Вишня, кофе, сигареты

Валяясь на диване, смотрели ту же самую тупую телепередачу. Просто остальные были еще хуже. Холодный нос утыкался в мою шею, а окутанная в перчатку ладонь покоилась на талии. Однако лежала она там недолго. Спустя пару минут я невинно взял ее в свои и начал играться с пальцами. Целью сего действа было снятие грубой ткани. Парень явно напрягся, когда я взял ладонь, поэтому торопиться было нельзя. Водя большим пальцем по внутренней стороне, массировал, пытаясь снять стресс от моих действий. Практически беззвучное дыхание у шеи охлаждало кожу, вызывая легкие мурашки, но притащенный с спальни плед согревал обоих. Переживания, что Яков мне не может доверять, бились на дне сознания. Я действительно благодарен ему за произнесенные откровения, но чувство, что я не знаю парня, продолжало существовать. Шершавая ткань перчатки практически не двигалась вслед за движениями пальца. Они будто приклеены, но произошедшее в кабинете опровергало такое предположение. «Тонкие губы приблизились к моему уху, выдыхая тихое, но возбуждающее слово: «Считай». От мужчины ощущалось тепло даже на небольшом расстоянии. Черные агаты выжидательно смотрели в мои глаза. — Раз, — Прошептал я, ощущая, как ремень на шее стал сдавливать чуть сильнее. Его край так и оставался в чужой ладони, которая его наматывала практически до конца. — Два, — Обжигающее дыхание разносилось по тонкой коже грудной клетки, вызывая мурашки. — Три, — Я смотрел на Якова, который, не отрывая от меня взгляда, зубами снял с свободной ладони перчатку.» Прикусив губу, продолжил водить пальцем по местам, где предположительно должны быть линии. Мысли о предложении парня быть сверху довольно удивляли. Мог ли он так сказать в порыве эмоций или чтобы побесить шуткой? Я прикрыл глаза, наслаждаясь ощущениями от прикосновений под ладонями, морозного дыхания, тяжести лежащей на мне ноги, небольшого шума телевизора и легкого ветерка с приоткрытого окна. В комнате царил полный мрак, который разбавлял только экран. Данная обстановка дарила сердцу покой, который в прошлой жизни был неестественным. Вспоминалась старая квартирка родителей, коричневая небольшая комнатка. А также перед глазами всплыло холодное оружие под подушкой. Я порывисто открыл глаза, пытаясь не выдать неприятную мысль. Яков отлично подмечал любое изменение моего состояния, а говорить об этом с ним не стоило. Кончики пальцев чуть скользнули под перчатку, оглаживая зону запястья. Я ожидал реакции парня, но ее не было. Тогда я начал двигаться еще дальше, надеясь хоть на какое-то действие. Сжатие кулака, отодвигание ладони, заявление о неудачности попытки в шуточном варианте, но ничего не было. Я повернул голову в сторону Якова, который не отрывал взгляда от моих ладоней, бродячих под перчаткой. Он выглядел сосредоточенным, но не в боевой готовности. Какая-то задумчивость скорей. — Можешь снять. — Заметив, что я смотрю, парень глянул на меня. На лице не было ухмылки или насмешки. Яков был спокойным. Каких-либо других эмоций рассмотреть не получалось. Голос был тихим, но ясным. Вероятно, он понял, что я хочу сделать еще в самом начале, поэтому был готов к моим действиям. Подцепив край перчатки, я раздел ладонь, продолжая оглаживать уже фарфоровую рельефную кожу. Обводя каждый шрам, подсчитывал, чтобы запомнить. Хотелось знать, что они больше не появятся, но гарантий никаких не было. Причины, откуда они брались, не известны. Расскажет ли он мне когда-нибудь? Палец невольно прошелся с бо́льшим давлением по свежему шраму, заставляя парня сжать руку. — Еще болят? — Прошептал я, не убирая пальца от шрама и начиная, еле касаясь, поглаживать. — Нет, все нормально. — Спешно проговорил пепельноволосый. Тяжело выдохнув, переплел свои пальцы с чужими. Такая фраза вызывала раздражение, но спорить сейчас с парнем, означало поражение, даже в случае победы. Выигрывать битву, но проиграть войну. Терять его мне не хотелось. — Что это была за ситуация с Оливером? — Переводя тему, спросил я. Размышления о той ситуации крутились в голове, но спрашивать не решался. Сейчас же готов был выслушать и ложь с этих тонких бледных губ. А врал ли Яков мне когда-нибудь? Если и врал, то вероятность об этом узнать явно ниже нуля. Снизу послышалась усмешка. — А я уж думал, что не спросишь. — Холодная ладонь начала сжимать слабее, оглаживая мою большим пальцем. — А как ты думаешь? — Голос становился игривым. — Не знаю, поэтому и спросил. — Тихо произнес я, наблюдая за руками. Яков вырвал свою ладонь из моей и оперся на локти, пока черные агаты сверлили меня презрительным взглядом. — Немо, не ври мне. — Серьезный голос заставил сглотнуть, а в теле появилась некая скованность. Было ощущение опасности. — Это было похоже на взятку. — Промямлил я, отводя взгляд в другую сторону. — Еще есть теории? — Вернувшись к обычному насмешливому голосу, произнес пепельноволосый. Я посмотрел в черные омуты. А ведь еще каких-либо вариантов ситуации не рассматривал, считая верным первую версию, хоть и пытался «оправдать». Поджав губы, начал размышлять. Идей никаких не было. — Нет. — Признал я. — Воспользуйся хоть раз этим. — Яков кончиками пальцев слегка постучал по голове. Я раздраженно на него посмотрел, на что получил ухмылку. — Думай, Немо. — Закатив глаза, отвернулся, обдумывая произошедшее. Педагог тогда был заскучавшим, говоря, что ситуация была неудивительной или ничем особенным. Он наверняка предугадывал такой поступок, и какой-либо реакции на то, что я это увидел, не было. Оливер на протяжении года пытался халтурить, и зная Якова, можно сказать, что даже за крупную сумму, он спасать прогульщика не будет. Паренек же за весь учебный год знаний не получал. Также педагог четко говорил, что автоматы не ставит. Вопрос, мог ли Оливер попытаться его купить? Или он покупал что-то другое? Черные агаты наблюдали за моим рассуждением, подмечая каждое движение лица. — Он хотел, чтобы ты был его репетитором? — Найдя еще одно предположение, которое больше походило на правду, проговорил я. — Близко. — В своей обычной манере пепельноволосый продолжал меня рассматривать с долей насмешки. — И чем все закончилось? — Я удивленно глянул на Якова. — Я тебе детектив что ли? — Немо, с тебя даже шпион плохой, а детектив и подавно. — Болтая ногами и опираясь подбородком на ладони, с легкостью проговорил парень. Скрестив руки на груди, я отвел взгляд к телевизору, не желая продолжать разговор. Якова мое минутное молчание не устроило, и он нагло перелез, садясь на мои бедра, что доставляло дискомфорт. Ладони упирались в ребра, и парень слегка нависал надо мной, склонив голову на бок. Я продолжал пялиться в телевизор. Пытаться столкнуть было бесполезно, а может даже вредно, поэтому лучшим действием было бездействие. Яков, закатив глаза, выдохнул. — Что мистер шпион, будете дуться? — Насмешка открыто читалась в голосе. — Не-е-м-о, игнорирование меня тебе ничем не поможет. — Помолчав минуту, я продолжал безмолвно лежать. Яков сел чуть ниже, вызывая больший дискомфорт, что заставило поморщиться. — О, так ты все еще живой. — Ехидство плясало в черных агатах, радуясь производимому эффекту. — Знаешь, я бы с радостью повторил, так как твои крики со стонами гораздо лучше молчания. — Бесстыже прошептал парень, наблюдая за мной. Я недовольно сжал челюсти, продолжая соблюдать тишину. Яков откровенно раздражал и пытался принудить меня выплеснуть это чувство. Больные от недавних действий мышцы и кожа неприятно напоминали о себе под весом парня. — Сладкий, ну неужели ты обиделся? — Раздетая ладонь поползла под футболку, будто царапая кожу. Не желая продолжения данных действий, положил на Якова безразличный взгляд, что не только не заставило убрать ухмылку, но и усилило ее. — Ну же, Немо, расскажи, за что ты на меня злишься? — Я на тебя не злюсь. — Отводя взгляд обратно к телевизору, пробурчал я. — Тогда что ты чувствуешь? — Прищурившись, произнес парень. Начав раздумывать над данным вопросом, невольно поджал губы, смотря в никуда. Казалось, что я испытываю раздражение, но на что? На то, что Яков недооценил мои «шпионские» и дедуктивные способности? Шпионом я никогда и не был. Да и не собирался быть. Однако его игривое поведение периодически раздражало, хоть и иногда возбуждало. Но все равно раздражало. Я посмотрел в черные агаты подозревающим взглядом. Злиться мне было на него не за что. Тогда что я испытывал к нему сейчас? Почему начал игнорировать? — А почему тебя это интересует? — Вопрос для того, чтобы не отвечать. — Немо, если ты не можешь разобраться со своими чувствами, то тебе пора к психотерапевту. — Развязно произнес парень, продолжая сидеть на мне. Он слегка наклонился к моему лицу, продолжая шепотом. — К твоему счастью, могу выслушать тебя и твои размышления. — Я недовольно хмыкнул. — Не думаю, что у тебя есть психологическое образование. — Это мне не помешает послушать твои доводы разума. — Самодовольно проговорил Яков. — Не люблю рассуждать вслух. — Пробурчал я, кладя ладони на чужие бедра, одетые в черные домашние штаны. — Я тоже. Однако сейчас твои размышления будем слышать только мы. — Слегка покачиваясь вперед-назад, что вызывало не только дискомфортные, но и приятные ощущения внизу, произнес парень. Я тяжело выдохнул, отводя взгляд. — Давай так, ты отвечаешь правдой на один мой вопрос, и я отвечаю следом на любой твой. — Яков замер и закусил губу, глядя на меня в ожидании ответа. Агаты стали сосредоточенными. — Тоже правдой? — Вернувшись взглядом к пепельноволосому, произнес я. Парень закатил глаза. — Разумеется. — Хорошо. Задавай вопрос. — Руки продолжали лежать на бедрах, а пепельноволосый двигался в прежнем темпе. Появилось небольшое молчание. Яков остановился и начал сверлить меня взглядом, раздумывая. — Что тебе снится? — Я невольно увеличил хватку на бедрах, поражаясь вопросу. — Ты можешь не отвечать, однако тогда не задашь вопрос мне. — Данные условия стреляли в обоих. Мы нагло врывались в чужие тайны, но и жертвовали своими. Яков знал, что такую возможность я не буду использовать для мелочи, поэтому и не мелочился сам. Мы будто стояли на поле боя, одновременно произнося «туше». — Каждый раз по-разному. Однако все крутится возле одной тематики. — Спустя некоторое время тихо произнес я, не смотря в черные омуты. Говорить об этом было сложно. Вдохнув и собравшись с мыслями, продолжил. — Я… Моя жизнь пошла не по самому лучшему течению. — Яков внимательно смотрел в мое лицо, слушая. — Начал работать в больнице у родителей, жить с ними. Потерял все, свободу, друзей… — Я ненадолго остановился, переводя взгляд на обладателя черных агатов. Голос стал еще тише. — …Тебя и смысл жизни. — Следом посмотрел на место, где предположительно должен быть револьвер. — Практически каждый сон заканчивался попыткой… — Сглотнув, продолжил. — суицида. — По коже начала ходить ледяная дрожь. Страх накатывал с новой силой, напоминая о двойственности реальности. — Эти сны слишком реальны. — Говорить было тяжело, дыхания не хватало, но я не останавливался, глядя на револьвер под футболкой. — Будто другая реальность или настоящая жизнь, а все это — Перевел взгляд на Якова, на лице которого не осталось и следа насмешки. Пепельноволосый был напряжен. — райские сны для утешения. — Следом я замолчал. Яков продолжал сидеть, не шевелясь и глядел на меня, думая. — Может это так и есть. — Смотря в пустоту, спустя пару минут добавил я. — Не смей так говорить. — Серьезно прошептал парень. — Почему? Может это действительно сон. Откуда мне знать, что это не просто моя жалкая фантазия? — Облокотившись, я приподнялся, глядя в черные агаты и повышая голос. Страх и боль переплелись, создавая веревку, которая обвивалась вокруг моей шеи. Яков молчал, смотря на меня. — Если это действительно так, то я не жалею ни об одной из попыток, потому что понимаю. Я не смогу так жить, если это произойдет или произошло. Эта жизнь похожа на рай, по сравнению с той, в которой я могу реально жить. — Тон разговора повысился непроизвольно из-за сложности ситуации, которая давно давила на душу. — Скажи, Яков, — Я с вызовом посмотрел на парня. — чтобы ты сделал на моем месте в такой ситуации? Пепельноволосый продолжал смотреть на меня, не произнося ни слова. Было видно, что он рассуждает, но о чем, неизвестно. Тишина затягивалась. — Я не знаю, Немо. — Опустив взгляд, хрупко прошептал Яков, слегка мотнув головой. В последующую секунду я будто очнулся. Парень явно не виноват в моих метаниях, но я на нем сорвался. Мысли, что я мог его обидеть или задеть, бились в голове. — Яков… Я не хотел. — Обхватив чужую ладонь, притянул ее к себе, оглаживая. — Прости. — Ты не виноват. — Более грубо произнес парень, вырывая кисть и слезая с меня. — Я слушаю твой вопрос. — Агаты поднялись обратно к моему лицу. От них разило небольшим холодом, однако лицо парня было нейтральным. Его задела эта ситуация. — Я… — Сейчас продолжать диалог в такой манере плохая идея. — Могу задать его позже? Пепельноволосый кивнул, не отрывая взгляда, и улегся обратно, устремляя взор в телевизор. Изящная ладонь не располагалась на талии, а в шею не утыкался морозящий нос. Чуть больше укутавшись в плед, я вернулся к просмотру телепередачи.