Вишня, кофе, сигареты

Воскресенье прошло рутинно. Недоделанная вчера домашка, просмотр фильма с Дорис. Единственным минусом была невозможность сидеть. Но я ни о чем не жалел. Периодически мысли бежали к пепельноволосому парню, но я понимал, что ему нужно личное пространство, и моя «прилипчивость» все испортит. Утро понедельника пролетело. Я проспал. Быстро умывшись закинув вещи в рюкзак и надев зеленую водолазку из-за некоторых обстоятельств, ломанулся в универ. Практически забегая в кабинет химии за секунду до звонка, сел на свое место. Елозя всю пару на стуле, я ощущал последствия угрозы. В черных смотрящих на это агатах играло неприкрытое наслаждение от моих страданий. Все четыре пары были разбавлены воспоминаниями о субботнем вечере. После шестой направился к Якову. Сейчас мое желание посидеть рядом казалось действительно мазохистским. Мужчина все также занимался бумажной волокитой. Взяв ключ от кабинета из второго ящика, закрыл дверь и поставил стул, садясь рядом. Было дискомфортно. Через пять минут я опять начал елозить, ища удобное положение. Яков начал на меня поглядывать, но ничего не говорил. Не выдержав, поднялся и под присмотром омутов взял еще два стула и лег, кладя голову педагогу на колени. Не думал, что он позволит, но мужчина только слегка напрягся, не отвлекаясь от бумаг. Прикрыв глаза, я все также наслаждался царившей атмосферой. Грубая ладонь зарылась в волосы, перебирая. Вернувшись домой после смены на складе, отправился на кухню. Мать с отцом должны были скоро приехать, а ужина еще нет. Спустя тридцать минут раздался звонок в дверь. Черт, опять не успел. Впустив родителей, отправился обратно. Они выглядели радостными. — Что, Вальтер, опять не успел? — Улыбаясь, мама положила ладони на мои плечи и заглянула посмотреть, что я готовлю. По спине неприятно побежали мурашки. — Когда же ты научишься. — Закатив глаза, женщина ушла переодеваться. Через двадцать минут мы сидели за столом. В комнате пахло вкусно, но ни один кусок в горло не лез. Родители были в хорошем расположении духа. Отец рассказывал какую-то историю, а мать смеялась. За окном было темно и лил сильный дождь, бивший по окну. Резко сверкнула молния, за которой спустя мгновение последовал гром. Кухня была довольно просторной и давила своей пустотой. Ламинат под ногами, часть которого была покрыта большим ворсистым белым ковром, отливал цветом темного шоколада и нагнетал обстановку. Неприятный холодок шел от окна, заставляя колыхаться от ветра тюль. Комната была пропитана мраком, но родители выглядели как самые счастливые люди, не замечая этого. Жаренная свинина была сухой и безвкусной, никогда не любил мясо, но в семье мы его постоянно готовили. — Вальтер, мы все же нашли тебе место в нашей больнице. — Мама радостно смотрела на меня, сообщая новость. — У нас недавно уволилась уборщица. Вначале поработаешь так, потом потихоньку поднимешься. — Женщина перевела взгляд на тарелку, слегка хмурясь. Отец же безразлично смотрел на ее сожаление. — Конечно, не брось ты универ пять лет назад, все было бы гораздо проще. — Сейчас же тебе остается только сидеть на нашей шее, как ты делал и раньше. — Едкое замечание отца неприятным уколом вошло под кожу. Я потупил взгляд, не зная, что ответить на это. Правда неприятно била по ребрам, напоминая о ничтожности моего существования. За пять лет, отучившись на педагогическом, я перестал зарабатывать, а вакансий для меня не было. Выгнали с квартиры и пришлось переехать обратно к родителям. Они впустили, но мой провал был обсуждением практически каждого вечера. Также эта новость разлетелась всем родственникам со словами о неудачном и глупом сыне. Сидеть и слышать это в соседней комнате было больно. На запястьях появилась пара отвратительных шрамов, которые тоже были замечены и обсуждены родней. Работать я пошел на склады, но возможно перейду в больницу. Моя жизнь стала такой, какой предвещали родители. Они были полноценно правы во всем. Только сейчас я сидел без образования, работы и второй половинки. Отношения с Дорис, Элиасом и остальными ребятами резко изменились. Мой уход был предъявлен как предательство. Я пытался объяснить, но меня не слышали и не желали слышать. Но было другое, что постоянно резало душу тонким резным кинжалом. Через некоторое время Яков просто исчез, будто его никогда и не было. Ни серебряного спорткара, ни аромата кофе в аудитории, ни черных омутов. В универ вернулся учитель с первого курса, но я бросил учебу, переводясь в другой бессмысленный институт. После ужина направился в свою комнату. Я сидел на кровати, пялясь внутрь себя. В руках играл серебряный револьвер. Купил его через месяц после пропажи Якова, проходя мимо какого-то магазинчика. Он был точно такой же модели. Заряжен на один патрон. Иногда проходила игра в русскую рулетку, но «удача» всегда была на моей стороне. Крутанув барабан, приложил металлическое дуло к виску. Щелчок. Снова мимо. Какой я удачливый. Усмехнувшись своему проигрышу, положил револьвер под подушку. Накрывшись одеялом, закрыл глаза в попытке уснуть. Но жрущее чувство в груди отдавалось болью. Открыв глаза, я отчаянно смотрел на черные омуты перед собой. У Якова на лице был шок. Ощущая стекающие соленые капли на щеках, я выпрямился, стирая их и садясь. На парня не смотрел, пока он неотрывно глядел на меня. Холодная рука аккуратно и медленно притянула меня к пепельноволосому. На голове ощутил мягкое касание грубых губ. Я чувствовал, как по щекам стекали горячие ручейки, но тупо смотрел перед собой, не воспринимая что-либо. Серая макушка легла на мою. Мы сидели в тишине. Аромат кофе также бил по носу, а темная перчатка притянула мою ладонь к бледным губам, которые принялись выцеловывать каждую костяшку по отдельности. Свободная аудитория, дешевая иногда мигающая белым светом лампа, создающая полусвет, запах горьких сигарет вперемешку с крепким кофе, холодные руки в черных перчатках. Убийственные агаты, видящие насквозь и изящные губы, на которых всегда такая прекрасная усмешка. Я проморгался, приходя в себя. Остатки сна сидели стеклами в сердце, заставляя кровоточить оное. Холодный пот и высокий пульс не желали проходить. Слишком реально выглядело. Я дернулся посмотреть на Якова, убеждая себя, что это все было бредом. Как бы это не стало моей судьбой… Опустил взгляд, сомневаясь, но холодная перчатка аккуратно положила мою ладонь и подхватила за подбородок. На меня смотрели два агата, убеждая, что они здесь. Мужчина продолжал смотреть мне в глаза, возможно, он меня читал. Подавшись вперед, я уткнулся носом в тонкую шею и вцепился пальцами в белую рубашку. Вот он, Яков. Вот он. А вот я. Завтра увижусь с ребятами. Пойду в этот тупой универ. Все на месте. Я тяжело дышал, пытаясь успокоиться. Слезы произвольно скользили по щекам. Мужчина обнял меня, зарываясь носом в мою макушку. От него воняло кофе и сигаретами, а от перчаток исходил холод. Улыбнувшись тупости своих мыслей, я так и продолжал обнимать парня. Нужна ли мне другая жизнь? — Я-яков? В голове крутился вопрос, но почему именно он, не знал. — Да, Немо? — Голос был тих и, возможно, каплю нежен. Его подбородок покоился на моей голове, а я слушал биение его сердца, которое было почти не слышно. — Как часто ты носишь с собой револьвер? — Мужчина напрягся, не ожидая такого вопроса, но через секунду сделал вид, что расслабился. Он слегка отстранился и заглянул мне в глаза. Черные омуты не отражали насмешки, уверенности или доброты. Они были полноценно пустыми. Если не мягкая улыбка, я бы значительно жалел о своем вопросе. — Каждый день, мистер шпион. — Небольшая осторожная усмешка. Отодвинувшись от парня, начал его осматривать в попытках найти оружие. Мужчина же выжидательно смотрел на меня. Ладонь, ощупывая, изучала рубашку. Он постоянно носил свободные варианты, может поэтому? Спускаясь ближе к талии, на правой стороне обнаружил прикрепленный к телу револьвер. Глянув на Якова, который внимательно смотрел и ожидал моих дальнейших действий, начал аккуратно расстегивать рубашку. Оружие было прикреплено за счет резинки. Вытащить его было легко, но, чтобы убрать, придется перевязывать. Пальцы коснулись револьвера, но перчатка легла на мою кисть. Яков настороженно смотрел на меня. Я медленно отодвинул руку, садясь на место. Мужчина застегнул рубашку и вернулся взглядом ко мне. Мы молчали. Как я раньше не мог предположить, что он носит его с собой? Ради меня он бы не принес его тогда. У Якова всегда с собой револьвер. Я переосмысливал каждую ситуацию, учитывая оружие. Никогда не обнимал его за талию. Не любит тактильный контакт. Общителен, но не подпускает к себе никого. Подозревает при каждом вопросе или действии. Что ты за человек, Яков? Я медленно положил теплую ладонь на щеку пепельноволосого. Огладил скулу. Приблизившись, едва коснулся тонких губ. Мои действия были осторожны, честны и безвредны. Как и чувства. Касание было лекарством души. Оно было чистым и невинным. Черные агаты не отрывались от меня, как и я от них. Спустя некоторое время Яков выдал усмешку и положил мне на голову ладонь, почесывая. — Поехали, Немо. С тебя завтрак. — Я закатил глаза на такую наглость. Но встал за рюкзаком и убрать стулья. Собравшись, мы по отдельности вышли и через пять минут ехали вместе. — Яков, — Я замедлился, размышляя над желанием сказать. Мужчина на секунду перевел на меня взгляд, показывая, что слушает. Обняв себя руками, я откинулся на спинку и смотрел на пепельноволосого. — возьми меня с собой на следующие гонки. — Голос был робок. — Пожалуйста. Парень усмехнулся, я уже готовился отвечать на несмешные нападки. — Вместо меня поедешь? — Тогда от твоей бибики не останется ни кусочка. — А от нас останется? — Яков кинул на меня мимолетный взгляд, ожидая уже затянувшегося ответа. Последний обрывок из сновидения больно отдался в голове. «Крутанув барабан, приложил металлическое дуло к виску. Щелчок. Снова мимо.» Сглотнув, я вернулся к разговору, отгоняя мысли. — Не допущу, чтобы не осталось. — Тихо ответил я. Увидев сталь в моем голосе, Яков не стал развивать тему. Приехав домой, мы сразу завалились на диван. Чужой холодный нос грелся об мою шею, а ладонь держала при своем хозяине. Включив какую-то логическую программу, в которой от логики только название, мы наслаждались моментом. Аромат кофе отгонял все плохие мысли, заставляя расслабиться. К одиннадцати меня склонило в сон.