Как скоро ты приедешь вновь?

      Марк ещё несколько секунд стоял на лестничной площадке, не понимая, что делать дальше. Конечно, он волновался все это время и очень хотел узнать причину пропажи. Но, с другой стороны, парень обижался. Его просто так кинули и не предупредили. Эффект алкоголя, казалось, спал, но именно он подтолкнул прямо сейчас идти разбираться. Трезвый Марк бы сначала спросил, что случилось, и точно бы выяснил, не нужно ли чем-то помочь. Пьяный Марк был намерен устроить скандал. Сильно вдавливая кнопку звонка, парень представлял, как потребует от Милоша объяснений в очень грубой форме. Даже появившийся Милош, нисколько не улыбающийся, никак Марка не разубедил. Тот, в целом, всегда так выглядел, до прошлого лета. Даже несмотря на то, что до этого они виделись всего дважды.       — Ты, блять, пропал и не предупредил, — начинает Марк достаточно тихо, понимая, что в квартире сейчас находится ещё и отец. — А теперь просто здороваешься и сбегаешь? Как это, сука, называется?       Милош весь съёживается от крика и прижимает руки к груди, но отвечает и строит уверенность.       — Мне было очень плохо. Я не хотел этим давить, — строить уверенность получается лишь в голосе.       — Давить? Мы, блять, друзья, это моя обязанность тебя слушать, — шипит Марк, все ещё не проходя в квартиру. Милош в ответ молчит.       Марк ждет объяснений, но вместо этого Милош принюхивается и хмурится.       — Ты пил? — спрашивает и старается выглядеть серьезно. Теперь тушуется уже Марк, растеряв всю свою уверенность. Склоняет голову и тяжело вздыхает.       — Это вообще не относится к делу, — продолжает уже спокойным тоном. — Так что происходило?       Милош отступает от порога, приглашая Марка зайти. Тот, конечно, заходит. Неряшливо скидывает ботинки и вешает куртку. Благо алкоголь не сильно влияет на движения. Затем проходит с Милошем в его комнату. В зале сидит отец, который с ним здоровается, на что Марк мямлит что-то, пытаясь не выдать своё состояние, и друзья наконец скрываются в комнате. Марк облюбовывает кровать, оставляя Милоша ютиться на компьютерном кресле.       — Так что произошло? Неужели так расстроился из-за отказа? — спрашивает Марк и даже уже не злится.       — Да, — продолжения этой фразе не поступает, и комната погружается в тишину. За стенкой приглушенно говорит телевизор.       — Почему? — Марк никогда никому не признавался, поэтому для него получение отказа кажется плёвым делом.       Милош ещё молчит, подбирая слова, будто боится сказать что-то не то. В конце концов, почти незаметно для остальных выдыхает, как перед стопкой, и говорит:       — Просто до признания у меня был друг, а теперь и его нет. Я остался один и даже не знаю, как теперь, когда в школе не к кому подойти, — будто на одном дыхании.       Марк застывает. При чем тут друг, когда он признавался девушке?       — Так, подожди, ты что, признавался девушке друга? — Милош на мгновение округляет глаза, но после, видимо, вспомнив, начинает готовить объяснение.       — Ну, там сложная ситуация. Итог в том, что Саша теперь мне не друг, а скорее враг, — Милош надеется, что этих объяснений Марку хватит, но тот лишь переключился на другую часть истории.       — Так, погоди, Саша же добрейшей души человек, я ж с ним сам разговаривал, — Марк искренне не понимает, что происходило последний месяц в Польше.       — Ну, да… — тянет Милош, — но, понимаешь, там сложная ситуация, и теперь меня недолюбливает и он тоже. — В каком смысле «тоже»? — Марк явно что-то упускает. Бог с ней, с ситуацией, может, Милош реально не то сделал, но к чему этот союз?       Милош опять задумался. С каких пор он так долго размышляет над словами? Милош явно что-то недоговаривает, но Марк вследствие легкого опьянения не может найти, где же пропущенная часть. Или таких частей несколько? Что это вообще за «сложная ситуация»?       — Ну, из-за того, что я русский наполовину, меня в школе не очень любят. Не то, чтобы прям гнобят, но не общаются, — Марк кивает и ждёт продолжения. — А Саша такой же, как я: у него мать русская, но ещё в детстве иммигрировала в Польшу с родителями. Вот мы и сдружились. А теперь у него и остальных есть на одну больше причин меня недолюбливать.       Милош тяжело вздыхает, а Марк не находит слов. Тот тоже, конечно, ни с кем до этого года не общался, но ведь то был его выбор. Никто никогда не высказывал к нему неодобрение просто потому, что он есть. Никто не относился к нему иначе. И только сейчас Марк понял, почему Милош именно такой, замкнутый и стеснительный. Не давая оценку своим действиям, молча встал с кровати и обнял парня. Милош сначала растерялся — не ожидал, а потом обнял в ответ и уткнулся лицом в плечо.       Это было… приятно. Так хорошо, что Марк не хотел отпускать. Прежде они обнимались всего единожды. Полина тоже обнимала, но скорее от большой радости за оценку сочинения, написанного Марком для неё, и такое действие почти не вызвало эмоций. Сейчас же они стали друг другу будто ещё ближе, хотя Марку казалось — ближе некуда. Милош сжал ткань свитера, сильнее прижимаясь к Марку, а тот гладил младшего по спине, не говоря ни слова. На секунду проскочила мысль «как-то по-пидорски», но она не вызвала желания отпустить. А вот приближающиеся шаги вызвали. Марк резко отпрянул назад и, врезавшись в кровать, сел на нее, падая. Милош растерялся, но в момент открытия двери уже сидел на кресле.       — Тук-тук, — изобразил стук отец, — я пришёл напомнить, что скоро десять, — он в ожидании смотрел на гостя, а тот лишь кивнул.       — Спасибо, — посмотрел на Милоша ещё раз, а после промямлил. — Я, наверное, пойду, мне в школу завтра.       Милош кивнул, проводил до двери и все это время смотрел с грустными, но от чего-то счастливыми глазами. Пожелал удачи завтра и обещал прийти к школе после уроков. Марк вопросительно поднял бровь, мол, зачем меня забирать, но Милош перевёл все на Полину и традицию их общения. Марк махнул рукой и скрылся в подъездной темноте. Нужно вкрутить, наконец, лампочку.