем. — Чем он тебя не устроил? — Хитрые агаты устремились на меня. Почему-то ладони запотели, но Яков выглядел насмешливо равнодушным к вопросу. Так, просто поддержать диалог. Ну, или вывести меня на какую-то эмоцию. — Он… — Я задумался, пытаясь подобрать более верный и понятный ответ. — Он не вы. — Довольно очевидный ответ, но самый правдивый из возможных. Брови мужчины слегка приподнялись, а на лице заиграл светский интерес. — Тогда чем я тебя устраиваю? Я завис, размышляя над вопросом. На моей симпатии сказалась его эмпатия? Сочувствие и поддержка в той ситуации? Горячее тело, вжимающее мое в школьную доску, или страстные поцелуи, разгоняющие все мысли в голове и заставляющие теряться в этой пустоте? Что меня притянуло к нему и не отпускает до сих пор? — У меня нет ответа на этот вопрос. — Эх, Немо, оказывается вы незнакомы не только с химией, — Яков без каких-либо усилий подхватил мой подбородок, придвигая к себе, заставляя смотреть в эти пленяющие омуты. Дыхание остановилось, пока чужое опаляло мои губы. — но и со своими чувствами. — На выдохе прошептал мужчина. — Я не понимаю, о чем вы. — Лукаво улыбнулся я, не отрывая взора от непроглядных агатов, в которых я сейчас тонул. Кожу покалывало, а пальцы сжали джинсы, чтобы не подрагивать. — Тогда придется объяснить. — Сладко протянул мужчина, опуская взгляд. Горькие губы накрыли мои, заставляя сердце трепетать. Чужой язык своенравно проник внутрь, пьяня мой рассудок, и уже через пару секунд по-хозяйски бродил, обходя территорию. Я прикрыл глаза от окутывающего наслаждения. Рука в перчатке, поддерживающая до этого подбородок, переместилась на шею, сдавливая. Грубая холодная ткань вызвала мурашки. Мои руки схватились за жилетку и притянули мужчину ближе. Яков медленно отстранился. Я недоуменно и с долей недовольства посмотрел на него. Мужчина искал что-то в моих глазах. Распаленные губы ощущали холод, потеряв того, кто их согревал. Однако периодически обжигающее дыхание говорило, что этот человек не ушел. — Все еще нет ответа? — В агатах была игривость и привычная самоуверенность, плещущаяся на их дне. — Боюсь, этого было слишком мало, чтобы понять точно. — Выдохнул я и встал со стула, притянув мужчину за галстук, второй ладонью мягко провел по пепельным волосам, будто гладя. Зарылся в жесткие пряди и притянул за затылок. Чужие руки бессовестно полезли под футболку, сжимая и притягивая к себе. Кратко прикусив напоследок нижнюю губу, пепельноволосый слегка отодвинулся. Я смотрел в покрытые мраком агаты, пока они не отрывались от моего, чуть приоткрытого в поиске воздуха, рта. Стук сердца рьяно отдавался в висках, заглушая все мысли. От мужчины пахло крепким кофе, но также слышался едва уловимый, но насыщенный вкусом, аромат сигарет, смешанный с одеколоном. Холодные руки не убирали хватку, а только усиливали ее, вызывая слабый дискомфорт, но он мне нравился. Ладони легли на светлую шею мужчины, оглаживая большими пальцами. — Тогда проведи мне экскурсию в твою кровать. — Нагло и надменно, но так соблазнительно горячо, что в низу живота приятно стянуло. Бесцеремонно скинув с себя чужие руки, я направился к выходу из кухни и у арки обернулся, маня застывшего гостя пальцем. Яков порывисто облизнул губы, закусив нижнюю, и усмехнувшись, последовал за мной. Идя в спальню, я слышал тихие шаги, следующие по пятам, за своей спиной. Встав у кровати, не обернулся. Рука, бесцеремонно обвила мою шею и, не жалея силы, прижала к своему хозяину. Я гортанно выдохнул, ощущая впивающиеся в нежную кожу ловкие пальцы. Вторая ладонь играючи направилась к ширинке джинсов. Послышался громкий звук молнии. Легкие загорели огнем. Низкое, опаляющее мочку уха, дыхание сводило с ума, заставляя теряться в происходящем, однако давящая ладонь на шее не давала забыться. Рука больно схватила затылок и толкнула вперед, заставляя нагнуться и упереться ладонями в кровать. Яков навис надо мной, рывком стягивая мои штаны. Исходящий от мужчины жар давил на все мыслительные процессы, отключая от реальности. — Как ты там говорил? Хочу порочно стонать твое имя в коленно-локтевой? — Бесстыжий голос над ухом шептал и путал, заставляя сомневаться во всем. Ладонь бесцеремонно сжала член сквозь белье, заставляя выгнуться и вырывая громкий стон, который подавила хватка на шее. Я, попытался восстановить хоть какую-то часть рассудка и сжал пальцами одеяло, сминая оное. — Хочу непрерывно молить о продолжении? — Яков облизнул за ухом, вызывая толпу мурашек. Жестокость голоса пробегала хлыстом по каждой клеточке моего тела. — Моли, Немо. Моли. Рука стала впиваться в шею сильнее, делая следы, которые в будущем останутся синевой на тепло персиковой коже. Парень уперся в меня сильней. — Моли, Немо. Не расстраивай меня. — Насмешка правила голосом, принижая мое положение. Мужчина говорил беззаботно, будто не он сейчас доводил меня до экстаза своим ублюдским поведением. — П-пожалуйста. — Дышать тяжело, я начал хрипеть. Прогнул спину, трясь половым органом о сжимающую ладонь. — Что пожалуйста, мальчик мой? — Боже. Ехидный шепот сводил с ума. Мужчина отпустил шею и чуть отстранился. На спину упала ладонь и толкнула вперед. Я завалился коленями на матрас и встал на локти. Сзади послышался лязг расстегивающегося ремня. Звонкий шлепок по ягодицам отдался жгучей болью. — Я спросил, что пожалуйста? — Недовольный голос принуждал прогнуться. — Я-яков, продолжай, пожалуйста. — Мое лицо стало еще краснее от такого садизма со стороны. Не верилось, что я окажусь в такой ситуации. Голова опустилась, пытаясь спрятать стыд, выступивший на щеках. — Нет, мой мальчик, это плохо. — Следом я ощутил тяжесть педагога на своей спине. Перед лицом появилась бордовая ткань, которая скрыла весь обзор. Теперь я мог ориентироваться только на ощущения. — Ну же, Немо, ты явно можешь лучше. — Ледяная ладонь сжала бедро с внутренней стороны и с нажимом прошлась. Раздетая ладонь. — П-пожалуйста. — Кротко выдохнул я. Терпение заканчивалось, тело требовало разрядки, а Яков тянул время, издеваясь. Моя рука скользнула к члену с целью облегчить страдания, но ее не допустили. — Нет, Немо, сегодня ты в моей власти, и пока я не увижу, что ты действительно хочешь продолжения, я не продолжу. — Изнутри вырвался отчаянный скулеж. Сжатые в кулаки ладони потели, а тело потрясывало. Прохладные пальцы огладили головку, заставляя бедра желать тянуться друг к другу. — Яков, пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста, — Сорвался я, проговаривая надрывным голосом. — Я очень, очень хочу, чтобы ты продолжил. — Пальцы, смазанные в обильном количестве, скользнули внутрь. Я прогнулся и тихо застонал. Они вошли глубоко, сразу целясь в нужную сторону. — Хороший мальчик. — Хрипло раздалось над ухом. На шее ощущались легкие покусывания. Вторая ладонь мужчины неторопливо ходила по моему члену. Очень неторопливо. Он специально медлил. Я тяжело дышал. Воздуха не хватало совсем, а тот, что был в зоне доступа полностью пропитан кофе. Пальцы резво сменились на член, который, в отличии от предыдущих неспешных действий, вошел до конца. Холодные ладони вцепились в бока, выдвигая свои условия по темпу и игнорируя мои попытки ускориться. — Б-быстрей. — Выдохнул я, хватаясь за гладкую простынь. Перед глазами была кромешная пустота, в отличии от внутренней составляющей. Кровь разносилась по венам и ускорялась с каждым толчком. На ягодицу прилетел болезненный шлепок, заставляющий вздрогнуть и сжать челюсти. — Не так, Немо. — Голос стал ниже, но властность никуда не делась. Глубокое дыхание прекрасно выдавало желание ускориться, но Яков этого не делал. Он ждал, когда я попрошу. — Молю, Яков, быстрей. — С криком выпалил я, склонив голову. Неземное наслаждение, уносящее душу к небу, стоило дорого, но плата оправдывала его головокружительность. Мужчина ускорился, доходя до втрахивания меня в кровать. Руки подкашивались, а тело немело, пока легкие отказывались работать. Но было хорошо. Чертовски хорошо. И я просил большего. Молил, вымаливал не останавливаться. Одна ладонь безжалостно схватилась за шелковые тонкие волосы, оттягивая назад, пока вторая с силой держала талию, насаживая в крышесносном темпе. Нервы не выдержали вместе с накатившим возбуждением. За тягуче сладким сокращением мышц последовало расслабление, ступающее вместо крови, но я продолжил стоять, давая Якову кончить. Следом парень рухнул рядом, пока я перевалился на спину. Глубоко вдыхал горький аромат сигарет. В комнате было прохладно из-за приоткрытого окна. — Не снимай. — Ладони потянулись снять ткань с лица, но морозный глубокий голос заставил остановиться. С непониманием оглянулся в сторону Якова. Объяснения никакого не последовало. Однако послышалось какое-то движение. Я приподнялся на локти, но стягивать ткань не стал. Спустя полминуты ладони, окутанные в грубые перчатки, сняли ткань, оказавшуюся галстуком, и откинули в сторону. Светлую комнату с мягкой двухспальной кроватью освещала одиноко стоящая теплая лампа на тумбочке. Мужчина располагался рядом и внимательно смотрел на меня. Я подозрительно переводил взгляд с наблюдающих темных агатов на руки. Что можно скрывать за перчатками? Откинув идею каких-либо расспросов, подался вперед, касаясь тонких губ и оглаживая точеную скулу. Яков не особо охотно отвечал, зарываясь ладонью в медно-золотистые волосы. Тогда я припал к привлекательной шее и начал мягко целовать, наслаждаясь запахом кофе. — Мистер Немо, не делайте того, о чем будете жалеть. — Проигнорировав предупреждение, сменил поцелуи на легкие покусывания. Яков такой наглости терпеть не стал, поэтому быстро перебрался и навис надо мной, вцепляясь зубами в мою грудную клетку. Это было приятно, но чересчур щекотно. Я засмеялся, пока чужие ладони беспардонно схватили мои кисти рук, удерживая над головой. — Я предупреждал. — Бархатный голос звучал с искренней улыбкой, навевая воспоминание об искреннем смехе Якова. — Теперь, шпион, придется вас пытать. — Парень заглянул в мои глаза, а я не смог оторвать от него взгляд. Время будто остановилось. Искренняя улыбка озаряла вечно ледяную физиономию, на которой раньше, кроме усмешки, нельзя было ничего подметить. Уголки тонких губ создавали воистину живую, немного детскую, картину, пока в агатах была игривая радость. Лунный свет придавал интимности этому моменту. Сердце пропустило удар. Он великолепен. Яков остановился, заметив мое зависание. В глазах появилась прежняя холодная отстраненность, а улыбка сменилась нервно закусанной губой. Решив отвлечь парня, я вредно показал ему язык. Бледные губы изогнулись в усмешке. Встав с кровати, мужчина начал собираться. Я, наполняясь негодованием, глядел на это представления. Застегивая ремень, мужчина все же обратил внимание на мой, несогласный с ситуацией, взгляд и вопросительно на меня смотрел. — Даже не смей уходить сейчас. — Мой голос был тверд и серьезен. Опираясь локтями, продолжал сверлить Якова взглядом, показывающим, что пускать его сейчас я никуда не буду. Усмехнувшись, педагог подло завалился рядом на кровать в полурасстегнутой рубашке и грязных брюках. Спустив такое хамство, я прижался к мужчине, согревая того теплом. Холодная перчатка легла на мою голову, наматывая пряди на палец. Из приоткрытого окна дул легкий ветерок, чуть морозя кожу, но слышно было только негромкое дыхание. Постепенно глаза сомкнулись, а рассудок ушел на перерыв.