Осенний чай в Бэг-Энде

Бильбо, пожалуй, не увидел бы этого эльфа за пеленой дождя, если бы тот не окликнул его сам и не выступил из вечерних сумерек навстречу, откидывая серый капюшон плаща. — Доброго тебе вечера, Бильбо Бэггинс, — сказал Гилдор Инглорион, тепло улыбаясь. — Рад видеть тебя довольным жизнью. Бильбо был ещё как доволен жизнью: он отлично прогулялся после сытного обеда и счастливо избежал встречи с Саквиль-Бэггинсами, даже не прибегая к кольцу, а всего-то вовремя свернув на другую тропинку среди изгородей. И даже дождь его не расстроил: во-первых, у него был при себе новенький зонтик, а во-вторых, после прохладного осеннего дождя вечерний чай представлялся ему приятнее обычного. А теперь он обещал сделаться ещё приятнее! — И тебе хорошего вечера, добрый Гилдор! — воскликнул он. — Но, кажется, ты вымок больше моего под дождем. Я был бы рад напоить тебя осенним хоббитским чаем, скажем, пока сохнет твой плащ. — А что скажут твои соседи, сплошь почтенные правильные хоббиты? — засмеялся Гилдор, как будто ручей каплями зазвенел. — Мои соседи настолько почтенные хоббиты, что все уже сидят по домам, и даже наружу не выглянут, — уверил его Бильбо. — Или тебя смущает высота моей норы? — О нет, — сказал Гилдор, — высота потолка не может меня смутить, когда нора хороша и уютна. Я с радостью выпью с тобой чаю, дорогой Бильбо, а тем временем, дождь закончится. — Ты так думаешь? — Бильбо недоверчиво посмотрел на плотный покров облаков над Хоббитоном. — Предлагаю это проверить после чая, — улыбнулся Гилдор. Он проследовал за хоббитом между изгородей, а затем между домов по тропе к Бэг-Энду, снова скрывшись под капюшоном и превратившись в серую тень. И Бильбо даже заподозрил, что если его соседи и выглянут в окно, то ничего не разглядят в серой дождевой пелене. А в норе уютно пахло кексами, испеченными ещё в обед. Бильбо сунул зонтик в подставку и показал эльфу, куда повесить плащ — на стену позади камина, чтобы он просох быстрее. А затем, едва надев мягкие домашние туфли, он поспешил за чайником, дожидавшемся его прихода в тепле кухонной печи. Раздул огонь, чтобы согреть его поскорее. К приятному удивлению Бильбо, эльф не стал, подобно гномам, ждать, когда хозяин подаст ему угощение. Нет, Гилдор проследовал за ним на кухню и спросил, чем ему помочь. В четыре руки они быстро накрыли стол в гостиной, перетаскав и чайник, и сливочник, и чашки, и сахарницу, и все приятные мелочи, которые украшают жизнь воспитанного хоббита, вроде щипцов для сахара и серебряных чайных ложечек, купленных вместо пропавших. — Это лучший чай, чтобы согреться холодной осенью или сырой зимой, и тем более, когда ты промок после долгого пути, — говорил Бильбо, щедро насыпая заварку в чайник, заливая кипятком и устанавливая на горячую подставку со свечой внутри. — Сперва мы даем чаю заварится в тепле несколько минут, чтобы он отдал себя воде побольше. Затем мы кладём в чашку кусок леденцового сахара, — и он серебряными щипцами сделал это для гостя и для себя поочередно. — Теперь наливаем в чашку очень горячий чай... Струйка темного чая окатила прозрачный кусок сахара в чашке, сахар звонко треснул и развалился на мелкие кусочки. Гилдор улыбнулся. Он ухитрялся не казаться слишком большим даже в хоббитской кухне, даже за столом. Возможно, благодаря тому, что сел на скамеечку для ног, взятую от камина. — А теперь, — торжественно объявил хоббит, — сливки! Серебряной ложечкой он сам зачерпывал из сливочника густые сливки и осторожно накладывал их гостю в чай, позволяя растекаться под поверхностью чая густыми облачками янтарного цвета. — И ни в коем случае не размешивать. Пейте на здоровье, — сказал он, повторил ритуал со сливками над собственной чашкой и с наслаждением отпил немного очень горячего чая. Мягкие сливки волнами чередовались с горечью крепкого чая, а снизу чашки наплывала сахарная сладость, и все вместе они решительно изгоняли из хоббита осеннюю сырость, разливаясь внутри ярким теплом. Гилдор пил, держа чашку за ручку кончиками пальцев, и глаза его мерцали в свете камина, словно он вспоминал что-то очень далёкое и недосягаемое. И улыбался странно и сонно. — Все в порядке, дорогой Гилдор, вы согрелись? — спросил Бильбо немного погодя, обеспокоившись. "— ...Тащи его, только осторожно! — Он не застрял? — Он устал. Чьи-то руки подхватывают его и помогают протиснуться последние два локтя до свежего воздуха. Ставят на ноги. Свет режет глаза. — Отвара ему дайте, — говорит незнакомый голос. — Вина бы, — вторит ему другой. — Вина больше нет. — Кто это? — спрашивает он невнятно, хватая за руки тех, кто держал его. — Это сторожа лорда Карантира, — говорит слева Эрэлин. — Говорят, не в первый раз находят в степи таких. Глаза ещё слезятся, а тем временем его усаживают на траву — настоящую, зелёную, мягкую! и мокрую... Накидывают на плечи плащ и дают в руки теплый мех с питьем. Он вытирает глаза, смотрит вокруг, втягивает воздух, но не верит, не может поверить до конца. — Пей, — справа снова неизвестный голос. Он послушно подносит мех к губам и пьет, думая, что это будет вода, и хорошо бы чистая. Но крепкая, терпкая, теплая сладость с привкусом молока бежит по горлу, проливается внутрь теплом, и невероятное блаженство вдруг охватывает его. В глазах проясняется. Он видит сумерки вокруг, всего лишь вечерние сумерки, и мокрую жухлую траву перед собой, и лица друзей, и лица незнакомых эльдар — все разом. Ощущает под собой мягкость и сырость этой травы. Чувствует руки, лежащие у него на плечах. Все настоящее, словно промытое чистой свежей водой..." — О, я в порядке, — с той же сонной улыбкой ответил Гилдор. — Просто я очень давно не пил крепкого сладкого чая, и он напомнил мне одну давнюю встречу... Благодарю тебя. Он чудесно согревает. И... как бы это сказать? Очень привязывает к жизни. — Я заметил, — проворчал Бильбо, — что в Ривенделле даже в холодную погоду не кладут сахар и сливки в чай! Конечно, чай в Доме Элронда отменный, но ведь пить его все время просто так — это скучно! — Некоторые из нас, — ответил Гилдор весело, — кладут в чай другие травы и пряности, чтобы согреться. А другие полагают, что любые добавки только испортят хороший чай... — Теперь вы сами видите, что хорошие сливки и сахар только улучшат его! Поверьте, мы знаем толк в домашнем уюте! Плащ из эльфийской ткани быстро высох на стене, а на кухне Бэг-Энда третий раз за вечер заваривали чай, теперь с корицей и гвоздикой, и ели кексы. ...Небо расчистилось ночью, как и предсказывал Гилдор, и узкий серп луны взобрался на небо, не затмевая почти окрестных звезд. — Благодарю тебя, добрый хоббит, но на ночь я не останусь, — сказал Гилдор твердо. — Я хочу идти этой ночью до самого утра и встретить рассвет в дороге. — Возьмите с собой хотя бы кекс, — огорчённо сказал Бильбо. — Благодарю, но... Хотя, если честно, — сказал эльф, улыбаясь, — кое-что я взял бы с собой с удовольствием. Фигура в сером плаще почти неслышно пересекала поля к западу от Хоббитона. Гилдор шел легко, стряхивая дождевые капли со стеблей жухлой полыни. Вот он опустил руку в карман, достал кусочек прозрачного леденцового сахара — и, засмеявшись, сунул его в рот. В Бэг-Энде Бильбо убрал чайные приборы со стола и теперь мыл чашки, улыбаясь самому себе. В норе сегодня было по-особому уютно, и запах съеденных кексов все не уходил, словно в доме готовились к празднику. * Примечание: в описании использовано приготовление чая по фризскому рецепту. Так пьют чай во Фрисландии, регионе Нидерландов, и Восточной Фрисландии, регионе Германии, отличающихся сырым приморским климатом.