***
Сокен так и не понял, в какой момент на кухне появился Рюукен: спустя миг или вечность? От сна пробудил гром, с приходом сына усилился дождь, но бил он уже не по стеклам, а по оковам. Рюукен налил себе воды в тот же стакан, что брала Канаэ, и с опозданием заметил отца. — Не спится? Сокен пожал плечами, и заскрипели одряхлевшие кости. — Из-за дождя. — Ну да, — хмыкнул Рюукен с издевкой. — Сезона дождей в Шаттен Берайхе не бывает. — Это правда, — кивнул Сокен спокойно. — Хотя и ведут туда Врата Солнца, кроме снега там нет другой погоды. — Скучаешь? — Да. По Каракуре, семье и дому. По сыну, дождю и солнцу. Рюукен, задумчиво сведя брови, подошел к окну — одинаковой с Канаэ тропой — и проворчал: — Скучать по дождю в июньской Каракуре — все равно что по снегу в Шаттен Берайхе. И когда Рюукен посмотрел за окно знакомым взглядом, с губ Сокена само сорвалось: — Так тебе не нравится дождь? Пока сын собирался с мыслями, сердце Сокена забилось быстрее, словно от ответа Рюукена зависела судьба мира — и, наверное, так оно и было. — Глупости. В сезон дождей всегда много дождя, это естественно. А в проблемах людей природа не виновата. Лицо Рюукена расслабилось и даже его голос смягчился, и Сокен облегченно выдохнул, и сонный дурман отступил. Уходя из кухни, сын задержался на пороге. — С дождем мир очищается, и благодаря дождю жизнь продолжается. Так что дождь… мне нравится. Сокен вновь остался на кухне один, но одиноким быть перестал в этот же миг. Судьба сложилась так, как неведомо богу; опоздав, Сокен вернулся вовремя. В Каракуру, к семье и домой. К сыну, невестке… И солнцу. Дождь закончился.Сезон дождей
11 августа 2022 г. в 21:24
Когда Сокен чудом вернулся живым с Пятого поля, в Каракуре шел проливной дождь, Масаки отгораживалась от мира своей комнатой, а Рюукен стал вдруг таким взрослым, что Сокен показался себе несмышленым дитем.
Сокен чудом вернулся живым с Пятого поля, но никто ему не обрадовался — даже жена не изобразила подобия улыбки. Ведь он опоздал.
Он не помог своему сыну, когда тот больше всего нуждался в отцовском плече; не спас будущую — уже бывшую — невестку; своим отсутствием Сокен разрушил семью... Которой, в общем-то, у него никогда не было.
Семью не скрепить одной чистой кровью, но и это он понял слишком поздно — тогда, когда в созданном обычаями браке минуло полжизни. Да и жизнь ли это, когда право на нее зависит от того, куда десница бога наклонит чашу весов?
Только дом принимал изгнанника безусловно, с дождем и временем, которые боролись друг с другом так же вечно и бесполезно, как змея, слизень и жаба из старых преданий, и гармония рождалась в этой триединой войне. Пока дом обнимал хозяина, дождь непрерывно шел, а время наоборот — не двигалось, и длинные вечера сливались в реки. Сокен неизменно коротал их на кухне за чашкой чая, и казалось, что кроме дождя ничего и никого не существовало в этом безвременье, ведь души домочадцев были так изрешечены, что слезы неба проходили насквозь, и никто не замечал сгорбленного старика за столом.
Но в какую-то из бесконечных ночей на кухню зашла служанка, и время заерзало, а дождь замедлился, залюбовавшись ночной гостьей.
— Вам не спится, Сокен-сама? — сонно улыбнулась она, наливая себе воды, и Сокен узнал Канаэ лишь по голосу, ведь ничто в ее ночном облачении не напоминало о дневной роли горничной.
И оковы вечной дремоты ослабили хватку.
— Я не уверен, что не сплю сейчас.
Приблизившись к окну со стаканом в руках, Канаэ задумчиво пробормотала:
— Мне иногда тоже кажется, что я заперта во сне, от которого никак не могу пробудиться. Реальность в сезон дождей… как будто бы размывается. Раньше мне это нравилось, но теперь не знаю.
Со свободной косой и в пижаме, она смотрелась так по-домашнему, что Сокен назвал бы ее дочерью, нежели служанкой. И эта мысль не отторгала, ведь Канаэ жила с ними столько, что без нее семья была бы неполной.
— Сны бывают разные, — не заметил он, как ответил. — Кошмары хочешь развеять, а в грезах — нежиться вечность. Но и то и другое — тщетно. И вряд ли в дожде дело.
Серые тучи клубились в ее глазах, полнясь мечтами, проливаясь печалью.
— Юному господину… Дождь не нравится.
Губы Сокена дрогнули в легкой улыбке: вот и причина ночных кошмаров и грез. Немудрено влюбиться в того, кого знаешь с детства; странно не полюбить ту, на которой женат много лет. Безответная любовь лучше, чем никакая, но что-то Сокену подсказывало, что это другой случай.
— Я думаю, ты ошибаешься.
— Тогда это сон, от которого не хочется просыпаться, — тихо засмеялась Канаэ, и веселья в ее смехе отнюдь не звучало. Вскоре замолкнув, она отвернулась от окна. — Но проснуться скоро придется. До будильника осталось немного... Извините, что потревожила.
— Добрых снов, дочка, — вслед проговорил ей Сокен, но на кухне он уже остался один, и дремота вновь сомкнулась, ведь с уходом гостьи ливень возобновился.