Смертельное влечение в Южном Парке

      В комнате ещё было темно, до рассвета оставалось недолго. Южный Парк был окутан атмосферой спокойствия и тишины. Воздух был наполнен прохладой и нежными ароматами цветущих диких роз в саду за окном. На подоконнике слышно шум деревьев и пение птиц, предвещая приближение рассвета.       Два подростка лежали на кровати и сладко спали, обнимая друг друга. Комната Лесли была мрачной и загадочной, как и сама девушка. Несмотря на небольшой размер комнаты, помещение было наполнено интересными деталями. Нежные цвета хорошо контрастировали с тёмными элементами. На скошенном потолке над кроватью висели плакаты Guns N’ Roses и других менее известных групп. Было уютно.       Неожиданно кто-то разбил окно камнем, что разбудило Кайла. Парень испуганно посмотрел на осколки у кровати, не до конца понимая, что происходило. Кто-то пытался проникнуть в комнату, но закрытая дверь не поддавалась. Кайл растеряно бегал взглядом из оного угла комнаты в другой, пока в окне не появился до боли знакомый силуэт. Эрик облокотился о выбитую раму окна. Всё стекло уже лежало на полу, будто кто-то аккуратно обезопасил «кафедру» для короля школы. — Привет, жидёныш, — радостно произнёс Картман, подперев подбородок рукой. — Что ты здесь делаешь?! — страх и смятение не позволяли Кайлу мыслить рационально. — Я как воздух: я везде, — уже фирменная ухмылка красовалась на полуосвещенном лице Эрика. — Серьёзно, Кхайл? Потрахаться с девочкой-психопатом в хиппарьской одежде? Даже для кого-то вроде тебя это уж слишком. Каждый в школе узнает: «Хороший маленький мальчик Кайл Брофловски» — ничто иное как фриковатый факбой! — Почему ты так твёрдо настроен навредить мне? — Кайл с силой сжал покрывало. — Потому что я могу.       Картман забрался в комнату и с презрением посмотрел на спящую Лесли. Девушка так крепко спала — совершенно не слышала разговоров и шума, что удивило Брофловски. Эрик подошёл к двери, и в комнату зашли около двух десятков учеников старшей школы в чёрных мантиях с капюшонами. Красный пиджак Эрика как никогда сильно выделялся на фоне массы сверстников. — Это будет шикарно, — Картман скрестил руки на груди, насмехаясь над Кайлом и Лесли.       Комнату заполнили голоса подростков. Все повторяли последнее слова Эрика. «Шикарно» — в какой-то момент Кайлу начало казаться, что в его голове заела пластинка. Эрик рассмеялся и вышел из комнаты; за ним последовали остальные старшеклассники. Слово повторялось снова и снова. Даже когда в комнате остались только Кайл и Лесли, парень всё ещё слышал голос Картмана. Брофловски схватился за голову и закричал, чтобы хоть на секунду заглушить надоедливый голос. — Ты в порядке?       Кайл открыл глаза. Перед ним сидела взволнованная Лесли и сжимала плечо парня. Это был кошмар. Просто страшный сон, который не имел никакого отношения к реальной жизни. Впрочем, то, во что Кайл превратил свою жизнь, можно было считать самым настоящим кошмаром. Мейерс приложила руку к холодному лбу Кайла и отметила, какой мокрой была его голова. — Это был всего лишь сон!       Медленно поднявшись с кровати, Кайл поднял с пола рубашку и начал одеваться. Лесли откинулась на кровать, пристально наблюдая за гостем, не скрывая своего интереса. «Куда такая спешка?» — поинтересовалась девушка, когда Брофловски застёгивал последнюю пуговицу. И хотя Кайл не хотел звучать нелепо и жалко, он всё же честно признался, что собирался дойти до Картмана. — Зачем? — Лесли резко поднялась на кровати. — Ты же сказал, что с ними покончено! — Да, но это была лишь сладкая мечта о мире без Енота и Друзей, — парень поднял пиджак с пола, — о мире, где все свободны и счастливы, но сейчас утро, и я должен идти целовать его жирную задницу. — Давай, я пойду с тобой? — Правда? — Кайл остановился у двери.       Девушка подбежала к Кайлу и нежно поцеловала, проронив: «для поддержки». Устоять перед такой Лесли было невозможно. Кайл несколько раз кивнул, соглашаясь с предложением о совместном походе в логово короля школы.       Мейерс довольно быстро собралась. Перед выходом из комнаты Брофловски настиг непонятно откуда взявшийся прилив честности, и он сообщил девушке, что прошлой ночью он впервые переспал с кем-то. Лесли приложила руку к сердцу, наигранно гордо кивая. «Иди ты» — усмехнувшись бросил Кайл, после чего девушка рассмеялась. Подростки вышли из дома, не разбудив мистера Мейерса.       В раннее субботнее утро городок был окутан волшебной атмосферой свежести и умиротворения. Высокие горы, что окружали город, словно охраняли его от суеты внешнего мира. Воздух был пропитан запахами ели и цветущих деревьев, создавая неповторимый аромат, характерный для Южного Парка. Подростки шли прямо по центру дороге, не боясь машин — в это время все ещё спали, поэтому можно было не переживать. Поливалки газонов только-только включились, а велосипедист-почтальон совсем недавно выехал со свежими газетами. Кайл никогда не гулял по городку в такое раннее время. Было так ярко и красиво. От переизбытка чувств, парень даже взял Лесли за руку, что та, несомненно, оценила. В тот момент не было никакого Картмана, Енота и Друзей, школы и остального. Был только полупустой городок, яркое солнце и горы вдалеке.       Дом Эрика был не так уж далеко, поэтому подростки быстро добрались до нужного места. Миссис Картман как обычно не было субботним утром — женщина оставалась на ночь у своих ухажёров. Кайл знал, как можно было попасть в дом. Эрик сам говорил (приказывал) навещать его после вечеринок, чтобы помочь с похмельем. Лесли осталась на кухне, а Кайл поднялся на второй этаж. После нескольких попыток докричаться до Картмана, парень всё же соизволил ответить. Только по одному голосу было понятно, в каком состоянии был Эрик. Похмелье не щадило никого. — Это Кайл, — парень прислонился к двери, закатив глаза, — пришёл извиниться за вчерашнее. — Надеюсь, ты принёс наколенники, гадёныш! — послышалось за дверью.       «Сделай мне «Устрицу Прерии, а я пока подумаю» — последнее, что сказал Картман, прежде чем прогнать Кайла. Дверь Брофловски так никто и не открыл. По крайней мере у него появился шанс на прощение. Медленно спускаясь по лестнице, Кайл повторял про себя ингредиенты воскресительного коктейля.       Рецепт был несложным. Пока Кайл старательно смешивал ингредиенты, Лесли с интересом наблюдала за парнем, сидя за столом и качала ногой. Заметив замешательство на лице Кайла, Мейерс усмехнулась и подсказала недостающий ингредиент. Брофловски приятно удивился и подметил как хорошо Лесли разбиралась в напитках от похмелья. «Папа научил» — пояснила Лесли, пожав плечами. — Насчёт мести, — Кайл прожигал взглядом кружку с коктейлем, — я добавлю немного секретный ингредиент — мои слюни. Он выпьет всё до дна и никогда не узнает об этом!       Доделывая и без того готовый напиток, Кайл не заметил, как к нему подошла Лесли. Девушка открыла ящик у раковины и достала что-то. «Знаешь, я тоже «против появления ржавчины» — девушка взяла новую кружку и налила немного средства для удаления ржавчины, тихо посмеиваясь. Это было слишком. Внезапное желание вразумить шутницу остановило Кайла. Было непонятно: шутила ли девушка или же действительно хотела навредить Эрику. — Серьёзно, эта штука убьёт его. — Значит, избавит от похмелья, — как ни в чём не бывало пропела Лесли, повторяя рецепт «Устрицы Прерии». — Ты что творишь? Нельзя же просто… — Кайл с ужасом смотрел на кружку с новым коктейлем. — Тем более, Картман никогда бы не выпил что-то, что выглядит вот так. — Он даже не заметит, — Лесли поднесла кружку к лицу собеседника, — главное, держи её так. — Ну нет, забудь об этом.       «Трусишка» — Лесли поставила кружку на кухонную тумбу и подошла к Кайлу. Лесли будто не слушала; шутка затянулась. Подшучивания над Брофловски закончились поцелуем. Как бы Кайл хотел остаться на кухне с Лесли, хотя бы ещё минуту побыть в её объятиях. Но его ждал Картман. И с каждой секундой терпение Эрика сходило на нет. «Устрица Прерии!» — напомнил Картман, из-за чего пришлось разорвать сладкий поцелуй. Кайл виновато посмотрел на Лесли. Не смотря на тумбу, Брофловски взял ближайшую кружку. Девушка заметила кружку с ядом в руках Кайла и уже хотела предупредить его, но в самый последний момент передумала. «Ничего, — Лесли тепло улыбнулась, — удачи», Кайл кивнул и отправился наверх. — Доброе утро, Эрик, — любезно начал Брофловски. — О, Кайл, — Картман потянулся, поднимаясь с постели, — и Лесли Мейерс, какой сюрприз!       Следом за Кайлом в комнату зашла брюнетка. Унижаться перед предметом воздыхания совсем не хотелось, но выбора у Кайла, похоже, не было. Эрик выхватил протянутую кружку и, закинув ногу на ногу, с важным видом сказал: «Итак, к делу. Умоляй». Чем быстрее Кайл извиниться, тем быстрее сможет уйти и попытаться забыть весь позор, который он успеет испытать, валяясь в ногах Эрика Картмана. — Думаю, мы оба сказали лишнего прошлой ночью… — Нет-нет, Кайл, — Эрик задрал голову; даже сидя на кровати он смотрел на одноклассников сверху вниз, — на коленях. Прямо перед твоей девчонкой. — Ага, — выдвинутые требования были проигнорированы, — в любом случае, мне правда очень жаль. — Думаешь, я шучу? — Эрик поравнялся с Кайлом. — На колени.       Стыд и обида были первыми эмоциями, за ними последовала злость, отчаяние. Кайл был разочарован ни столько в глупых требованиях Картмана, сколько в своей никчёмности. Как он вообще мог опуститься до подобного? Сжав зубы, переступив через свою гордость, Кайл опустился на колени. Он опустил голову, стараясь максимально абстрагироваться от ситуации, пока Эрик одобрительно комментировал покорность одноклассника. — Шикарно, — в привычной манере съязвил Картман, — но ты всё равно труб для меня.       Все эти унижения были ничем? Кайл сжал ладони в кулаки, собираясь наконец навалять этому зазнавшемуся придурку. Картман подошёл к окну, делая хороший глоток коктейля. Его жизнь всегда была похожа на серила, он всегда был главным героем. Как же это раздражало Кайла. Оставив кружку на подоконнике, Эрик повернулся на гостей, собираясь что-то сказать, как выражение его лица с довольного сменилось на встревоженное. Изначальная уверенность уступила место хаосу: парень хватал рот воздухом, взявшись за горло.       Кайл поднялся с пола, не отрывая взгляд от мучений недруга. Ни Лесли, ни сам Кайл не спешили помогать мученику — их парализовал страх. Эрик пытался говорить, но из его рта вырывался лишь бессмысленный шёпот. Лесли, стоящая за спиной возлюбленного, заинтересованно перевела взгляд с скрючившегося на полу Картмана на Кайла, который так и не начал предпринимать никаких действий. Наблюдая за агонией Эрика, Кайл сам чуть несколько раз не упал в обморок: его бросало то в жар, то в холод. Невинная шутка превратилась в кошмарную реальность, из которой было не выбраться.       Оглушающая тишина. Кайл смотрел на бездыханное тело. Произошедшее казалось шуткой, плохим первоапрельским розыгрышем, вот только на улице стоял сентябрь. — Какой сюрприз, и правда, — голос Лесли показался Кайлу не слишком расстроенным или напуганным. — Нужно вызвать скорую! — опомнился Брофловски и схватил девушку за плечи. — Немного поздновато, — Лесли пожала плечами, как ни в чём не бывало.       Кайл упал на пол к Эрику, снова и снова повторяя его имя. Он просил его проснуться, перестать шутить, даже ужарил один раз по щеке, чтобы тот очнулся. Но всё было тщетно. Эрика уже было не спасти. Это было ужасно! — Господи, я только что убил своего лучшего друга! — затараторил парень. — И злейшего врага, — добавила Мейерс. — Без разницы! — Кайл махнул рукой. — На опознании решат, что я сделал это специально! Результаты моих экзаменов не сильно пригодятся в Сан-Квентине!       За разбором своих ошибок в прошлом и гореванием о несбывшихся мечтах о кофейнях Кайл не заметил, как Лесли изучила всю комнату бывшего короля старшей школы. Девушка нашла неподалёку от кровати книгу и показала Брофловски: «Смотри, он читал «Под стеклянным колпаком*». Кайл понял, к чему клонила Лесли, а потому сразу начал её отговаривать. Они и без того успели натворить дел. Ещё одного преступления Кайл не смог бы потянуть. Мейерс принялась убеждать парня, сказала, что подделать подчерк Эрика не должно составить труда. Особенно кому-то вроде Кайла. Она даже придумала с чего начать предсмертную записку. «Предсмертная записка» в контексте Картмана это звучало смешно. Слишком тихо и недостаточно экстравагантности. Кайл усмехнулся, но улыбка быстро слезла с лица, когда он в очередной раз покосился в сторону трупа. — Подумай, только хорошо подумай, — Лесли усадила Кайла за письменный стол. — Представь его у себя в голове. Что бы он сказал? Какие слова стали бы его последними? — «Дорогой мир», — Брофловски проговаривал вслух всё, что писал на вырванном из тетради листе. — «Веришь или нет, я знаком со страхом и муками одиночества. Я прятался за издёвками и улыбками. Я знал, как заманить любую в постель». — Неплохо, — Лесли похлопала парня по плечу. — «Но это мир губил меня», — с каждым словом писать становилось проще, — «носить корону не так-то просто». — «Никто не думает, что у популярного парня есть чувства», — Кайл будто мог слышать голос Эрика. — «Никто не понимал его неуверенность. Я больше, чем красный пиджак и обворожительная улыбка. Никто не видит настоящего меня».       «Боже, ты делаешь из меня романтичного идиота» — возмутился Картман, стоящий около стола. Кайл испуганно посмотрел на одноклассника, а после перевёл взгляд на тело у окна. Два Картмана? Это хуже любого кошмара! Лесли заметила отстранённость парня и попросила продолжить писать. Кайл кивнул девушке и повернулся на Эриков, но в комнате был только тот, что лежал на полу. — Записка должна быть достаточно хорошей, чтобы обмануть копов! — Мейерс не прекращала подбадривать Кайла.       Уже на следующий день все знали о скоропостижной смерти выпускника старшей школы Южного Парка. Полицейские передали записку психологу и настояли на разговоре с одноклассниками Эрика и остальными учащимися. Подростки должны были понять, что жизнь не заканчивалась на неразделённой любви, издёвках и плохих отметках за тест. Мистер Маки предложил собрать учеников в спортзале вместо уроков, чтобы поговорить о чувствах и прочем. И учеников действительно сняли с уроков. В коридорах все только и делали, что обсуждали предсмертную записку Картмана: всех до глубины души тронули слова о пожертвовании его вещей после смерти. Кайл хоть и гордился собой за прекрасную записку, однако корить себя за убийство не перестал.

«Никто даже не догадывается, что у популярного парня есть чувства; но я рыдаю из-за всего, что не смог сделать. Может я смогу помочь миру, если уйду? Может это и есть истинное Я?»

      Директор сообщил о долгих выходных и все уже собирались уходить, как мистер Маки встал в дверях со стопкой листов в руках. Он раздал каждому ученику копию предсмертной записки и попросил изучить, чтобы все смогли полностью погрузиться во внутренний мир Эрика Картмана.       Изучая записку, подростки начали проникаться нелегкой жизнью парня: он ведь не был таким грубым, жестоким и злым. По крайней мере в глубине души. И действительно; никто не догадывался о его боли и страданиях. Школьный психолог ликовал после каждого доброго слова о Картмане. Он гордился храбростью учеников в такое сложное для них время. Единственным отмалчивающимся человеком был Кайл. — Кайл, ты слишком молчалив сегодня, — Маки привлёк внимание всех подростков к Брофловски, — поделись с нами тем, что у тебя на уме, м-ладненько? — Эм, — не то, чтобы Кайл бывал в подобных ситуациях, но ему уже приходилось врать в начальной школе, когда он принёс домой не пятёрку, а четвёрку. — Может, Картман понял, что для того, чтобы быть счастливым, ему нужно было отказаться от своей власти? И единственный способ сделать это… смерть?       Мистер Маки даже зааплодировал словам Кайла. К нему подключились остальные ученики. Чем дольше продолжался разговор, тем дальше уходили мысли подростков. В какой-то момент Эрика сделали главным мучеником, что отдал свою жизнь ради спасения своих сверстников. И ведь в этом все поверили. «Чёрт, я значимее, чем Джон Леннон!» — справа от Кайла послышался голос Эрика. Брофловски с ужасом повернулся и увидел около себя Эрика в своей пижаме, в которой он был в момент смерти. С каждым разом образ Эрика становился всё более навязчивым и реальным. Кайл тряхнул головой, сильно жмурясь, и Картман пропал. — Картман ушёл, но он будет жить вечно! — первой выступила с речью Венди Тестабургер. — Эрик — мой близнец, с которым нас разделили в детстве, — Клайд почти заплакал. — Эрик — пони, которого я никогда не получу на Рождество, — пожалуй, первый раз слова Баттерса Стотча восприняли всерьёз.       Восхваления Картмана длились около двух часов. Все вспоминали хорошие моменты, точнее приписывали то, чего Эрик никогда не делал и не говорил. Из Эрика сделали символ. Когда главный задира школы стал олицетворением добра и справедливости. Кайл с ужасом смотрел на сверстников, которые с восхищение говорила о благородстве Картмана. Кажется, всё пошло не по плану.