Кара-Ада

      — Куда ты меня ведёшь? — Юля с неподдельным восторгом поворачивается к Марку, заглядывая в самую глубину его глаз. Казалось бы, рядом море и глубже него вокруг нет ничего, но отчего-то Паршута каждый раз убеждается, что самая неизвестная, но знакомая глубина — это глубина глаз мужчины, что перевернул её жизнь с ног на голову за каких-то два года, хотя знакомы они уже почти целых пятнадцать лет. — Ну, Ма-арк!       — Не оборачивайся, — загадочно улыбается мужчина: он приготовил для любимой женщины сюрприз и не намерен раскрывать его раньше времени, — просто иди вперёд.       — Уже вечер, а ты ведёшь меня… — Юля, покорно шагая дальше, вздыхает, надув губы, чего Марк заметить не мог, но вполне мог предположить; только предвкушение от неизвестности никуда не пропадает, — не понятно, куда ты меня ведёшь. И Тёма с Ксюшей даже не с нами.       — Мы уже почти дошли, — с лица Тишмана не сходит тёплая улыбка, он берет девушку за плечи, подталкивая её сзади в правильном направлении по узкой тропинке к морю, — если ты будешь терпеливее, то, поверь, сюрприз оправдает твои ожидания. Ну, я на это надеюсь, по крайней мере.       Закатное солнце золотит всё побережье Бодрума, отражаясь от глади воды ало-оранжевой дорожкой. Яхты и катера всё ещё двигаются по волнам, нарушая покой мерных волн, а последние «предприниматели досуга» убирают всё в багажники машин.       Паршута понимает, что Марк ведёт её к морю, но не совсем осознаёт для чего, ведь только днем они с него вернулись, да и сейчас развлечения на воде уже все позакрывались, а все кафе и рестораны находятся и вовсе в противоположной стороне. Узкая каменная тропинка ощущается не очень-то сильно крутой, но когда такие места всё же попадаются, Юля чувствует более крепкую хватку Марка: он держит её, чтобы она ненароком не упала. Этот факт кажется Паршуте милым и в то же время даёт понять, что надёжнее человека рядом с ней просто нет. А то, что её мужчина решил устроить неожиданную прогулку с абсолютно неизвестным, но интригующим продолжением, заставляет Юлю слегка нервничать.       Марк впервые за долгое время ощущает себя мальчишкой, который впервые позвал девушку на свидание, и теперь он полностью отдаётся будущему моменту, когда его внутренний ребёнок будет лицезреть реакцию Юли. Аккуратно ступая шаг за шагом позади неё, Тишман, постоянно поправляет лямку от рюкзака, старается не сильно торопиться, хотя очень хочется подхватить девушку на руки и бегом унести её до нужного места, чтобы не терять ни минуты, иначе они оба рискуют свалиться со склона. А эта чертовка, шедшая впереди, слишком горяча в своём простеньком белом платье, которое от легкого ветра касается его коленей, вызывая мурашки.       — Уже почти, — мужчина оббегает Юлю, подав ей руку, чтобы она спустилась уже на настоящий берег, другой рукой указав влево от себя, — нам туда.       — Может ты уже скажешь? — сделав шаг вниз, Юля пытается состроить щенячий взгляд, и будь Марк не в предвкушении вечера, сознался бы во всём, даже в том, чего не делал, однако ему удалось сдержаться и не поддаться на чары этой искусительницы. Он лишь отрицательно кивает и сцепляет их руки в замок. — Ясно. Но бросать Артёма и Ксюшу было всё же неправильно.       — Послушай, завтра у Ксю будет мастер класс с Голубевым, и мы там совершенно ни к чему. Сегодня они ходили на локации и наверняка вымотались, так что в нашем распоряжении вся следующая ночь и завтрашний день, — Марк не совсем понимает, к чему все эти расспросы, а потому волнуется, что Юля может в последний момент отказаться и вернуться в отель. — И предупреждая твой очередной вопрос, говорю, что сообщил Тёме про наше отсутствие в следующие сутки.       — Что?! — от удивления блондинка даже останавливается, случайно дёргая Марка за руку. — Сутки? Но…       — Юль, — певец вплотную подходит к девушке, притягивая её как можно ближе за талию, так что расстояния между ними практически не остаётся, дыхание опаляет кожу, и между лицами остаётся каких-то пару сантиметров, — ты мне доверяешь?       — К-конечно, — Юля запинается, кивая, а в горле пересыхает.       Почему-то в эту секунду ей в голову лезут не совсем уместные мысли: на фоне заката тело Марка кажется таким сильным и в то же время гибким, его глаза затягивают на своё дно, словно в морскую пучину, где пляшут уже не только чёртики, но и все внутренние демоны, которые жаждут пира и продолжения негласного обещания, каждый его выдох обжигает посильнее любого огня, а руки, лежащие на её талии, хочется чувствовать везде.        Марк заправляет выбившуюся прядь за ухо и, когда казалось, что поцелуй неизбежен, разворачивается и тянет её в сторону причала.       — Вот и отлично, — голос его не дрожит, хотя мужчина подозревает, что сбившееся дыхание выдаёт его с головой. Марк прекрасно понимает, к чему всё шло, и, если бы позволил дальше Юле гипнотизировать себя, они бы никуда дальше не двинулись, а скорее бы помчались в номер. Конечно, ему этого хочется, но всё же Тишман обязательно должен сдержать свое слово, поэтому упорно тащит Паршуту в сторону небольшой арендованной яхты.       — Мы куда-то поплывём? — певица с опаской оборачивается на мужчину, пытаясь не замечать охватившее её желание.       — Ага, — Тишман ступает на борт вновь подавая руку, как и пятью минутами ранее. — Мы отправимся на Черный остров или, как его называют ещё, Кара-Ада, — Юля охотно принимает помощь и тоже оказывается на борту, пока Марк продолжает. — Хоть остров и зовут «кара», что в переводе означает «черный», покрыт он густым ароматным сосновым лесом и больше заслуживает название «зеленый». Сюда постоянно заезжают туристы, чтобы искупаться в горячих источниках и принять лечебные грязевые ванны. Представляешь, считается, что сама Клеопатра оставалась всегда красивой и молодой, потому что принимала грязевые ванны на Черном острове.       — Мы правда туда отправимся сейчас? Откуда ты всё это узнал, Гугл? — бесконечно задавая вопросы, с восторгом произносит Юля, карие глаза которой приняли чуть красноватый оттенок из-за отражающегося в них почти совсем зашедшего солнца, будто само пламя танцует в их недрах.       — Местные много говорили про него, а я решил немного почитать в интернете, — как ни в чём не бывало пожимает плечами Марк, направляясь в сторону штурвала.       — А где же капитан нашего судна? — артистка чувствует себя самой счастливой на всей планете: ради неё Марк договорился, чтобы чуть ли не ночью их отвезли на какой-то остров. Одним словом, романтик.       — Он перед тобой, — усмехается певец, заводя мотор, — я арендовал её для нас.       — Что?! — внутренний мальчишка Тишмана доволен неподдельным восхищением девушки, а ведь это ещё не весь сюрприз. — Марк, ты сейчас шутишь? — она пока что не верит, но он заставит её не сомневаться чуть позже; Паршута обескуражена: что этот мужчина творит? — Скажи, что ты шутишь…       Тишман лишь лукаво улыбается ей через плечо, и в следующую секунду они двигаются в море. Когда становится совсем темно, Марк включает свет на судне, нос которого разрезает встречные волны, из-за чего яхта слегка покачивается и подпрыгивает. Ветер развевает волосы певицы, стоящей на носу почти одинокого «Звездопада» (так называется яхта), лишь изредка поодаль от них стоят лодки с рыбаками, ещё реже баркасы.       Юля любуется звёздами и растущей луной: здесь они отчего-то кажутся ближе, словно ещё немного и можно будет дотронуться рукой. Она спиной ощущает, как пристальный взгляд Тишмана очерчивает её фигуру, иногда отрываясь, чтобы правильно следовать курсу. В один момент ей хочется встретиться с его глазами, сказать своими «спасибо» и одарить той улыбкой, которая принадлежит лишь ему одному. Она так и делает и, ловя его огненный взор устремленный сейчас не на неё, понимает, что именно глаза Марка греют её, дорога всегда вела к ним, а сейчас ей в голову взбредает странная мысль: как навигационные приборы для Марка, помогающие ему не заблудиться, так сам он для неё — её компас, который ведёт их сейчас на остров. А ещё она знает, что Тишман очень закрытый человек, пускающий близко в свою жизнь лишь единицы.        Когда его взгляд всё же встречается с её, Паршута исполняет задуманное и улыбается, получая в ответ короткую, но лучезарную улыбку, и на борту становится будто немного светлее.       Артист ничего не произносит, лишь кивает головой вперёд, говоря этим развернуться и посмотреть, а девушка молча повинуется, поворачиваясь и наблюдая вдали Кара-Ада, виднеющимся чёрным пятном, которое увеличивается с каждой секундой. Белое платье на изящном женском силуэте не даёт покоя раззадорившемуся воображению Тишмана. Его фантазии играют с ним злую шутку, заставляя отвлекаться от штурвала. С того момента, как Марк и Юля признались друг другу в чувствах, ему постоянно хочется радовать её чем-то, только бы видеть искреннюю радость в глазах и слышать звонкий смех. Ему невероятно тяжело и больно, когда его девочка грустит, тогда он мечется из угла в угол, точно загнанный зверь. В такие моменты, как бы мужчина ни старался, он бессилен. Ему остаётся лишь быть рядом и пытаться уберечь Юлю от остальных невзгод этого мира. Сама певица в такие моменты твердит, что его присутствия рядом достаточно, но вот сам Тишман в это не верит, только ему ничего не остаётся. Он знает, как Юля умеет любить: на полную и без оглядки, отдаётся полностью, хотя знает, что такое быть раненой. И как бы она ни старалась, влюбляясь, становится зависима от человека, слишком уязвима. Марк знает, что это неправильно, знает, что не должен наслаждаться этим, но где-то в глубине души ему от этого становится хорошо: Юля зависима от него, а он постарается сделать так, чтобы её привязанность больше не сделала ей больно. Он ответственен за неё и, как бы это глупо ни звучало, за её чувства. Марк полностью принимает эту ответственность, и теперь его обязанность — это оберегать сердце Паршуты. Может быть, люди в какой-то степени всё же должны зависеть друг от друга, а до этого Юле попадались попросту не те люди? Ведь и в отношениях с друзьями человек постепенно становится зависим от общения, а когда его нет, то на душе тоскливо и горько, словно тяжёлые тучи заволокли небо в ясный день. Со временем певец стал осознавать, что и сам попал в рабство этих метающих искры глаз, этих горячих, но нежных губ, этих ласковых рук. Он принадлежит ей всецело, и пусть это эгоистично, но Тишман жаждет того же в ответ и знает, что это так.       — Марк? — «капитан» и не сразу замечает, что Юля подошла к нему вплотную и обняла за руку. — Что с тобой? Ты то горишь жизнерадостностью и глаз с меня не сводишь, то становишься холодным, как лёд. Расскажешь мне, что происходит тут? — она легко прикасается указательным пальцем к виску мужчины, а затем кладёт ту же руку в область сердца. — Или тут?       — Всё хорошо, — Тишман являет самую тёплую улыбку, на которую только способен, беря руку Юли в свою и целуя тыльной сторону ладони. — Просто слегка задумался. Мы уже скоро будем на месте.       — Хорошо, — вздохнув, девушка кладёт голову на его плечо. А спустя пару минут вновь нарушает молчание. — Спасибо тебе.       — За что? — искренне не понимает Марк.       — За всё, — легко отвечает Паршута. — За то, что ты делаешь для меня, за то, что ты есть.       — Я люблю тебя, — повернув голову в сторону Юли, шепчет мужчина в её волосы.       — Ты, как дикий остров. Чтоб до тебя доплыть, мне остаётся просто — просто тебя любить, — также тихо произносит певица строчки своей же песни, прижимаясь ближе к родному телу, излучающему тепло.       — Выйдем на берег? — Марк задаёт неожиданный вопрос, потому что Паршута не сразу обращает внимание на то, что они уже успели так близко подойти к небольшой бухте. В ответ Тишман получает поцелуй в щеку и расценивает это как «да». — Только сегодня, если ты не против, мы побудем там недолго, хорошо?       — Хорошо, — девушке не терпится узнать, что ещё мог подготовить этот невероятный и удивительный мужчина.       Поскольку бухта оказалась достаточно глубокой, яхта застывает чуть ли не у самой суши, но всё же ступить на неё, не намокнув, не удастся. Марк спускается в воду, будучи в одежде: шорты тотчас же оказываются насквозь мокрыми, а футболка прилипает к телу. Мелкие волны накатывают на его грудь, только сам мужчина плескает на лицо и голову соленую влагу и одним жестом приглашает Юлю сесть к нему на плечи. Девушка соглашается не сразу, потому что это кажется ей по-детски глупым. Однако в итоге решает не спорить. Порой во взрослой жизни так не хватает ребячества и тех мелочей из далёкого и беззаботного прошлого. Паршута легко соскальзывает с деревянного выступа яхты на крепкие плечи Тишмана, её ноги оказываются в воде, но платье остаётся сухим. С каждым широким и уверенным шагом Марк, придерживая Юлю, начинает чувствовать легкую прохладу воздуха в сырой одежде, но вот жар в теле она унять не может: он горит изнутри диким пламенем, ибо с этой бестией по-другому быть не может. Он видит её изящные ножки, соблазнительно давящие на грудь, чувствует тёпло её тела и ласковые руки, гладящие его по оголённой шее, что по нему бежит аж табун мурашек, который определённо никак не связан с прохладой. Песок ещё горячий после палящего летнего солнца, а вода настолько лазурная, что даже в темноте видно дно. Уже завтра от наплыва туристов тут будет не продохнуть, а пока они могут насладиться первозданной природой. Кажется, что звезды здесь сияют ярче, чем где бы то ни было, а лунная дорожка проложена словно от края света до самого острова.       — Ну всё, опускай меня, — Юля гладит Марка по влажным волосам, — тебе же тяжело.       — Не-а, — отрицает певец, — ни капли.       — Ма-арк! — жалобно доносится сверху. — Ну опусти меня на землю. Я же никуда не сбегу. Мы на острове, и это просто невозможно.       — А вдруг, — наигранно серьёзный тон заставляет Юлю хмыкнуть. — Побежишь куда-то в этот лес, а я тебя и не догоню. Ищи тебя потом с собаками. Пожалей старика. А так ты останешься со мной точно.       — Старика?! — Паршута возмущённо делает пару вздохов. — С ума сошёл?!       — Возможно, — пожимает плечами Тишман, двигаясь вдоль берега. — Старческое, наверное.       — Прекрати так шутить, — смеётся Юля, игриво ударяя его по руке, которая плавно двигается от колена выше.       Эта выходка лишает Марка равновесия, и он оступается, но всё же остаётся на ногах, а вот певица с испуганным криком соскальзывает, хватаясь за мокрую белую футболку. Мужчине, однако, удаётся защитить возлюбленную от падения: с трудом, но Паршута оказывается у него на руках — им обоим повезло.       — Всё в порядке? — он волнуется.       — Дурак, — обиженно шепчет девушка. — Я же говорила.       — «Я же говорила», — Тишман передразнивает её, всё ещё не опуская её на песок, — А других слов не нашлось?       На это Юля только фыркает и всё-таки оказывается на земле. Проникновенный взгляд Марка заставляет её смягчиться и сменить гнев на милость. Он привычным жестом отбрасывает её волосы на спину и заправляет выбившуюся прядь, а Паршута, словно завороженная не двигается, боясь нарушить чарующий момент.       — Предлагаю сейчас погулять здесь, а уже завтра отправиться к горячим источникам и грязевым ваннам, — синие глаза горят надеждой и чем-то ещё, скрытым в самой их глубине.       — Как скажешь, — тёплая улыбка сияет на лице артистки, как Млечный путь над их головами. Она аккуратно берет руки Марка в свои, будто боится спугнуть. — План целиком и полностью в твоих руках, только…       — Что? — теперь, кажется, загипнотизирован уже Тишман.       — Хочу подняться в рощу на этот холм, — Паршута смущённо закусывает нижнюю губу, — ты не против?       — О чём речь? Конечно же, нет, — певец тянет Юлю ближе, перехватывая за талию. — Этот вечер и ночь полностью принадлежат тебе.       Влюблённые глаза смотрят с благодарностью, луна, отражающаяся в них, делает их настолько не похожими ни на какие другие во всей вселенной, что невозможно оторваться от любования их переливами. В них столько всего в одну секунду, а Марк не может зацепиться хотя бы за одно из этого: множество слов и мыслей роятся в голове, но произнести он так ничего и не смеет, то открывая, то закрывая рот.       Осознав, что «дружочек» отчего-то колеблется, Юля заливается звонким смехом, разносящимся по пустынному пляжу, лукаво заглядывает в саму душу и тянет мужчину за руку, ведя в направлении холма. Тишман краснеет и смущённо смеётся в ответ, но беспрекословно следует за Паршутой. Лёгкий туман стелется на всём протяжении, препятствуя видимости под ногами, но двое, совершенно не замечая этого, двигаются вперёд, доверясь интуиции, и не издают ни одного слова, изредка обмениваются горящими взглядами и смешками.       Когда они всё же достигают верха, до Марка не сразу доходит, что время теперь не властно: он не знает прошло ли десять минут или же целый час. Эти мысли тут же улетучиваются, стоит ему только взглянуть на девушку в белом платье, стоящей у края: позади лес, впереди обрыв и бескрайнее море. Чёрная линия горизонта и тёмно-синее небо, на полотне которого раскинулись созвездия и молодой растущий месяц. Тихо вздохнув, артист понимает, что видит будто сияние всей фигуры Юли, хотя уверен, что это лишь иллюзия и падающий с ночного неба свет. Такая прекрасная и дурманящая иллюзия. Только вот хочется верить, что это волшебство, иное он и рассматривать не хочет. Подойдя сзади со спины, Марк обнимает её за талию, крепче прижимая к себе, вдыхает пьянящий аромат волос, зарываясь в них носом, оставляет лёгкий поцелуй где-то за ухом, чувствуя, как по телу Юли прокатывается дрожь.       — Здесь так красиво, — голос артистки срывается на полушёпот. В ответ около шеи вибрацией раздаётся согласное мычание. — Марк… — сглатывая, девушка из последних сил пытается взять себя в руки, чего нельзя сказать о Тишмане, который бессовестно целует каждый не прикрытый тканью участок молочной с золотым отливом загара кожи. — О чём ты думаешь?       — Не могу думать ни о чём и ни о ком, — тихий томный голос оглушает, а певец уже чуть ли не одержим; он и сам не понимает, как это происходит, но когда она рядом с ним, то разум покидает его, — кроме тебя.       — Марк, постой, — Юля неохотно выворачивается из крепких объятий любимого человека и берет его лицо в свои ладони, оглаживая скулы большими пальцами; Тишман кладёт руки на прежнее место на талии и видит виноватую улыбку, — не надо… не сейчас.       — Хорошо, — тяжёлый вздох и потупленный взгляд, но сознание уже где-то потеряно, спрыгнуло с того самого обрыва в пропасть, и в данную секунду исключительно какие-то неведомые силы сдерживают Марка от того, чтобы растерзать желанные губы и созерцать природную красоту женского тела. — Тогда идём обратно, мы ещё должны поужинать.       Почти незаметное движение головы — согласие. Они сплетают руки и идут с холма плечо к плечу. Туман меж деревьев немного гуще, но двое не обращают на это никакого внимания. Разговоры теперь льются обо всём подряд: мастер классы Ксюши, новые дизайнерские работы Артёма, будущее участие Марка в шоу «Аватар» в качестве члена жюри, даже январские мероприятия да их общий стиль одежды в тот период.       — Кажется, мы забрели немного не туда, — Юля говорит медленно, но нельзя не уловить смешинку в тоне её голоса.       — Полагаю, я смогу отыскать путь обратно, — артист дёргается с места, чтобы исправить ситуацию, но слышит, как девушка окликает его со спины.       — Марк, — он поворачивается и видит нежную улыбку, — милый, не торопись. Давай насладимся этой природой. Ты только посмотри.       Мужчина оглядывается по сторонам и видит, что они вышли к какому-то небольшому водоёму, вокруг которого уложены плоские огромные камни, а слева от него и Юли по холму стекает ручей, падающий с небольшого отвеса и рассыпающийся мелкими брызгами. Вода в природном бассейне кажется совсем прозрачной даже в темноте, ещё более чистой, чем в море. Покрутившись на месте ещё с минуту, Марк смеётся, поднимая взгляд в небо, где звёздные дороги неизменно ведут куда-то в неизвестность.       — Тут так… — слова комом застревают в горле, когда певец видит, как с прекрасного тела его возлюбленной платье стекает к ногам, словно тая; Тишману мерещится, что Юля кидает ему хищный оскал через плечо, когда она постепенно входит в воду.       — Красиво? — заканчивает девушка за него, а Марк тяжело сглатывает, не будучи способным вымолвить и слова. — Ну же! Чего же там встал? Тут не так холодно, как ты думаешь. Присоединишься?       Всё также без ответа. Всё ещё слегка влажная футболка летит куда-то на тёплый камень, в ту же сторону отправляются и шорты с кроссовками. За мгновение мужчина оказывается у водной черты, переступив которую, он уже будет не в состоянии остановиться. И вот шаг за шагом Марк по пояс оказывается в воде. Дорога без возврата.       Юля переплывает от одного камня к другому, наблюдая за действиями сегодняшнего «капитана»: не раздумывая, он чересчур быстро оказывается в центре бассейна, наблюдая за ней в ответ, как хищник наблюдал бы за своей жертвой. Она плывёт под водопад, поворачиваясь к потоку. Волосы моментально становятся мокрыми и тяжёлыми, и Паршута откидывает их назад, закрывая глаза и собирая ладонями брызги с лица.       Марк ныряет в спасающую прохладу, но его тело полыхает уже настолько, что будь вода даже ледяной, она не смогла бы унять его жар, что сейчас пульсацией вместе с током крови переливается по жилам. Выныривая, он оказывается прямо за спиной девушки. Мужчина льнёт к ней всем телом, в который раз обнимая за талию и не заботясь о том, чувствует ли Юля сейчас его возбуждение. Её сияющая в ночи кожа, запах мокрых волос, такое пленительное, но в то же время недоступное тепло тела сводят его с ума.       По телу Паршуты током бьют касания длинных пальцев, заставляя дышать глубже, чтобы окончательно не потерять связь с реальностью. Мурашки, разбегаясь по всему телу, говорят не о холоде, но о тайном желании, что вот-вот исполнится. Его тёплая грудь касается лопаток, и Юля чувствует, как двигаются под кожей его мышцы при каждом вдохе. Частое дыхание где-то в области шеи внезапно оказывается около уха, отчего девушка вздрагивает.       — Не играй со мной, — баритон, раздающийся раскатом грома в майский вечер. — Ты же знаешь, что обратной дороги нет, — не вопрос — утверждение. Ещё находясь на холме она отталкивает его, не давая шанса, а уже сейчас в исступлении слушает его такой родной голос.       Марк даёт свободу своим рукам: нежная кожа подтянутого живота, чуть выступающие рёбра, мягкие горячие груди, что так идеально помещаются в его ладонях. Ему удаётся сорвать первый тихий стон с необыкновенно желанных губ. Одна рука тянется выше, прихватывая ключицу и прижимая её тело ещё ближе. Она для него идеальна, она для него королева. Даже больше. Тишман не сдерживает своих мыслей:       — Моя Клеопатра, — поцелуй ложится между лопаток очередным разрядом тока, голос выбивает почву из-под ног, девушка невольно наклоняет голову, открывая доступ к своей шее, к которой Марк тянется, ни секунды не медля, — моя богиня.       Юля рывком поворачивается в его руках и видит, как он чертовски красив и соблазнителен в сумерках: взъерошенные тёмные волосы всё ещё мокрые, потемневшие глаза, горящие желанием, часто вздымающаяся грудь, руки с проступившими на них венами. И этот до безумия желанный и любимый человек продолжает соблазнять с каждым ударом её бешено колотящегося сердца всего одним своим видом. Паршута одной рукой притягивает его к себе для поцелуя, а ногтями второй впивается в напряженную шею. Властно, жадно, горячо.       Сначала Тишман отвечает лениво, потому что знает, как его девочка наслаждается этой властью над ним. Да что уж там! Он и сам не прочь быть её подданным. Он вечный раб её души и сердца. Затем его ленивые, даже целомудренные поцелуи становятся глубже. Когда ему надоедает, он перехватывает инициативу, целуя напористо и страстно, сам становится властителем над гибким женским телом. Руки вновь обретают смелость, порхая по шелковистой коже. Его пальцы проникают в волосы, губы решительно двигаются ниже: по подбородку, пульсирующей жилке на шее, ключицам, плечам, груди.       Очередной стон срывается с губ Юли. Она прижимается к нему всем телом и чувствует твёрдую горячую плоть. Дрожь прокатывается лавиной под кожей. В голове нет мыслей кроме одной: неистовая сила желания стать одним целым, слиться воедино. Страсть наполняет каждую клеточку её тела и, девушка уверена, его тела тоже.       — Я сумасшедший, — шепот, будто из другого мира, — потому что ты безумно красива, — Марк прихватывает зубами мочку её уха. — И я схожу с ума каждый раз, когда вижу тебя.       — Марк… — голос не слушается, слишком тихо, Юля не уверена, была ли она услышана, но уже через мгновение это теряет значение, поскольку сильные руки подхватывают её под бедра, а она инстинктивно скрещивает ноги на пояснице мужчины.       Вновь её губы на его губах, поцелуй, необходимый, как кислород для жизни, как дождь в пустыне. Языки сплетаются в жарком танце. Температура, кажется, накаляется до предела. Трение возбужденных тел друг о друга только ещё больше распаляет каждого. Ноги несут их обоих прочь из воды. Марк осторожно поднимается по камням и укладывает на один из них Юлю, прижимая своим весом. Её волосы светлыми змеями, отливающими серебром при лунном свете, расползаются в стороны. Взгляды сталкиваются лишь на секунду — пьяные, дикие, даже безумные. В них огнём горят страсть, желание и любовь. Счастье накрывает с головой двух людей, отрезанных от всего остального мира.       Марк благодарен, что на Юле ничего нет, иначе одежда рисковала быть разорванной в клочья — внутри него пробудилось что-то древнее и животное. Её раскрасневшиеся от поцелуев приоткрытые губы, всё ещё манящие его, шумное и тяжёлое дыхание, опаляющее его кожу, до невозможности соблазнительные изгибы — всё её естество призывает действовать. Но Тишман решает не торопиться. Он проводит большим пальцем по скулам и полным губам — она шепчет уже что-то неразборчивое и подчиняется каждому его действию; он касается нежных полусфер грудей, чувствуя твёрдые соски, — она со стоном выгибается ему навстречу; он целует её в том месте, где трудились его руки, — она заходится безмолвными криками, впиваясь пальцами в широкие плечи и желая большего. Его глаза с бесенятами на дне пожирают её тело: каждый изгиб, каждый участочек плоти не смеет ускользнуть от его плотоядного взора. Марк желает видеть всё.       Юля, не замечая твёрдость камня, извивается под мужественным телом и отзывается на каждое прикосновение его ладоней, на каждый влажный поцелуй его рта. Она сама не понимает, что шепчет ему, кроме постоянно срывающегося имени — связь с реальностью где-то потеряна из-за его ласк. Девушка жаждет большего, но мужчина выжидает. Он — хищник, она — жертва, даже несмотря на то, что эту игру затеяла именно Паршута.       Марк ощущает себя безумцем. Невероятно роскошная Юля, сильная и смелая с другими, но такая беззащитная и податливая с ним, кажется ему сном. Сошедший с ума от её пленительной красоты, он слишком доволен тем, как она трепещет от его касаний. Его имя криком слетает с уст девушки, когда он сводит её груди вместе, прикусывая сосок и тут же зализывая. Нежно-грубое действо заводит обоих ещё больше, когда кажется, что больше уже просто невозможно.       Остаться бы на этом острове навеки и утонуть друг в друге.       Марк поднимает руки Юли над её головой, перехватывая её запястья одной рукой, а второй держась за бедро. Она сильнее обвивает его пояс ногами, призывая наконец наполнить её. И не в силах больше сдерживаться мужчина берет своё: одним движением он входит в неё, и теперь уже они оба стонут. Прерывистое дыхание и прикрытые глаза. Он вслепую находит её губы и только сейчас понимает, насколько она мокрая для него. Стенки её лона сжимаются с некоторой лёгкостью, захватывая в плен его пылающую плоть, когда он доходит до конца и останавливается. Юля не понимает чей пульс слышит громче — собственный или чужой, но маленькое желание — быть едиными — исполнено. Она уже на грани от его умелого рта и нежных, но требовательных рук, но переступят за край и сорвутся в пропасть они только вместе.       Плавное движение его бёдер, и она всхлипывает от того, как внутри всё сжимается. Он наполняет её до предела и не желает останавливаться. Толчок. И ещё. Движения обретают смелость и более быстрый темп. Он отпускает её руки только для того, чтобы крепче держать бёдра. Её пальцы впиваются в его влажные волосы и рёбра. Поцелуев больше нет, воздуха и так не хватает, а дыхание сбито окончательно. Она выгибается, когда он начинает с большей силой вжимать её тело в камень. Все их стоны становятся совсем неслышимыми, когда их заглушает водопад и рвущий сердце пульс, шумящий в ушах.       Мысли Марка только об одном: как же тесно и горячо.       Бешенный ритм, бесконтрольные движения, стоны и крики приводят обоих к пику одновременно. Она в последний раз выкрикивает его имя, когда он изливается глубоко внутри неё. Они два безумца, что предались любви на безлюдном острове.       Когда дыхание приходит в норму, они молча собирают разбросанную одежду с дурацкими улыбками на лице, словно они дети, совершившие шалость.       Марк помогает Юле застегнуть платье, а она берёт его мокрую футболку, которую, как оказалось, он бросил не на камень, а в воду. Тихий смех. Они вновь общаются взглядами. Взявшись за руки, они идут на свой пляж.       Достигнув знакомого места, Марк возвращается на яхту, чтобы взять плед и рюкзак с едой. Юля просит его взять купальник. Они ужинают на берегу, потягивая вино. Разговоры льются опять обо всём: мелочи, будни, важные вопросы. Но о произошедшем никто не говорит вслух, точно это тайна. Только вот и Юля, и Марк понимают, что ночь ещё не закончена.       — Надо возвращаться на "Звездопад", — отрешенно произносит Тишман, смотря на чёрную полосу горизонта, мерцающую огнями большой земли где-то далеко слева.       — Тогда пошли, — в тон голосу певца отвечает артистка.       Переодевшись и ещё немного поплавав в море, Паршута наконец оказывается на борту, свесив ноги в воду. Марк забираться не торопится: он подплывает к девушке, но не поднимается. Холодными руками он касается её коленей, целуя внутреннюю сторону бедра.       Ночь ещё не закончена…