***
В первой половине дня Агентство жило как обычно: Акико-сан сидела в своем кабинете, как и Фукудзава-сан, Рампо-сан, закинув ноги на стол, поедал какие-то новые сладости, изредка перекидываясь фразами с Кенджи-куном, который поливал растения поблизости, Ацуши дописывала свой отчет о недавней миссии с Акутагавой, оба Танизаки шушукались на диванчике, Кека что-то увлеченно печатала на компьютере, а Куникида-сан успевал одновременно и что-то печатать, и записывать пометки в блокнот, и ругать всех ради профилактики за безделье, и бурчать под нос на опять где-то пропадающего Дазая. Накаджиме всегда было интересно где ее наставник пропадает в свой рабочий день, ведь просыпался он чаще всего в то же время, что и все остальные, но жизнь научила ее не совать свой нос в чужие дела, особенно когда за этот нос ее мог укусить паук. Иногда это прекращало быть фигурой речи… Дазай-сан слишком много позволял себе рядом со своей ученицей, ведь она была практически единственным человеком, который не сторонился его физического контакта, единственной, кто не давала ему в нос, когда он клал на ее плечо руку или легко трепал по волосам. Так вот, когда тигрица изредка позволяла задать себе интересующий вопрос на какую-то тему, о которой Осаму распространяться не хотел, тот либо загадочно улыбался и переводил тему, либо… шутливо кусал ее за нос, говоря, что милым маленьким дамам не стоит лезть не в свои дела. Ацуши на такое проявление «доверия» лишь краснела, что-то бурчала себе под нос и улетала в другой конец кабинета под веселый смех наставника. Как обычно, самое веселье началось после обеда. Разморенные жарой сотрудники жалостливо поглядывали на единственный в помещении кондиционер, под которым гордо и счастливо восседал Рампо-сан, озорно блестя своими зелеными глазами, как дверь громко отворилась, обратив на себя всеобщее внимание, и в офис впорхнул Дазай. -Всем доброе утро! –улыбнулся тот. –Или уже день? Не важно! Ваш верный слуга явился на службу! –артистично взмахнув руками и поклонившись он вдруг встретился глазами с Куникидой, который, надев очки на голову, испускал вокруг себя такую темную ауру злости, от который, казалось, даже его волосы стали подниматься вверх, что Ацуши мигом отвернулась к своему рабочему месту, не желая смотреть на очередную сцену насилия. -Ай, Куникида-кун, ай, за что? Стой, стой, ай, хватит, Куникидушка! Помогите! –ныл за ее спиной, растягивая гласные, Дазай-сан. Вот только никакого порыва помогать ему у Накаджимы не появилось, и она продолжила работать, слегка улыбнувшись. Спустя полчаса отчет был завершен, так что девушка просто откинулась на спинку стула, растягивая затекшие мышцы под жалобные причитания Дазая, сидевшего за соседним столом. Он с обидой растирал свою пострадавшую кудрявую голову и так несчастно смотрел то на стопку документов на своем столе, то на белоснежный лист будущего отчета на экране. Только он хотел повернуться к своей ученице и выпросить помощь, как дверь Директора открылась и оттуда вышел Фукудзава-сама собственной персоной. -К нам только что пришли документы из Отдела по Делам Одаренных, которые нужно передать Мафии. Так как Дазай, — который тут же растерял свое воодушевление перспективой сбежать, стоило упасть на него взгляду Босса, -сейчас занят, -ровным голосом продолжал он, -то я попрошу доставить документы Ацуши. Девушка удивленно подскочила со стула, с неким налетом страха взглянув на главного. -Я? –воскликнула она. –Фукудзава-сан, может кто-нибудь другой? Я все же там ни разу не была… -Да, да! Можно я схожу? –так же поднявшись со своего стула с надеждой спросил Дазай, но тут же сел обратно, получив затрещину от Куникиды под его злое шипение: «Пиши отчеты, придурок, и только попробуй рыпаться». -Никто другой не сможет справиться с этим поручением. Не волнуйся, тебя там все знают в лицо, а наше перемирие никто не отменял. К тому же ты можешь отнести эти бумаги не Главе Мафии, а Накахара Чуе, большая часть здесь для него, так что они сами потом разберутся. Услышав имя бывшего напарника Осаму вновь поднял глаза от компьютера с прояснившимся хитрым лицом, но быстро вернулся к работе, уловив на себе одновременно и тяжелый взгляд Директора и жаждущий крови конкретного человека взор Куникиды. -Ладно, хорошо, я все сделаю. — слегка переживая Ацуши подошла к Директору, забрала из его холодных грубых рук гладкую папку и, поклонившись, с трясущимися руками вышла из офиса.***
И вот теперь она шагает под палящим солнцем по территории Мафии, одновременно с этим обливаясь холодным потом, внутри себя нанося удары головой об стенку, и пытается хоть как-то успокоиться. «Так, спокойно, Ацуши. Ты взрослая, красивая девушка в самом расцвете сил. Одновременно с этим ты огромный оборотень-тигр, который одним ударом лапы может сломать кому-нибудь что-нибудь. Мафии не выгодно сейчас убивать одного из сотрудников Агентства, ведь потом может начаться междоусобица, которая пошатнет такое хрупкое ныне равновесие. В конце концов, тебе даже не нужно идти к Мори-сану, под его пронзающий взгляд и бритвенную улыбку, всего лишь найти Накахару-сана, который совсем не страшный, если конечно рядом нет Дазай-сана, отдать ему документы и как можно скорее ретироваться. Как учила Йосано-сан: будь уверенной, выпрями спину, держи голову прямо и слегка улыбайся — противники никогда не узнают о твоих внутренних переживаниях, если ты держишься уверенно». И ее же фраза под одобряющий смех Дазай-сана: «Начнет докапываться Акутагава — игнорируй его, начнет лезть — врежь по лицу, а еще лучше дополнительно пошли его нах…кхм… подальше, и летящей походкой уходи».» Тигрица не была уверенна что сможет послать Акутагаву и после этого просто так уйти, хоть бы в живых остаться, но внутреннее повторение правил ее успокоило. Руки перестали дрожать и так крепко сжимать перед грудью папку, тело само стало двигаться уверенней, а прежнее легкое летнее настроение вернулось к ней, разливаясь приятным теплом внутри. Бьющее волнами море, разбрызгивающее вокруг белоснежную холодную пену, которую Дазай-сан всегда сравнивал с пивной, успокаивало и притягивало взгляд. Девушка нередко грустила из-за того, что практически весь периметр пляжа моря принадлежал Мафии, и просто так прогуляться и насладиться темными водами там не получалось. Хоть кошки и не любили воду, Накаджима вместе с тигрицей внутри таких стереотипов не разделяли и наоборот тянулись к влаге. Возможно, свой отпечаток оставил приют, где каждая капля воды была на вес золота, а может способность с хозяйкой просто так сошлись характерами и пристрастиями –неизвестно, зато, каждый раз окунаясь в теплую ванну, Ацуши, прикрыв глаза и расслабленно выдохнув, слышала внутри себя что-то похожее на мурчание, от чего еще больше хотелось слиться с водой, растекаясь счастливой лужицей. С такими мыслями тигрица дошла до главного входа в высоченное мрачное здание, будто поглощавшее все солнечные лучи своими бездонными панорамными глазами-окнами. Она глубоко вдохнула, немного задержала дыхание, медленно выдохнула, расправила плечи, поправила пояс брюк, расслабила лицо, перехватила поудобней папку, прижав одной рукой к груди, и переступила порог, провожаемая угрюмыми взглядами охранников снаружи, наверняка плавящихся в своих черных строгих костюмах. Внутри ее встретили будто бы клоны тех, кто стоял снаружи, с не менее недоброжелательными взглядами, однако Накаджима лишь слегка им улыбнулась, сообщив что у нее послание от Отдела по Делам Одаренных, сама она из Агентства и ей нужен Накахара Чуя. Один из безликих охранников что-то тихо сказал в рацию на груди, получив ответ кивнул и указал девушке в сторону лифтов в конце холла, сказав, что ей нужно подняться на предпоследний этаж, дойти на до конца коридора налево и не шуметь. Ацуши слегка кивнула головой и зашагала в указанном направлении. По сравнению с жарой улицы главный офис Портовой Мафии казался просто райским местечком. Здесь было очень прохладно, почти холодно, отчего с непривычки по телу разошлись мелкие мурашки. Ацуши было откровенно говоря очень любопытно осмотреть тут все поподробней, но ощущение давящей слежки не давало ей вертеть головой направо и налево, так что она просто шла вперед, к блестящему металлическому лифту, молясь, чтобы выйти отсюда живой и с целыми нервами и телом. Коридор, на удивление, не был абсолютно пустым: на полу лежал, кто бы сомневался, наверняка дорогущий красный ковер, от которого в голове тигрицы промелькнула мысль: «Удобно, наверняка капли крови на нем не видно», она сама удивилась своей жестокости и равнодушию сквозящем в этой мысли и ускорилась. По бокам стояли величественные горшки с какими-то редкими, но очень красивыми растениями и цветами, а на стенах висели большущие картины, из которых тигрица узнала лишь парочку. К огромному облегчению лифт стоял на первом этаже, так что ждать в этом пугающем ледяном холле, где каждый шаг отражался от стен, несмотря на ковер, а спина была открыта для атаки из любого темного угла, Накаджиме не пришлось. Зайдя в лифт и нажав нужную кнопку Ацуши смогла немного расслабиться, в душе все еще паникуя, вдруг кто-то зайдет на одном из этажей. Чтобы облегчить свои душевные страдания тигрица повернулась лицом к стеклянной стене лифта и стала с неким восторгом наблюдать за все более и более отдаляющимся морем. Вдруг лифт остановился, на, как показалось Ацуши, недостаточной высоте. «О нет, Господи, пожалуйста, пусть это будет не Акутагава, и не Кое-сан, и не Хигучи, пусть это будет тот, кого я не знаю, и кто не знает меня! Пожалуйста, пожалуйста!» Медленно развернувшись к выходу, в дверях девушка заметила какого-то милого парня, примерно ее возраста, который с еще большим, чем у нее, испугом в глазах смотрел на тигрицу. Та мгновенно расслабилась, слегка улыбнулась и мягко спросила: -Заходишь? Парнишка быстро кивнул и пулей влетел в кабину, нажимая на тот же предпоследний этаж. Он трясся так, как тряслась Ацуши, в первый раз столкнувшись с Акутагавой, нервно перебирал пальцами и бегал глазами по всему лифту, ища спасение хоть где-нибудь. Сама же Накаджима спокойно его разглядывала, отмечая, что парень довольно симпатичный, со своими бледными кудряшками на голове и большими зелеными глазами, а сама удивлялась: «Откуда в мафии такие кадры? Ему бы в обычном офисе работать, а не рядом с этими пугающими личностями», однако спросить лично, как тут работается она не решилась — создавалось ощущение, что, если она проронит хоть звук блондинчик просто хлопнется в обморок, а ей потом отвечать. Тихая трель разлилась по кабинке, двери разъехались, и парень выскочил из лифта и едва ли не побежал в противоположную от кабинета Накахары сторону. Ацуши же спокойно вышла, провела его нечитаемым взглядом и свернула налево. Коридор был почти таким же, как и снизу, разве что более темным, с большим количеством винных оттенков, «очень даже в стиле Накахары-сана», -отметила про себя девушка, да дверей здесь было меньше. Дойдя до конца коридора и остановившись перед единственной дверью Ацуши еще раз поправила одежду, глубоко подышала и уверенно постучалась. Изнутри послышалось какое-то бормотание, которое девушки приняла за «войдите», и зашла внутрь. В кабинете было непривычно темно. Плотные тяжелые шторы перекрывали почти весь свет, освещение было выключено, лишь тусклая лампа на массивном рабочем столе хоть как-то давала разглядеть что происходит в кабинете. Было душно и жарко, даже жарче чем на улице, отчего блузка моментально прилипла к спине. «Почему-то мне кажется, что я не вовремя», -пролетела мысль, одновременно с тем, как кошачьи зрачки расширились, заполняя всю радужку черным, помогая разглядеть кабинет получше. Сам Накахара сидел за столом в не очень презентабельном виде. Его пальто висело на спинке кресла вместе с укороченным пиджаком, отчего Чуя остался в одной лишь накрахмаленной рубашке, которая сейчас была слегка заломана, темно-сером жилете и, конечно же, неотъемлемой портупее, шляпа лежала с края стола, опасно свисая над полом, а сам хозяин кабинета одной рукой держал бокал, наполненный чем-то темным и явно алкогольным, а вторая рука локтем стояла на столе, кулаком поддерживая тяжелую голову с растрепавшимися рыжими волнами и голубыми мутными глазами, бессмысленно смотрящими в стол. -Кхм, Накахара-сан, -непроизвольно понизив голос от такой интимной атмосферы позвала Ацуши. Чуя резко вскинул глаза на посетителя, немного щурясь, пытаясь разглядеть хоть что-то во тьме. Но все что он видел — двухцветные глаза, затопленные матовым зрачком, ярко светящиеся в полумраке, которые сразу выдавали хозяйку. -А…-протянул он с непривычки хриплым голосом, тут же прокашлявшись, продолжил, -п Ацуши-чан, добрый вечер. Ты по какому-поводу? Скумбрия с тобой? –тут же помрачнел он от мысли о бывшем напарнике и сдвинул в напряжении брови. -Да вроде день еще, Накахара-сан…-недоуменно протянула девушка. -Стоп! –молниеносно хлопнул по столу мафиози, от чего голова, потерявшая опору, сперва свалилась в бок, как на шарнирах, после с трудом принимая прежнее положение. — Зови меня Чуя, поняла? Просто Чуя. -Хорошо! — несколько взволнованно отозвалась Накаджима, испуганная такой резкой реакцией, от которой даже слегка подскочила на месте. –Так вот, Чуя-сан, я пришла с документами от Министерства Внутренних Дел, которые они попросили передать вам. Дазай-сана со мной нет, он остался в Агентстве, его в кои-то веки заставили писать отчеты. –быстро протараторила девушка, не зная какой реакции ожидать. -Ха! Ха-ха-ха! –залился смехом Накахара, заполняя все пространство своим хриплым смехом, запрокидывая голову назад. –Ну наконец-то на этого суицидника нашли управу! Хоть где-то его заставили работать! –вернув голову на место, широко улыбаясь, отчего у Ацуши пошли мурашки с такого непривычного вида вечно хмурого Манипулятора Гравитации, он продолжил, слегка взгрустнув: -А насчет документов, будь они неладны –прошептал последнюю фразу под нос, но в замкнутом кабинете невозможно скрыть хоть какой-то звук, -Неси сюда! –он похлопал рукой по свободному месту на столе, отставляя в сторону наполненный бокал, с веселым блеском и ожиданием в глазах. Тигрица легкой неслышимой обычному человеку походкой подошла к столу, немного нагнулась над столом, чтобы положить документы на предназначенное место, и встала по стойке смирно рядом. Что делать дальше она и понятия не имела. Развернуться и уйти — грубо, остаться стоять истуканом — глупо. -Так, что тут у нас… — задумчиво протянул мафиози, доставая первый исписанный ручной прописью, дабы нельзя было просто слить информацию в сеть, листок из глянцевой тоненькой папки. — Черт, ни черта не вижу, давно уже надо было купить новую лампу, — вставая со стула с возмущением сказал он. Чуя направился куда-то вглубь кабинета, в сторону двери, сперва слегка пошатываясь, затем, решив облегчить себе задачу, вдруг загораясь ярко выделяющимся во тьме багровым огнем. Ацуши слегка хихикнула, но тут же в страхе прикрыла уста рукой, натыкаясь на слегка раздраженный взор в свою сторону. Тут парень остановился и два разу хлопнул в ладоши — зажегся верхний свет. Хлопнул еще дважды — свет стал более приглушенным, теплым, напрочь сметая хоть какую-то ассоциацию с привычным офисом. -Ты присаживайся, Ацу-чан, — протянул Накахара, выключая способность, сам садясь на небольших размеров кожаный диван у стены, прямо под каким-то серебряным металлическим бра, похлопывая по свободному рядом месту. Девушка слегка удивилась тем, что ее вежливо не попросили покинуть помещение, а предложили остаться, несмотря на недавно проявленное неуважение — Акутагава бы пару раз проткнул ее насквозь своим Расемоном для профилактики за такое. Несмотря на перемирие, с сотрудниками мафии были все еще, мягко говоря, слегка натянутые отношения: Акутагава хотел убить, Хигучи хотела убить ради Акутагавы, Кое хотела убить за украденную воспитанницу, Мори, по глазам хитрым видно, хотел убить и продать, остальных сотрудников Ацуши еще не видела, но сомневалась, что те примут ее с распростертыми объятьями. С Чуя-саном же она виделась всего пару раз, каждый в присутствии Дазая, а иногда и Рюноске, так что просто тихо стояла в сторонке, слушая перепалку двух великовозрастных детей, периодически обмениваясь с Акутагавой любезными и полными дружелюбия взглядами. Сейчас они впервые остались наедине, и Ацуши, с удивлением взглянув внутрь себя, не заметила ни капли страха или отторжения к Накахаре. Разумная осторожность — да, легкое опасение — безусловно, но это была такая мелочь, что девушка, впервые за время как она покинула двери условно безопасного Агентства, расслабилась. Присев на диван рядом с парнем, закинув ногу на ногу для удобства она стала разглядывать кабинет. Теперь, при полном освещении комната предстала пред девушкоц во всем своем величии. Он явно был в два раза больше кабинета Директора, на стенах висело несколько картин, в которых Ацуши с удивлением узнала работы своего любимого японского художника. На одной картине автор отобразил вид на белоснежный храм с угольной крышей, сквозь пышные и ласковые ветви сакуры, на второй — одинокий мост, перекинувшийся через водоем, освещаемый лишь стеснительной полной луной, выглядывающей из-за своих старших братьев облаков, на третьей — живущий старый город, светящийся огнями в ночи, указывающими путь людям, спешащим в столь страшное время куда-то по мокрой от дождя сверкающей земле.* Вся мебель была подобрана со вкусом, шкафы, журнальный столик возле дивана, даже шикарное офисное кресло и горшки цветов — все в одном, довольно мрачном на взгляд Ацуши, стиле. Личных вещей в кабинете практически не было, так что попытка раскрыть характер Накахары-сана через его принадлежности провалилась. Сбоку что-то пробурчали. -Черт, я все еще ничего не вижу, -раздраженным шипением влилось в уши недовольство мафиози. Девушка повернула голову в его сторону. Чуя-сан выглядел уставшим, таким же, каким был, когда она только переступила порог, от него несло жаром, проникающим даже сквозь одежду, и кислым, но очень приятным запахом вина. «Наверное, очень дорогое», — подумала Ацуши, ведь обычно ее мутило от запаха дешевого алкоголя, который ассоциировался у нее с не лучшими слоями общества и их разгульной беспринципной жизнью. Парень очень настойчиво пытался убрать свои распустившиеся чудесные рыжие пряди, которым Ацуши в глубине души завидовала, за спину, или в принципе убрать их от лица, так как те очень мешали чтению, но каждая его неловкая попытка оканчивалась проигрышем, отчего Накаджима кожей начала чувствовать постепенно нарастающее раздражение. — Да что ж это такое, — в конец раздосадовано воскликнул мафиози и резким движение откинулся спиной на высокую спинку, едва ли не в ярости зачесывая волосы назад. Таким нехитрым движениям он открыл для девушки вид на свои острые скулы и яркую, четкую линию челюсти. Ацуши невольно засмотрелась, блуждая цепким взглядом по лицу, и, словив себя за таким непристойным занятием, слегка смутилась, после мгновенно найдя себе оправдание: «Я взрослая, красивая девушка в самом расцвете сил. Это нормально, что я могу засматриваться на привлекательных парней. Ну и что, что он из Мафии, менее симпатичным он от этого не становиться. К тому же, я просто смотрю!» Однако ситуации требовала немедленных действий — еще немного и Накахара непроизвольно активирует способность, вырывая всю свою изящную копну волос, а их было откровенно жаль. -Чуя-сан, — робко откликнулась Ацуши. Тот замер, переведя почти взбешенный взгляд на нее. –Я думаю, в тех документах нет ничего сильно важного и их просмотр можно отложить немного на потом, -тщательно подбирая слова она следила за лицом напротив, страшась перекинуть бурлящий гнев на себя. — Быть может, вам сейчас стоит немного отдохнуть. -Отдохнуть? –воскликнул тот, вскакивая на ноги. –Попробуй отдохнуть в этой психушке! Ей богу, дурдом «Ромашка», а не Мафия! Чуя сделай то, Чуя сделай се, Накахара сходи туда, Накахара принеси пожалуйста это. Как тут отдыхать? — он кричал, размахивая руками, выплескивая всю злость на коллег, которые почему-то абсолютно ничего не могли сделать без его помощи. Ведь не дети они уже! А Босс как будто издеваясь, посылал его по бесконечным делам, с которых парень приползал без сил и тут же направлялся на верхний этаж отчитываться, а затем еле передвигая ногами плелся в кабинет писать отчет, едва ли не вставляя себя спички в веки, чтобы не уснуть. Он перевел бешеный взгляд на Ацуши, которая слегка сжала кулаки и зубы от напряжения, побелев и так белым как снег милым личиком. Вдох. Выдох. -Да, ты права, -падая мешком картошки обратно на диван, прикрывая уставшие глаза, спокойным голосом сдался он, с удивлением отмечая, что у него мелко подрагивают руки. Хорошо, что не нижние веки, хотя до этого недалеко. Они просидели в тишине несколько долгих минут. Чуя восстанавливал дыхание, прогоняя из головы все мрачные мысли и картины расправы над коллегами, тигрица же опасливо косила на него взгляд, поражаясь, как даже таким откровенно задолбанным, парень остается таким невероятно красивым. -Ацу-чан, — вдруг позвали ее. -М? — немного нервно отозвалась она. -Не могла бы ты, -слегка замялся Накахара, -принести мне воды? -Да, да, конечно, -пулей взлетая с дивана согласилась Ацуши. –Никаких проблем! -На столике рядом с рабочим столом графин, там же стаканы, -как-то очень замученно уточнил свою просьбу Накахара. –О, и будь добра, приоткрой окно, только одну створку, полностью, так чтобы солнце не попадало. –сползая вниз по дивану, укладывая голову на подушку, почти невнятно продолжил он. Девушка в ответ лишь угукнула, направляясь сперва к окну. Она грациозно залезла под штору, тут же прикрывая глаза от неожиданно яростной световой атаки, и почти наощупь открыла окно с нее ростом. Очень непривычно и странно ощущалась разница между приятным полумраком кабинета и живым огнем улицы. Вернув штору на место, она проверила, чтобы солнечные лучи не попадали внутрь и зашагала к столу. Хрустальный графин с красивой ручкой в виде переплета виноградных лоз и редких прозрачный гроздьев величественно украшал стеклянный столик. Быстро перелив воду в стакан, девушка направилась к дивану, на котором Накахара, уже закинув ноги на подлокотник, лежал, буравя взглядом потолок. Услышав шаги, он повернул голову, хрустя позвонками, и протянул руку. -Спасибо большое, ты такая милашка, Ацу-чан, -поблагодарил он как ни в чем не бывало и залпом опрокинул в себя прохладную жидкость. Вернув девушке стакан, он снова лег на подушку и прикрыл глаза. Накаджима хотела пойти и вернуть стакан на место, но ее вдруг крепко схватила за запястье рука, облаченная в кожаную перчатку. В голове пронеслась мысль: «То есть, шляпу и пиджак он снял, а перчатки нет?» Но она тут же была перебита чужим голосом: -Прости, тигрица. Прости, — подозрительно очень грустно протянул мафиози и отпустил ее руку. Ацуши, взглянув на его несчастное и такое уставшее лицо, с, неприятно открывшимися только сейчас, глубокими тенями под глазами, почувствовала острый укол в сердце, что-то внутри нее сильно сжалось и девушка, совсем не женственно, присела рядом с диваном на корточки и поставила стакан на пол. -Чуя-сан, — неуверенно начала она, — вас что-то беспокоит? -Меня? — он сардонически усмехнулся. — О да, меня беспокоит. Мои подчиненные — придурки, которые не могут без моей помощи и шага сделать, перекладывают все обязанности на меня, будто бы я владею бесконечным генератором энергии и терпения внутри. Босс — изверг, который почему-то решил, что я единственный, кто может справиться со сложными заданиями, так что на них посылают только меня изо дня в день. Моя бывшая наставница положила на меня болт, волнуясь только о своем «цветке тьмы», который внезапно потянулся к свету, -тут Ацуши больно кольнуло изнутри, а Накахара все продолжал распинаться, монотонно, устало, на выдохе. — Акутагава в последнее время как с цепи сорвался. Его, конечно, и раньше нельзя было назвать лапочкой, но теперь к нему и подойти нельзя, -тут девушка ощутила легкий укольчик вины, ведь наверняка Рюноске из-за нее такой. В последние дни их перепалки становились все яростней, и, на удивление Ацуши, из них все чаще победительницей выходила она. От этого гот Портовой Мафии еще больше бесился, и, видимо, выливал остатки своей желчи на коллег. –Да еще и Дазай, скотина, откуда-то узнал мой номер и теперь написывает мне со своими идиотскими подколами, а у меня все времени нет симку сменить. А еще, одна очень милая тигрица находиться не под моим руководством, а в руках бессердечного суицидника, а мне вот, -он раскинул руки в стороны, -идиоты да бешеные собаки. На, Накахара, держи, делай с ними что хочешь, но работа должна делаться, -он глубоко выдохнул и замолчал. Ацуши не знала, что ответить. С одной стороны, она очень смущена тем, что ее назвали милой, с другой — внутри что-то скреблось и чесалось, прося высказать претензии о своих коллегах в ответ, с третьей — она легла могла выкинуть поддержку из ее фирменного разряда: «Если ты умрешь — ты реально умрешь!», за которую ее все еще подкалывают Дазай-сан и Рампо-сан. Так что она молчала, пытаясь словить хоть одну приличную мысль из беспорядочного потока. Но тут она услышала под ухом тихое сопение и медленно повернула голову. Лицом к ней лежал Чуя, его лик в кои-то веки был расслаблен и спокоен, голубые глаза, скрывающие в себе морской бриз и ураган, закрыты, а на лицо спадали огненные кудри. С такого близкого расстояния она могла разглядеть его рыжие, густые и очень красивые ресницы, какие, по закону подлости, бывают только у парней, различала каждый волосок его светлых бровей и даже легкую россыпь трогательных веснушек на носу. Она долго и завороженно любовалась такой красотой, находящейся прямо перед ее лицом, а затем резко подскочила на ноги, покраснев как маков цвет. Ацуши стояла над диваном, приложив руки к горящим щекам и осторожно проверила не проснулся ли мафиози, но тот, слава Ками, продолжал мирно посапывать. Накаджима опустила руки, сжала их в кулаки, усилием воли выбрасывая из головы манящую картину и развернулась в сторону двери. Тихо ступая она приближалась к двери, в голове костеря себя самыми нецензурными словами, как вдруг остановилась как громом пораженная от тихих слов со стороны дивана. -Знаешь, Ацу-чан, ты очень красивая. И тишина… Тигрица чувствовала, как сильно забилось ее сердце, разгоняя мощно пульсирующую кровь по всему телу, вновь нагревая щеки. Ее руки затряслись, а спина вновь вспотела. Она обернулась и увидела все такое же мирно спящее тело на диване. Тогда она продолжила путь к двери, остановившись у самого выхода и тихо ответила: -Вы, Чуя-сан, тоже очень красивый. Отдыхайте, я уверенна, что вашим подчиненным нужно научиться справляться без вашей неоценимой помощи, — она два раза негромко хлопнула в ладоши, выключая свет, глубоко вдохнула, выдохнула и нажала на ручку, выходя в, на контрасте, светлый ледяной коридор лабиринтов Портовой Мафии, тихо затворяя за спиной дверь. Лишь темнота кабинета увидела нежную улыбку мафиози, спрятанную в подушку.