Marked as mine

— О, черт возьми, — простонал Драко, когда его нога скользнула на очередной участок промокшей земли. Вытащив свой ботинок из драконьей шкуры из грязи, он поморщился от слышимого хлюпанья, прежде чем использовать беспалочковый Скорджифай. — Ебаная грязная работа. Прошло больше года с тех пор, как Пожиратели Смерти из внутреннего круга были отправлены на миссию, подобную этой: собрать и притащить жалких отбросов из Ордена, которые были разбросаны по всей стране. Еще дольше с тех пор, как он сам был отправлен на задание. Драко всегда был прирождённым окклюментом, кровь Блэков и обучение его матери только укрепляли его навыки. Как только он представился Альфой, его разум стал непроницаемым, даже Беллатриса — при всей ее жестокости — не могла найти брешь в его защите. Именно тогда Темный Лорд увидел в нем то, чем он был, неприступную крепость, хранящую его самые охраняемые секреты. С этого момента от него больше не требовалось ни участвовать в пирушках, ни пытать пленников. Он был поднят выше этого скромного положения, предназначенного для тех, кто был расходным материалом. В конце концов, его ум, его интеллект были использованы по достоинству для тактик и аналитики. Так почему же он был здесь — в этом забытом богами лесу — в поисках грязнокровки, которая была занозой в его заднице с тех пор, как ему исполнилось одиннадцать гребаных лет? Очевидно, он был фантастическим следопытом. Его развитые Альфа-чувства дали ему преимущество, которого просто не было у других. Тем не менее, после смерти Поттера его грязнокровка не представляла особой угрозы для Темного Лорда. Не более чем помеха. Символ восстания, которое продолжало существовать, несмотря ни на что. Он знал, что Темный Лорд желает ее. Хотел завладеть ею, сломать ее. Сделать ее примером для тех, кто бродил по темным углам общества, как тараканы, которыми они являлись. Но, несомненно, таланты Драко лучше пригодились бы в другом месте. Он не сомневался, что эта миссия может быть легко выполнена самым бестолковым из последователей Темного Лорда. Судя по полученной ими информации, грязнокровка была всего лишь оболочкой своего прежнего «я». Даже Гойл не мог не справиться с этой простой задачей. Сквозь влажный мускусный запах леса внимание Драко привлек аромат: утонченный, но, несомненно, сладкий. Его шаги остановились, когда его веки закрылись, ноздри раздулись, и он глубоко вдохнул. Аромат был слабым, но явно выделялся из окружающих его запахов. Что-то глубоко внутри заставило Драко последовать за ним. Чем дальше он углублялся в густой лес, тем сильнее становился запах. Со временем он начал разочаровываться в собственной неспособности определить конкретный аромат. Аромат не был искусственным, в этом он был уверен. Хотя помимо этого, он не мог различить, был ли аромат цветочным или, возможно, даже съедобным. Он не был похож ни на один другой запах, экзотический по своей природе и необъяснимо знакомый. Краем глаза Драко заметил недавно перекопанную землю и небольшой участок растительности, который, несомненно, был перемещен. Скорее всего, это какое-то проходящее мимо животное, хотя Драко нужно было убедиться, прежде чем двигаться дальше. По мере того, как он приближался, сладкий запах становился все сильнее. Проведя кончиками пальцев по тонкой ветке дерева, он нашел место, где треснула древесина. Наклонившись, он осмотрел повреждения. Между сломанной частью ветки была зажата единственная прядь отчетливо завитых волос. Он выдернул волосы из ветки, провел ими между кончиками пальцев и поднес к носу. Его веки закрылись, когда он глубоко вдохнул. «Омега», — внезапно понял Драко. Грязнокровка была омегой. Теперь все это имело смысл. Почему Темный Лорд поручил ему эту задачу, а не другую. Для него, для Альфы, привлечь эту сучку было бы легко. Теперь, убедившись, что сладкий аромат принадлежит его цели, Драко с новыми силами отправился в путь. Вскоре он почувствовал, как тонкие волоски на его руках встали дыбом, и столкнулся с почти непреодолимым желанием повернуться и пойти в другом направлении: явный признак того, что теперь он находился рядом с каким-то охраняемым местом. Огородив свой разум с помощью окклюменции, он подавил желание повернуться и двинулся вперед. Драко осторожно двинулся вперед, его глаза закрылись, когда он вытянул руку перед собой, словно нащупывая магический барьер. Чужая, враждебная магия коснулась кончиков его пальцев, и он резко выдохнул сквозь стиснутые зубы. Поправив свою стойку, он вытащил палочку из кобуры и наложил серию замысловатых заклинаний, чтобы определить набор оберегов и чар, наложенных на окружающий участок. Обереги, несомненно, были сильны. Запах грязнокровки явно приглушился, и Драко не сомневался, что ее присутствие будет скрыто от большинства. Но чары не были настолько сильными, чтобы замаскировать ее запах от альфы. Ее неспособность предвидеть, что она, как омега, может столкнуться с кем-то из его вида — или, возможно, ее обманутая самоуверенность в собственных навыках — станет причиной ее падения. Как бы то ни было, обереги были одной из его специальностей. Он мог не только обнаруживать те, которые другие могут не заметить, но и деактивировать их. Он не пытался прорваться сквозь них с чистой силой, как некоторые из более варварских последователей Темного Лорда, а скорее разобрал их на корню, чтобы не предупредить заклинателя о своем присутствии. Как только обереги пали, он заменил их своими, гарантируя, что его добыча не сможет с лёгкостью ускользнуть от его захвата. С палочкой в ​​руке он широким шагом двинулся вперед. Недалеко от границы огражденной территории он обнаружил небольшой, с виду ветхий шатер. Его шаги были беззвучными под чарами, которые он наложил на подошвы своих ботинок, он бросился вперед и ворвался в дверь. На мгновение Драко был сбит с толку внушительным заклинанием расширения палатки, его глаза наконец остановились на ведьме, когда она резко повернулась, чтобы аппарировать. — Стоять! — приказал он. Движение грязнокровки резко остановилось, ее тело на мгновение угрожало опрокинуться, прежде чем она встала на ноги. Несмотря на то, что он поставил свои собственные антиаппарационные чары и знал, что ее попытка побега была напрасной, он был рад отметить, как его Альфа-тон незамедлительно подействовал на нее. — Отдай мне свою палочку, — приказал он, и низкий тон его Альфа-команды эхом отразился в пространстве вокруг них. — Не прикасайся ко мне. Она колебалась всего мгновение — ее внутренний конфликт отразился в складке между ее бровей — прежде чем она направилась через комнату к тому месту, где он стоял у входа в палатку. Гермиона протянула ему свою палочку, и он забрал палочку из ее рук, быстро сунув в кобуру в рукаве. Грейнджер, которая была намного ниже ростом, чем он сам, что типично для ее вида, смотрела прямо перед собой, на его грудь. Он поместил кончик своей палочки ей под подбородок и заставил запрокинуть голову и встретиться с ним взглядом. Ее зрачки расширились, а удлиненная шея обнажила пахучие железы, расположенные прямо под поверхностью ее покрасневшей кожи. Аромат ее феромонов был тяжелым, пропитывая воздух вокруг них. Блядь. Грейнджер была не только омегой, она была омегой, попавшей в плен быстро набирающей свои обороты течки. Когда волна ее феромонов затопила его тело, его уже наполовину твердый член болезненно набух в его внезапно ставших слишком узкими брюках. Его тело предостерегало. Его кожа зудела. — Альфа… Пожалуйста, — тихо умоляла она. И тогда он заметил ее. Всю ее. Как ее глаза впились в его, отчаянные, умоляющие. Как дрожало ее тело. Она нуждалась в нем. Нуждалась в альфе, который заставил бы ее кончить. — Хочешь, чтобы я прикоснулся к тебе, грязнокровка? После его слов она просто захныкала, и Драко почувствовал, как его член запульсировал в ответ на этот отчаянный звук. Никогда прежде он не испытывал гона. Его скудные знания основывались на том, что он читал в книгах, слышал в сказках. Но даже сейчас, когда он чувствовал, как адреналин пронизывает его тело, он без сомнения знал, что должно произойти. Несмотря на его побуждения, ему нужно было сохранять контроль. Как бы его биология ни заставляла его претендовать на эту Омегу, он не мог — не хотел — позволить этому случиться. Он был свидетелем того, что выпало на долю тех, кто уступил своим низменным желаниям. Тех, кто позволил своему назначению заставить себя действовать вопреки тому, что от них ожидалось, требовалось от них. Какими бы редкими они ни были, Драко до Грязнокровки встречал только одну Омегу. Это было перед его собственным раскрытием, на шестом курсе. Она была полукровкой, по крайней мере, так ему сказали. Ведьма, сломленная и доведенная до безумия собственной потребностью. Она жила не в подземельях, а в одном из меньших крыльев Поместья. Несмотря на это, он не питал иллюзий относительно ее свободы. Она была заключенной. Рабыней. Пожиратели Смерти, которые часто посещали Поместье, получили свободный доступ к ее использованию. Вне ее течек он слышал, как она умоляла их остановиться, оставить ее в покое. Однако во время течек даже бесчисленные беты, стекавшиеся в ее покои, не могли удовлетворить ее потребности. Она была ненасытна, звала альфу, любого альфу, чтобы он взял ее, позаботился о ней. Как раз во время одной из таких течек Селвина вызвали в поместье по делу. Старший Пожиратель Смерти учуял течку Омеги в тот момент, когда пересек защиту Поместья, и, вопреки приказу Темного Лорда, разыскал ее. Селвин позволил себе стать жертвой этих звериных импульсов. Он зарезал несчастных бет, решивших той ночью переспать с ведьмой, прежде чем забрать Омегу себе — вонзив зубы в ее плоть, провозгласив ее своей. В тот момент, когда течка Омеги закончилась, Темный Лорд приказал ее убить. Хотя Селвин, бросивший вызов своему хозяину, остался страдать от судьбы тех, кто связал свою душу с другим, только чтобы потерять свою вторую половину. Без нее он зачах. Всего лишь спустя месяцы мучительного существования он тоже погиб. — Пожалуйста. Мне нужно… Альфа. Мольба омеги вырвала его из воспоминаний, и он, не задумываясь, сделал шаг вперед. В этой близости ее запах был головокружительным, опьяняющим. Палочка Драко выскользнула из его рук, с грохотом приземлившись на что-то твердое на полу. Он слишком хорошо понимал, что его действия вызовут недовольство Темного Лорда, но в этот момент — когда она была так чертовски близко — он не мог заставить себя беспокоиться об этом. То, что он не мог претендовать на нее, не означало, что он не мог ее трахнуть. Он был тем, кто контролировал ситуацию. Он возьмет ее. Сломает ее. Погубит ее за то, что какой-нибудь жалкий ублюдок вздумает прикоснуться к ней в следующий раз. Он трахнул бы ее так тщательно, что ни один бета не смог бы сравниться с ним. Наполнит ее своей спермой так, чтобы ни один другой Альфа не вынес его запаха, который навсегда осквернит ее плоть. Подняв руку, он схватил ее за длинную шею. Когда он сжал ее горло, ведьма застонала, звук прошёл прямо сквозь него и резонировал в его болезненно возбужденном члене. Его рука двинулась вверх, пока он не зажал ее челюсть между большим и указательным пальцами, гарантируя, что ее взгляд встретится с его собственным. — Грязнокровка, как только мы здесь закончим, ты будешь принадлежать мне, — хрипло прошептал он, прежде чем склонить ее голову набок и наклониться, чтобы провести языком по коже над ее пахучей железой. Блядь. У нее был божественный вкус. Он отстранился, резко вдохнув через нос, и оттолкнул ее от себя. — Раздевайся, — прорычал он. — Сейчас же! Услышав команду Альфы, она быстро двинулась, избавляя свое тело от мерзкой маггловской одежды. Глядя на нее, он снял свою мантию, а затем вытащил ее палочку из кобуры. Он взмахнул ею и был рад обнаружить, что палочка хорошо отреагировала на него, ведьма перед ним шипела сквозь стиснутые зубы, когда Скорджифай очистил ее тело. В конце концов, он понятия не имел, как долго она была здесь, живя в глуши, как какой-то зверь. Еще одно движение запястья, и остатки его собственной одежды исчезли, он вздохнул с облегчением, когда его член, наконец, освободился от ограничений. Он не мог сдержать ухмылку, которая тронула уголки его губ, когда он увидел, как ее глаза расширились, а рот приоткрылся. Природа не обделила его, он знал это. На самом деле, с момента его представления ни одна ведьма, с которой он спал, не могла принять его член полностью. Обидно, честное слово. Но теперь он нашел Омегу. Ведьму, идеально подходящую для его нужд. Ее тело было создано для него, чтобы он им пользовался. Он намеревался погрузить каждый дюйм своей значительной длины глубоко в ее гребаную идеальную пизду. — На колени, — потребовал он, протянув руку и схватив ее волосы в кулак, прежде чем заставить ее опуститься на землю. — Я намерен трахнуть тебя, как животное, которым ты и являешься, грязнокровка. Она захныкала, и он не знал, было ли это от страха или возбуждения. Это не имело значения. Драко опустился на колени позади нее, чувствительная головка члена коснулась изгиба ее круглой попки. Его рука потянулась к ее бедру, как будто инстинктивно, пальцы скользнули вдоль ее бока, прежде чем положить руку между ее лопатками и толкнуть ее вперед. Испуганный звук сорвался с губ грязнокровки, прежде чем она упала на четвереньки. Изменение ее положения только усилило мощный запах возбуждения Омеги, который заполнил его рецепторы. Посмотрев вниз, Драко застонал от увиденного. Течка, охватившая ведьму, гарантировала, что она была более чем готова к нему. Ее влагалище блестело, покрытое влагой, которая капала из ее центра вниз по внутренней поверхности бедер. Блеск пота выступил на его голой коже, когда его дыхание стало поверхностным. Проведя кончиком языка по верхним зубам, Драко ощупал удлинившиеся резцы. Это было оно. Его тело, несомненно, отреагировало на феромоны Омеги, и теперь у него начался гон. Не теряя времени, он сжал свой член кулаком, дважды проведя по нему, прежде чем пристроиться и без колебаний погрузиться в нее. Из его горла вырвался дикий рык. Прошло так много, слишком много времени с тех пор, как он полностью вставлял свой член в женщину. То, как она ощущалась, ее влажный жар, так плотно обхватывающий его набухшую длину, было несравнимо ни с чем, что он когда-либо чувствовал. Она была идеальной. Его идеальная маленькая Омега. Он замер всего на мгновение, прежде чем отвести бедра назад и снова врезаться в неё. Его действие заставило его Омегу стонать: низкий, протяжный звук, похожий на зов сирены. — Еще, Альфа. Пожалуйста, мне нужно еще. Он мог только стонать в ответ, увеличивая темп своих толчков, слишком счастливый, чтобы выполнить ее просьбу. В мгновение ока он потерял себя в ощущении ее горячей, скользкой пизды, обхватившей его член. Звук ее тела, когда оно ритмично ударялось о его собственное, сводящие с ума вопли и стоны, срывавшиеся с ее сладких губ между мольбами, вели его на грань того, что могло только погубить его. — Сильнее, — умоляла она. Ведьма взвизгнула, когда его бедра дернулись вперед. Под силой удара она рухнула вперед на грудь, спина выгнулась, а таз изогнулся таким образом, что позволил ему необъяснимо еще глубже погрузиться в нее. Его пальцы впились в мягкую плоть на ее бедрах, несомненно оставляя следы на ее коже, когда он врезался в нее с неумолимой скоростью. Он почувствовал, как его член начал набухать, прижимаясь к стенкам ее уже тугой пизды. Хотя он не испытывал такого до этого момента, он знал без тени сомнения, что это был его узел. Это было чертовски фантастично. Простая мысль о его узле, формирующемся внутри нее — его Омега застыла на месте, пока он наполнял ее своим семенем, — заставила его еще раз с силой врезаться бедрами в нее. Она вскрикнула, когда его узел сомкнулся на месте, а ее влагалище сжалось вокруг него, быстро доводя его до края. Интенсивность его оргазма заставила его голову закружиться, а зрение окутала надвигающаяся тьма. Тихий стон сорвался с его приоткрытых губ, когда он пришел в сознание. Первое, что он сразу ощутил, был сладкий, опьяняющий аромат, который вторгся в его рецепторы. Затем, мгновение спустя, он узнал блаженный жар, который окутывал его пульсирующий член. Он приоткрыл тяжелые веки, и на долю секунды его охватил страх, что он ослеп. Поднеся руку к лицу, он откинул гриву диких кудрей Грейнджер и окинул взглядом открывшееся перед ним зрелище. Очевидно, интенсивность его освобождения заставила его потерять сознание. Грейнджер тоже, если судить по ее спящему виду. Драко лежал на боку, положив одну руку на талию своей Омеги, прижимая ее спину к своей груди. Его все еще твердый член был глубоко похоронен внутри ее плотного жара. Хотя, слегка пошевелившись, он понял, что его узел ослаб. Он медленно отодвинул бедра назад, частично оторвавшись от ее скользкого влагалища, прежде чем снова податься вперед. Его действие вызвало тихий стон спящей ведьмы, и он застонал в ответ. — Тебе это нравится, моя милая омега? — прошептал он ей в шею. — Нравится, как мой толстый член растягивает твою влажную маленькую пизду? Она снова застонала, но не очнулась ото сна. Он медленно трахал ее, его член скользил в ее мокрую сердцевину и обратно, пока он подавлял желание перевернуть ее на живот и втрахивать в землю. Он хотел насладиться этим моментом: тем, как он ощущал ее, ее запахом. Черт, ему нужно было попробовать ее на вкус. Проводя дорожку поцелуем вдоль ее шеи, он жадно втянул в рот раскрасневшуюся кожу на стыке ее плеча и шеи. Концентрированный вкус ее просочился из того места, где ее пахучая железа находилась прямо под хрупкой поверхностью ее кожи. С низким рокочущим рычанием он оторвался от соблазнительного участка плоти и еще раз поцеловал ее в шею. Кончики пальцев слегка коснулись ее раскрасневшейся кожи, его рука провела вверх по ее животу, прежде чем обхватить одну из ее грудей. Пощипывая ее дерзкие соски большим и указательным пальцами, он пробормотал ей в кожу: — Так идеальна. Моя милая маленькая Омега. Так отзывчива на мои прикосновения. Он отпустил ее грудь, его рука снова скользнула по ее телу. Лишь один палец опустился вниз, скользнув между ее скользкими складками, чтобы обвести набухший клитор. Грейнджер застонала, когда ее спина выгнулась, прижавшись назад и встретив его медленные толчки, погрузив его член в свое ядро. — Альфа? — тихо заскулила она. — Шшш, — успокоил он, продолжая кружить вокруг ее клитора. — У тебя есть я, Грейнджер. Я знаю, что тебе нужно. Он вонзался в нее ровными движениями, его темп был последовательным, но непоколебимым. Напряжение в ее теле нарастало, когда мягкие мольбы срывались с ее губ среди низких стонов и тяжелого дыхания. Ноги дрожали, ее спина выгнулась, когда она вскрикнула от своего освобождения. Когда ее влагалище сжалось вокруг его члена, он откинул голову назад, зажмурив глаза, и подавил желание вонзить зубы в стык ее шеи. Поддерживая свой темп, он продлевал ее оргазм, прежде чем скользнуть пальцами по ее скользким складкам и провести рукой вверх, чтобы упереться в нижнюю часть ее живота. Крепко прижимая ее к своему телу, он, наконец, позволил себе страстно вонзиться в ее тугой жар, преследуя собственную погибель. Свирепое рычание вырвалось из его горла, когда оргазм обрушился на него, его член пульсировал глубоко в ее теле, что казалось невозможным. Прижав ладонь к нижней части ее живота, Драко с трепетом понял, что может различить твердость и легкое вздутие, которых раньше не было. С надежно завязанным узлом его семени некуда было сбежать. Одна только эта мысль вызвала судорогу в его члене, необъяснимо заставив его кончить еще раз в быстрой последовательности. Когда нежное объятие бессознательности звало его, мимолетный образ раздувшейся Грейнджер — не от его семени, а скорее от его ребенка — пронесся в его сознании, прежде чем все растворилось в черноте. Его гон был одновременно и пыткой, и несомненным блаженством. Как будто его разум был затуманен дымкой, казалось, дрейфующей в его сознательном состоянии. Время от времени ему удавалось увидеть истину. Однако эти мгновения были мимолетными, эфемерными. Чаще всего Драко руководствовался одним лишь инстинктом. У него не было чувства времени. Никакой возможности узнать, как долго они были там или сколько раз он брал ее, доставляя ей удовольствие. Сколько раз он завязывал узлы в ее тугой маленькой пизде и наполнял ее своим семенем. Сзади он услышал тихий стон, сорвавшийся с губ его омеги. В любой момент Грейнджер могла проснуться в странном гнезде, которое она построила из подушек, одеял и даже его одежды. Она будет нуждаться в нем. Он быстро осушил стакан с водой, прежде чем снова наполнить его беспалочковым Агуаменти, и вернулся, чтобы встать на колени рядом с ней. Его рука скользнула под ее шею, чтобы приподнять ее голову и поднести прохладную жидкость к ее губам. Глаза ее оставались закрытыми, но инстинктивно она с жадностью осушила стакан. Скудная попытка утолить ее ненасытную жажду. Отбросив стакан, он прижал ладонь к ее щеке. Ее кожа снова горела. Румянец растекся по ее шее, по декольте и между идеальными грудями, теперь усеянными бесчисленными отметинами его рта и зубов. Ее глаза распахнулись, зрачки расширились, а взгляд расфокусировался. — Альфа, пожалуйста. — Тише, Омега. Я знаю, что тебе нужно. Я позабочусь о тебе. Он переместился, раздвинув ее бедра, и встал между ее ног. Схватив свой постоянно напряженный член — эрекция ни разу не ослабла с тех пор, как начался его гон — он провел набухшей головкой по ее мокрым складкам, прежде чем пристроиться у ее входа и погрузиться на всю длину. Блядь. Она была идеальной. — Альфа, пожалуйста, — умоляла она. — Укуси меня. — Ты хочешь этого, Грейнджер? Хочешь, чтобы я отметил тебя как свою? — Да! — завопила она, ее таз врезался в его. — О боги, пожалуйста. Он наклонился, вцепившись зубами куда угодно, только не в ее железу, и прикусил мягкую выпуклость ее груди. Грейнджер застонала от удовольствия и разочарования. Он знал, что это не то, чего она хотела. Это было не то, чего он хотел. Хотя сквозь дымку его гона сквозило постоянное предупреждение: что-то, что кричало ему, напоминало ему, что он не может обладать ею. Не так. Никогда таким образом. Но он не мог вспомнить почему. Он хотел ее. Хотел это совершенное существо, которое извивалось под его телом, под его прикосновениями. Он хотел, чтобы она была его. Хотел претендовать на нее. Чтобы связать ее с ним таким образом, что это было совершенно неоспоримо. — Альфа, пожалуйста, — снова умоляла она, вытягивая шею и снова подставляя ему свою пахучую железу. Его голова наклонилась вперед, а рот сомкнулся вокруг сладкого места, жадно посасывая. Блядь. Он почувствовал, как кончики его резцов скользят по поверхности ее нежной кожи, и у него перехватило дыхание. С большим усилием он переместил свой рот выше на ее шею и прорычал в ее кожу: «Нет». — Альфа, — захныкала она. — Разве ты не хочешь меня? Ты недоволен мной? Боль пронзила его грудь. — Нет. Боги, нет. Ты была так хороша для меня, моя милая девочка. Моя Омега. Я хочу тебя, ты нужна мне больше, чем воздух, чтобы дышать. — Тогда почему ты не укусишь меня, — тихо всхлипнула она. — Не отправляй меня обратно к ним, Альфа. Пожалуйста, не надо. Его тело замерло, его медленные толчки внезапно прекратились, его член все еще был глубоко погружен в ее тугой жар. — Кто? — прорычал он. Грейнджер тихо плакала под ним, ее глаза не встречались с его собственными. — Скажи мне, кто! — скомандовал он, и его голосовые связки с легкостью перешли на альфа-тон. — Другой… Другие Альфы, — выдавила она. — Те, кто использовали меня, отметили меня, были со мной во время течек. Я больше не хочу их. Альфа. Пожалуйста. Я хочу только тебя. — Никто, — прорычал он. — Никогда не прикоснется к тебе снова. Его рука провела по ее волосам и подняла ее голову, пока ее взгляд не встретился с его. В глубине этих медово-коричневых ирисов было гораздо больше тепла, чем он когда-либо мог вспомнить. — Омега… Гермиона, ты моя. Его губы впились в ее в жгучем поцелуе. Когда он почувствовал, как она отвечала на его прикосновение — ее язык устремился вперед, чтобы провести по его нижней губе, — он застонал ей в рот. Ему казалось, что он попробовал каждый дюйм ее совершенного тела, но по причинам, которые он уже не мог вспомнить, он лишил себя сладкого нектара, которым были ее губы. Вкус Грейнджер был таким же, как и запах: сладким, но ни в коем случае не приторным. Оттенок чего-то землистого, пряность, которую он не мог определить. Драко отвел бедра назад и входил в нее безудержными толчками, резко и быстро двигая бедрами вперед. Грейнджер прервала их поцелуй, запрокинув голову и хватая ртом воздух, прежде чем долгий, протяжный стон вырвался из ее легких. Ее ноги поднялись, обвивая его тело и обхватывая бедра. Пальцы запутались в его волосах, а ее свободная рука сжала его спину, ногти впились в его кожу. — Укуси меня. Укуси меня. Укуси меня, — тихо умоляла она, касаясь его кожи между обжигающими поцелуями и своими покусываниями. Драко снова пососал кожу над ее железой, его зубы нежно впились в кожу, борясь с собственными инстинктами. При таком контакте она вздрогнула под ним, ее спина выгнулась и вжалась в него, когда она вскрикнула: — Драко, пожалуйста! Его имя на ее губах отозвалось чем-то глубоким в его душе. Ни разу во время течки она не назвала его иначе, чем Альфой, даже Малфоем. Сквозь ее туман он даже не был уверен, знает ли ведьма, кого она умоляет. Но то, как его имя сорвалось с ее губ, как мольба к небесам, гнало его вперед, инстинкт взял верх, когда последние остатки его сдержанности были разорваны в клочья. Его бедра резко рванулись вперед, его выпуклый узел зафиксировался на месте как раз в тот момент, когда его острые резцы вонзились в плоть на стыке ее плеча и шеи. В тот самый момент, когда ее железа поддалась под его зубами, он почувствовал, как ее влагалище сжалось вокруг его твердого члена, и он кончил. Это была боль, это был экстаз. Это тянулось так, что казалось бесконечным, вечным и в то же время каким-то слишком мимолетным. Драко рухнул на нее, и мир погрузился во тьму. Мягкая рука обвилась вокруг его твердого члена, быстро вырывая Драко из дремоты. Быстро моргая — привыкая к солнечному свету, проникающему через вход в палатку, — его взгляд остановился на Грейнджер, оседлавшей его тело. Одобрительный стон сорвался с его губ, когда она выровняла его распухшую головку у своего входа и опустилась на его член. Его глаза встретились с ее глазами и сразу же узнали — несмотря на предательский румянец, который все еще окрашивал ее кожу — Грейнджер теперь была в сознании. Она покачивала бедрами на нем, прижимаясь к его тазу в погоне за собственным удовольствием. Не в силах оторвать от нее глаз, он с трепетом наблюдал, как ее руки ласкают ее собственное тело, а пальцы меньше, чем его собственные, очерчивают путь медленно исчезающих следов, которые он оставил на ее коже. Когда кончики ее пальцев наконец прикоснулись к единственной метке, которая никогда не исчезнет, ​​— к той, которая теперь означала ее принадлежность Драко, — он почувствовал, как она дрожит на нем. — Признаюсь, это заняло у тебя больше времени, чем я ожидала, — сказала Грейнджер, ее ритмичные движения на нем не стихали. — Но в конце концов, как я и предполагала, ты поддался своим инстинктам. — Ч-что? — пробормотал он, нахмурив брови в замешательстве. Ее руки опустились к его груди, прижимаясь к нему, когда ее дыхание стало прерывистым. — Ты действительно думаешь, что случайно наткнулся на меня, Малфой? — Я… Темный Лорд… — Ваш Темный Лорд, — перебила она с явным пренебрежением. — Был обманут. Переигран. — Я… я не понимаю, — простонал он, когда ее темп увеличился. — Орден Феникса не так уж побежден, как тебя заставил поверить твой Хозяин и товарищи Пожиратели Смерти. Наша тактика просто изменилась после битвы за Хогвартс. Наше сопротивление носит просто подпольный характер. Она наклонилась вперед, кончик ее носа прошелся по его челюсти, прежде чем она прошептала в его чувствительную кожу: — Я не случайно бродила по этому лесу. Мне поручили это задание, я разместилась здесь с определенной целью. Каждая подсказка, которую ты так ловко раскрыл: мой запах по всему лесу, мои, казалось бы, неадекватные обереги… все это было тщательно проработано, чтобы меня нашли. Его руки метнулись к ее бедрам, крепко сжимая в попытке замедлить ее движения. Ему нужно было сосредоточиться, нужно было понять. — Зачем? Зачем ты заманиваешь к себе альф? — Не какого-нибудь Альфу. Тебя, Драко. Я заманила тебя, — она нежно поцеловала его в шею, прежде чем прикусить кожу. — Ты именно там, где я хотела, чтобы ты был. Ее руки зарылись в его волосы, ногти царапали кожу головы. Откинув его голову назад, она прижалась к его губам в яростном поцелуе, ее зубы погрузились в его нижнюю губу, прежде чем успокаивающе провести кончиком языка по теперь уже нежной плоти. Ослабив хватку на его голове, ее пальцы скользнули вниз по его шее, по ключицам и твердым грудным мышцам. Прижав ладони к его груди, Грейнджер поднялась в вертикальное положение и жестко оседлала его. Вопросы, которые он так отчаянно хотел задать, ускользнули из его разума, когда он схватил ее за бедра и толкнулся в нее, встречая ее тело с каждым движением. — О черт, Гермиона. Я собираюсь кончить, — признался он, зная, что она еще не кончила. — Да! О боги, пожалуйста. Мне это нужно, Драко, кончи для меня! — Ты примешь мой узел? — Да, черт возьми, да! — воскликнула она, ноги ее дрожали, тело больше не могло двигаться по собственной воле. Чувствуя, как его узел начинает набухать, его пальцы впились в ее бедра, а хватка усилилась. Подняв ее со своего тела, он насадил ее на свой член в последний раз и кончил с первобытным рычанием. Пока Грейнджер, тяжело дыша, лежала у него на груди, все еще оправляясь от интенсивности собственного освобождения, его прежние мысли снова обрушились на него. Не в силах оторвать взгляда от крыши палатки, он спросил: — Почему? — Мы получили информацию о том, что только ты был посвящен в самые охраняемые секреты Сам-Знаешь-Кого. Именно у тебя был ключ к его кончине. — Откуда ты могла это знать? — спросил он сдержанным тоном. Какое-то время Грейнджер молчала, кончиками пальцев водя узоры по его обнаженному плечу. Затем она глубоко вздохнула и подняла голову, чтобы встретиться с ним взглядом: — Нам сообщил сбежавший Пожиратель Смерти. Рука, гладившая ее спину, замерла. Он не мог понять ее слов. Никто не знал, какова на самом деле его роль на службе у Темного Лорда. Он ни кем не делился этим секретом. По крайней мере, никто из живых не мог рассказать об этом. — Кто? — спросил он. — Тео. Глаза Драко расширились, когда он судорожно вздохнул. Нет. Конечно, он не мог быть жив. Его лучший друг умер. Убит Орденом чуть больше месяца назад. — Т-Тео? Он жив? — Да. Дыхание вырвалось из его легких. Его руки обвились вокруг ее тела, крепко прижимая к себе, а слезы текли из уголков его глаз. Губы Грейнджер коснулись его точки пульса, прежде чем она уткнулась головой ему в шею и тихо сказала: — Тео был шпионом довольно долгое время. Гарри наткнулся на него поздно ночью на шестом курсе, сразу после пасхальных каникул. Тео тогда не успел наложить на себя чары, и Гарри все это видел: шрамы, синяки, его недавно заклейменная Темная метка. Тео рассказал ему все. Теперь они вместе. — Что? — Гарри и Тео, они вместе. Честно говоря, это мило, — сказала Грейнджер с тихим смешком. — Поттер мертв. — Это то, во что мы хотели, чтобы вы все поверили, да. Челюсть Драко напряглась. — Зачем ты мне все это рассказываешь? Ее рука легла на его щеку, и он не мог удержаться и подался ее прикосновению, прежде чем она повернула его голову, и их взгляды встретились. — Мы связаны, Драко. Альфа сделает все, чтобы защитить свою Омегу, свою пару. Как только эта течка пройдет, ты вернешься со мной в штаб-квартиру Ордена. Знания, которыми ты владеешь, информация, которую ты сейчас охотно предоставишь… станут ключом к победе в этой войне. Теперь, когда ты связал нас друг с другом, я могла бы заставить тебя следовать за мной, если бы захотела. Хотя, я думаю, мы оба знаем, что в этом нет необходимости. Я твоя, как и ты мой. Ты никогда не сдашь меня ему. Не было смысла спорить. Он знал, что она права. Решив промолчать, он просто нежно поцеловал серебряную отметину, оставленную его зубами, когда он безвозвратно связал свою душу — свою судьбу — с ее.