яркие звёзды

Порко вжимает его в стену, стискивая крепкими кулаками ворот рубашки. Райнер думает, что за время его отсутствия у Порко руки стали крепче. Да и сам Порко стал другим. Возмужал, стал сильнее. Только глаза у него такие же. Светлые, горящие ненавистью и обидой, когда смотрят на Райнера. Райнер и не против вовсе. Он заслужил. Все заслужил. — Ублюдок! Вернулся с этой элдийской шлюхой, думаешь, за это тебя похвалят?! Всех угробил! Всех! Бертольда, Энни, — глаза Галлиарда расширяются, и в них на мгновение проскакивает ужас и боль. — Марселя! Крепкий кулак бьет точно в нос, голова Райнера мотается от удара, словно мешок с песком. Больно. Регенерировать? Нет, нельзя. Нужно почувствовать. Райнер заслужил. Второй удар приходится в скулу, и Браун задумчиво отмечает про себя, как горит место соприкосновения, и как этот огонь распространяется буквально по всему лицу. Райнер кашляет, прикрывает глаза, но остаётся на ногах. — Прости… что вернулся. Что не уберёг их всех… — он шепчет совсем тихо, не поднимая глаз на Порко. — Что ты там бормочешь, блять? — Порко встряхивает его за воротник, хмурится. — Прости, что не смог их вернуть! — Райнер поднимает голову, и чувствует, как по щеке течёт горячая слеза. Он плачет. Порко отшатывается, хмурясь ещё сильнее. — Ты ещё и плакать вздумал? Совсем рехнулся, — он отпускает рубашку Райнера, тот слегка сгибается, упираясь руками в колени. Порко внезапно видит в Райнере не 19-летнего подростка, а мужчину. Нет, старика. Старика, прошедшего слишком многое. Галлиард стискивает зубы и молча выходит из комнаты. Райнер садится на пол и закрывает лицо руками. Когда спустя четыре года Порко застывает в дверях, глядя на сидящего Райнера с дулом ружья во рту, Браун думает, что он недостаточно быстро решался. Он позволяет Порко выхватить ружьё из рук, морщится, но ничего не говорит, когда холодный металл бьет его по верхним зубам из-за резкого движения. А когда Порко обхватывает его за плечи и обнимает, Райнер отвлеченно и непонимающе хмурится. — Совсем охуел? — рычит Галлиард, сжимая плащ Райнера на спине и широко открытыми глазами глядя в стену. — Зачем?.. — хрипит Браун, слушая бешеный стук сердца Порко. — Хватит нам смертей. Успеешь ещё сдохнуть, война идёт, придурок. Райнер вздыхает и, жмурясь, обнимает Порко за талию одной рукой, пряча лицо в его куртке. Она пахнет дешевыми сигаретами (даже Воинам бывает трудно достать хорошие), воском и лосьоном для волос и апельсинами. Почему Порко пахнет апельсинами? Райнер с каким-то странным удивлением отмечает, что не может подняться. Фалько сжимает челюсти, и Браун чувствует, что броня на шее вот-вот не выдержит. Когда он слышит голос Порко, сердце ухает вниз, куда-то в желудок. Когда Фалько отстраняется и оборачивается на Галлиарда, Райнер кричит. Когда Порко скрывается в пасти титана, Райнер замолкает. Перед глазами маячит последняя улыбка Порко. Такая редкая, обычно самодовольная, но в последний миг ставшая по-настоящему искренней и свободной. Райнер по ночам долго не может уснуть. Ему снятся кошмары, ему снятся кровавые сцены битв. Он лежит на узкой кровати, вытянув руки вдоль туловища, и смотрит в потолок. Иногда он вспоминает Порко. Иногда он ходит к нему на могилу, там же могилы Марселя и Бертольда. Просто клочки земли с камнями, на которых выбиты их имена. Ни тел, ни вещей. Когда Райнер смотрит в окно по ночам, он всегда видит три самые яркие звезды. Он не знает, как они называются, поэтому дал имена сам. Порко, Бертольд и Марсель.