Mela en'coiamin

— Ada, дождь закончился, идём искать капли на листьях? — Эльфенок с золотыми кудряшками озорно дёрнул старушку-иву за свисающую до земли ветвь и засмеялся, подставляя довольное личико радужным тёплым брызгам, стекающим за ворот простой вышитой цветочным узором туники. Для эльфенка весенний лес после первой грозы пахнет молодой хвоей, мёдом и ванилью, которую пекарь добавляет в ароматные булочки, а adar говорит, что это запах можжевельника, липы и палисандрового дерева. Никакой у этих важных, взрослых эльфов фантазии, они ни за что не захотят дёргать иву за веточки и ловить ртом сладкие, переливающиеся в свете заходящего солнца дождевые капельки… Сидящий под раскидистым деревом юный синда лениво протянул изящную ладонь и, сорвав нераскрывшийся липовый цветок, размял сильными пальцами бутон — медовый аромат разлился в весеннем воздухе, всколыхнув в памяти детские воспоминания. Эллон грустно улыбнулся, мечтательно глядя сквозь тонкую, сверкающую от хрустальных капель паутинку на проглядывающий сквозь плотную буковую листву кусочек ярко-синего, умытого весенним дождём неба. — Mellon nin Леголас, для эллона, стоящего на пороге совершеннолетия, у тебя слишком серьёзный вид, — из переплетения ветвей букового дерева высунулась огненно-рыжая голова юного нандо, на миг заслонив кусочек синего неба. — Наш эльфёнок просто очень не хочет прощаться с детством, — второй, ничуть не менее рыжий юнец подкинул в костёр охапку сухих сучьев и приладил над огнём походный котелок. — Дитя, что с него взять? — Амандил, тебе самому пятьдесят стукнуло две луны назад, — Леголас подобрал с земли прошлогодний жёлудь и бросил в возившегося с котелком друга, угодив точно в рыжую макушку. — И все равно наш аранен Лаэголас самый младший, и ходить ему в эльфятах до конца весны, — висевший на ветви бука головой вниз нандо, грациозно перевернувшись в воздухе, соскользнул вниз и, усевшись рядом с принцем, вытащил из его туго сплетенных в косы воина волос засохшую травинку. — Тебя что-то тревожит, mellon? — Как будто бы ничего, Мелдир, — Леголас осторожно положил голову на плечо друга. — Только на душе неспокойно с самого утра. Словно впереди меня ждет что-то очень неприятное. Три ночи назад мне снился сон, будто я угодил в огромную паутину и не могу выбраться. Чувство безысходности не отпускает меня. — Это все надвигающийся День Зачатия, светлячок, — Амандил склонился над котелком, вдыхая аромат травяного чая. — Ты уже решил, как мы отметим твое совершеннолетие? Пятьдесят лет бывает раз в жизни. — Ну… — забыв на время о своих тревогах, Леголас сполз в душистую траву, удобно устроившись головой на коленях Мелдира. — Я одолжил у виночерпия папочки бочонок дорвинионского и закопал его в лесу за рекой. Думаю, что начнем мы с него, а потом наведаемся в Озерный город. — Помнится, последнее наше «наведывание» туда закончилось тем, что Таур самолично поручил капитану Ферену надрать нам уши. Амандил разлил в походные кружки ароматный чай и издал мелодичный свист, с другого конца поляны ему тут же ответили, и из-за деревьев вышли два темноволосых, похожих друг на друга, как две капли воды брата — Анарендил и Исилендил. — Кто ж надерёт уши совершеннолетним эльфам? — Анарендил уселся у костра и протянул близнецу кружку травяного чая. — К тому же все следы браконьеров ведут именно в город эдайн на озере. — А отца эти браконьеры будто и не волнуют вовсе, он сам не свой последнее время, — Леголас поймал ладонь Мелдира и посмотрел сквозь его растопыренные пальцы на молоденькую изумрудную листву старого бука. Последние несколько недель их дружба с медноволосым нандо заиграла иными красками, но оба, казалось, не понимали зародившейся вдруг симпатии и лишь робко держались за руки, да грелись, прижавшись друг к другу возле костра. Леголас все еще смотрел на дрожащие на ветру листочки, когда с ветви бука слетел встрепанный желтоклювый дрозд и, нахально вцепившись коготками в ткань, уселся к принцу на колени. — А вот, кажется, и причина моих невеселых дум, — синда нехотя сел и отвязал от когтистой лапки свернутый трубочкой кусочек пергамента. — И думается мне, что дело тут не в украденной бочке вина. Ловкие пальцы быстро развернули послание, Леголас бросил беглый взгляд на знакомый с детства размашистый почерк и, застонав, передал пергамент друзьям. — Подумаешь… — Мелдир пожал плечами. — Его Величество приказал тебе срочно вернуться во дворец. Наверное, какой-то очередной прием или заседание Совета. Скучно, конечно, но не повод так страдать. Доложишь обстановку, исполнишь необходимый по протоколу ритуал и вернешься к нам, а если захочешь, мы с тобой пойдем… — Нет уж, сам справлюсь, не впервой, — Леголас только отмахнулся и нехотя поднялся на ноги. Нахальный дрозд застрекотал, поторапливая аранена и обидно щипнул его за кончик острого уха. — Вот ведь пернатый драчун, подгонять меня вздумал. Леголас, погрозив кулаком дрозду, махнул рукой друзьям и, ухватившись руками за нижнюю ветвь бука, мгновение спустя исчез в кроне дерева. Несмотря на плотную форму лихолесского лучника Леголас, добравшись до дворца по мокрому после затяжных дождей лесу, промок насквозь и пребывал не в лучшем расположении духа — северные границы королевства вновь подверглись участившимся в последнее время нападениям, а тут еще объявились охотники из эдайн, повадившиеся отстреливать белоснежных священных оленей, нападая чаще всего на совсем юных особей, у которых шкурка сияла словно свежевыпавший снег на солнце. И надо же было такому случиться, что отец вызвал его во дворец именно в тот самый момент, когда пятеро друзей уже почти выследили вероломных убийц благородных животных. Леголас и так устал, проведя в изматывающем патруле больше двух недель, а тут этот приказ «явиться незамедлительно». Можно подумать, что на дворец балроги во главе с Морготом напали. Юный принц совсем не грациозно спрыгнул с дерева, испачкав форму простого лучника о шершавую мокрую кору старого бука, и чуть кивнул двум молчаливо поклонившимся стражникам, охранявшим вход во дворец Лесного владыки. Белоснежные резные ворота распахнулись настежь, стоило принцу сделать первый шаг им навстречу, и Леголас невольно обернулся, бросив грустный взгляд на лес. Юноша всегда предпочитал нехитрую жизнь на заставе роскоши королевского дворца, хотя и скучал в разлуке по своему внешне суровому венценосному отцу. Витиеватые галереи с ажурными мостками вывели принца в тронный зал с высокими каменными колоннами, где на резном троне восседал величественный и прекрасный король Лихолесья. — Мой отряд зачистил два паучьих гнезда и почти выследил отряд браконьеров с севера, — Леголас, приложив руку к сердцу, почтительно поклонился перед троном короля, но не склонил голову, глядя отцу в глаза. Неожиданно было видеть в них ярость, гнев, даже ненависть, бешенство, возмущение, раздражение, мучающую боль — всю гамму разрушительных эмоций, вовсе не свойственных славящемуся своей ледяной невозмутимостью Тауру. — Я хотел бы как можно скорее вернуться на границы, adar, и покончить с браконьерами раз и навсегда. Я думаю, что… — Леголас осекся, вовремя сообразив, что высказывать отцу и королю свое недовольство по поводу прерванного патруля, кажется, было не лучшей идеей. Трандуил был сердит. Нет, он был в ярости, а юный наследник никак не мог понять причин его крайнего недовольства, а потому так и остался стоять у трона отца в ожидании объяснений. — С браконьерами покончат без тебя, ion nin, — Леголас сглотнул и опустил голову, не смея разогнуться. Принц слышал, как шелестят складки серебристой мантии, как она струится, ложась на мраморный пол, как мягко ступают ноги отца, обтянутые сапогами из тончайшей замши, спускаясь с постамента. Король наполнил кубок багровым вином и, повернувшись к нему спиной, медленно обошел снова склонившегося в поклоне сына. Прелюдия затянулась на добрые десять минут, и кто бы мог подумать, что для бессмертного создания они могут показаться вечностью. — Ada, я не понимаю, — Леголас терялся в догадках, пытаясь мысленно перебрать все свои действия за последние две недели и выискать в них хоть одно, которое могло привести к подобной холодности отца. Ну не из-за бочонка же с вином он рассердился, в самом деле… — Да, я тоже не понимаю, Лаэголас, почему мой сын позволяет себе говорить, когда Таур стоит к нему спиной. — Ваше Величество, я… Amin weera, — принц еще ниже склонил голову, не смея распрямиться или вдохнуть полной грудью. — До меня дошли слухи о твоем увлечении Мелдиром, — король не сдержал эмоций, слишком резко повернувшись к сыну и жестом руки позволив ему разогнуть спину. — Но это не так важно. Ты больше не командуешь отрядом, а Мелдир останется на северных рубежах на ближайшие пару сотен лет, это остудит его пыл. Трандуил одним только ледяным взглядом прервал попытку сына хоть что-то возразить, и Леголас захлопнул рот, едва только успев его приоткрыть. — Сейчас ты отправишься в свои покои и приведешь себя в порядок. В такой вид, который подобает моему сыну и наследнику. А после спустишься в зал советов и без возражений выслушаешь то, что я хочу тебе сказать! Король снова повернулся к сыну спиной, давая понять, что аудиенция закончена. Леголасу оставалось лишь гадать, откуда Его Величество прознал о Мелдире, ведь сам Леголас для себя ещё ничего не решил и, честно говоря, даже и не думал что-то решать. Та невинная прогулка у озера и дружеский поцелуй были не более чем детской шалостью, и принц сам еще толком не понимал, как ко всему этому относиться, а на фоне трещавшей по швам обороны границ на севере разбираться в собственных чувствах было просто некогда. Мысленно прокручивая в голове неприятный разговор с отцом, принц не заметил, как дошёл знакомыми с детства коридорами до своих покоев. Безмолвные слуги уже наполнили ванну ароматным отваром трав, и Леголас, раздевшись, с наслаждением погрузился в горячую воду, пытаясь избавиться от неприятного липкого предчувствия, обострившегося с того самого момента, когда за его спиной захлопнулись белые резные ворота дворца Лесного владыки. Теплая вода и запах лесных трав расслабляли натренированные мышцы, но это предчувствие чего-то неприятного и даже опасного совершенно не желало испаряться. Когда же юный принц увидел на своей постели расшитую серебром тунику и тонкий венец, ему и вовсе захотелось по-детски заскулить. Леголас ненавидел все эти официальные приемы, на которых нужно было часами строить из себя изваяние и соблюдать все тонкости придворного этикета. Аранен не удержался и выругался на Кхуздуле, но ослушаться приказа своего отца и короля не осмелился бы, даже если сюда явился бы сам Эонвэ в сопровождении Орлов. Отослав слуг, принц самостоятельно облачился в тонкую тунику цвета молодой листвы и затканные серебристым узором леггинсы, завершив свой наряд поясом, инкрустированным маленькими серебристыми листочками бука и заплел еще влажные волосы в косы воина. Принц совершенно по-детски гордился заслуженным еще до совершеннолетия правом носить косы взрослого воина и радовался этому праву совсем как ребенок. Чистый звон гонга возвестил о начале приема, и принц уже по пути в тронный зал прицепил на перевязь два изящных белых кинжала. Леголас не удосужился и подумать о том, каких гостей занесло в Эрин Гален в это непростое время, но, когда стражники распахнули перед ним двери тронного зала, юный синда замер на пороге, словно вместо гостей из Имладриса увидел балрога верхом на огнедышащем драконе. Не то, чтобы принц унаследовал от своего грозного родителя некоторую, вполне обоснованную неприязнь к нолдор, но в последний приезд семейства Элронда лет так десять назад, как раз на Праздник Весны, один из его сыновей, аранен Элладан, из-за возникшего недоразумения совершенно унизительно перекинул через колено и отшлепал совсем еще юного Леголаса, как маленького эльфенка. Леголас же в долгу не остался, и на следующий день подлил в кубок своего обидчика настой из росгобельских грибов, одолженных у Радагаста. Аранен Элладан после этого пойла вёл себя, как перепивший гномьей самогонки атани, признавался в любви Галиону и гонял по замку воображаемых врагов. Конечно, Леголасу потом пришлось, сжав зубы, извиниться, но осадок все же остался — Элладан Элрондион был последним, кого Леголас желал бы видеть в ближайшие пару сотен лет. На лице юного принца Эрин Гален не отразилось ни одной эмоции. Он вежливо склонил голову перед гостями в положенном по протоколу приветствии и, поклонившись Ар-Трандуилу, встал с правой стороны от трона.